8

Барт настойчиво пытался дозвониться Лите. Он звонил перед вылетом — ему хотелось, чтобы жена встретила его в аэропорту. Но уже в который раз ее голос, записанный на автоответчик, сообщал ему, что в этот момент она недоступна и что он может оставить сообщение. Издевательство какое-то! Почему она может быть «недоступна»?

Барт был уверен в том, что Лита, если и выходила куда-то во время его отсутствия, то только в магазин. Уж он-то знает: если Лита в плохом расположении духа (а именно такой он ее и оставил), никуда она не пойдет. Будет сидеть дома, читать свои книги, пить свой любимый ананасовый сок и заедать расстройство сладостями. От этого она поправится и решит опять сесть на диету. Толку от диеты не будет, потому что Лита вновь пойдет в магазин и увидит там свои любимые корзиночки с кремом. Он знает ее наизусть. Так почему же, черт возьми, она «недоступна»?

Прилетев, Барт решил позвонить домой. В конце концов, мобильник — ужасно ненадежная вещь. Мало ли что могло с ним случиться. Трубку взяла Бетси.

— Бетси, — срывающимся от волнения голосом попросил Барт, — позови Литу. Не могу дозвониться ей на мобильник. — Он и сам толком не мог понять, откуда взялось это нелепое волнение.

— Ох, хозяин. Она уехать.

— Куда уехала? — В голосе Барта все еще сквозила надежда на благоприятный исход, но с каждой секундой ее становилось все меньше.

— В какой-то Таити. Она записку фам остафить.

— Куда-куда?! — опешил Барт.

Кто-то из них троих точно спятил, только вот неизвестно, кто именно: Бетси, несущая по телефону явную ересь, Барт, у которого, возможно, слуховые галлюцинации, или Лита… Таити?! Нет, лучше даже не думать об этом!

— В Таити, — повторила Бетси. — Она письмо остафить. Там объяснять все.

— Ладно. — Барт постарался взять себя в руки. — Ладно. Сейчас я приеду, разберемся с Таити.

Он щелкнул клавишей мобильника, закончив разговор. Достал из кармана платок и вытер пот, выступивший на лбу от волнения. Не может быть. Просто потому, что быть не может. Это какое-то недоразумение. Сейчас он приедет домой и во всем разберется. Зачем его жене лететь на край света? Может, это фильм такой? С названием «Таити»? Похоже на правду. Скорее всего, так и есть. Барт попытался убедить себя в том, что поверил в этот вариант, забрал со стоянки машину и поехал домой.

Все утрясется, убеждал он себя всю дорогу. Это нелепое недоразумение. Бетси чего-то не поняла, только и всего. Ты же отлично понимаешь, что Лита не могла так поступить. Ей такое в голову бы не пришло. Конечно, это Бетси перепутала. Ты ведь помнишь тот случай с родственниками из Нью-Джерси?

Однажды Лита и Барт, придя домой после работы, застали взахлеб ревущую Бетси, которая сквозь слезы пыталась им что-то объяснить. Объяснения были невнятными, потому что от волнения и рыданий Бетси, казалось, позабыла все свои небогатые познания в английском языке. Лита принесла ей валерьянки и настойки пустырника, и после этих снадобий Бетси заговорила наконец на более или менее понятном наречии. Хозяевам звонить родственники из Нью-Джерси. У них там кто-то умереть, Бетси не понимать, кто. Ох, большая беда, большая утрата! Какое горе! Как она понимать Литу и Барта! И Бетси принялась успокаивать хозяев. Какие родственники? — не могли взять в толк Лита и Барт. Все их родственники — мать и отец — жили в Холтоне. Но звонили-то из Нью-Джерси! Может быть, это какие-то неизвестные им родственники? Но ни отец Литы, ни мать Барта никогда не говорили детям о том, что в Нью-Джерси у них есть родня. Или это какая-то дальняя родня?

