Глава 48
7 апреля, 10 часов 43 минуты
Охотничий парк Спитскоп, Южная Африка
Послышались шаги. Кто-то вошел в гараж.
«И что дальше?»
Выбравшись из-под «Рейнджровера», Такер вытер о комбинезон руки, испачканные в машинном масле, однако с потеками на лице ничего нельзя было сделать. Несомненно, этому внедорожнику нужно срочно менять поддон двигателя и сальники масляного насоса.
Выкатившись из-под бампера на ослепительное африканское солнце, Такер прикрыл глаза рукой и увидел перед собой встревоженное лицо Кристофера Нкомо.
— Друг мой, — сказал тот, — мне неудобно принимать такой большой подарок.
Такер уселся на земле, затем поднялся на ноги.
Кейн, свернувшись на куче соломы, терпеливо ждал, когда его напарник поймет, что автослесарь из него не получится.
Такер почесал повязку. Скоро уже можно будет снять швы, вернувшие кончик уха на положенное место на голове.
Прошло уже десять дней с момента крушения «Макомы». Судя по всему, предохранитель, предложенный Буколовым, сработал отлично. Следы ПУОП в районе мыса Олд-Мишн не были обнаружены, однако наблюдение продолжалось круглосуточно. В средствах массовой информации случившееся было подано как результат сбоя навигационной системы судна во время сильного снежного бурана. А то, что власти оцепили район, было объяснено выбросом из трюма опасного груза. Такой отговоркой удалось прикрыть появление многочисленных команд с электрическими опрыскивателями, которые в качестве дополнительной меры предосторожности буквально пропитали предохранительным составом всю местность. Это также объясняло продолжение наблюдения за окружающей средой.
Все члены экипажа «Маконы», и доктор Буколов вместе с ними, были благополучно сняты с выброшенного на берег судна. Все отделались ссадинами и несколькими переломами. Даже для Ника Пастернака, пилота вертолета, все закончилось лишь шишкой за ухом размером с куриное яйцо, оставшейся от удара, которым его оглушил Харзин перед попыткой бегства.
В конце концов, поскольку ни о каких жертвах не сообщалось, средства массовой информации быстро потеряли интерес к происшествию, переключившись на крупные выигрыши в лотерею и свадьбы знаменитостей.
Жизнь шла своим чередом.
Что можно было сказать и про Такера.
Через два дня после этих событий они с Кейном приземлились в аэропорту Кейптауна. В ссадинах, синяках, зашитые, оба нуждались в отдыхе — и Уэйн знал, где этот отдых найти.
Он махнул рукой, приглашая Кристофера на тенистую веранду дома в колониальном стиле. Трехэтажное здание находилось в отдаленном уголке охотничьего парка Спитскоп, вдали от туристической зоны парка с портье в белых костюмах, где Такер и его спутники останавливались в предыдущий раз. Это здание, заброшенное лет десять назад, заколоченное и забытое, облюбовали змеи и грызуны, от которых пришлось избавляться, прежде чем начать реставрацию.
Рабочие трудились практически круглосуточно. Медленно воскресающее былое величие особняка все еще скрывалось за строительными лесами. Новые доски разительно выделялись на фоне старых. Просторная лужайка, засеянная бухлоэ, травой, характерной для здешних мест, простиралась на добрых полакра и обильно поливалась. На крыльце стояли банки с краской, дожидаясь возможности оживить выцветшую красоту старинного особняка.
А дальше на территории площадью двадцать акров стояли загоны и хозяйственные постройки, свидетельство планов дальнейшего расширения парка.
Но на ведущей туда дороге, вымощенной щебнем, уже красовался новенький указатель. Буквы, вырезанные в досках из местного железного дерева, были выкрашены ярко-оранжевой, белой и черной красками. Они возвещали о надеждах и мечтах братьев Нкомо.
ЛУЧШИЕ САФАРИ
Такер пересек влажную лужайку и поднялся на крыльцо по недавно побеленным ступеням. Над головой торчащие из потолка провода обозначали места будущей установки вентиляторов. Кейн не отставал от хозяина, спеша в тень и к своей миске с водой.
— Честное слово, мистер Такер, — настаивал Кристофер, поднимаясь на крыльцо словно на эшафот, — это слишком большой подарок, сэр.
— Деньги у меня есть, и прекратите называть это «подарком». Это инвестиция, и только.
