2
Выставка рекламы и банкет, намечающийся по случаю выставки, дали Шелли повод изрядно поволноваться. Во-первых, она не знала, что ей надеть: выставка предполагала скромный, почти деловой стиль, а банкет — нечто совсем другое. Какому идиоту пришло в голову совместить то и другое? — ругалась про себя Шелли, перерывая гардероб, который уже давно чесались руки обновить. Остановившись на длинном кофейном платье с небольшим вырезом на груди и золотой окантовкой по краям, Шелли окинула себя придирчивым взглядом. Платье подчеркивало фигуру, но смотрелось не броско. Вырез позволял оставить на шее любимое украшение, которое Шелли никогда не снимала, — тонкую золотую цепочку с янтарной подвеской. Внутри камешка застыл маленький, съежившийся паучок, которого в иные моменты жизни Шелли ассоциировала со своей персоной.
До выставки, на которую Шелли возлагала большие надежды, оставалось два часа. Ей нужно было успеть переодеться, перекусить, прыгнуть в «вольво» и — вперед, к знаниям. Шелли сомневалась в том, что узнает о рекламе что-то новое, но посмотреть было интересно. А самое главное — ради чего Шелли, собственно говоря, и ехала на это мероприятие, — крупные рыбы, владельцы солидных предприятий, которые будут сновать там и тут, и с которыми «Паблисити Сторм» просто необходимо свести короткое знакомство.
Полную радужных надежд поездку омрачало одно обстоятельство — на выставке собиралась быть Вайолет Свенсон, которая не преминула заранее сообщить Шелли о своем присутствии.
Отношения между Вайолет и Шелли можно было бы охарактеризовать словом «странные». Окружающие считали их подругами, однако таковыми девушки не являлись уже давно. Правда, у Вайолет на этот счет были какие-то иллюзии. Она постоянно звонила, напрашивалась в гости, словом вела себя так, как будто несколько лет назад между ними ничего не произошло. Но память у Шелли была хорошая, и, хоть злопамятной девушку назвать было сложно, предательства она не прощала никому.
На третьем курсе университета Шелли встречалась с парнем по имени Коул. Нельзя сказать, что она была влюблена в него, но какие-то чувства поначалу все же испытывала. Коул был симпатичным, остроумным молодым человеком с какой-то детской, обезоруживающей улыбкой. Как и все мужчины Шелли, он видел в ней эталон красоты, и этого ему было вполне достаточно. Шелли быстро охладела к Коулу, сразу, как только почувствовала, что он — очередной поклонник ее внешности. Расставание было не за горами, и Шелли ломала голову над тем, как объяснить свое решение Коулу, потому что точно знала — он ее не поймет. Своими проблемами она тогда частенько делилась с Вайолет, поэтому спросила у подруги совета. Вайолет не сказала ничего определенного, лишь предложила Шелли найти какой-нибудь другой предлог для расставания, чтобы не обидеть Коула. А на следующий день молодой человек Шелли пришел к ней домой и прямо при родителях, с которыми тогда жила Шелли, устроил грандиозный скандал. Оказалось, что Вайолет пришла к нему сразу же после разговора с Шелли и пересказала разговор с подругой, сгустив краски так, что узнать первоначальный его вариант было невозможно.
Коул не стал дожидаться момента, когда Шелли решит его бросить, и взял инициативу в свои руки, послав девушку ко всем чертям. Шелли впервые почувствовала себя брошенной. Но не это угнетало ее — она никак не могла объяснить себе причину такого поведения Вайолет. Все разъяснилось через несколько дней. Вайолет пошла на этот шаг лишь для того, чтобы заполучить Коула. Но неужели подруга не могла рассказать ей о своих симпатиях с самого начала? Шелли даже не посмотрела бы на Коула, если бы знала, что им интересуется Вайолет… Но перевернуть назад эту перепачканную страницу было невозможно. Шелли сократила до минимума общение с Вайолет, но та по-прежнему навязывала ей свою «дружбу», по всей видимости, не считая, что совершила предательство.
Шелли оделась, проглотила пару сандвичей, бросила в зеркало последний критический взгляд и выбежала из дома — время неумолимо отщелкивало минуты, каждая из которых была на счету…
Здание, в котором проходила выставка «Новый шаг», представляло собой огромный многоэтажный массив. Конечно, до небоскреба ему было далеко, но это мало утешало Шелли, которая терпеть не могла высокие здания. Они заставляли ее чувствовать себя неуютно, подавляли ее своей величиной, и Шелли терялась в этом чужом огромном мире.
