10
— Боже мой, мистер Таплхед! — миссис Фальстаф всплеснула руками. — Кажется, мы с вами не виделись с самых похорон.
— Так и есть, миссис Фальстаф, — дружелюбно улыбнулся домработнице Джереми. — Как наши молодожены — дома? А то я решил заявиться без предупреждения.
— Проходите, а я сбегаю за хозяином и сварю вам вкусный кофе, — захлопотала миссис Фальстаф.
Узнав о том, что дядя решил заглянуть к нему в гости, Мартин был удивлен и обрадован одновременно. Джереми Таплхед был нечастым гостем в этом доме, хотя Мартин всегда относился к нему с симпатией.
Миссис Фальстаф сварила кофе и поставила на стол тарелку с сандвичами и пирожными. Джереми сделал глоток кофе и зажмурился от удовольствия. Мартину всегда нравилось, как улыбается этот мужчина. В его улыбке была какая-то притягательная робость, которая не могла не располагать к нему.
— Восхитительный напиток, — произнес Джереми. — Миссис Фальстаф всегда умела варить кофе.
— Наверное, поэтому и прослужила у моей тетушки столько лет, — пошутил Мартин. — Я рад, что ты решил заглянуть. Хотя, честно сказать, и удивлен тоже.
— Я подумал, что стыдно быть таким занятым для своей родни, — объяснил Джереми. — Дела делами, а для близких людей всегда нужно находить время. К тому же… — Джереми немного помолчал, а потом продолжил: — Я надеялся застать Джекки.
— Джекки? — покосился на него Мартин.
— Ну да. После нашей с ней встречи многое в моей жизни поменялось. — Джереми многозначительно улыбнулся.
— А-а… — растерянно кивнул Мартин, не зная, что ему и думать. — И что же поменялось?
— Представь себе, я нашел свою любовь. — Глаза Джереми заволокла мечтательная дымка. — Никогда бы не подумал, что в таком возрасте можно встретить женщину, которая увлечет настолько, что потеряешь голову. Я говорил Джекки, что уже не рассчитываю на случайную встречу, и вдруг… Знаешь, у меня словно озарение случилось. Она такая красивая, нежная, а ее цветы — под колерами моей машины.
— С ума сойти можно… — пробормотал Мартин, ошарашенный дядиными откровениями.
— Вот-вот, — кивнул Джереми. — И я чуть с ума не сошел. Такое удивительное совпадение. Разговор с твоей женой, а потом — эта встреча. Думаю, Марти, скоро твой дядя женится во второй раз.
— П-поздравляю. — От волнения и недоумения Мартин начал даже заикаться. — И как скоро?
— Выберу самое красивое и элегантное кольцо, а потом сделаю Айрис предложение.
— Ее з-зовут Айрис?
— Айрис как цветок. Красиво, правда? Айрис Маклин, но, надеюсь, скоро она станет Айрис Таплхед.
— Я очень рад за тебя, дядя, — немного придя в себя, произнес Мартин. — Вот только одного я не пойму: при чем тут моя жена?
— Я же говорю, все случилось после нашего разговора, — ответил Джереми, разламывая сандвич с копченой курицей. — Мы встретились в кафе после вашей свадьбы, и Джекки как будто открыла мне глаза. Я словно увидел мир по-другому. И тогда встретил ее, свою Айрис.
— Да, понимаю, — кивнул Мартин. Непонятным оставалось только одно: зачем Джекки понадобилось встречаться с его дядей? И почему она ни слова не сказала об этой встрече ему, Мартину? — А о чем вы говорили? Джекки такая скрытная, из нее иногда и слова не вытянешь.
— Конечно, подробностей нашей беседы я передавать не буду, — загадочно улыбнулся Джереми. — Но кое-что все-таки скажу. Джекки хотела чуть больше узнать о тебе. Так что, выходит, это ты скрытный, Марти.
— А-а… — Хотел бы я знать, зачем ей это понадобилось, подумал Мартин. — И все?
— Ну не все, конечно, — покачал головой Джереми. — Джекки и обо мне расспрашивала и даже с интересом выслушала историю моей жизни. Твоя жена — удивительная девушка, Марти.
— О, я знаю об этом, — кивнул Мартин. — Она с каждым днем удивляет меня все сильнее.
— Я хотел заглянуть к вам и раньше, но Джекки просила подождать, пока вы закончите с ремонтом. Надеюсь, вы его уже сделали? — Джереми обвел взглядом гостиную, но никаких особенных перемен, судя по всему, не заметил.
— Так, ограничились мелочами, — соврал Мартин, сам не зная, зачем он покрывает Джекки. — Мы оба слишком ленивые, чтобы делать ремонт целиком. Да и тетушке эта гостиная очень нравилась.
— Конечно, — кивнул Джереми. — Надо обязательно познакомить вас с Айрис. Они с Джекки чем-то похожи, хотя Айрис постарше твоей жены. Она такая же непринужденная и милая.
