Невеста утопала в жемчужном атласе… Нет, черт возьми, не так. Невеста, в атласном платье жемчужного цвета… О Господи, как же тяжеловесно это звучит. Невеста в роскошном белоснежном платье напоминала легкое облако… Бред какой-то… И вообще, зачем ей понадобилось использовать слово «невеста» в самом начале романа?..

Анжела надела очки и пристально посмотрела на монитор компьютера. Лист, отображенный на нем, пугал ее своей белизной. Слов не было. Эмоций не было. Мыслей не было. Анжела боялась даже думать над тем, что было тому причиной. Неужели она исписалась? А как еще можно было назвать то, что первую строчку ей пришлось обдумывать полчаса? И, что самое ужасное, эта строчка так до сих пор и не написана…

Пожалуй, Годри прав: ей нужен отдых. Если ты полчаса сидишь перед компьютером и не можешь выдавить из себя ни строчки, то единственный способ восстановить творческие способности – отдохнуть. Это так просто… Впрочем, не так уж это и просто. Через два месяца истекает ее контракт с «Розовым блюзом». И если до этого времени она не напишет книгу, у нее будут серьезные неприятности…

– Ф-фух… – выдохнула Анжела и сняла очки.

Так что же там было с этой невестой в ее жемчужном платье? И что с ней будет к концу романа? Этого Анжела не знала. Как правило, она продумывала только половину сюжета «любовных детективов». А другая половина сочинялась по мере написания романа. Неужели чутье подведет ее в этот раз?

Анжела в первый раз чувствовала себя такой опустошенной, такой перечеркнутой, словно лист бумаги, в котором нет ни одной путной строчки.

Невеста, невеста… Как же ей описать невесту? Белокрылый ангел, спустившийся с небес… Белоснежное облако… Легкий ветерок, подхвативший лепестки расцветшей яблони…

– Ф-фух… – опять выдохнула Анжела и откинулась на спинку стула.

А ведь совсем недавно она была на свадьбе своей лучшей подруги. И видела все своими глазами. И невесту в белом платье, и жениха в… Господи, в чем же был жених?

Анжела закрыла глаза и стала вспоминать прошедшую свадьбу.

Она хорошо запомнила ее атмосферу. Жених с невестой были по-настоящему счастливы. Без показной радости, без показной любви. И без поцелуев под громкие аплодисменты зала. Как заметила Анжела, они целовались в укромных уголках, когда хотели этого сами, а не тогда, когда этого требовали гости, лучшим развлечением для которых были тарелки с салатами.

Невеста была очень красивой, и на ней изумительно сидело то самое жемчужное платье. Тяжелый атлас придавал ее фигуре зрелую элегантность, которой ей не доставало в обычной одежде. Открытые плечи казались безупречными: покатыми, ровными, загорелыми. Фасон платья выгодно подчеркивал достоинства груди. Говорят, что все невесты прекрасны. Но Анжела была уверена, что ее подруга – самая красивая из всех возможных невест…

Но, увы, об этой свадьбе у Анжелы остались не только приятные воспоминания. Она поморщилась.

Слай Хэмптон. Да, именно так его звали. Мужчина, которого на беду посадили рядом с ней. Друг жениха Розмари и, как выяснилось, очень хороший приятель ее собственного жениха, Годри. Этот Слай Хэмптон недавно вернулся из Оклахомы. Анжела очень пожалела о том, что он не остался там навсегда…

Вначале этот молодой мужчина произвел на нее приятное впечатление. Тогда еще он молчал и просто сидел рядом, с невозмутимым видом передавая ей солонку, перечницу или хлеб. Анжела хорошо запомнила его внешность. Особенно – зеленые глаза. Они были очень яркими, как только что появившаяся на деревьях весенняя листва. Или первая трава на газоне. Яркая и сочная… Анжеле казалось, что такие глаза не могут принадлежать циничному, озлобленному и ехидному человеку. Но, как выяснилось позже, ее теория потерпела полный крах… Нос у Слая Хэмптона был ровный, без горбинки… классический. В его облике вообще было что-то от статуй античных скульпторов: четкий профиль, брови, почти сросшиеся на переносице, гордый светлый взгляд и безупречное телосложение.