Решив не гадать на кофейной гуще, Барт просмотрел телефонные звонки. Он нашел злополучный телефон «родственников» из Нью-Джерси и перезвонил по нему. Оказалось, что владелец фирмы «Эпплтаун», с которым сотрудничал Барт, потерял кого-то из родственников. Он звонил и предупреждал Барта о том, что не сможет быть на совете компании через неделю. Бетси успокоили и объяснили, что она просто неправильно поняла тех людей, которые ей звонили. Она долго извинялась и оправдывалась, но успокоившиеся Лита и Барт лишь посмеялись над недоразумением.

Барт немного пришел в себя, вспомнив об этой истории, и сконцентрировался на дороге. Будет совсем не весело, если он из-за какой то нелепой истории попадет в аварию. На дороге всегда нужно быть внимательным.

В доме, как всегда, царил уют и порядок. Барт поставил чемодан на пол и отправился в кухню, где, судя по запаху, хозяйничала Бетси.

— Привет, Бетси. — Барт устало опустился на стул. — Рассказывай, что тут было без меня.

Бетси, обрадованная тем, что вернулся хотя бы хозяин, сразу же после приветствия поставила перед ним дымящуюся тарелку с супом.

— Поешьте. Устали, наферное?

— Да, Бетси. Но ты лучше говори, что произошло, не томи мою душу.

— Хозяин поесть, — настаивала упрямая Бетси, уверенная, что вкусная еда заставит Барта легче воспринять отъезд Литы. — А потом я принести записка.

— Господи! Ты из меня все жилы вытянешь, Бетси! — Барт с укором посмотрел на служанку. — Ладно.

Он зачерпнул ложкой суп, есть который у него не было ни малейшего желания. Он вообще не хотел есть, настолько тяготила его вся эта неопределенность. Но все же заставил себя проглотить стряпню Бетси, только для того, чтобы узнать наконец, куда же все-таки исчезла его жена.

Старания Барта были вознаграждены. Бетси сходила наверх и принесла ему двойной листок в клетку. Это, по всей видимости, и была «записка» Литы. Он взял у Бетси листок и с нетерпением развернул его.

Итак, он не спятил, Бетси ничего не перепутала. Лита действительно отправилась на Таити. Прекрасно! Но почему она не могла поговорить с ним, настоять на том, чтобы он после приезда сразу же взял этот несчастный отпуск?! Почему? Да потому, что она не захотела быть навязчивой. «Серая мышка»! Ничего себе, мышка! Мышки не улетают вот так — не позвонив, не предупредив, не посоветовавшись — на край света. Мышки сидят в своих норках и уплетают зернышки за обе щеки. И что теперь?

Конечно, целый месяц он может считать себя свободным человеком, пригласить на свидание Эстер (лучше бы он не приводил ее в тот треклятый вечер!), отдохнуть от жены, почувствовать себя холостяком. Только отдыхать, как ни странно, не хотелось. Хотелось бросить все и помчаться не к Эстер Таусон, а на Таити. Таити… Край земли… «Последний рай»… Господи, что же ему делать?

Интересно, чем в этот момент занимается Лита? О чем думает? С кем общается? Может, за ней уже кто-нибудь ухаживает? От этой мысли в душе Барта шевельнулось что-то похожее на ревность. Но ведь он сам почти прямым тестом предлагал ей найти кого-нибудь! Но одно дело, если это происходило бы здесь, рядом с ним, и совсем другое — где-то далеко, на Таити. Пожалуй, он сам себе противоречит. Лучше не задумываться об этом. По крайней мере, она развлечется и приедет веселой. Не такой, какой он видел ее в последнее время. К тому же вряд ли Лита изменит ему — она сама сказала, что не готова к таким отношениям. И все же…

А так ли плоха идея отправиться следом за ней? Это их отпуск — они ведь хотели провести его вместе. Почему бы ему не обрадовать жену, не сделать ей приятный сюрприз? Наверняка Лита будет на седьмом небе от счастья, когда увидит его. Ладно, он поступит следующим образом: если сейчас ему без проблем удастся заказать билет на завтра, то он полетит на Таити, если же нет — останется здесь, позвонит Эстер. Ну и так далее…

Барт взял в руки черную трубку телефона. Ну… не подведи!

— Простите, как я могу заказать билет на Таити?