Она потушила загоревшийся внутри огонек протеста и, стараясь казаться невозмутимой, скользнула в бетонную ловушку.
Натертый до блеска белоснежный пол, лоск обрамленных в сталь зеркал, сияние, исходившее от всего окружающего, — все это окончательно ослепило Шелли. Если бы она не боялась показаться смешной здесь, среди толпы незнакомых людей, она прикрыла бы глаза руками и выбежала вон из зала. Острая тоска по маленькому уютному домику на окраине кольнула ее в сердце. Шелли не так уж долго работала в этом бизнесе, поэтому на такой огромной выставке она была впервые и уже успела серьезно пожалеть о том, что пришла сюда вообще. Но раз уж пришла — оставалось только взять себя в руки, смириться с ослепительным светом и идти рассматривать выставку.
Про себя Шелли ругала осветителей на чем свет стоит — кажется, эти люди совершенно не думали о глазах тех, кто придет на выставку. Но, оглядевшись по сторонам, Шелли поняла, что дискомфорт в этом зале испытывает лишь один человек — она сама. Остальные, как ни в чем не бывало, решительно вступали в мир яркого света. Придется смириться с собственной неполноценностью, вздохнула про себя Шелли и направилась в зал, где были представлены новые рекламные проекты.
Кроме рекламных проектов, в зале оказалось большое количество своеобразных памятников рекламе — художники и скульпторы поработали на славу. Если их задачей было заставить пришедших сюда видеть в рекламе не только «двигатель прогресса», но и искусство — они ее выполнили. Взгляд Шелли перебегал от одного экспоната к другому. Все они были выполнены в совершенно разном стиле и каждый, по-своему, был очень интересен.
Шелли подошла к скульптуре внушительных размеров, привлекшей ее внимание еще у самого входа в зал. Это была вариация на тему сказки Льюиса Кэрролла «Алиса в стране чудес». На вылепленной из белой глины пивной бутылке красными буквами было написано: «Выпей меня!», а на большом фисташковом орехе, лежащем рядом с бутылкой: «Съешь меня!». Вся эта композиция стояла на красном глиняном постаменте. Бутылка была чуть наклонена, а полураскрытый орешек лежал так, что, казалось, он вот-вот скатится с постамента и упадет вниз, под ноги к пришедшим. Буквы на орехе и бутылке были вытянутыми и какими-то стрельчатыми, словно написанными в готическом стиле. Пиво, хоть на бутылке и не было «этикетки», Шелли узнала сразу же — это было хорошо разрекламированное пиво «Доджес» с медово-лимонным вкусом. Шелли была большой поклонницей этого напитка.
Следующим экспонатом была хорошенькая деревянная Белоснежка, бесстрашно уплетающая яблоко и счастливо улыбающаяся при этом. Рядом с ней сидели радостные гномы, в ногах у которых лежала связанная королева. Некая фирма «Ваша безопасность» подписалась внизу деревянной композиции: «Мы обезвредим не только внешних, но и внутренних врагов». Очередная контора по устранению подслушивающих устройств и прочих уловок конкурирующих фирм, подумала Шелли. Но композиция ей понравилась — забавное решение и сделано симпатично.
Подойдя к очередному экспонату, Шелли наткнулась на Вайолет.
— Привет, подруга! — возбужденно затараторила та. — А я уже думаю, куда ты пропала?
Вайолет была довольно миловидной девушкой с прозрачно-голубыми глазами и короткими темными волосами. Она красилась под роковую брюнетку, однако ей совершенно не шел этот стиль. В ее глазах, улыбке, да и во всем ее облике читалась скрытая агрессия, которую Вайолет весьма тщательно скрывала за показным радушием. Она работала в той же сфере, что и Шелли, — в рекламном бизнесе, однако, в отличие от последней, весьма и весьма преуспела в своих делах. Что, впрочем, было вполне закономерно: отец Вайолет, Фредерик Свенсон, обладал баснословным количеством связей, охватывающих как паутина значительную часть финансовой ниши города.
— Как тебе выставка? — Вайолет, казалось, источала добродушие. Только Шелли чувствовала, что от этого видимого добродушия веет противным душком театральности. Вайолет любила играть на публику.