И еще Анжеле очень понравился запах, который исходил от него. Какой-то терпкий, немного горьковатый аромат. Он был особенным. Не резким мужским и не тонким, каким любил пользоваться Годри. Необычным… У этого человека определенно есть вкус, подумала она тогда.

Увы, это оказалось именно тем случаем, когда форма совершенно не соответствует содержанию. То, что вылилось на Анжелу, когда ее сосед по столу заговорил, было коктейлем из злобы, цинизма и ехидства. Оборотень, самый настоящий оборотень, думала Анжела, вспоминая о нем. И что только привлекло в этом парне Ральфа и Годри?

Он долгое время молчал, не обращая внимания на Анжелу, и тщательно прожевывал каждый кусочек, который безупречным движением холеных рук клал себе в рот. Анжела не жаждала общения с ним, но все же ей казалось немного странным, что ее красивый сосед по столу такой молчун. О, лучше бы он и оставался молчуном. И тогда бы она не узнала, что этот тип представляет собой на самом деле…

Но Слай все-таки открыл рот. Потому что к нему подошла ослепительно красивая блондинка – одна из подружек невесты – и пригласила его на танец. Боже мой, что пришлось выслушать бедной девушке… Конфетти из пренебрежения и иронии, высыпавшиеся изо рта Слая Хэмптона, заставили красавицу покраснеть, стушеваться и отойти. Бедняжка даже не нашлась, что ответить. Анжела, по природе своей человек справедливый и не терпящий, когда на ее глазах унижают других, посмотрела на Хэмптона округлившимися глазами.

Он увидел ее взгляд, и Анжела почувствовала, что иглы на холке этого дикобраза встали дыбом. Она не ошиблась.

– И что это вы так уставились на меня? – злобно прошипел Хэмптон. – У меня на носу прыщ или рот испачкан в томатном соусе?

Зеленые глаза, казавшиеся Анжеле яркими еще пять минут назад, в миг изменились. Теперь они были темно-болотными, горькими, как поздняя осень. Анжела даже испугалась этой неожиданной перемены, но быстро взяла себя в руки.

– Мистер… гм… Хэмптон, если я не ошибаюсь?

– Спасибо, что произнесли мою фамилию без запинки…

– Я не понимаю, как в таком оскорбительном тоне можно говорить с женщиной. С женщиной, которая подошла не для того, чтобы дать вам пощечину, а всего-навсего для того, чтобы пригласить вас на танец…

– Вам-то что? – спросил Хэмптон, прихлебывая вино и даже не глядя в сторону Анжелы.

– Мне не нравится, когда мужчины ведут себя так… – Внутри Анжелы проснулся вулкан, и она почувствовала, что вот-вот начнется извержение. Во всяком случае, если Хэмптон не изменит тон и не отступит от своих позиций. А это казалось маловероятным. – И потом, – продолжила Анжела, – если вы говорите с человеком, то смотрите на него, а не на бокал с вином. Иначе вас сочтут невежливым или сумасшедшим…

– Я смотрю исключительно в ту сторону, в которую хочу, – перебил ее Хэмптон, по-прежнему глядя на бокал. – И не считаю нужным поворачиваться к человеку, общение с которым мне совершенно не интересно.

От такой наглости у Анжелы пропал дар речи. Она почувствовала себя беззащитной перед этим типом. Ей стоило большого труда собраться, чтобы ответит ему. Потому что молчание было равносильно признанию собственного поражения. А Анжеле очень хотелось проучить этого наглого, отвратительного типа.

– Ну разумеется, если вы учились хорошим манерам на скотном дворе, – ледяным тоном произнесла она, – то ваше поведение вполне понятно. Одного только я не понимаю… Что вы делаете здесь, мистер Хэмптон?

Анжела добилась своего – Хэмптон повернулся. Их взгляды встретились, схлестнулись друг с другом, как две волны. Анжела не бралась утверждать, что в его взгляде была ненависть. Но то чувство, которое излучал весь облик Хэмптона, было очень на нее похоже.