— Позвоните в «Эр Франс». Вот номер. — Голос молоденькой девушки-диспетчера продиктовал ему несколько цифр. — Удачи вам.

Барт позвонил в «Эр Франс». Его попросили подождать — неизвестно, есть ли свободные места. Самолет, летящий из Парижа, делает посадку в Лос-Анджелесе. Барту будет удобно добираться до этого города. Но, не исключено, что места уже раскуплены.

— К сожалению, мест нет.

Несколько минут напряженного ожидания, но все напрасно. Что ж, как он решил, так и будет.

— Подождите еще секунду. Кажется, у кого-то из моих коллег есть дополнительная информация.

Сердце Барта бешено забилось. Ну, ну! Ведь он же хочет полететь! Подсуетитесь, ребята, найдите билет!

— Вам повезло, мистер Блэквуд. Один из пассажиров хочет вернуть билет.

— Отлично! — Барт с удовольствием пожал бы руку пареньку на другом конце провода. — Замечательно! Итак, когда вылетает мой самолет в рай?

Барт сошел вниз по трапу. Ноги у него гудели от долгого сидения в самолете. Голова невыносимо болела. И какого черта он напялил на себя костюм и рубашку с длинным рукавом?! Зачем он вообще отправился в это длинное путешествие? Сидел бы сейчас на диване и потягивал что-нибудь расслабляющее, вместо того чтобы разыскивать отель, в котором остановилась его сумасбродка-жена.

Барт был очень удивлен, когда к нему подошла улыбающаяся темнокожая девушка с роскошным венком в руках. Она водрузила ему на шею пышное ожерелье, пожелав хорошего отдыха на Таити. Ее нежный голос, так приятно коверкающий английские слова, и цветочный аромат, которым словно пропиталось все ее тело, заставили Барта погрузиться в состояние, близкое к трансу. Какая хорошенькая, мелькнуло у него в голове. Наверное, восхитительная любовница, в руках которой таешь, как воск. Барт не отказался бы закрутить с такой роман. Но сейчас самое важное — найти Литу. Все остальное подождет.

О Джоане Литисии Блэквуд никакой информации не было. Участливая пожилая дама, помогавшая Барту в его поисках, обзвонила все отели — от дорогих пятизвездочных до самых дешевых. Литы нигде не было. Барт не знал, что и думать. Неужели она решила разыграть его и вовсе не полетела на Таити, а осталась в городе, у какой-нибудь из приятельниц, например, у Лори? Не может быть. Подобная глупость не пришла бы ей в голову. Наверное… Хотя теперь Барт уже ни в чем не был уверен.

— Спросите, есть ли у них просто Литисия, — умоляюще взглянул он на оператора. Несчастная женщина, не отрывающая уха от телефонной трубки, скоро возненавидит его. — Имя Джоана моя жена не слишком жалует.

Выяснилось, что несколько девушек с именем Литисия действительно проживают в отелях на Таити. Только ни одна из них не носит фамилию Блэквуд. Литисия Ронде — в «Шератоне», Литисия Орзес — в «Ле Меридиен» и Литисия Солвер…

— Солвер! — закричал Барт, заставив пожилую даму вздрогнуть. — Она даже подписалась девичьей фамилией! Солвер! Ну ничего себе! Простите. — Он увидел, что люди в холле уже начинают недоуменно оборачиваться в его сторону. — Простите. Это она.

Он поймал на себе сочувствующий взгляд оператора, и ему стало не по себе. Если так пойдет дальше, то ему проще улететь с острова и не встречаться с Литой. Он окончательно спятил, если ведет себя так. Замечательная роль — глупый муж, разыскивающий свою жену, которая видеть его не хочет и подписывается девичьей фамилией! Нет, эта роль ему определенно не нравится.

Выяснив название того отеля, где поселилась Лита, Барт отправился искать машину, на которой он смог бы уехать из Папете. Интересно, так ли уж Лита будет рада его приезду, как он думал вначале?

Таксист довез Барта до асфальтированной дорожки, ведущей к берегу лагуны. Оставалось только найти бунгало, в котором обосновалась его взбалмошная женушка.