— Да, обязательно… — почти не слушая дядю, кивнул Мартин.
— Надеюсь, что скоро я смогу пригласить вас на свою свадьбу. Думаю, она будет такой же веселой, как и ваша.
Да уж, наша с Джекки свадьба была веселой, ничего не скажешь, усмехнулся про себя Мартин. А потом все стало еще веселее.
Проводив дядю, Мартин набрал номер Джекки, но она не ответила. Видимо, записывает очередную песню, решил Мартин. И этот ее Бу наверняка торчит где-нибудь рядом и улыбается ей своими толстыми губищами.
И все-таки, зачем же она встречалась с Джереми? У Джекки наверняка были на то веские причины. Ведь для того, чтобы встретиться с ним, ей нужно было ему позвонить. А это значит, что встречу она запланировала еще на их свадьбе. Но зачем, зачем?
Мартин задавал себе этот вопрос целый день, но так и не нашел на него хоть сколько-нибудь вразумительного ответа.
Она вернулась домой около десяти. Мартин узнал о том, что Джекки приехала еще до того, как она успела зайти домой, — по шуму подъехавшей машины.
Значит, ее снова подвозил Бу.
Джекки убеждала Мартина в том, что Бу ему понравится, но ему казалось, что от продюсера исходит какая-то опасность. Может быть, он видит в Бу соперника? Хотя о каком соперничестве может идти речь, когда они с Джекки так безбожно далеки друг от друга, хоть и живут под одной крышей?
Мартин вытер кисть, закрыл холст и спустился вниз. Джекки выглядела уставшей и удрученной. У Мартина мелькнула мысль, что, может быть, не стоит тревожить ее сейчас, когда она так переживает из-за предстоящей дядиной операции, но потом подумал, что лучше выяснить все сегодня, не откладывая на потом.
Джекки заметила странное выражение на его лице.
— Что с тобой? Что-то случилось, Марти?
— Случилось, — хмуро кивнул Мартин и сел на стул, жестом предложив Джекки сделать то же самое. — У нас в гостях был Джереми Таплхед, мой дядя. — Надо было быть просто слепым, чтобы не заметить, как побледнело при упоминании этого имени лицо Джекки. — Может, объяснишь, какие у тебя с ним дела?
Джекки устало опустилась на стул.
— Марти, я… Я подумала, раз он твой дядя, то…
— Джекки, ты отличная актриса, но врать не умеешь, — покачал головой Мартин. — Я знаю, что вы не только обо мне говорили.
— Мартин, я не знаю, что тебе сказать… — Джекки умоляюще посмотрела на него. — Я очень устала, весь день трубила как проклятая.
— Даже не думай, что уйдешь от разговора. Я хочу знать, зачем ты встречалась с моим дядей.
— Странный вопрос, он же твой дядя.
— Джекки, не пытайся врать. Сама же видишь — не выходит.
— Хорошо, — сдалась Джекки. — Я скажу тебе. Только ты дашь слово, что будешь молчать. Иначе разговор мы закончим прямо сейчас.
— Договорились, — кивнул Мартин, хотя это предложение было ему не очень-то по душе. — Я буду молчать. Если ты, конечно, не задумала ничего криминального.
— Если, если… Не надо ставить мне условий, — сквозь зубы процедила Джекки.
— Ладно, я буду молчать. Итак?
— Все очень просто, — грустно улыбнулась Джекки. — Джереми Таплхед — мой отец.
— Кто?!
— Мой отец, если ты не расслышал. Он бросил мою мать в положении, и не просто в положении, а в отчаянном положении. Женился на женщине своего круга, довольно богатой, надо сказать, — усмехнулась Джекки. — О нас он знать не знал и ведать не ведал. Мама еле сводила концы с концами, а потом умерла, потому что болела, а у нас не было денег, чтобы заплатить врачам. Все остальное ты знаешь, Марти.
— О господи. — Мартин обхватил голову руками. — А он-то об этом знает?
Джекки отрицательно покачала головой.
— Так ты встречалась с ним не для того, чтобы сказать ему?
— Нет. Для того чтобы отомстить ему.
— И?..
— Что — и? Я наняла профессионалку, которая талантливо окручивает мужчин и вытягивает из них деньги, а она влюбила его в себя.
— Ее зовут Айрис Маклин? — еле слышно поинтересовался Мартин.
— Да, — кивнула Джекки. — Он что-то говорил о ней?
— Да, говорил. Говорил, что безумно счастлив и скоро женится. Бог мой, Джекки, да что ты творишь?!
— А что он сотворил?! Об этом ты не подумал?! Моя мать умерла, а я осталась сиротой при живом отце! Скиталась по приютам, жила в доме, где со мной… где меня… — Джекки запнулась, а потом сердито продолжила: — Да какая тебе, в конце концов, разница?! Разве ты пережил такое?!