– Что вы сказали? – прошипел он и стиснул ножку бокала.

Может быть, другая и не осмелилась бы повторить свою фразу, но Анжела была бы не Анжелой, если бы смолчала. Вулкан внутри нее был готов к извержению.

– Очевидно, вы у-чи-лись хо-ро-шим ма-не-рам на скот-ном дво-ре, – произнесла она по слогам. – Теперь, надеюсь, вы расслышали, мистер Хэмптон?

Слай побледнел от злости. На них уже смотрело несколько любопытных глаз. Инцидент на свадьбе – это всегда интересно, и люди никогда не пропустят подобного зрелища.

– Прекрасно расслышал. А вы, значит, мните себя светской дамой? Никогда не думал, что какая-то лохудра с крашеными волосами будет читать мне мораль… И только потому, что я не уделил ей внимания… Признайтесь, именно это встало вам поперек горла?

Лохудра с крашеными волосами?! Он не уделил ей внимания?! Наверное, Слай Хэмптон сошел с ума, если подумал, что ей нужно его внимание! Вулкан разлился внутри кипящей лавой, и Анжела почувствовала, что больше не в силах себя сдерживать.

– Да что вы себе позволяете! – закричала она на Хэмптона. – Общаетесь с женщинами, как дикарь-неандерталец! Это не каменный век, мистер Хэмптон! И я, черт побери, не ваша секретарша, чтобы вымещать на мне свою злобу!

– В каменном веке не было секретарш. И, кстати, у меня их тоже нет, – ехидно хмыкнул Хэмптон, довольный тем, что ему удалось вывести Анжелу из равновесия. – А если бы я собрался нанять ее, то она никогда не была бы крашеной лохудрой!

– Ни одна женщина в здравом уме не пойдет к вам секретаршей. Работать на такого злобного, ехидного и циничного человека – настоящее самоубийство. Вам не хватит денег, чтобы оплатить секретарше нервы, измотанные вашим хамством!

Анжела хотела добавить еще что-то, но увидела, что к ним направляется Годри, опоздавший на свадьбу из-за каких-то неотложных дел.

Выглядел он, как всегда, безупречно. Красавец, на которого с вожделением смотрели все женщины. Светло-серый костюм идеально подходил к цвету глаз. Дорогой синий галстук, перечеркнутый полосами бледно-желтого цвета, казался верхом изящества. Темные волосы, зачесанные назад, блестели от нанесенного на них геля. Довершал этот образ покорителя женских сердец безупречно-тонкий аромат, который почему-то никогда не нравился Анжеле.

– Слай, дружище! – радостно воскликнул Годри. – Как же давно я тебя не видел!

Глаза Анжелы округлись. Не впервые за этот день. Из злобного циника Слай Хэмптон на глазах превращался в «своего парня». Он встал из-за стола и с очаровательной улыбкой пожал руку Годри.

– Годри! Годри Бинфорд! – воскликнул он. – Сколько зим?! Сколько лет?!

– Ровно четыре года, дружище, – ответил Годри, похлопав приятеля по плечу. – Четыре года прошло с тех пор, как тебя унесло в Оклахому.

– Что-что, а память у тебя отличная, – улыбнулся Слай.

Анжела сидела и, недоумевая, разглядывала эту парочку: своего жениха и Слая Хэмптона, которые взахлеб вспоминали ушедшие дни их юности. Неожиданная перемена, случившаяся на ее глазах, потрясла ее. Оказывается, Слай Хэмптон может быть самой любезностью. Только почему хорошие манеры и улыбки распространяются только на Годри?

Лицо Слая благодаря улыбке изменилось, приобрело совсем другое выражение. Анжеле понравилась эта улыбка: беззащитная, открытая и наивная, как у ребенка. Изменились и глаза: к ним вернулась прежняя насыщенная зелень, которая погасла, когда Слай заговорил с ней. В чем же разница между ней и Годри? В чем? Этот вопрос не давал Анжеле покоя.

Наконец Годри обратил внимание на свою невесту.

