Глава 19
15 марта, 13 часов 15 минут
К северу от Волгограда, Россия
Все снова сели в «Пежо», и Такер продолжил путь на юг, держась в стороне от главной автострады. Тут очень пригодилось то, что Уткин был хорошо знаком с местностью, — он указывал ухабистые полевые дороги и тропы, которых не было ни на одной карте.
Нарушив трудное молчание, Аня высказала вслух опасения, которые, несомненно, уже давно не давали ей покоя.
— Как вы поступили с тем парнем в багажнике?
— Вы хотите узнать, убил ли я его? — уточнил Такер.
— Да, наверное.
— С ним все будет в порядке.
«При одном условии, — мысленно добавил он. Они оставили Степана в заброшенном сарае, привязанным изолентой к столбу. На прощание Такер выразился ясно: — На первый раз я тебя отпускаю. Если я еще раз встречу тебя с оружием в руках, я тебя убью».
— Пожалуйста, скажите, что вы не сделали ему ничего плохого.
— Я не сделал ему ничего плохого.
Такер взглянул на молодую женщину в зеркало заднего вида. Ее голубые глаза пристально смотрели на его отражение.
— Я вам верю, — наконец сказала она, отводя взгляд.
Следуя указаниям Уткина, Такер проехал на юг еще километров тридцать и оказался в колхозе на берегу Волги.
— Это деревня Щербатовка, — объявил Уткин.
«Как скажешь…»
Многие дома стояли заброшенными, с заколоченными окнами. В противоположном конце деревни грунтовая дорога серпантином спускалась по крутому берегу к пристани.
Внизу все вышли из машины. Пристань представляла собой хлипкое сооружение из пропитанных креозотом бревен и дощатого настила с зияющими тут и там дырами.
Уткин помахал рукой мужчине, сидевшему на пристани в плетеном кресле. Рядом на волнах безжизненно покачивался ржавый катер. Вместо рубки у него на носу был установлен брезентовый навес.
Переговорив с мужчиной, Уткин вернулся к машине.
— Он согласен отвезти нас в Волгоград за двести рублей, плюс стоимость горючего.
Цена Такера не беспокоила.
— Ему можно верить?
— Друг мой, у этих людей нет телефонов, телевизоров и радио. Если только наши преследователи не собираются лично навестить всех рыбаков от Саратова до Волгограда, полагаю, мы в безопасности. К тому же, здешние люди не любят правительство. Они не любят никакое правительство.
— Справедливо.
— И еще, я хорошо знаю этого человека. Он друг моего дяди. Его зовут Вадим. Если вы согласны, он говорит, что мы сможем тронуться с наступлением сумерек.
— За дело, — кивнул Такер.
Переложив весь багаж под навес в лодку Вадима, он отогнал «Пежо» обратно в Щербатовку. В километре за деревней, как и указал на грубом плане Уткин, протекала глубокая речка, впадающая в Волгу. Подъехав к самому берегу, Такер включил нейтральную передачу, заглушил двигатель и выбрался из машины.
Последовав за ним, Кейн потянулся, всматриваясь в заросли по обеим берегам.
Швырнув ключ в реку, Такер подошел к машине сзади, столкнул ее в воду и подождал, пока «Пежо» беззвучно скроется из виду. После чего повернулся к Кейну.
— Как насчет того, чтобы немного прогуляться пешком?
20 часов 30 минут
Вадим стоял на пристани, стиснув черными зубами окурок папиросы. Этот коренастый, жилистый мужчина с недельной щетиной на щеках и таким же количеством волос на голове был ростом на голову ниже всех. Хотя после захода солнца сразу же заметно похолодало, Вадим был в одной рубашке и заляпанных джинсах.
Он указал своим пассажирам на доску, перекинутую с пристани на катер, и проворчал что-то, что, как предположил Такер, должно было означать: «Добро пожаловать на борт».
Аня помогла отцу с опаской пройти по импровизированным сходням. Следом на катер перебежал Кейн, а последними были Такер и Уткин.
Отвязав канат, Вадим запрыгнул на катер и затащил доску на палубу. Указав на навес, он что-то сказал по-русски.
— Вадим говорит, каюты первого класса внизу, — улыбнулся Уткин. — Чувства юмора ему не занимать.
«Если это можно так назвать», — мысленно отметил Такер.
— Я отведу отца в каюту, — сказала Аня. — Ему нужно отдохнуть.
И действительно, Буколов выглядел измученным. Он до сих пор не оправился после сотрясения мозга. Однако когда дочь попыталась было его поддержать, Буколов хлопнул ее по руке.
— Отец, веди себя прилично!
— Прекрати так со мной обращаться! Ты ведешь себя так, будто я беспомощный инвалид. Я сам справлюсь!
Поворчав еще немного, Буколов позволил, чтобы его отвели вниз.
Такер повернулся к Кейну. Тот стоял на тупом носу, подняв морду и принюхиваясь.
«Счастливая псина».