Барт вышел из машины и смог наконец оглядеться вокруг. Да, природа здесь действительно живописна. Буйная зелень, яркие пятна диковинных цветов, завораживающее пение птиц… Даже здесь, на территории отеля, он ощущал себя словно в заколдованном лесу. В котором ему, между прочим, нужно отыскать бунгало жены.

Барт шел по дорожке, слушая странно звучащий в этом месте стук каблуков своей обуви. Вечнозеленая тишина, нарушаемая лишь птицами, беззаботно выводящими свои трели на ветках деревьев. Наверное, тишина — и есть рай. Лита писала о том, как надоел ей городской шум. Не потому ли она выбрала именно этот отель и бунгало, затерявшееся в лесу?

Через несколько минут он подошел к лагуне. Дорожка закончилась. Ее сменил золотистый песок побережья. Лазурные воды лагуны робко и ласково гладили берег, оставляя на песке белоснежные клочки пены. Их тихая музыка успокаивающе действовала на Барта. Он огляделся по сторонам в поисках «хижины дяди Тома», как он заранее окрестил бунгало Литы. Оно должно находиться где-то здесь, во всяком случае так ему объяснили служащие отеля. Где-то здесь… Он огляделся еще раз, уже внимательнее. За одной из кокосовых пальм, в обилии росших на берегу, виднелась крыша какого-то строения. Волнение захлестнуло Барта — неужели он на месте? После всех этих мытарств с бесконечным перелетом и поисками Литы? Шаг его приобрел твердость и уверенность, которую он растерял в дороге, походка стала легкой.

Барт подошел к бунгало. Стук собственного сердца отдавался в ушах. Лучики нежности затопили душу — сейчас он увидит Лигу. Свою Литу, сбежавшую на другой конец света. А он до сих пор и не понимал, насколько соскучился по ней!

Барт тихо постучал в деревянную дверь бунгало, вглядываясь в призрачные очертания занавески на балконе. Но открывать дверь явно не спешили. Радость будущей встречи потихоньку сменяло разочарование — так солнце в погожий день заволакивает облаком. Барт постучал сильнее, но домик на берегу лагуны, кажется, пустовал — из-за двери не донеслось ни шороха.

Барт совсем упал духом. Дальнейшие планы виделись так же призрачно, как та занавеска на балконе. Но, в отличие от занавески, они даже не мелькали. Куда он пойдет теперь? Где будет искать ее? Обойдет весь Таити, а заодно и сплавает на соседние — их, кажется, сто тридцать — острова архипелага? Как он мог быть таким непоправимо глупым? Зачем прилетел сюда, незваный, непрошеный гость, очутившийся в этом раю, где для него нет места? Давно уже Барт не чувствовал себя таким одиноким и потерянным. Неужели Лита рассчитывала на это и поступила так нарочно? А он, с простотой и непосредственностью ребенка, проглотил эту наживку как вкусную конфету, которая оказалась на самом деле пластилиновым шариком.

Барт снял пиджак, устав ощущать на себе его непроницаемую броню, словно впитывающую в себя жаркие лучи солнца. Так намного лучше. Вот бы снять еще и рубашку! Но с голым торсом и в костюмных брюках он будет смотреться нелепо. Хотя кому до этого есть дело — здесь все равно ни души. Барт расстегнул рубашку и собрался было оторвать ее от липкого тела, но услышал за спиной чьи-то шаги. Предательски дрожащими руками он попытался вернуть пуговицы в петли, но руки совершенно перестали слушаться его. Они бестолково теребили пуговицы, оторвали одну, и она покатилась в траву белой бусиной.

— Барт?!

До чего родной голос! Только ни тепла, на которое он так рассчитывал, ни радости этот голос не излучал. Барт затылком почувствовал изумление Литы. И от этого чувства по его телу, совсем еще недавно изнывавшему от жары, пробежал холодок. Ему нужно повернуться, а он не может. В расстегнутой рубашке с оторванной пуговицей он ужасно нелеп. Он так хотел предстать перед ней героем, спасителем, победителем ее одиночества! А предстает полным идиотом, примчавшимся бог знает зачем и бог знает куда. Но ретироваться поздно — он уже здесь, и ситуацию не изменишь. Барт повернулся.

