3
— Эй, мистер, вы в порядке? — поинтересовалась Джун, нерешительно топчась в тупике.
Мистер подозрительно молчал, но до Джун донеслись звуки, напоминавшие не то кряхтенье, не то хрип.
— Мистер?!
Джун подбежала к несчастному. Он вжался в стену и судорожно хлопал себя по пиджаку. Джун увидела, что на плече у незнакомца сидит какой-то зверек. Она даже испугалась, но времени впадать в панику не было: незнакомцу, судя по всему, было плохо, и он явно нуждался в помощи.
— Вы таблетки ищете? — догадалась Джун. — Сейчас я помогу…
Отпихнув его руки, она начала шарить по карманам неизвестного мужчины и очень скоро поняла, что задача не так уж проста, как показалось ей в самом начале: в карманах пиджака валялась куча самых разных пузырьков и флакончиков. Джун даже представить не могла, какой именно требовался незнакомцу.
Она начала вытаскивать флакончики и вслух зачитывать написанные на них названия. Некоторые названия Джун даже выговорить могла с трудом.
Наконец незнакомец мотнул головой, отлепил руку от горла и потянулся за пузырьком. Джун сняла с пузырька крышку, высыпала на ладонь несколько таблеток и протянула их незнакомцу. Тот взял две штуки и, подняв голову, закинул их в рот.
Животное, сидевшее у него на плече, спрыгнуло под ноги Джун. Девушка испуганно отшатнулась, но вскоре поняла: загадочный зверек всего лишь почувствовал, что теперь хозяин вне опасности.
Незнакомец глубоко вдохнул, так, словно все это время находился под водой и только что вынырнул на поверхность.
— Спасибо… — выдохнул он.
— Да на здоровье. Как вы меня напугали… Я думала, что вы прямо тут и загнетесь… То есть я хотела сказать, что вы уже совсем окочурились… То есть… — Джун закусила губу и густо покраснела, мысленно порадовавшись тому, что в переулке темно.
— Это — приступ, — глухо ответил незнакомец. — Такое бывает, когда я сильно волнуюсь.
— А зачем вам так много таблеток? У вас в кармане целая аптечка…
— Затем, что я болен. И потом, не все таблетки для меня. Некоторые — для Твинсона.
— Это ваш родственник? — вежливо поинтересовалась Джун.
— Этот родственник сейчас крутится у вас под ногами.
— А-а… — Джун посмотрела на чудную зверюгу. — Это что — какая-то особенная порода кошки?
— Нет, это — фретка.
— Что?
— Домашний хорек.
— А-а, точно! — Джун хлопнула себя по лбу, вспомнив, что видела нечто похожее в школьной энциклопедии о животных. — Из семейства куничных?
— Куньих.
— А-а… Это — грызун?
— Нет, это — хищник.
— А-а…
Джун прикусила губу. Надо же быть такой идиоткой. Ошиблась везде, где только могла ошибиться. А этот умник мог бы не разговаривать с ней так высокомерно. В конце концов, она спасла ему жизнь… Но Джун не была обидчивой — она быстро отходила. К тому же незнакомцу, возможно, все еще нужна ее помощь…
— Вам, наверное, нужен врач?
— Нет, но я буду очень признателен, если мы выйдем на свет. А потом вы объясните мне, как выбраться из этой клоаки.
Джун побагровела от обиды. Она прекрасно знала значение слова «клоака». Вообще-то, она живет в этой «клоаке», если он до сих пор не понял…
— Пойдемте, — сухо ответила она.
Незнакомец, подхватив на руки своего чудного питомца, последовал за ней.
Выйдя из тупика, Джун обернулась. Теперь она полностью могла разглядеть мужчину, которого спасла от грабителей.
Выглядел мужчина, прямо сказать, неважно. Джун могла бы сделать скидку на то, что он только что пережил не самые приятные мгновения в своей жизни, но даже если бы она не обратила внимания на землисто-серый оттенок кожи, мужчина все равно не показался бы ей красавцем.
