6
Утро выдалось дождливое и пасмурное. Дин проснулась с точно таким же настроением. Приготовив завтрак, она окинула печальным взглядом Эверест из посуды, сгрудившейся в раковине, и побежала будить детей, которые тоже не очень любили рано просыпаться осенью.
Виктор, которого уложили спать в комнате для гостей — небольшой каморке, вся мебель в которой состояла из колченогого стула, дивана и тумбочки, — до сих пор спал крепким сном. Дин не хотелось его будить, но надо было измерить ему температуру. Если ее гость до сих пор нездоров, ему, как ни крути, потребуется доктор. Правда Дин с трудом представляла себе, как быть со страховкой, которой у Виктора, разумеется, не было. Правильнее всего было обратиться к Лесли, он, по крайней мере, сможет что-нибудь придумать…
Больше всего Дин не нравилось, что и ей, и ее детям придется обманывать не только Виктора Гудроу, но и всех окружающих. И если для Мэган и Дэна это была увлекательная игра, то сама Дин понимала, что лжет и даже нарушает закон… Но ее тяготило не только это — ей ведь придется изображать жену человека, которого она едва знает. И который, к тому же, ей совершенно не нравится…
Дин легонько потрясла спящего за плечо. Мистер Гудроу что-то пробурчал сквозь сон, а потом открыл заспанные глаза.
— В чем дело? — недовольно уставился он на Дин, и та даже испугалась, что Виктор ее вспомнил.
Она решила изо всех сил стараться быть вежливой.
— Доброе утро. Я принесла градусник. Надо измерить ва… твою температуру.
— Чудесно, — пробормотал Виктор и взял протянутый градусник. — Вы что, семейство докторов? Твои дети вчера замучили меня лечением и рассказами о том, из-за чего можно заболеть.
— Между прочим, они и твои тоже, — мягко заметила Дин.
— Спасибо, что напомнила, — буркнул мистер Гудроу и огляделся по сторонам. — Это что, спальня?
— Нет, комната для гостей, — ответила Дин, потихоньку начавшая терять хладнокровие.
— И что я делаю в этом склепе?
— Ты здесь спал, надо полагать…
— Очень мило, — мрачно хмыкнул Виктор. — А почему нельзя было уложить меня в спальне?
Вопрос был весьма резонный, особенно если учесть, что мистер Гудроу превратился в мистера Беллвуда, который имел полное право ночевать в своей спальне рядом с женой.
— Там не очень чисто, — брякнула Дин первое, что пришло в голову. — К тому же, — Дин пришел в голову более веский довод, — ты всегда любил спать в отдельной кровати.
— Любил? — недовольно покосился на нее мистер Гудроу. — Почему ты говоришь обо мне в прошедшем времени?
— Извини, уже привыкла. Ты пропал больше года назад, и мы уже смирились с потерей.
— Быстро же ты меня похоронила, — сквозь зубы процедил Виктор и вставил и рот градусник.
К облегчению Дин, температура спала. Впрочем, то, что Виктор Гудроу чувствует себя куда лучше, чем вчера, стало понятно уже из его повышенной разговорчивости.
— Ну вот, все в порядке, — заставила себя улыбнуться Дин и забрала градусник у мистера Гудроу.
— В порядке? — вытаращился на нее Виктор. — Ты считаешь, что потерять память — это нормально?
— Нет, я так не считаю. Но мы ведь ничего не можем поделать с твоей памятью. А вот с простудой…
— По-твоему, простуда — более тяжелое заболевание, чем потеря памяти?
Дин почувствовала, что теряет терпение, и поспешила ретироваться.
— Прости, я опаздываю. Мне нужно принять душ, отвести детей в школу и ехать к клиенту.
Виктор присел на кровати и посмотрел на нее таким взглядом, словно она задумала его убить.
— Ты снова меня бросишь? — возмущенно поинтересовался он.