Эта роскошная загорелая блондинка в улетном желтом мини никак не может быть его женой. Боже, как она хороша! Как она изменилась! Сердце Барта сжала невыносимая тоска, будто он уже утратил то, что еще не успел приобрести. Ее перемена, ее такая неожиданная, дикая привлекательность током пронзила его сознание, заставляя трепетать каждый нерв. Он почувствовал, что все, видимое им сейчас, принадлежит не ему, а какому-то другому, чужому человеку. И от этой мысли Барту стало еще хуже.

— Ты изменилась, — только и смог он выдавить из себя. — Стала совсем другой.

— Возможно. Объясни, почему ты здесь.

— Я бросил работу, приехал в твой «последний рай», который теперь кажется мне адом, а ты спрашиваешь, почему я здесь? Попробуй сама ответить на этот вопрос.

— Это неожиданно.

— Это все, что ты можешь мне сказать?! Лита, что с тобой? Неужели изменение внешности повлекло за собой и внутреннее изменение? Ты совсем другая! Ты чужая, далекая! Лита, провести вместе отпуск — твоя идея! А я вообще-то надеялся ее реализовать и именно поэтому примчался сюда, как последний идиот!

Барту хотелось кричать на нее, обвинять ее. Он ненавидел ее за ту холодность, с которой она встретила его приезд и тем самым лишила его смысла. Он уже страшился той Литы, которая обманом похитила душу его жены и вселилась в нее. Она должна объяснить ему, что, черт побери, происходит.

— Пройдем в дом, Барт. И прошу тебя, не кричи. Давай поговорим спокойно.

Спокойно! О да, он спокоен! Спокоен, как одичавший зверь, как лев, который неделю не ел ничего, кроме лягушек и ящериц. Вот как он спокоен! И как только ей удается быть такой невозмутимой, холодно-рассеянной! Плавными неторопливыми жестами открывать дверь, легкой походкой входить в бунгало! Как?!

— Садись. — Лита указала ему на плетеное кресло, стоящее в центре просторной комнаты. — Тебе принести что-нибудь выпить?

— Я что-то не пойму, — продолжал кипятиться Барт. — Я пришел на светский раут или к жене приехал?

— Если ты обратил внимание, я подписалась девичьей фамилией Солвер. Так что здесь и сейчас я тебе не жена, — спокойным, но не допускающим возражений тоном произнесла Лита.

— Что это значит? — Его словно расплющило, раздавило этой фразой, превратило в какую-то бесформенную субстанцию.

— Я объясню, когда принесу коктейль. Тебе нужно успокоиться.

Она вышла из комнаты. Легкий шорох желтого шифона, сладкий аромат незнакомых духов — все это не его, не его… Она даже похудела, с тоской заметил Барт. Они не виделись смешное количество времени, а мир уже успел перевернуться с ног на голову.

Лита вернулась и протянула ему бокал с коктейлем — бело-желтой смесью, пахнущей какими-то фруктами. Соломинка, зонтик, кружок апельсина на бокале — все очень мило…

— Ты помнишь наш последний разговор, Барт?

— Естественно. Я уже двадцать раз пожалел о том, что он состоялся.

— Не жалей. — Ее карамельно-помадные губы сомкнулись вокруг трубочки и вытянулись, впитывая ароматную жидкость. — Это звучит странно, но я поняла, что была не права. Поняла совсем недавно, после своего приезда сюда. В твоих словах есть здравый смысл. И я готова его принять.

— Его — это кого?

— Здравый смысл и твое предложение, Барт.

— Я не понимаю, это что — розыгрыш? Еще совсем недавно ты метала молнии из глаз, слушая мои рассуждения, а теперь — согласна?! Лита, что ты задумала? Прошу тебя, не играй со мной. Я уже не мальчик и понимаю, что к чему.

— А я — не девочка. У меня было время, чтобы подумать об этом. И я провела это время с толком для себя. Я здесь не одинока, Барт.