– Энжи, дорогая… Ты уже познакомилась со Слаем? Мы вместе учились в университете… Правда, он ушел от нас, потому что понял: у него другое призвание… Этот парень должен был стать писателем.

Анжела с ироничной улыбкой разглядывала Слая Хэмптона. Писателем? Выходит, они коллеги по перу… И все-таки ей не верилось, что этот циник и наглец – писатель…

– Мы не знакомы лично, – улыбнулась она Годри. – Но Ральф представил мне его заочно.

– Но разве вы не говорили за столом? – удивился Годри.

– Нет, почему же… – усмехнулась Анжела, глядя в упор на смущенного Слая. Теперь-то он понял, что обозвал «крашеной лохудрой» невесту своего друга. – Мистер Хэмптон рассказал мне много интересных вещей.

– Называй его просто Слаем, – улыбнулся Годри. – К чему все эти церемонии…

– Как хочешь, милый. Как обычно говорят в таких случаях? Называй хоть ветчиной, только в сандвич не клади…

Годри оторопело уставился на Анжелу. Потом посмотрел на Слая, который окончательно стушевался.

– Это твоя невеста? – спросил он у Годри. В его голосе звучала надежда на то, что он ошибся.

– Да, Анжела Алмери… – пробормотал Годри, все еще не понимая, в чем дело. – А что это вы так друг на друга смотрите?

– Мы немного повздорили, – ответила Анжела. – И выяснилось, что у нас с мистером Хэмптоном разные взгляды на жизнь…

– А… – с непонятным Анжеле облегчением улыбнулся Годри. – Каким Слай уезжал в Оклахому, таким он и вернулся… Слай и женщины – вечная проблема…

– Предпочел бы не касаться этой темы, – нахмурился Слай.

Анжела заметила, что его глаза опять потемнели.

– Договорились, Слай, – кивнул Годри. – Я и не собирался распространяться. Просто…

– Не важно, – перечеркнул Слай его оправдания. – Пойду поговорю с Ральфом. Украду его у невесты. Свадьба – не лучшее мероприятие, на котором я бы хотел его увидеть, но все же…

Слай зашагал по направлению к залу, в котором мелькало белое платье невесты. Анжела покачала головой: последняя фраза звучала так, будто Слай Хэмптон увидел лучшего друга на похоронах. Причем в роли виновника похорон…

– Никогда бы не подумала, Годри, что у тебя есть такие друзья, – пробормотала она.

– Он хороший парень… Только вот с женщинами не ладит.

Так вот в чем причина столь «любезного» отношения Слая Хэмптона к девушке, которая пригласила его потанцевать, и к Анжеле! Он ненавидит женщин. Все просто. А Анжела ломала себе голову, пытаясь понять, почему к Годри этот тип относится совершенно по-другому. Хотела бы она знать, почему у Слая Хэмптона такое отвращение ко всему женскому роду… Ей захотелось спросить об этом у Годри.

– Но я могу его понять, – неожиданно добавил Годри.

Анжела с удивлением посмотрела на жениха. Вопрос, касающийся странной ненависти Слая к женщинам, тут же вылетел у нее из головы.

– Что это значит, Годри? Выкладывай все сразу. Я не собираюсь выходить замуж за человека, не зная его жизненной позиции. И, тем более, отношения к женщинам.

– Успокойся, Энжи. – Годри привлек ее к себе. – Мы с тобой знакомы не первый день. Я не Слай Хэмптон. Не женоненавистник. Просто я имел в виду, что понимаю, почему некоторые мужчины презирают женщин…

– И почему же? – спросила Анжела, пытаясь вывернуться из объятий Годри. – Почему?

– Ну… – задумчиво закатив глаза, произнес Годри. Он делал так всегда, когда хотел ускользнуть от ответа и перевести разговор в другое русло. – Ты уверена, что хочешь говорить об этом именно сейчас?

– Да, – раздраженно ответила Анжела, вывернувшись из объятий жениха. – Именно сейчас. А когда же еще, если через месяц мы с тобой будем стоять у алтаря?

– Ну… Дело в том, что некоторые женщины… гм… неверны своим мужчинам.

– Некоторые мужчины тоже неверны своим женщинам.