— По-моему, очень мило, — пробормотала Шелли, моля бога, чтобы Вайолет поскорее затерялась в толпе пришедших. Но не тут-то было. Вайолет совершенно не торопилась отпускать «подругу». Прилепившись к ней, как пиявка, она начала водить Шелли по залу, тыкая пальцем в те экспонаты, которые привели ее в неописуемый восторг.
— Вот это — замечательно! Это — по-моему, настоящий восторг! А это…
Вайолет захлебывалась своими впечатлениями, казалось — она вот-вот лопнет. Шелли цинично желала именно такого финала — те полчаса, которые она провела с Вайолет, показались ей целой вечностью. Распрощаться с надоедливой спутницей она не могла — это выглядело бы невежливо. Поэтому громогласные восторги Вайолет оглушали ее уши до тех пор, пока около одного из экспонатов та не встретила своего знакомого — Дональда Стилмена.
Высокий пожилой мужчина сразу понравился Шелли. Она инстинктивно почуяла в нем избавителя. Так или иначе, их дуэт теперь был разбит, и назойливое внимание Вайолет разделилось между Шелли и Дональдом.
— Мистер Стилмен! — обратилась к нему Вайолет. — Давненько мы с вами не виделись!
— Давненько, давненько, — согласился Дональд, который, как показалось Шелли, не слишком радовался встрече. — Как вам выставка, мисс Вайолет? И, кстати, где же мистер Свенсон?
Последняя фраза Дональда заставила Вайолет поморщиться. Она не любила, когда у нее спрашивали об отце, ей всегда казалось, что таким образом ее пытаются поставить на место.
— Он немного приболел и остался дома, — холодно ответила она. В прозрачных глазах застыли осколки льда.
Дональд не обратил внимания на внезапно похолодевший тон собеседницы и спокойно продолжил светскую беседу.
— Что ж, передайте ему огромный привет от старика Стилмена и пожелайте скорейшего выздоровления. Кстати, вы не познакомите меня со своей прекрасной спутницей? — Он по-доброму взглянул на Шелли.
Вайолет напряглась. Шелли позвоночником почувствовала волну негатива, хлынувшую на нее с той стороны, где стояла «подруга».
— С удовольствием. — В голосе Вайолет удовольствия не было и в помине. — Мишель Брэмбл, владелица рекламного агентства «Паблисити Сторм».
Тонкая шпилька. Вайолет отлично знала, что Шелли не нравиться ее полное имя «Мишель».
— Называйте меня Шелли, — перебила Шелли Вайолет. — Я привыкла к этому имени.
— Очень приятно, — улыбнулся Дональд. — У вас такая ягодная фамилия — «Брэмбл» — «ежевика».
— Да уж, — усмехнулась Шелли. — Представьте себе, отец сначала хотел назвать меня «Берри». Ягода Ежевика — смех, да и только!
Дональд расхохотался, обнажив белоснежный ряд зубов. Шелли даже диву далась — вот бы и ей иметь такие зубы в шестьдесят лет — ровные, белые и, кажется, все свои.
— По-моему — здорово, — подмигнул он Шелли, отсмеявшись. — И как же продвигаются дела в «Паблисити Сторм»?
Шелли не хотелось врать этому симпатичному человеку с мультяшным именем, но бизнес — есть бизнес.
— Развиваемся, — уклончиво ответила она, решив не говорить правды, но и не врать. — Ищем новых клиентов. Собираемся выпустить бесплатную газету о новинках в техническом мире. Хотите, чтобы вам доставляли такую?
— Отличная идея, — кивнул Дональд. — Буду вам благодарен. Давайте обменяемся визитками — я подумывал о том, чтобы дать рекламу, так что не исключено, что мы сможем сотрудничать.
Сердце в груди Шелли радостно подпрыгнуло. Подумать только, какая удача — первый человек и первый возможный контракт. Правда, не стоит обольщаться — не исключено, что Дональд забудет о ее существовании сразу, как только покинет выставку… Шелли протянула Дональду свою визитную карточку и положила в сумочку его визитку. Ритуал был завершен, и в разговор тут же влезла Вайолет, которая все это время искала повода привлечь к себе внимание.
— Моя фирма уже не ищет себе клиентов, — назидательно произнесла она. — Теперь клиенты ищут нас сами.