Выполнив задание «Сигмы», Такер обнаружил, что его счет в банке на Каймановых островах резко вырос. И дело было не в щедрости «Сигмы», хотя и это ведомство расплатилось с ним сполна, а в астрономическом гонораре от Богдана Федосеева, русского предпринимателя, чью жизнь Такер спас во Владивостоке. Похоже, Федосеев высоко ценил свое личное благополучие, что и выразилось в переведенной им премии.
Последовав его примеру, Такер проявил ту же самую щедрость по отношению к братьям Нкомо, которые, в свою очередь, спасли ему жизнь. Из разговоров с Кристофером во время долгой дороги в горы Гроот Карас Такер знал о мечтах братьев купить этот особняк и прилегающие земли и открыть здесь свое дело.
Им не хватало денег — и Такер решил эту проблему.
— Как только сможем, мы с вами расплатимся, — заверил его Кристофер, и Такер почувствовал, что это обещание молодой негр обязательно сдержит. — Но, наверное, нам нужно обсудить проценты.
— Вы совершенно правы. Давайте их обсудим. Я говорю ноль процентов.
Кристофер вздохнул, понимая бесполезность споров.
— В таком случае мы всегда будем держать лучший номер для вас с Кейном.
Окинув взглядом растрескавшиеся балки, шелушащуюся краску и выбитые стекла в окнах, Такер усмехнулся.
— Надо не терять надежды, ведь так? — поспешил заверить его молодой негр. — Когда-нибудь… да?
— Когда номер люкс будет готов, сообщите мне.
— Обязательно сообщу. Но, друг мой, когда вы нас покинете? Мы будем по вас скучать.
— Если учесть состояние «Рейнджровера», в обозримом будущем вам скучать по мне не придется. А так — не знаю.
И такое положение дел устраивало Такера.
Он снова обвел взглядом старинную красоту, воскрешающуюся из небытия.
Это дало ему надежду. Также его радовала мысль иметь место, где при необходимости можно было пожить среди друзей. Если не дом, то, по крайней мере полустанок.
Кейн наконец оторвался от миски. Вода стекала с его морды.
Обернувшись, овчарка посмотрела на горизонт, и ее черные глаза затянулись тоской.
«Я полностью с тобой согласен, приятель».
Там был их настоящий дом.
Где хорошо было обоим.
У Такера в кармане завибрировал телефон. Достав аппарат, он ответил, сразу же догадавшись, кто ему звонит.
— Харпер, надеюсь, это звонок вежливости.
— Вы исчезли слишком быстро. Я просто хотела узнать, как дела у вас с Кейном.
— У нас все замечательно.
— Рада слышать. Это означает, что вы не будете иметь ничего против гостей.
Прежде чем Такер успел ответить, на грунтовой дороге показался черный «Линкольн». Подкатив к крыльцу, лимузин остановился. Водитель заглушил двигатель.
— Я так понимаю, возражать уже слишком поздно, — пробормотал Такер.
Вместо ответа открылась дверь, и из машины вышла женщина в темно-синем костюме и белой блузке. Она была высокая, длинноногая, высокие каблуки подчеркивали изгиб лодыжек. Смахнув светлые волосы, женщина открыла загорелое лицо с высокими скулами.
Хотя Такер до сих пор ни разу с ней не встречался, он тотчас же ее узнал.
Рут Харпер.
Уэйн выпрямился, стараясь сравнить стоящую перед ним женщину с тем образом, который сложился у него в сознании по телефонным разговорам.
Определенно, не библиотекарь.
Единственной чертой, которую он угадал правильно, были прямоугольные очки в толстой оправе, венчающие нос Харпер. Они придавали ей ученый, но в то же время сексуальный вид.
Определенно, таких библиотекарей Такер еще не встречал.
— В определенных видах деятельности, Харпер, — окликнул он с крыльца, — подобное можно считать западней.
Она пожала плечами, нисколько не огорченная, и поднялась по лестнице, держа в руках маленькую коробку.
— Я сначала позвонила. На Юге дама не заявляется к джентльмену домой, предварительно его не предупредив. Такое просто недопустимо.
— Зачем вы приехали сюда? — спросил Такер — хотя он и догадывался, что дело тут не обошлось без босса Харпер, Пейнтера Кроу.