— Виктор, может, потом поговорим? — Дин проскользнула к двери и затараторила: — Кстати, если хочешь завтракать, спускайся вниз. Тебе придется походить в моем халате — твоя одежда постирана и досыхает в ванной. Халат висит на спинке стула. Надеюсь, ты найдешь кухню?
Виктор хотел сказать ей что-то еще, судя по его насупленному лицу, не очень приятное, но Дин успела выскользнуть из комнаты.
И зачем я только связалась с этим типом? — думала она, намыливаясь в душе. Если каждое утро будет начинаться с таких сцен, рано или поздно я не выдержу.
Дин ошибалась — она не выдержала гораздо раньше, чем думала, потому что на кухне ее встретил тот же насупленный и недовольный взгляд. Его величество мистер Гудроу восседал на стуле в длинном просторном халате Дин, ожидая, когда его накормят. Надутый вид Виктора, облаченного в ее халат, был более чем комичен. Кажется, это и дети заметили: Мэгги с трудом пыталась сдержать улыбку, да и Дэн косился на гостя насмешливо.
Сам Виктор Гудроу бросил в сторону Дин очередной красноречивый взгляд, в котором читалось: когда же наконец мне подадут завтрак?
Вот черт, выругалась про себя Дин, однако положила в тарелку порцию яичницы с беконом и поставила ее перед Виктором.
— Вообще-то у нас принято самообслуживание, — не сдерживая раздражения, бросила она.
— А это что? — не обратив никакого внимания на произнесенную Дин фразу, поинтересовался Виктор. Он ткнул вилкой в яичницу, выковырял из нее кусочек бекона и потряс дрожащей загогулиной перед носом Дин.
— Бекон, — бодро ответил Дэн, уже съевший всю свою порцию.
— Чудесно, — выцедил мистер Гудроу и брезгливо отложил бекон на краешек тарелки. — А это? — Он приподнял краешек яичницы и пристально посмотрел на Дин.
— Яйцо, — ответила за маму Мэган, решившая, как и брат, что их названый папа забыл столь простые названия.
— О том, что это — яйцо, еще можно хоть как-то догадаться, хотя оно порядочно подгорело. Но бекон… — Виктор презрительно глянул на краешек тарелки. — Если честно, дорогая, я решил, что это — чернослив…
Дин не обладала безграничным терпением.
— Если кому-то в этом доме не нравится моя стряпня, он может готовить сам, — фыркнула она и, забрав из-под носа оторопевшего Вика тарелку, поинтересовалась у детей: — Кто хочет добавки?
Мэган, уже неделю назад твердо решившая сесть на диету, угрюмо покачала головой.
— Я! — закричал Дэн. Несмотря на свое худощавое телосложение он никогда не упускал случая получить добавку или доесть что-нибудь за свою сестру.
Дин поставила тарелку перед сыном и окинула Виктора торжествующим взглядом. В темных глазах мистера Гудроу была написана обида, граничащая с возмущением.
— Я, конечно, понимаю, что покойникам не нужно есть, — процедил он сквозь зубы. — Что покойников можно бросать одних и совершенно не заботиться об их самочувствии… Да, конечно, со мной можно поступать как угодно, ведь я, по-вашему, умер…
— Послушай, дорогой, — язвительно посмотрела Дин на «мужа», речь которого, как видно, должна была вызвать у нее жалость и чувство вины. — А как, по-твоему, вот это, — кивнула она на тарелку, опустошаемую Дэном, — оказывается на столе? Откуда берутся продукты? Они, по-твоему, сами появляются на полке холодильника? А этот дом? — Дин обвела взглядом обветшавшую кухню. — Откуда появляются деньги, чтобы за него платить? У меня нет подпольной фабрики по печатанию фальшивых денег, ей богу, — снисходительно улыбнулась она Виктору.
Он изменился в лице.
— Хочешь сказать, я жил за твой счет? — Его пухлые губы еще сильнее надулись и задрожали от возмущения.
— Нет, всего лишь напоминаю, что я работаю и у меня нет времени на всякие там кулинарные изыски.