– Ну… Это другое.

– И в чем, хотела бы я знать, заключается разница?

Годри посмотрел на нее каким-то растерянным взглядом. Словно столкнулся с существом из другой галактики. Анжела частенько ловила на себе такой недоуменный взгляд Годри, когда они спорили о чем-то. Как правило, это «что-то» было важным для нее. А для Годри… У Годри был свой свод правил. Своя коллекция непререкаемых истин. И отступить от них хотя бы на полшага он не мог, потому что считал их неоспоримыми. Если по этим правилам жили его родители и живет еще масса людей, то разве можно пренебрегать ими?

Анжела с нетерпением ждала ответа. Ей очень хотелось бы знать мнение Годри на этот счет. Ведь с этим человеком ей придется прожить всю жизнь…

– Разница заключается в том, – вымученно улыбнулся Годри, – что природа заложила в мужчину желание всегда быть первым… Иногда он спит с женщиной не столько потому, что хочет ее, сколько потому, что слышит зов природы. Продолжение рода – вот его цель в тот момент… Отсюда и многочисленные связи, которые лишь изредка приводят к браку…

– Желание всегда быть первым? – не на шутку рассердилась Анжела. – Похоже на слоган дурной рекламы. И ты, Годри-Шмодри, хочешь сказать, что женишься на мне только из желания быть первым?! И собираешься заводить связи на стороне?!

– Ну что ты, детка! – испугался Годри. – Конечно же, я так не думаю… Я женюсь на тебе, потому что люблю. Потому что ты первая женщина, разбудившая во мне настоящий вулкан… Потому что…

– Оставь эту лирику, прошу тебя. Я могу выдать десяток таких фраз, но они ничего не будут значить…

– Энжи, детка… – Годри сжал ее в объятиях и, невзирая на сопротивление, поцеловал в губы. – Ну неужели ты думаешь, что я не люблю тебя?

– Когда ты с видом философа оправдываешь измену, я не знаю, что думать…

Анжела посмотрела на Годри с надеждой. Может быть, он скажет, что пошутил? Но Годри лишь снисходительно улыбнулся.

– Конечно же, я люблю тебя. И мне обидно, что ты сомневаешься в этом. Тебе уже двадцать семь, но иногда ты так похожа на ребенка…

Анжела хотела поинтересоваться, что именно делает ее похожей на ребенка, но тут Розмари и Ральф сообщили о своем отъезде. Жених и невеста отправлялись в свадебное путешествие. Оставался лишь заключительный аккорд: традиционный букет невесты, брошенный в толпу.

Анжела столько раз видела это зрелище на свадьбах подруг, что оно успело порядком ей надоесть. Но традиция – есть традиция. Пришлось становиться в толпу прощающихся с невестой гостей… Анжела вздохнула. Ситуацию скрашивала только Розмари, сияющая от счастья.

Ища глазами Годри, затерявшегося в толпе, Анжела неожиданно встретилась взглядом со Слаем Хэмптоном. Он тоже заметил ее. Зеленые глаза Слая потемнели. Анжела поняла, что ему неприятно видеть ее так же, как и ей его. Слай отвернулся. Анжела вновь повернулась к счастливой невесте, но вдруг почувствовала, как что-то колючее впивается ей в руку.

Букет! Анжела нечаянно поймала букет. Колючки на розах были обрезаны недостаточно тщательно, и букет просто-напросто зацепился за рукав ее тонкого вязаного платья. Анжела скептически улыбнулась. Вот ведь как бывает. Она в первый раз собиралась замуж и в первый раз поймала букет невесты.

На нее смотрело множество завистливых глаз. Анжела поняла, что все эти люди чего-то ждут от нее, и помахала букетом улыбающейся Розмари…

Анжела открыла глаза. На экране компьютера все еще белел лист… А может быть, описать все так, как было? Посмотреть на происходящее глазами подружки невесты? И вставить в роман Слая Хэмптона, вдоволь натешившись описанием его меняющихся зеленых глаз?

И дались ей его глаза… Анжела поймала себя на мысли, что вспоминает о них гораздо чаще, чем о серых глазах Годри…