— Что значит — не одинока?

Он считал свои предположения блажью. Он был уверен, что Лита не способна на это. Он был слишком уверен в ней, и эта уверенность теперь губит его, опускает на дно огромного болота, имя которому — тоска. Пусть она помедлит с ответом. Пусть вообще не отвечает. Он не хочет слышать ответ и не понимает, зачем задал вопрос. Лита, не отвечай. Молчи, Лита!

— Я встретила мужчину, Барт. Умного, привлекательного, доброго. Я нравлюсь ему, а он — мне. Уверяю, у меня и в мыслях не было отомстить тебе. Все вышло само собой. Нет, не думай плохого. У нас исключительно приятельские отношения. Он показывает мне остров, развлекает меня. У него забавный друг…

— В друга ты тоже влюблена? — В его голосе слышались злость и обида. — Как быстро ты меняешь свое мнение, Лита. Еще вчера ты ревновала меня к Эстер Таусон, изображая верную жену, не способную на измену. А сегодня…

— Еще раз повторяю — у нас ничего не было, — холодно заметила Лита.

— Но ты, конечно, не против того, чтобы у вас начался роман? Только и ждала моего благословения. А если бы я не приехал, по телефону осведомлялась бы или телеграмму послала?

— Не язви, Барт. Ты ведь тоже непоследователен в своем поведении. Вчера ты говорил: давай попробуем. Сегодня, когда я готова попробовать, ты разыгрываешь из себя ревнивого мужа. Ты как собака на сене, сам не знаешь, чего хочешь!

Ага, ее самообладание потихоньку улетучивается. Неужели она успела настолько заинтересоваться этим парнем? Или ее разозлило упоминание об Эстер? Тогда он ответит ей той же монетой.

— Если бы я знал, что ты развлекаешься здесь, я бы неплохо провел время с Эстер, а не тратил бы силы и время на полет сюда.

Барт внимательно посмотрел на Литу, надеясь увидеть хотя бы блеск ревности в ее глазах. Для него этот блеск стал бы лучиком надежды. Надежды на что? На этот вопрос он пока не мог себе ответить. Но в глазах Литы он прочел не боль и ревность, а какую-то отчужденность. Ему показалось, что этой фразой он не обидел ее, а лишь сильнее отдалил от себя.

— Я не просила тебя приезжать. — Ее голос прозвучал устало. — И совершенно не собиралась ни с кем знакомиться. Так вышло. Но теперь я хочу попробовать, что такое эти твои «свободные отношения». Хочу знать, в чем же ценность брака, если можно жить так. Я стала любопытной, Барт. И ты знаешь, мне это нравится.

— Значит, хочешь попробовать. — Барт пытался заглушить в себе бешенство, рвущееся наружу. — Встретила… Как его зовут?

— Винфрэд Вэйн. Если тебе интересно, он писатель.

— Встретила Винфрэда Вэйна, писателя, и поняла, что хочешь попробовать… — Господи, не дай ему взорваться. — Именно с ним?

— Да. Он мне симпатичен.

Почему ее ответы так односложны? Она не хочет сделать ему больно или боится его ревности? Нет уж, он не доставит ей еще и этого удовольствия — он и так выставил себя круглым дураком.

— Он симпатичен тебе или ты влюблена в него? — Барт старался, чтобы голос его звучал спокойно.

— Не знаю, Барт. Все так запуталось.

Она села на небольшую кушетку, стоящую рядом с креслом Барта. Разговор расстроил ее, так, во всяком случае, Барту показалось. Расстроил и утомил. Он уже не знал, что сказать ей, чем удержать от того, что она задумала. Не силой же увозить ее с острова. Нужно искать какие-то обходные пути, лояльные и действенные. Только сейчас ему ничего не приходило в голову.

— Завтра мы отправляемся в путешествие по островам. Ребята хотят показать мне Полинезию. Муреа, Бора-Бора…

— Лита, — перебил ее Барт, — поскольку формально мы все еще муж и жена (каковыми, надеюсь, останемся), давай заключим договор.