Солнце скрылось за скалистым берегом на западе. Дувший весь вечер резкий ветер утих до легкого шепота, оставив поверхность Волги совершенно гладкой. Однако на глубине бурая вода кружилась и бурлила.
Волга славилась своими коварными водоворотами.
— Только не упадите за борт, — заметил Уткин, перехватив взгляд Такера. — Спасательных кругов на катере нет. И Вадим не умеет плавать.
— Хорошо, что предупредили.
Когда все устроились, Вадим поднялся на бак и встал за штурвал. С недовольным ворчанием ожил дизель. Из выхлопных труб повалил черный дым. Вадим отчалил и вывел катер в фарватер.
— Далеко до Волгограда? — спросил Такер.
Уткин оглянулся на Вадима.
— Он говорит, течение быстрее обычного, так что часов десять или около того.
Такер прошел на нос к Кейну, и минут через двадцать на палубу поднялась Аня. Она подошла к Такеру, кутаясь в шерстяной свитер, тем самым непроизвольно подчеркивая линии своего тела.
— Как ваш отец? — спросил Такер.
— Наконец заснул.
Какое-то время они смотрели на проплывающий мимо берег, погруженный в темноту. На безоблачном небе ярко сверкали звезды. Такер почувствовал, как что-то скользнуло по его руке. Опустив взгляд, он увидел, что Аня положила указательный палец ему на руку.
Заметив это, она поспешно отдернула руку.
— Извините, я не хотела…
— Ничего страшного, — успокоил ее Такер.
Сзади послышались шаги. К молодым людям присоединился Уткин.
— Здесь я вырос, — сказал он, указывая вниз по течению на россыпь огоньков на правом берегу. — В деревне Колышкино.
— Ваши родители были крестьянами? — удивленно повернулась к нему Аня. — Правда?
— Вообще-то, рыбаками.
— Гм… — неопределенно произнесла она.
И все же Такер услышал — как, несомненно, услышал и Уткин, — в ее вопросе и ответе легкую тень презрения. Это был отголосок того же чувства, с каким относился к Уткину сам Буколов, — слепой снисходительности богатого по отношению к бедному. Несомненно, простое происхождение принижало молодого помощника в глазах его босса.
Такер не мог сказать, действительно ли Аня испытывает те же самые чувства, но родители часто передают детям свои предрассудки.
Уэйн вспомнил свое собственное детство. Поскольку родители его погибли, когда он был еще совсем маленьким, отчужденность, скорее всего, досталась ему от деда, который жил на ранчо в полном одиночестве и был таким же суровым и холодным, как зимы в Северной Дакоте. В то же время дед с поразительной теплотой заботился о своем стаде, с необычайным сочувствием ухаживая за животными. Этот урок запал Такеру глубоко в душу, как и долгие разговоры с дедом о скотоводстве и ответственности.
В конце концов, совершенно естественно пойти по пути, проторенному теми, кто был до нас. И все же…
Через несколько минут Аня удалилась, отправилась вниз к отцу.
— Я очень сожалею, — пробормотал Такер.
— Вы в этом не виноваты, — тихо ответил Уткин.
— И все же я сожалею.
21 час 22 минуты
Такер устроился в помещении, которое можно было назвать кают-компанией. Оно было чистым и просто обставленным, с обшивкой из полированных сосновых досок. Несколько диванчиков, обтянутых зеленым кожзаменителем, маленькая кухонька, и все это освещено яркими лампами под потолком.
Вскоре здесь собрались все, за исключением Вадима, пришедшие в поисках уюта и общения. Даже Буколов присоединился к остальным, посвежевший после сна, больше напоминающий себя прежнего, вспыльчивого и заносчивого.
Такер обнес всех закусками и напитками, а Кейна угостил вяленым мясом, найденным в кладовке. Овчарка устроилась рядом с трапом, радостно поглощая свою порцию.
Наконец Такер уселся напротив магната и положил руки на стол.
— Доктор Буколов, пришло время серьезно поговорить.
— О чем? Вы больше не собираетесь нам угрожать, ведь так? Я этого не вынесу.
— Что вам известно про Артура Харзина, генерала, связанного с российской военной разведкой?
— Впервые о таком слышу. А я должен его знать?
— Это он охотится за нами. Похоже, Харзин считает, что ваши работы связаны с биологическим оружием. Больше того, он настолько в этом уверен, что приказал убить всех нас — кроме вас, разумеется. — Такер повернулся к Ане. — А вы что думаете на этот счет?
— Вам лучше спросить у моего отца. — Девушка скрестила руки на груди. — Это его открытие.
— В таком случае начнем с более простого вопроса. Кто вы такая?
— Вам прекрасно известно, кто я.
— Мне известно, за кого вы себя выдаете, но я также вижу, что вы выкачиваете из меня информацию с тех самых пор, как мы встретились. Вы действуете очень тонко, и все же недостаточно тонко.