— Хорошо приготовленная яичница — кулинарный изыск? — насмешливо поинтересовался Виктор.
Дин смотрела на него и очень жалела, что не может как следует съездить по этой наглой физиономии… Однако в голову ей пришла неожиданная и довольно забавная мысль, которую она поспешила озвучить:
— Если ты считаешь, что я плохо готовлю, делай это сам, как раньше.
— Раньше я готовил? — остолбенело уставился на нее Виктор, и Дин не без удовольствия заметила, что от его былой самоуверенности не осталось и следа.
Мэган, которую капризный «папа» успел порядком утомить, поспешила поддержать мамину идею.
— Конечно, готовил, — посмотрела она на Виктора своими широко распахнутыми голубыми глазами. — И очень даже вкусно.
— Я лопал по три порции твоих пончиков, пап, — гордо объявил Дэн, оторвавшись от яичницы мистера Гудроу.
Дин наблюдала за Виктором и очень боялась расхохотаться прямо в его надутую испуганную физиономию.
— Пончики? — переспросил он Дэна.
— Да. Это такие воздушные кругляшки из теста, а сверху на них, как снег, насыпана сахарная пудра.
— Чудесно… — окончательно поник Виктор. — И что я еще делал?
— Еще…
Если Дэн уходил в фантазию, то погружался в нее с головой, поэтому Дин поспешила перебить сына — на этот раз ей очень хотелось пофантазировать самой.
— Пока я работала, ты занимался домашним хозяйством, — сообщила она растерянному Виктору. — Готовил, убирался, стирал, отводил детей в школу и забирал их…
— Может, хватит? — почти умоляюще покосился на нее Виктор. — Такое чувство, что я тут был у вас вместо домработницы.
— Во-первых, когда ты исчез, мы жили не в Лайтфорде, — поспешила уточнить Дин. — Ну а во-вторых, что в этом удивительного? Надо же кому-то было заботиться о семье, пока я зарабатывала деньги…
— Это все странно… — пробормотал мистер Гудроу, недоверчиво разглядывая членов своей «семьи». — По-моему, обычно бывает наоборот: мужчина зарабатывает деньги, а женщина смотрит за детьми. Конечно, у меня огромный пробел в памяти, но, я забыл только то, что связано со мной, а не со всем человечеством.
— Сейчас куча женщин вкалывает не меньше мужчин, — пожала плечами Дин. — Ты никогда не рвался на работу — тебе куда больше нравилось заниматься домашним хозяйством. Я, знаешь ли, не пристегивала тебя цепями к батарее.
— Я бы не удивился, — хмыкнул Виктор. — Видно, моя прошлая жизнь нравилась мне до такой степени, что я потерял память.
— Можешь иронизировать, сколько влезет, — сухо отозвалась Дин. — Но, пока ты сидишь дома, будь добр, помогай мне хоть в чем-то. А сейчас мне пора идти, я опаздываю… Мэгги, Дракончик, вы же хотите, чтобы папа проводил вас до школы? — В этом вопросе дети проявили недюжинное единодушие. — Когда соберешься пройтись по магазинам, — Дин посмотрела на вытянувшееся лицо мистера Гудроу и в который уже раз за утро испытала чувство глубочайшего удовлетворения, — записывай продукты на счет миссис Беллвуд. Купи себе что-нибудь из одежды — твою мы продали на «гаражной распродаже», когда у нас были голодные времена. Только учти — кредит не резиновый. Нам и так скоро нечем будет платить по счетам…
Переодеваясь в рабочий комбинезон, Дин вспомнила о вещах, которые дети нашли в карманах Виктора. Они сказали, в них были карточки и какой-то конверт. Лучше ей спрятать все это до того, как Виктор узнает, что он вовсе не мистер Беллвуд, а мистер Гудроу…
Неудивительно, что эта женщина перекладывала на него работу по дому — сама она, судя по хаосу, царящему в квартире, просто-напросто не умела убираться…
Пыль пуховым платком укрывала практически всю мебель в доме; в каждом углу, под каждым стулом, столом, креслом Виктор находил либо детскую игрушку, либо давным-давно потерянный шарф, либо носовой платок, либо… Он жалел, что не нашел респиратора — эта вещь спасла бы его от постоянного чихания.