Незнакомец оказался высоким и настолько худым, что еще чуть-чуть — и его можно было бы назвать тщедушным. Лицо у него было вытянутым, подбородок немного торчал вперед. Из-за ввалившихся щек, казалось никогда не знавших, что такое здоровый румянец, скулы выглядели неестественно выпирающими. Нос у незнакомца был длинным с горбинкой и острым, как клюв у коршуна, — от нижней части лица его отделяла тонкая, как дамская папироска, полосочка губ.
Во всем его лице Джун понравились только глаза: глубокие карие глаза с тусклым блеском, как на матовых фотографиях. Взгляд их был печальным и тревожным, но в нем не было даже намека на жестокость, и это Джун сразу заметила.
Волосы у незнакомца были темно-каштановыми; на висках виднелась изморозь седины. На мужчине был темно-коричневый кожаный пиджак, синие джинсы и темно-синий шарф, обмотанный вокруг шеи.
Неужели он так боится простыть? — подумала Джун. Конец весны, а он до сих пор ходит в шарфе…
Одежда мужчины была куплена явно не на «блошином рынке» и не в дешевом магазине. Джун удивляло только одно: как этот мужчина, судя по всему, весьма обеспеченный, оказался в их бедном квартале в столь позднее время.
Незнакомец сделал попытку улыбнуться своей спасительнице. Тонкая полоска губ растянулась, как будто ее с двух сторон тащили за веревочки. Улыбка была такой же тревожной, как и его взгляд, словно он до сих пор чего-то опасался.
— Что вы так смотрите на меня? — поинтересовался он у девушки.
Джун смущенно повела плечами.
— Хочется увидеть, кого я спасла.
— Думаете, зря старались?
— С чего вы взяли?
— Вы выглядите разочарованной.
Наверное, так и есть, мелькнуло у Джун.
— Ну… Честно говоря, я не успела вас себе представить. Так что разочаровываться мне не с чего.
— Что ж, это утешает, — снова растянул губы незнакомец. Хорек на его руках заерзал и потянул мордочку к Джун. — Кажется, вы ему понравились, — удивленно пробормотал незнакомец.
— А что — я не могу нравиться? — с вызовом поинтересовалась Джун.
— Ну… — незнакомец скептически оглядел ее щупленькую фигурку, упакованную в широкую футболку, джинсовую куртку и штаны-трубы с многочисленными кармашками. — Наверное, можете. Только Твинсон мало кого жалует.
— А можно его угостить? — неуверенно поинтересовалась Джун, косясь на непредсказуемого зверька.
— Не стоит, — покачал головой незнакомец. — Твинс ест только здоровую пищу. Его рацион строго выверен. Разве что у вас нашлось бы его любимое лакомство — овсяное печенье.
— Вы не поверите, оно у меня есть.
— Неужели? — удивился незнакомец и тут же добавил: — Нет, все-таки не стоит. Обычно мы кормим его домашним печеньем — в нем нет никаких добавок.
— А у меня — домашнее. И без добавок. — Джун залезла в рюкзак и извлекла маленький пакетик с оставшимся печеньем. — Его моя бабушка готовит.
— Что ж… — Незнакомец покосился вначале на печенье, потом на своего любимца, а затем — снова на печенье. — А оно точно без добавок?
— Смеетесь? Моя бабушка готовит только из натуральных продуктов. Она всю плешь мне проела… то есть я хотела сказать, она меня уже достала… то есть, она мне надоела разговорами о здоровом питании. Так что будьте спокойны за свою фетку.
— Фретку, — хмыкнул незнакомец.
— Фретку, — исправилась Джун и, положив печенье на ладонь, протянула его хорьку.
Тот вначале осторожно обнюхал лакомство, а потом аккуратно взял его с руки и принялся жевать. Дожевав, он вопросительно покосился на Джун, что, по всей видимости, означало: и это все?
— Все, Твинс, — ответил за него хозяин. — На ночь переедать вредно.
Джун хихикнула.
— Если Твинс сидит на той же диете, что и вы, то он скоро протянет ноги. Ой, девушка закусила губу. Когда-нибудь Бог накажет ее за болтливость…
— Спасибо, — буркнул незнакомец. — Я бесконечно благодарен вам за то, что вы меня спасли, но все-таки мы с Твинсом предпочли бы доехать до дома.