Что можно ответить на такую вопиющую бестактность? Шелли вздохнула и прокляла тот день, когда судьба свела девушек в университете. Однако Дональд неожиданно вступился за Шелли.
— Видите ли, моя дорогая, — он с улыбкой посмотрел на Вайолет, — не всем дано то, что есть у вас.
Намек был понят. Двусмысленная (или недвусмысленная) фраза, брошенная Дональдом, расставила все по местам. Шелли надеялась, что Дональд изрядно подпортил благодушный настрой Вайолет, и теперь та оставит ее в покое. Но не тут-то было — и на банкет Вайолет увязалась вместе с «подругой». Без умолку треща и рассказывая истории обо всех присутствующих на выставке и банкете, Вайолет неутомимо шла к своей цели — свести Шелли с ума и окончательно испортить ей настроение.
Шелли нехотя съела маленький бутерброд-канапе и вертела в руках шпажку, оставшуюся от него, чтобы хоть чем-то отвлечься от болтовни Вайолет и неумолимо стискивающей виски головной боли, порожденной этой непрестанной болтовней. Вайолет была настоящим вампиром — она не только умудрялась портить людям настроение, но и неплохо справлялась с ухудшением самочувствия собеседника. Шелли никогда не задумывалась над этим и связывала свою головную боль с волнением, которое испытывала еще до того, как попала на выставку. Правда, с ситуацией она справилась: несмотря на постоянное присутствие Вайолет, ей удалось пройтись мимо стендов с новыми рекламными проектами и обменяться визитками с несколькими солидными предпринимателями. Некоторые, к сожалению, больше разглядывали ее саму, нежели прислушивались к ее словам, но с этим Шелли ничего не могла поделать.
Шелли на мгновение подняла глаза от шпажки канапе и уже не смогла их опустить. Около одного из столиков, почти в центре банкетного зала стоял мужчина. Шелли тяжело сглотнула и в этот момент оправдала мужчин, падких на ее внешность…
Он был красив, как молодой греческий бог: светлые кудри, спускающиеся до плеч, выразительные серые глаза, холодные, как северные волны, четкий профиль, светлая, почти мраморная кожа и щеки, рдеющие нежным румянцем. Какой красавец! Шелли чуть не задохнулась от волнения — таких мужчин она не видела никогда, даже на обложках модных журналов. Костюм сидел на нем, как влитой, подчеркивая, а не скрывая, достоинства его фигуры. О том, что было под этим костюмом, Шелли предпочитала вообще не задумываться, иначе сердечный приступ уложил бы ее прямо на банкетный стол, а Вайолет едва ли вызвала бы врача.
Слова Вайолет уже не проникали в ее уши, а головная боль прошла сама собой. Что это? Шелли не ожидала, что уподобится мужчинам, клюющим на «обложку», которых поносила совсем недавно. Она не знает этого красавца-блондина, но сгорает от страсти при мысли о том, что между ними может быть. Шелли не сомневалась в том, что если она пересечет зал и остановится около его столика, этот мужчина будет ее…
— Эй, Шелли! Ты, кажется, совсем меня не слушаешь! — раздраженно произнесла Вайолет. Смысл ее слов не сразу дошел до Шелли, поэтому еще какое-то время она продолжала разглядывать загадочного красавца.
Вайолет увидела объект заинтересованного взгляда «подруги». Ехидно улыбнувшись, она скользнула взглядом по фигуре мужчины, а потом посмотрела на Шелли.
— Красавец, ничего не скажешь. Это Дуглас Конхэйм, владелец модельного агентства. Кстати, моя фирма с ним сотрудничает. — Вайолет произнесла последнюю фразу так, как будто хотела сказать, что она встречается с Дугласом. Однако Шелли понимала, что это очень далеко от истины. — Тебе он понравился?
— Эффектная внешность, — бросила Шелли.
Ей совершенно не хотелось, чтобы Вайолет и дальше развивала эту тему. Она отвела глаза от Дугласа, но чувствовала, что еще не скоро забудет о нем. Что может быть проще? — подзуживал ее внутренний голос. — Попроси Вайолет познакомить тебя с ним. Или сама подойди и заведи разговор о рекламе. Вы же на выставке — это не покажется неприличным… Но Шелли чувствовала, что не может и не хочет знакомиться с ним так. Что-то подсказывало ей, что их роман будет таким же мимолетным, как и все остальные. Если бы он мог увидеть ее другой! Если бы только мог… Но куда спрятать свою вызывающую красоту? Как сделать, чтобы он влюбился в живую девушку, а не в соблазнительный манекен?