Как можно жить в таком доме? Как может женщина содержать дом в таком беспорядке? И, что больше всего интересовало Виктора: как он мог жениться на такой женщине?
Его жена не следит за собой — взять хотя бы этот ее ужасный комбинезон и едва не до дыр застиранный халат, в котором она заставила его щеголять по квартире… А прическа? Эти огненно-рыжие волосы, собранные на затылке в какую-то абстракцию… Да его же совершенно не влечет к этой женщине, даже не тянет… Как он мог прожить с ней бок о бок столько лет?
Его жена совершенно не умеет готовить — чего стоит эта пригоревшая лепешка, которая получается у нее едва ли лучше, чем у детей, и которую она гордо называет «яичницей»…
Его жене совершенно наплевать на чистоту в доме — кажется, его не убирали с тех самых пор, как въехали…
Его жена абсолютно равнодушна к нему самому. Будь иначе, она не распродала бы его старую одежду, не смирилась бы с тем, что он якобы умер, и уж точно не стала бы тянуть и сразу обратилась с его проблемой к доктору.
В общем, у его жены куда больше недостатков, чем достоинств… Тогда вполне понятно, почему он потерял память: жить в таком кошмаре ему стало невмоготу…
Размазывая пыль по серванту, Виктор пытался ответить себе еще на один вопрос: если он и вправду был таким домовитым и хозяйственным, почему совершенно не помнит, как приготовить самую обыкновенную яичницу и постирать белье? Вне всяких сомнений, ему был знаком этот прямоугольный агрегат, который Дин и дети захламили зубными пастами и шампунями, но вот что удивительно: он даже не представлял себе, на какую кнопку нужно нажать, чтобы он включился…
Поняв, что с уборкой в этом доме за один день справиться попросту невозможно, Виктор решил, что сходит в магазин и попытается приготовить ужин. Ему не очень-то хотелось снова выбираться на холодную улицу, но мысль о том, что Дин снова будет сверлить его своим пронзительно-голубым взглядом, всем своим видом давая понять, что он полное ничтожество и альфонс, заставила Виктора натянуть пиджак, снять с вешалки старенький зонтик и выйти из дома.
Несоответствие между его костюмом, который, надо сказать, немного сел после стирки, и зонтиком поставило Виктора в тупик. Странно, что он, бедный бродяга, прослонявшийся бог знает где целый год, умудрился отхватить себе вполне приличный костюм из качественного материала. Виктор не сомневался, что материал дорогой и хороший, но, как и в случае с «хорошо приготовленной яичницей», не мог сказать, откуда он об этом знает. Виктор терялся в догадках и насчет того, как оказался в Лайтфорде, если его семья — и еще год назад он сам — жила в другом городе… В этой истории было очень много путаного, но его жене, судя по всему, совершенно не хотелось знать, где ее муж так долго скитался.
Если бы я мог хоть что-нибудь вспомнить, вздохнул про себя Виктор, раскрыв над головой зонт и с неудовольствием обнаружив, что в нем сломаны две спицы. Кто знает, может быть, весь этот год я жил совершенно другой жизнью. Может, я решил сбежать от жены, прожил гол прекрасной жизни и только потом из-за каких-то странных обстоятельств оказался в Лайтфорде и потерял память?
У него тут же мелькнула мысль, что его приезду в Лайтфорд есть вполне правдоподобное объяснение: он одумался и попытался вернуться в семью, а узнав, что его близкие переехали, отправился разыскивать их в Лайтфорде.
Погруженный в раздумья, Виктор едва не столкнулся с невысокой полненькой старушкой, которая весьма проворно для своего возраста перебегала через дорогу.