Можно подумать… — фыркнула про себя Джун. И за Твинса решил. По-моему, домой он хочет так же сильно, как не наедаться вечером…
— Автобусы уже не ходят, — объяснила Джун. — Впрочем, вы бы вряд ли поехали на автобусе… Машину здесь поймать можно, но в вашем положении — опасно. А-а, — осенило ее, — мы вызовем такси. Если, конечно, на моем сотовом не села батарейка. Он уже старенький, — объяснила она, — заряд едва вытягивает день… Мне даже приходится иногда отключать его, чтобы он совсем не разрядился.
— Зато мои — новые, — саркастически хмыкнул незнакомец, — и на обоих села батарейка…
— Сейчас посмотрю… — пробормотала Джун и засунула руку в один из многочисленных карманов на брюках.
Джун включила старенький аппарат с потертой панелью. Батарейка уже садилась, но заряда хватало еще на один звонок.
— Не вызывайте такси, — попросил ее незнакомец. — Дайте-ка, я позвоню своему водителю.
Незнакомец дозвонился до водителя и передал трубку девушке. Джун рассказала тому, где находится его хозяин, и объяснила, как лучше проехать.
— А вы хорошо знаете дороги, — похвалил ее мужчина.
— Мой жених занимается машинами и часто меня катает.
— У вас есть жених?
В его голосе звучало такое удивление, что Джун снова обиделась.
— Есть. А что, я не похожа на девушку, у которой может быть жених?
— Я подумал, что вам — лет пятнадцать, не больше… — пробормотал незнакомец.
Час от часу не легче…
— Поверьте, я гораздо старше. Мне уже девятнадцать, — гордо объявила Джун.
— Да, по вам не скажешь…
— Ростом не вышла, — вздохнув, констатировала Джун. — Сама знаю… Но мне кажется, это — не самый большой недостаток.
— Моя невеста так не считает, — заметил незнакомец.
— У вас есть невеста? — округлила глаза Джун. Теперь настала ее очередь удивляться.
— А что такого? — обиженно покосился на нее незнакомец.
— Да ничего. Просто я подумала, что в вашем возрасте можно быть только женатым… То есть, я хотела сказать… — Джун закусила губу. Ну вот, опять сморозила глупость.
— Еще разведенным, — сухо сообщил незнакомец. — Я развелся и снова женюсь. И я не так уж стар, как вы подумали. Мне еще нет и сорока.
— А сколько вам?
— Тридцать девять, — нехотя ответил незнакомец.
Да уж, велика разница, хмыкнула про себя Джун.
— Меня зовут Джун. Джун Лиллард, — представилась она.
— А меня — Шон, — кивнул в ответ мужчина. — Шон Милано.
— Шон Мил-лано?.. — заикаясь, пробормотала Джун.
— Ну да, Шон Милано.
— Р-режиссер Шон Милано?
— Режиссер, — кивнул незнакомец. В его облике не появилось ни тени важности. Джун даже показалось, что он не очень-то рад тому, что она признала в нем известного режиссера.
Несколько секунд Джун молчала, переваривая услышанное. Ну это надо же, только сегодня утром они с бабушкой говорили о великом Шоне Милано, и вот — Джун встречает его. И где?! В их занюханном квартале, преследуемого грабителями!
А может, он — вовсе не Милано? — мелькнуло у Джун. Ну что известному режиссеру могло понадобиться здесь, среди расписанных местными хулиганами подъездов? Здесь, где только одна-единственная достопримечательность — «блошиный рынок»?
Джун с подозрением покосилась на незнакомца. Он выглядел невозмутимым — если, конечно, не считать выражения постоянной тревоги в его взгляде, — да и вообще не был похож на человека, который любит распускать перья и пускать пыль в глаза… Джун вспомнила об одежде незнакомца. Да, теперь ей понятно, почему он так одет. Одно только остается неясным…
— Мистер Милано, а как вы здесь оказались? — наконец-то спросила Джун.