— Как дела у Руди? — прервала Вайолет размышления Шелли.
— Все хорошо. Работает над новым изобретением, — не без гордости ответила Шелли.
— Надо бы заглянуть к нему в мастерскую, — задумчиво произнесла Вайолет, как будто была уверена в том, что Руди ждет ее каждый день, а у нее нет времени к нему зайти.
Шелли едва удержалась от ироничного смешка. Руди терпеть не мог заносчивую и навязчивую Вайолет. Но Вайолет этого, кажется, не понимала. Уверенность в собственной неотразимости застила ей глаза настолько, что она не сомневалась: все и всегда хотят ее видеть. Иногда Шелли даже завидовала самоуверенности Вайолет — благодаря этому качеству та всегда добивалась, чего хотела. По всей видимости, Руди Вайолет собиралась сделать очередной жертвой своих притязаний. Но Шелли знала наверняка — с ним этот номер не пройдет.
— Кстати, какие у тебя планы на предстоящий Хэллоуин? — как бы невзначай поинтересовалась Вайолет.
Шелли сразу поняла, в чем соль: Вайолет наверняка собиралась напроситься в гости. Конечно, ведь там будет Руди. Ну уж нет, подумала Шелли, Руди я в обиду не дам!
— Пока не знаю, — ответила она. — Там видно будет.
Вайолет ожидала совсем другого ответа и обиженно сморщилась. Как же так? Подруга не хочет позвать ее в гости? Сама Вайолет никогда бы так не поступила…
Шелли вновь посмотрела в сторону Дугласа Конхэйма. Он по-прежнему стоял возле столика в центре зала и беседовал с каким-то темноволосым мужчиной. Девушка не слышала его голоса, но могла любоваться манерами. Плавным движением руки он поднимал бокал с каким-то напитком, делал аккуратный глоток, затем таким же плавным движением ставил бокал на место, не забывая при этом вежливо улыбаться и кивать своему собеседнику. Шелли понравилась его улыбка — она была мягкой и естественной. Казалось, что его собеседник говорил не о делах, а описывал приятный пикник, на который звал Конхэйма. Интересно, он всегда так улыбается? — подумала Шелли. И сразу же отвела взгляд от Дугласа, чтобы не привлекать внимание Вайолет. Впрочем, та ничего не замечала — она продолжала оживленно болтать, описывая очередных знакомых, которых видела в зале.
Шелли не понимала, почему при таком обилии знакомых и приятелей, занимающих ощутимое положение в мире бизнеса, Вайолет вцепилась именно в нее, ничем не примечательную владелицу второсортного рекламного агентства. Этот факт оставался для Шелли загадкой. Может быть, Шелли была единственным человеком, перед которым Вайолет могла похвастать своими связями… Предположение показалось Шелли диким, но от Вайолет можно было ожидать всего, чего угодно.
Шелли лежала на диване, вперив глаза в потолок. Сон не шел — в голове все еще крутилась бесконечная вереница лиц, увиденных ею на выставке. В центре всех этих лиц, как солнце, вокруг которого кружатся планеты, стоял образ Дугласа. Шелли так и не смогла заставить себя познакомиться с ним. Хотя не исключено, что за роскошным фасадом Дугласа Конхэйма кроется нежная и ранимая душа. Не исключено, что он так же страдает от повышенного внимания женщин, как и она — от внимания мужчин. Может быть, он так же не понят и одинок… А может, наоборот, — он жуткий бабник и, пользуясь своей внешностью, не пропускает ни одной юбки. Но его улыбка… Она до сих пор стояла у Шелли перед глазами — нежная, ласковая… Хотя… Внешность так обманчива…
Ей хотелось узнать Дугласа поближе, но она совершенно не представляла, как можно сделать это, не познакомившись с ним. Прикинуться старушкой и постучать в дверь его дома со словами: «подайте убогой на пропитание»… Как в сказке. А потом, когда он примет и обогреет бедную старушку, скинуть балахон и предстать перед ним в облике прекрасной феи. А что?.. В этой сказочной ситуации что-то есть. Определенно что-то есть…