— Извините, — пробормотал Виктор. — Надеюсь, вы не ушиблись?
— О нет, молодой человек, со мной все в порядке, — улыбнулась старушка, и Виктору понравилась ее улыбка: в ней было что-то очень дружелюбное и располагающее.
Ее появление было весьма кстати — Виктор как раз хотел спросить у кого-нибудь, где находится ближайший супермаркет. Когда он провожал детей в школу, то заприметил пару магазинчиков, но они были маленькими и Виктор усомнился в том, что в них можно было купить что-то стоящее.
— Вы не очень торопитесь? — поинтересовался Виктор у старушки. — Мне нужно кое-что узнать… Где тут неподалеку купить продукты?
— Конечно, — снова улыбнулась старушка и на этот раз посмотрела на Виктора с любопытством. — А какие именно продукты вас интересуют, молодой человек?
— Честно говоря, я и сам не знаю, — признался Виктор. — Хотел приготовить ужин для… для семьи… Но так давно не готовил, что уже начисто позабыл все навыки.
Виктор подумал, что несет полную чушь, однако его сбивчивый ответ старушку не удивил и даже не позабавил.
— Как мило с вашей стороны, что вы собираетесь готовить для своей семьи, — восхищенно посмотрела она на Виктора. — Если вы хотите, молодой человек, я могу подсказать вам пару нехитрых рецептов.
— Было бы чудесно… — с облегчением ответил Виктор. Больше всего ему не хотелось, чтобы его приняли за городского сумасшедшего.
— Кстати, как вас зовут? — полюбопытствовала старушка и тут же получила ответ, который порядочно ее удивил.
— Виктор. Виктор Беллвуд…
С мисс Джесс ему просто повезло — она не только подсказала ему пару рецептов и довела его до магазинчика, торговавшего свежим мясом и овощами, но и любезно помогла выбрать продукты, которые Виктор купил благодаря записке, оставленной Дин: в ней она просила продавца записать купленные товары на ее счет. Надо сказать, из-за этой записки и подозрительного взгляда, который бросили на Виктора продавщица и несколько покупателей, его настроение несколько испортилось. Но разговорчивой мисс Джесс удалось быстро его поднять. К счастью, она мало расспрашивала Виктора — все больше давала советы по хозяйству.
— Если вам понадобится моя помощь, не нужно стесняться — зовите меня, — сказала она Виктору напоследок. — Тем более я соседка миссис Беллвуд и часто сижу с ее ребятишками.
Разделавшись с рыбным филе, которое ожидала участь быть запеченным в фольге, Виктор чувствовал себя почти героем сегодняшнего вечера. Да, он не справился с уборкой дома, но зато приготовит божественный ужин, такой потрясающий, что его женушке придется прикусить свой ехидный язычок.
Кроме рыбы, Виктор намеревался сделать вкуснейший салат, который мисс Джесс величала, кажется, «Королевой моря». «Королева» готовилась из консервированного тунца, маленьких помидорчиков «черри», листьев салата и тертого сыра.
Виктор быстро разобрался с листьями салата и помидорами, которые мисс Джесс наказала ему разрезать на четыре части, но тертый сыр и консервированный тунец поставили его в тупик. Во-первых, поиски терки отняли у него немало времени, а во-вторых, Виктор едва не стер себе пальцы, пока расправлялся с небольшим кусочком сыра «пармезан». В-третьих… В-третьих, Виктор довольно туманно представлял себе, как открываются консервные банки. Покрутив банку в руках, он не обнаружил на ней никаких приспособлений для того, чтобы открыть ее без помощи ножа. Отыскав консервный нож, Виктор долго пытался всадить его в банку, а когда наконец нож вошел туда, куда ему полагалось, он крутанул его так, что порезал себе палец.
Еще минут двадцать отнял поиск чего-то, хотя бы отдаленно напоминавшего бинт. Увы, Виктору пришлось довольствоваться использованным носовым платком, который он намотал на палец, с трудом перебарывая подступавшую к горлу тошноту.