— Я отпустил своего водителя, а в такси у меня случился приступ… вроде того, что вы имели возможность наблюдать в переулке. Пришлось выйти в незнакомом районе. Я попытался поймать машину, но все, кто проезжал мимо, меня упорно игнорировали. На моих телефонах сели батарейки, и я решил найти таксофон. Что было дальше — несложно догадаться… А вот, кажется, и мой водитель…
Джун обернулась и даже присвистнула от восхищения.
— Да это же «ламборджини»! Ничего себе, тачка!
— Невеста посоветовала, — небрежно объяснил Милано так, словно речь шла о выборе нового свитера. — У нее неплохой вкус.
— Да уж, неплохой… — сглотнула Джун. — Но я бы выбрала «лендровер». Он более… мужественный.
— Наверное, — пожал плечами Милано.
«Ламборджини» притормозил возле разбитого бордюра. Из машины вышел невысокий мужчина и, метнув в сторону Джун недоумевающий взгляд, обратился к Милано:
— Добрый вечер, мистер Милано.
— Не очень-то он добрый…
— Говорил я вам: давайте дождусь. Но вы, как всегда, не слушали. Надеюсь, у вас все в порядке? — снова покосился шофер на Джун.
— Теперь уже все. Эту девушку нужно отвезти домой, Вилли.
— Ну что вы, я сама дойду, — смущенно возразила Джун.
— Неужели не хотите прокатиться на «крутой тачке»? — насмешливо поинтересовался Милано.
Джун не очень-то понравился его тон, и она хотела было отказаться, но, вспомнив о бабушке, передумала. Пентилия Лиллард наверняка уже готова поднять на ноги весь квартал. Еще бы — ее любимая внучка задержалась на три часа! Да еще и мобильный недоступен…
— Ну ладно, — нехотя согласилась она и скользнула за дверцу, которую открыл перед ней водитель.
В салоне было уютно и пахло вишневым сиропом. На освежитель Милано явно не поскупился.
— Езжайте вон к тому дому, — обратилась Джун к водителю. — Только не заворачивайте в переулок, там тупик. За тупиком будет арка, вот в нее и надо свернуть…
— Ну как? — Милано, усевшийся рядом с водителем, обернулся к девушке.
Джун не ударила в грязь лицом.
— Очень мило. Но «лендровер» круче.
— А ты каталась на «лендровере»?
— Я же говорю, мой жених занимается тачками.
— Он их продает? — полюбопытствовал Милано.
— Нет, ремонтирует, — нехотя ответила Джун.
— Что ж, тоже неплохо, — вежливо прокомментировал Милано. — Послушайте, мисс Лиллард…
— Можно просто Джун.
— Послушайте, Джун… У меня к вам есть предложение. Вы спасли мне жизнь, и я считаю своим долгом вас отблагодарить…
— По-моему, я на это даже не намекала, — обиделась Джун.
— Да погодите ершиться… — перебил ее Милано. — Это я считаю себя вашим должником… Так вот, Джун, скоро я начну снимать новый фильм. Кастинг актеров пока еще не закончился. Конечно, я не предлагаю вам главных ролей, но вы вполне можете сыграть роль какого-нибудь второстепенного персонажа. Гонорары довольно неплохие. А деньги, думаю, вам не помешают. Как вы на это смотрите?
— Я? — растерянно покосилась на него Джун.
— Конечно, вы. Вилли не очень интересуется кинематографом, — насмешливо отозвался Милано.
Джун уже порядком надоело его насмешничанье, и она хотела ответить отказом, но снова вспомнила о бабушке. Такого шанса у миссис Петти не было и больше никогда не будет, если Джун сейчас откажется.
Сердце Джун забилось, когда она представила себе, как бабушка отреагирует на это известие. Но согласится ли Милано?
— Послушайте, мистер Милано… Ваше предложение — клевое. То есть… просто суперское… То есть я хочу сказать, что оно — отличное, но я совершенно не умею играть. И никогда не мечтала стать актрисой. Но моя бабушка, миссис Петти, то есть Пентилия Лиллард… она обожает вас, то есть ваши фильмы… И душу дьяволу бы продала, то есть все отдала бы, лишь бы сняться хоть в одном из них… Если бы вы позволили моей бабушке прийти на этот кастинг, я была бы вам по гроб жизни благодарна…
Джун закончила. Ей показалось, что она слышит стук собственного сердца. Она вглядывалась в профиль Милано и надеялась прочитать в нем хоть какой-то признак согласия или несогласия. Но лицо Милано выражало лишь тревогу. Тревогу, которая, как видно, не оставляла его никогда.