Лита выпрямилась в кресле — воплощение внимания и любопытства: что еще он придумал?

— Ты можешь флиртовать со своим Вином, планировать ваши отношения, как тебе вздумается. Только одну я тебя никуда не отпущу.

— Что же ты мне предлагаешь? Встречаться с ним у тебя на глазах?

Наверное, она считает его извращенцем… Ну и пусть.

— Лита, я волнуюсь за тебя. Поэтому и не хочу отпускать с каким-то незнакомцем. Несмотря на мое присутствие, ты можешь считать себя свободной. На другие условия я не соглашусь.

— А как я объясню ему твое присутствие?

— Придумаешь что-нибудь. Не обязательно сообщать, что я — твой муж. Представишь другом детства, тем более что это так и есть. Или, например, кузеном. Пусть все думают, что мой приезд — случайное совпадение. Земля, как известно, круглая. Так что такие встречи — не редкость.

— И ты готов пойти на это? — В ее голосе прозвучало легкое недоумение. — Ты не будешь ревновать меня, наблюдая мой флирт с другим? Ты не будешь злиться и подпускать шпильки?

— Вот этого, честно скажу, не знаю. Но сцен устраивать не буду, можешь мне поверить. Так когда вы решили отправляться?

— Завтра.

— Отлично. Сегодня, пока я буду устраиваться в отеле, можешь рассказать обо мне своим новым друзьям. А завтра, перед отъездом, познакомишь меня с ними. Скажи, что сейчас я неважно себя чувствую, отлеживаюсь в номере — слишком долгим был перелет. Ты даже не соврешь — я чертовски устал. — Барт поднялся с кресла, потер занывшие ноги и взглянул в синие, распутные глаза своей жены. — Что ж, до завтра. Пойду искать номер. И, пожалуйста, включи свой телефон, Лита. Мне ведь нужно знать время нашего отправления.

Барту мучительно хотелось прикоснуться к ее золотым волосам, поцеловать жестокий рот, сказавший ему, что она влюблена в другого, обнять ее, повалить на пол и грубо, неистово заняться с ней любовью. Давно уже он не хотел ее с такой силой, когда желание мешает дыханию, стесняет движения. Но он понимал, что, если попытается реализовать свои намерения, она оттолкнет его, отвергнет. А быть отвергнутым Барт не хотел.

Он вышел из бунгало, даже не обернувшись, не помахав рукой… слишком больно было оглядываться назад. Там, в бунгало, была не его жена, ласковая, любящая Лита. Роскошная женщина, обдававшая его контрастным душем своей красоты и холодности, принадлежала другому.

— Он вам понравится. Бартоломью тактичный и умный человек. — Лита затянулась длинной и легкой сигаретой. Она бросила курить несколько лет назад, поддавшись просьбам Барта, ненавидевшего запах табака. Теперь внутри что-то сломалось, и она не выдержала, поддалась желанию затянуться горьким дымом. — Мы оба жили в Холтоне, городке моего детства. И судьбы у нас похожи: оба оставили Холтон, чтобы добиться чего-нибудь путного в жизни. Надо сказать, у Барта это получилось лучше, чем у меня. Он крупный предприниматель. А начинал — смешно подумать — с курьера.

— Железная хватка, — сумрачно заметил Вин.

Он почувствовал, что с приездом этого Бартоломью Блэквуда Лита стала какой-то нервной, возбужденной. Не исключено, что в прошлом у них был роман. А значит, может начаться снова. Ему не хотелось об этом думать — он настолько увлекся Литой, что мысль о любой ее симпатии доставляла ему боль.

В любви он был неудачлив настолько же сильно, насколько удачлив в карьере. Иногда Вину даже казалось, что не будь он востребован как писатель, то был бы невероятно счастливым любовником. Может, это его судьба — иметь возможность реализовать себя лишь в одном направлении? Если бы он мог выбирать, то выбрал бы любовь. Потому что никакие деньги не давали ему того счастья, о котором он мечтал, — быть верно и преданно любимым кем-то.