Когда же тунец был открыт, Виктор с ужасом вспомнил, что Мэг и Дэниел уже полчаса дожидаются его у ворот школы. Скоро-наскоро натянув пиджак и совершенно забыв про зонтик, он помчался к школе, мысленно проклиная жену, воспитавшую таких несамостоятельных детей.
У ворот школы Виктора ожидало огромное разочарование: никто и не думал его дожидаться. Наверное, дети решили, что он не придет за ними и сами пошли домой. Но тогда зачем он вообще тащился в школу?
Виктора терзали сомнения: отправиться домой или все-таки попытаться найти Мэган и Дэна. Вдруг они решили погулять на школьном дворе? Виктор обошел весь школьный двор и совсем упал духом, когда какая-то дама лет сорока участливо поинтересовалась у него, кого он разыскивает. Но стоило даме услышать имена детей в сочетании с фамилией, вся ее участливость куда-то улетучилась и она довольно резко поинтересовалась у Виктора, кто он такой и не знает ли, когда в школу удосужится заглянуть сама Диана Беллвуд.
Позже Виктор ужасно раскаивался в том, что признал себя отцом этих бесенят, потому что на его голову тут же посыпались если не проклятия, то слова, очень близкие к ним по духу. Выслушав несколько историй о поведении своих отпрысков в школе, он почувствовал себя подавленным. На вопрос учительницы о том, когда он успел вернуться в семью, Виктор не нашел ничего лучшего, как ответить, что вчера утром. Далее последовала высокопарная тирада о безответственности современных родителей, но Виктору пришлось ее прервать, потому что он вспомнил о включенной духовке, в которой уже почти два часа запекалась злосчастная рыба в фольге…
Когда он, запыхавшийся от беготни и волнения, ворвался в дом, Мэган и Дэн уже распахнули окна, чтобы выветрить ужасный запах горелой рыбы, которая должна была стать коронным блюдом сегодняшнего вечера, а вместо этого стала символом полного Викторова провала.
Но все было бы не так отвратительно и печально, если бы именно в это время домой не вернулась его жена…
— Черт! Что за вонь?! — прямо с порога выругалась рыжеволосая гарпия, которую у Виктора в тот миг язык не повернулся бы назвать женой. — Мэган! Дэн! Вы что тут устроили?! А ты куда смотрел?!
Виктор готов был провалиться сквозь землю, лишь бы не быть испепеленным этим разящим сильнее молний голубым огнем. Дети, которые не щадя своих рук и одежды помогали ему выуживать из духовки рыбу, сгоревшую прямо в фольге, испуганно молчали. Да и что они могли сказать?
— Они не виноваты, — набравшись храбрости, заявил Виктор. — Это я спалил ужин. Я не встретил их из школы. Я не убрался в доме и не постирал белье, потому что не помню, как пользоваться стиральной машиной. Можешь убить меня, если считаешь, что поводов достаточно. Поверь, я не обижусь: пение ангелов куда приятнее, чем твои вопли.
— Только не ной, ладно, — немного смягчившись, произнесла рыжеволосая гарпия и стащила с себя свои безобразные ботинки. — Я так устала, что еле на ногах стою… Это, конечно, паршиво, что ужина нет, но если ты пороешься в холодильнике, то наверняка найдешь ветчину и пару банок фасоли.
— Ф-фу, фасоль, — поморщилась Мэган. — Дэн опять будет всю ночь играть в скунса.
— Можно подумать, ты не будешь, — хмыкнул Дэн, но Дин посмотрела на детей таким взглядом, что оба снова замолчали.
Виктор уныло поплелся на кухню и, собрав остатки сил, моральных и физических, заправил оставленную без внимания «Королеву моря», нарезал ветчину и, даже не повредив свои пальцы, открыл две банки с фасолью. Мисс Джесс говорила, что некрасиво ставить на стол консервные банки, поэтому Виктор переложил фасоль в блюдце.