Он молчал около минуты, и эта минута показалась Джун вечностью.
— Бабушка? — переспросил он, словно до него только что дошло то, о чем говорила Джун. — Вы хотите, чтобы ваша бабушка снималась в моем фильме?
— Нет, это бабушка хочет, — объяснила Джун. — Ну и я, конечно, тоже. Это ведь ее мечта.
— Мечта… — пробормотал Милано. — Что ж, передайте своей бабушке этот адрес. — Он пошарил в кармане и протянул Джун визитку. — Пусть приходит завтра… в половине пятого. А охране пусть скажет, что Милано обещал принять ее лично. Как, говорите, ее зовут? Петсилия Лиллард?
— Пентилия. У нее довольно редкое имя. Обычно ее называют миссис Петти.
— Значит, миссис Лиллард придет завтра в половине пятого?
— Конечно, придет! — Джун так обрадовалась, что готова была расцеловать Милано. Но одного его взгляда в ее сторону было достаточно, чтобы желание Джун исчезло так же быстро, как и появилось.
Твинсон, который всю дорогу дремал, прикрыв мордочку пушистым хвостом, высунулся из-под руки хозяина и тоже посмотрел на Джун. Джун улыбнулась хорьку. Он понравился ей не меньше, чем она ему.
«Ламборджини» остановился рядом с обшарпанным подъездом. Джун выбралась из машины и увидела свет, горящий в ее окне.
Кто бы спорил с тем, что бабушка еще не легла спать… Какие чудесные слова сейчас услышит Джун…
— До свидания, мистер Милано. Спасибо, что подвезли, — поблагодарила она режиссера и напомнила: — Миссис Пентилия Лиллард в половине пятого.
— В половине пятого, — эхом отозвался Милано.
— Пока, Твинс! — Джун помахала рукой хорьку и захлопнула дверцу.
Джун не ошиблась — громы небесные обрушились на нее сразу, как только она перешагнула порог дома.
В узеньком коридорчике стояла Пентилия. Ее лицо было бледным, как свежевыбеленный потолок, а губы дрожали.
— Джун Лиллард! Ты хочешь загнать свою бабушку в гроб?!
— Нет, ну что ты, ба…
— Нет, ты точно этого добиваешься! Иначе не возвращалась бы домой бог знает когда!
— Ба, я не нарочно…
— За не нарочно ремнем бьют прочным!
— Но бабушка…
— Джун, у тебя нет совести! — из глаз Пентилии потекли слезы. — Ты представляешь, что я пережила за эти пять часов?
Джун покосилась на настенные часы. Три. Три часа десять минут. У бабушки всегда была склонность к преувеличению, но сейчас с ней лучше не спорить…
— Да, бабушка, я знаю, что ты очень волновалась…
— Волновалась?! Да я волосы на себе рвала… — всхлипнула Пентилия. — Вначале я надеялась, что ты с Кимом, но он позвонил, и все мои надежды рассыпались… Я уже хотела тебя искать… Я уже думала, что на тебя напал маньяк… Я уже представила…
— Бабушка, — не выдержала Джун, — может, ты меня наконец выслушаешь?!
Пентилия вытерла слезинки с морщинистой щеки и укоризненно покачала головой.
— Конечно, чего переживать за старую каргу… Она ведь одной ногой в могиле…
— Эта старая карга, как ты выразилась, — не сдержала улыбки Джун, — завтра пойдет на кастинг к Шону Милано. И не исключено, что очень скоро будет сниматься в его новом фильме.
— Ты сошла с ума?! — вытаращилась на нее Пентилия.
— Нет, я разумна, как никогда. Ты, конечно же, можешь мне не верить, но сегодня я спасла жизнь твоему любимому Шону Милано.
— Не может быть!
— Еще как может, — подмигнула бабушке Джун.