На самом деле тут у Такера не было той уверенности, которую он хотел показать. Хотя Аня действительно задавала множество вопросов, подобную пытливость можно было также легко объяснить невинным любопытством и беспокойством за своего отца.
— Почему вы так говорите? — воскликнула Аня. — Я полагала, все подозрения были сняты еще в Димитровграде.
— После чего мы попали в засаду. Поэтому расскажите мне все, что я хочу знать, — или я продолжу этот разговор наедине с вашим отцом. Ему это, скорее всего, не понравится.
Взгляд Ани, брошенный на Буколова, был полон любви и заботы. Тряхнув головой, молодая женщина положила руку ему на предплечье и скользнула пальцами к кисти, крепко сжав ее.
Буколов накрыл ее руку своей.
— Хорошо. Говори.
Аня посмотрела Такеру в лицо, и у нее в глазах блеснули слезы.
— Я не его дочь.
Уэйну пришлось сделать над собой усилие, чтобы не показать свое изумление. Он ожидал не этот ответ.
— Меня действительно зовут Анна Малинова, но я не дочь доктора Буколова.
— Тогда к чему эта ложь? — спросил Такер.
Аня смущенно отвела взгляд.
— Я предложила этот обман Абраму. Я полагала, что если он скажет вам, что я его дочь, вы с большей готовностью возьмете меня с собой.
— Вы должны понять, — подчеркнул Буколов, — Аня жизненно необходима для моей работы. Я не мог рисковать тем, что вы откажетесь взять ее.
Неудивительно, что эта часть плана держалась втайне от Харпер.
— Но я повторяю, — продолжал Буколов, — Аня жизненно необходима для моей работы.
— А что это за работа? Я сыт по горло ложью, мне нужны ответы.
— Наверное, вы заслужили разъяснения, — наконец сдался Буколов. — Но все это очень сложно. Возможно, вы не поймете.
— А вы попробуйте.
— Ну хорошо. Что вам известно о первобытной истории Земли? В частности, о растительной жизни, существовавшей, скажем, семьсот миллионов лет назад?
— Абсолютно ничего.
— Что вполне объяснимо. В течение многих десятилетий в научных кругах ходила гипотеза о некоем ПУОП — «последнем универсальном общем предке». По сути дела, речь идет о первом многоклеточном растении на Земле. Другими словами, том семени, от которого произошли все когда-либо существовавшие на Земле растения. Если гипотеза о ПУОП верна — а лично я в этом убежден, — ПУОП является прародителем всех растений на нашей планете, от помидоров и орхидей до одуванчиков и дионеи.
— Но вы говорите про гипотезу, а не теорию, — заметил Такер. — Никто до сих пор не встречал этот самый ПУОП?
— И да, и нет. К этому я еще вернусь. Но сначала поговорим о стволовых клетках. Это клетки, обладающие потенциалом стать любыми клетками человеческого тела, если на них оказать нужное воздействие. Если так можно сказать, чистый лист генетической бумаги. Манипулируя со стволовыми клетками, ученые смогли вырастить ухо на спине у мыши. Они вырастили в лаборатории целую печень, буквально из ничего. Полагаю, вы понимаете значение подобных исследований. В настоящее время это уже целая отрасль с годовым оборотом в несколько миллиардов долларов. И объемы работ только увеличиваются. В этом будущее медицины.
— Понял.
— Чтобы вам было проще понять, скажу, что, на мой взгляд, ПУОП для растений — это то же самое, что стволовые клетки для животных. Но почему это имеет такое значение? Приведу вам один пример. Скажем, ученые открывают в Бразилии новый вид цветка, который можно использовать для лечения рака предстательной железы. Но влажные тропические леса практически полностью истреблены. Или этот цветок в дикой природе находится на грани исчезновения. А синтетическое производство препарата получается крайне дорогостоящим. Однако с ПУОП все эти проблемы бесследно исчезают. С помощью ПУОП можно просто размножать нужный цветок «под копирку».
Заводясь, Буколов начинал говорить все более напыщенно.
— Или, еще лучше, можно использовать ПУОП для возрождения самих влажных тропических лесов. Или в сочетании, скажем, с соей, превратить голые пустыни в плодородные земли. Теперь вы понимаете, какой во всем этом потенциал?
— Давайте проверим, правильно ли я вас понял. — Такер откинулся назад. — Если вы правы, ПУОП способен воспроизвести любое растение, потому что вначале он и был всей растительной жизнью. В этом смысле ПУОП такой же чистый лист генетической бумаги, как и стволовая клетка.
— Да, да. Я также считаю, что ПУОП способен ускорять рост. Он не только воспроизводитель, но и ускоритель.
— Мы сможем делать растения более выносливыми, — кивнув, подхватила Аня. — Представляете, картофель или рис растут там, где прежде выживали одни только кактусы.
— Все это замечательно, но разве вы сами не говорили, что это пока что лишь неподтвержденная гипотеза?
— Говорил, — подтвердил Буколов, и глаза у него сверкнули. — Но это ненадолго. Я изменю весь мир!