Несколько таких блюдец он уже расколотил с утра, когда перемывал посуду, которую Дин бережно копила, по всей видимости, дожидаясь его приезда. Но о разбитых блюдцах Виктор решил промолчать, дабы не будить в супруге того рыжего зверя, который наводил страх и ужас даже на ее собственных детей.
Однако, когда Дин вошла на кухню, Виктор заметил, что свирепое выражение на ее лице сменилось если не радостью, то по крайней мере чем-то похожим на удовлетворение. Пронзительно-голубой взгляд стал мягче, а губы, подобранные и плотно сжатые, распустились как бутон, обрызганный каплями дождя.
Запах горелой рыбы, конечно, портил впечатление, поэтому Виктор взял на себя смелость предложить поужинать в гостиной.
— Я не против, — с неожиданной покорностью согласилась Дин, и он увидел, как ее глаза жадно пожирают «Королеву моря», скромно стоящую в окружении фасоли и ветчины.
— Салат просто отпад, — сообщил Дэн, первым расправившийся со своей порцией. — Можно добавки?
Виктор не заставил себя долго упрашивать.
— Мне тоже понравилось, — кивнула Мэган, но от добавки воздержалась, твердо решив не сдавать своих диетических позиций.
— Да, по-моему, тоже неплохо, — пришлось сознаться Дин, и Виктор, посмотрев на нее, не удержался от усмешки. Она ела так торопливо, словно кто-то покушался на содержимое ее тарелки.
— Чего ты улыбаешься? — недовольно зыркнула на него Дин.
— Извини, забыл при взгляде на тебя превратиться в камень.
— Что ты имеешь в виду?
— Да так, ничего… Просто вспомнился один персонаж из древнегреческих мифов.
— Вспомнился? — улыбнулась Дин, но Вик заметил, что в ее улыбке сквозит какая-то напряженность.
— Да, но, откуда он взялся в моей памяти, я не знаю.
— И что за персонаж? — полюбопытствовала Дин.
— Горгона Медуза. Вместо волос у нее были змеи, а при взгляде на нее все люди обращались в камень.
— Выходит, я, по-твоему, такая страшная? — нахмурилась Дин.
— Горгона не была страшной, — поспешил возразить Виктор. — Лицо у нее было очень даже красивое. Просто так уж вышло, что она убивала взглядом.
— Отлично, выходит, я убиваю взглядом… — Дин отложила вилку, и Виктор понял, что ужин может быть испорчен, только теперь уже в переносном смысле.
— Вот и сейчас ты смотришь так, как будто собираешься убить, — не сдержался он.
Дин готова была уже ответить ему что-нибудь едкое, но положение спас Дэн, заинтересовавшийся древнегреческими мифами и начавший расспрашивать о них Виктора.
— Я не очень хорошо помню мифы, — ответил он мальчику, — но, может быть, у вас есть какой-нибудь мифологический словарь или справочник… В конце концов, я же должен был где-то все это прочесть, иначе не вспомнил бы.
— Да, был такой, — ответила Дин. — Только нам пришлось его продать.
— Продать? — возмущенно посмотрел на нее Виктор. — Вы что, продали все мои вещи? Хорошая же у меня семья…
— Дорогой, я, конечно, понимаю твое возмущение, — холодно ответила Дин, — но пока ты отсутствовал, у нас были трудные времена. Мне не на кого было оставить детей, все клиенты срывались. На что, по-твоему, мы должны были жить?
— Не знаю, — насупился Виктор. — Но вы могли бы оставить хоть что-то из моих вещей.
— Кое-что, конечно, осталось, — успокоила его Дин. — Только я не помню, куда убрала чемодан с твоими вещами.
— Она не помнит… Такое ощущение, что всем в этом доме было глубоко наплевать на то, что я исчез.
— Неправда, — встрял Дэн. — Мэган очень плакала, да и мне было плохо.