Женщин отталкивала мягкость его характера. Чем нежнее и обходительнее он был, тем холоднее к нему относились. В какой-то момент он решил, что женщин гораздо больше интересуют грубые самцы, звери, и попробовал стать таким. Ему не удалось — после мучительного месяца изнасилования собственной души у него началась серьезная депрессия, от которой он с трудом избавился. И лишь благодаря возможности написать повесть на эту тему.

Женщины флиртовали с ним, спали и встречались. Но последнее всегда длилось недолго. Они оставляли Вина, находя себе других мужчин, или он попросту надоедал им, о чем они, не стесняясь, ему говорили.

Лола Финн, последняя его пассия, двадцатилетняя блондинка, во всем старающаяся копировать Мэрилин Монро, частенько говорила ему, что он должен быть более настойчивым, грубым с представительницами противоположного пола. А потом Вин застал ее в постели с парнем, от которого у него мурашки поползли по коже. Огромный буйвол с татуированным телом, маленькими акульими глазками и шрамом на лбу. Вин несколько секунд наблюдал их «занятия любовью»: жеребца привели на случку с кобылой… Отвратительно! Долго его тошнило при одном воспоминании об этой сцене. Он даже не страдал, когда Лола торопливо собирала свои вещи, бегая в одних трусиках по его квартире. Вин радовался тому, что она оставит его, настолько девушка стала ему противна.

Теперь Лита… Она не была похожа ни на одну из его женщин. Она была особенной. Внимательным слушателем, не прерывающим собеседника на каждой фразе для того, чтобы полчаса рассказывать свою «интересную» историю. Умным человеком, имеющим свое мнение, но не принимающим в штыки мнение окружающих. И роскошной женщиной с потрясающими синими глазами, излучающими какой-то детский задор.

Вин чувствовал, что симпатичен ей, но все еще не решался сделать первый шаг. Они познакомились совсем недавно, и он не хотел пугать Литу такой поспешностью. К тому же рядом с ними почти всегда был Джефри, а теперь появился еще и этот Барт. Лита словно притягивала к себе мужчин… Однако Вин был уверен в том, что она даже не осознает своей силы, не чувствует своей привлекательности.

— Он хочет ехать с нами? — спросил Джефри, уже догадавшийся о причине, по которой Лита начала этот разговор.

— Да. Он очень хочет посмотреть острова. Мне сложно было отказать ему, и я решила посоветоваться с вами. — Лита блефовала, но не сомневалась в том, что Джефри с Вином согласятся взять Барта с собой. — Нас будет четверо — четное число. Чем больше народу, тем веселее. Ну как, согласны?

Джеф ничего не имел против, но согласие Вина было вынужденным. Лита поняла, что он просто не хотел обидеть ее отказом. Неужели он чувствует связь между ней и Бартом? Неужели подозревает? Едва ли. Но начнет подозревать, когда узнает Барта ближе. На мгновение Лите захотелось бросить все, покончить с этой безумной игрой, рассказать Вину правду и улететь с Таити. Но ей не хотелось заканчивать свое путешествие на такой тоскливой ноте. К тому же, если она выйдет из игры именно сейчас, Барт может подумать, что она обманула его, захотела отомстить. Барт, Барт…

Ошеломленная его приездом, она вначале почувствовала только удивление. Потом раздражение, когда он заговорил с ней тоном оскорбленного мужа. Потом грусть, потому что вся эта безумная ситуация заставила ее разрываться между двумя огнями — влечением к Вину и любовью к Барту. Хотя можно ли это назвать любовью?

Любя кого-то, не бросаешься в омут увлечения другим человеком. А она — на расстоянии вытянутой руки от этого омута. И даже не пытается свернуть в другую сторону, идет напролом. Разве так поступает жена, которая любит своего мужа? Лите всегда казалось, что нет. Теперь же все ее привычные представления о браке и любви перевернулись с ног на голову, устроив безумную пляску вверх ногами. С каждой минутой, проведенной на острове, она запутывалась в себе все сильнее и сильнее, как будто ее душа превратилась в паутину, сотканную из массы вопросов, на которые не было ответа. Во всяком случае, пока.