Шон снял с Твинсона ошейник и устало посмотрел на Грэйс.
— Мистер Милано, вы в порядке?
— Сам не знаю.
— Есть будете?
— Нет уж, увольте. Сейчас мне точно не до вашей пересоленной стряпни…
— И вовсе не пересоленной… — огрызнулась Грэйс.
— Я не настроен спорить, — махнул рукой Милано.
— А я не настроена уходить из этого дома с репутацией повара, из-за которого хозяин скончался от истощения…
— Грэйс, а я правда такой тощий и старый? — сам не зная зачем спросил у домработницы Шон.
Грэйс скептически оглядела хозяина.
— Насчет тощий — это верно. А насчет старый… ну, не знаю. Вы, конечно, не дряхлый старик, но иногда таким кажетесь. Особенно когда начинаете брюзжать…
— Вот спасибо, Грэйс… — раздраженно буркнул Милано.
— Зачем тогда спрашивали?
— Впредь будет мне уроком… Покорми Твинсона, он точно проголодался. Иногда мне кажется, что его ты кормишь лучше, чем меня.
— Твинс больше ест и меньше ворчит… — пробубнила Грэйс. — Вам письмо пришло, мистер Милано.
— Письмо?.. — Шон почувствовал, как усталость снова сменяется тревогой. Читать его сегодня или оставить на завтра? А что, если он разволнуется так, что у него снова начнется приступ? Нет уж, лучше подождать до завтра. И показать его Эммету — тот давно уже интересуется этими письмами…
— Оставь его на столе в гостиной. Я прочитаю завтра…
Твинсон поднял мордочку и встревоженно посмотрел на хозяина. Шон наклонился и погладил хорька. Иногда ему казалось, что только этот зверек понимает его по-настоящему.
— А еще вам звонили… — Грэйс, видно, решила его доконать. — Ваша бывшая жена и ваша мама.
— Про Джекки я и слышать не хочу, — предупредил Шон. — А что сказала мама?
— Сказала, что заедет к вам перед отъездом и возражения не принимаются.
— Я так и думал… — пробормотал Шон и направился в ванную.
Свои визиты мама всегда предваряла вот такими звонками. Она разговаривала с Грэйс и в ультимативной форме сообщала о своем появлении.
Шон взял с полочки кусок натурального мыла с эфирным маслом бергамота и намылил им губку. Когда-то визиты матери были для него огромной радостью, а теперь превратились в какую-то экзекуцию. Ей вечно что-то не нравилось, она постоянно стремилась его поучать. Лидия Милано с огромным удовольствием перекроила бы жизнь сына по своему лекалу, но, к счастью, Шон вовремя это понял и сделал все, чтобы ее материнская любовь не лишила его самого ценного — собственного «я».
А ведь когда-то он готов был пойти на все, что угодно, лишь бы она его заметила. Даже на самый безумный, сумасбродный поступок…
Ну и денек… — мысленно вздохнул Шон, выбравшись из ванны. Вначале Джекки со своей идеей фикс, потом Клеманс со своими угрозами, а потом еще и это происшествие в переулке, из-за которого, как верно заметила эта девочка Джун, я чуть было не «окочурился»…
Шон вспомнил щупленькую фигурку, замотанную в просторную одежду, курносый, дерзко вздернутый нос, акварельно-голубые глаза, пухлые, чересчур выпуклые губы, которые почему-то все время казались ему влажными, большую родинку на подбородке — как будто эта Джун пила кофе и облилась гущей, — и усмехнулся.
Сегодня его спасла пигалица-сорванец, которой на вид не дашь больше пятнадцати. Мало того, она отказалась от роли в его фильме и навязала ему свою бабушку — какую-то Пензилию…
Шон никогда в жизни не пошел бы на такое, ведь «искусство не любит дилетантов». Но он не любил и не умел быть у кого-то в долгу. А эта девчонка, как ни крути, проявила недюжинное мужество и сообразительность, чтобы спасти его, Шона.
Куда катится мир? — засыпая, подумал Шон. Раньше мужчины спасали женщин, а теперь женщины спасают мужчин… О времена, о нравы…