— А ты? — Виктор пристально посмотрел на Дин. — Ты плакала?
Дин потупила взгляд.
— У меня не было времени плакать. Мне нужно было кормить детей, платить за дом… И вообще, что ты ко мне прицепился? — Она подняла глаза на Виктора, и тот прочитал в них раздражение. — Очень хочется знать, как мне было плохо?
— Нет, мне хочется знать, был ли я вообще тебе нужен, — мрачно заметил он. — Тебе настолько наплевать на меня, что ты даже не потрудилась вызвать врача.
— Но ведь температура спала.
— Я потерял память! Этого недостаточно, чтобы обратиться к доктору?!
— Не кричи на меня. — Дин снова зыркнула на него своими пронзительно-голубыми глазами. — У тебя нет страховки, а у нас нет денег, чтобы заплатить за визит врача. Я, по-твоему, должна заложить дом, чтобы вернуть тебе память?
— По-моему, ты должна мне помочь. В конце концов, я твой муж, а не домработница…
— Извини, что тебе пришлось немного потрудиться, пока я вкалываю, как проклятая. Жаль, что я не могу находиться сразу в двух местах, чтобы успевать работать и заниматься семьей.
— Завтра же найду себе работу, — заявил Виктор, отодвинув в сторону тарелку с недоеденным ужином. — А ты потрудись разыскать доктора, который хотя бы попробует мне помочь.
— Конечно, — кивнула Дин, и он заметил, что она с трудом сдерживается, чтобы не перейти на крик. — Только, пока ты ищешь свою работу, не забывай следить за домом и детьми.
— Кстати, насчет детей… — Виктор покосился в сторону притихших Мэгги и Дэна. — Сегодня я был в школе, куда ты, оказывается, даже не заглядываешь… Мисс Скрипл, учительница математики, поведала мне столько интересных подробностей о поведении этих оболтусов, что писателю в жанре ужасов хватило бы на целый сборник рассказов.
— У меня не было времени заглянуть в школу, — пробормотала Дин.
— И ты решила отправить меня на растерзание учителям?
— Я просила тебя встретить детей, а не слоняться по школе.
— Достаточно было зайти на школьный двор, чтобы меня заметили, — хмыкнул Виктор. — А уж когда узнали, кто я и кто мои дети… вот тут-то начался настоящий спектакль.
— Ты что, представился моим мужем? — испуганно посмотрела на него Дин.
— А надо было сказать, что я твой сосед и однофамилец? — язвительно поинтересовался Виктор. — Конечно, представился… — Он осекся. — Ты хочешь сказать, их учителя даже не знают о моем существовании?
— Нет, они знают, — потупилась Дин. — Только никто в этом городе ни разу не видел мистера Беллвуда. По официальной версии мы с тобой… разошлись.
— Разошлись? — вытаращился на нее Виктор. — Спасибо, что не назвалась вдовой…
— А что я должна была сказать? — с горечью спросила Дин. — Что мой муж ушел из дома и пропал? Вот все покатились бы со смеху…
— Не вижу ничего смешного, — сквозь зубы процедил Виктор и посмотрел на детей. — А в школу я еще загляну. Так что постарайтесь вести себя так, чтобы ваши учителя не смотрели на меня, как на Ангброду, порождающую монстров.
— Кого? — во все глаза уставилась на него Мэгги.
— Великаншу Ангброду из скандинавской мифологии, — машинально ответил Виктор. — Они с богом Локи породили страшных чудовищ… — Он запнулся и вопросительно посмотрел на Дин. — Интересно, откуда я это знаю?
— Одно из твоих бесполезных увлечений, — заметила Дин, поднимаясь из-за стола. — Жаль, что ты не вспомнил о том, как включается стиральная машина…
У Виктора было такое чувство, словно его только что окунули головой в ванну, наполненную холодной водой. Этой женщине глубоко наплевать на его воспоминания. Похоже, ей и раньше было совершенно все равно, что наполняет его унылую жизнь…