— Во-первых, — сказала она, — чтобы передать вам привет от Буколова — а также благодарность.
— Он сам попросил об этом? Доктор Буколов?
Харпер рассмеялась, и Такер почувствовал, что эта женщина смеется редко.
— Теперь, получив свою собственную лабораторию в Форт-Детрике, он стал совершенно другим человеком. Я тут недавно даже видела, как он улыбается.
— Просто маленькое чудо. Как у него дела?
— В настоящий момент его исследования еще находятся на начальной стадии. Как и со стволовыми клетками, возможно, потребуются годы, а то и десятилетия, прежде чем удастся научиться манипулировать генетическим кодом на благо человечества.
— А как насчет вреда для человечества? Есть какие-нибудь известия из России?
— По неофициальным каналам нам передали, что начальство Харзина якобы ничего не знало о его деятельности. Правда это или нет, сказать трудно. Но достоверно известно, что российское Министерство обороны перетряхивает ГРУ, избавляясь от всех, кто был связан с Харзиным.
— А что сам Харзин? Он заговорил?
Повернувшись, Харпер поставила коробочку на перила.
— Не знаю, слышали ли вы об этом до своего отъезда, но Харзин потерял ногу. Похоже, после вашего выстрела он упал, заразив рану пролитым ПУОП. К тому времени, как это стало понятно, единственным выходом была ампутация.
— Прискорбно это слышать, — сказал Такер.
— Ну, а в остальном Харзин прекрасно понимает, какая судьба его ждет, если он когда-либо вернется в Россию. Поэтому он скрепя сердце начинает говорить, заполняя кое-какие пробелы. В частности, он назвал имя портового инспектора в Чикаго, который за определенные деньги должен был закрыть глаза на разгрузку «Маконы». Этого инспектора уже задержали.
«Очень хорошо».
— И, похоже, мания преследования Харзина дала определенные положительные результаты. Перед тем, как отправиться в Штаты, он оснастил свою лабораторию в Казани предохранителем. Без специального кода, который каждые двадцать четыре часа должен был вводить лично Харзин, все остававшиеся в лаборатории образцы ПУОП были автоматически уничтожены. Наш генерал не хотел, чтобы они попали в чужие руки.
— То есть, там больше ничего не осталось?
— Все говорит о том. Лаборатория Харзина действительно сгорела дотла. Но даже если мы и ошибаемся, все равно средства противодействия ПУОП нет ни у кого, кроме нас.
— Значит, все закончено.
— До следующего раза, — предупредила Харпер, изгибая бровь. — Кстати, о следующем разе…
— Нет.
— Но вы ведь не знаете…
— Нет, — твердо повторил Такер, словно отчитывая собаку.
Харпер вздохнула.
— Значит, это правда? И вы с братьями Нкомо действительно занялись каким-то инвестиционным проектом? Организуете сафари по высшему классу?
— Как всегда, Харпер, ваша осведомленность меня пугает.
— В таком случае, полагаю, столь долгий путь я проделала только для того, чтобы вручить вам вот это. — Она указала на коробочку, балансирующую на перилах. — Маленькое свидетельство моего признания.
Любопытство взяло верх. Открыв крышку, Такер достал кофейную чашку. Он нахмурился, озадаченный таким странным подарком, но затем перевернул чашку и увидел на ней оскаленную морду бульдога. Собака была в бело-красной полосатой бейсболке с буквами «Дж».
Такер улыбнулся, узнав талисман университета штата Джорджия и вспомнив все свои тщетные попытки угадать, откуда родом Харпер.
— Ни за что бы не подумал, что вы поклонница «Бульдогов Джорджии», — сказал Такер.
Наклонившись, молодая женщина почесала Кейна за ухом.
— Я всегда питала слабость к собакам.
По изгибу ее бровей Такер понял, что она имеет в виду не только четвероногих животных.
— Ну, а насчет другого вопроса, — выпрямившись, спросила Харпер, — это ваш окончательный ответ?
— Окончательный.
— Вы уверены?
Уэйн задумался.
Подобрав резиновый мяч, Кейн положил его к ногам хозяина. Опустив передние лапы, овчарка поднялась на задних, устремив взгляд на бесконечную полосу влажной травы.
Улыбнувшись, Такер поднял мяч и ответил на вопрос Харпер:
— В настоящий момент у меня есть более увлекательные занятия.