— Джекки, я тоже не был счастлив, — покачал головой Мартин. — Но мстить… Мстить вот так, через столько лет. А ты уверена, что Джереми твой отец?
— Уверена, — кивнула Джекки. — Мама не раз упоминала его имя. А когда она умерла, я нашла в ее вещах несколько фотографий с ним. И знаешь, что было написано на одной из них? «Моей единственной любви от горячего поклонника. Джереми Таплхед». Единственной любви — вот лицемер!
— Послушай, это бред. Дядя никогда не был ходоком. К тому же он и сам был богат — с чего бы ему жениться из-за денег?
— Не знаю, из-за чего он там женился, но одно я тебе могу сказать точно: он свое получил! — В синих глазах Джекки заполыхали молнии гнева.
Нет, в чем-то Мартин даже понимал ее. Тяжелое детство, ранняя смерть матери, приют, приемная семья… Кто бы не ополчился против отца, допустившего такое? Но Джекки, эта чистая, честная девочка, и месть — нет, это вещи несовместимые.
— Послушай, Джекки… — Мартин старался говорить с ней как можно более мягко. — Ты сама утверждала, что прошлое нельзя изменить. Твою маму не вернешь, а Джереми и так получил сполна — ты ведь знаешь, что у него умерла жена. Так зачем мучить его, мучить себя? Я уверен, эта жестокая игра не доставляет тебе удовольствия.
— Ты прав, — немного помолчав, согласилась Джекки. — Только теперь я не знаю, что с этим делать. Если бы их роман был в самом начале… Но ведь Джереми жениться на ней собрался.
— Хочешь, я поговорю с ним? — предложил Мартин. — Расскажу ему всю правду. Джереми — мягкий и добрый человек. Уверен, он поймет твои чувства. Тем более когда узнает, что у него есть взрослая дочь. — Мартин запнулся и внимательно посмотрел на Джекки. — Только не говори, что ты из-за этого вышла за меня замуж.
— Отчасти, — кивнула Джекки. — А что это меняет? Разве брак из мести хуже брака из-за денег?
— Да, ты права, — усмехнулся Мартин. — Но кое-что все-таки меняет. Теперь по крайней мере я понимаю, почему моя тетка решила разделить между нами наследство. Мы не кровные кузен и кузина — оба от разных родителей. Только зачем ей понадобилось женить нас, вот в чем вопрос?
— Не могу влезть в голову к твоей тетке. Ты сам говорил, она была с приветом.
— Не с приветом, а со странностями, — поправил ее Мартин. — К тому же Леонелла и твоя тетка, как выяснилось. Так все-таки что, если я поговорю с Джереми?
Джекки молчала, не глядя на него. Мартин решил, что не стоит торопить ее с ответом.
— Дай мне время подумать, — наконец проговорила она. — Может, я найду другое решение.
— Хорошо, только не затягивай с этим. Речь все-таки идет о моем дяде.
— И о моем отце, — напомнила ему Джекки. — Хотя я, если честно, не испытываю к нему никаких дочерних чувств.
— Оно и видно, — с укором посмотрел на нее он. — Какая дочь проделает с отцом такое?
— Нет, я о другом… — задумчиво произнесла Джекки. — Джереми даже показался мне симпатичным. Я не чувствую… не знаю, как это сказать… родственной связи, наверное. Хотя чему тут удивляться? Я познакомилась с ним только на собственной свадьбе. Да и свадьба была фальшивой. Такой же, как и мой отец. — Джекки опустила голову так низко, что кудрявые волосы закрыли ее лицо.
— Джекки, — тихо позвал ее Мартин.
Она подняла голову.
— Что еще?
— Что с тобой было в той, приемной семье? Тебя там обижали?
Джекки вздрогнула как от удара.
— Я не хочу об этом говорить.
— Но, может, будет лучше, если скажешь?
— Ничего хорошего со мной там не было. Поверь мне, Марти, — сердито проворчала Джекки и поднялась.
Мартин почувствовал, что не должен дать ей уйти. Он поднялся, подошел к ней и сжал ее хрупкие плечи. Джекки подняла на него глаза — безбрежную синеву, размытую слезами, которые ей так не хотелось ему показывать.
Нужно было что-то сказать, но Мартин молчал и просто смотрел на нее не отрываясь. Почему? Как ответила бы сама Джекки: «Не знаю. Просто так. И все».
Нет, не просто так, неожиданно мелькнуло в голове у Мартина. Мне не просто дороги эти синие лучистые глаза, это узенькое личико с милыми кудряшками. Мне не просто больно видеть ее слезы. Мне не просто слышать от нее то, что я слышал. Для меня все это не просто так. Потому что я люблю ее. Я люблю тебя, Джекки. Слышишь? Люблю.
В глазах Джекки промелькнуло что-то такое, отчего Мартин даже испугался, что начал размышлять вслух. Но Джекки развеяла его сомнения:
— Тип, который меня удочерил, приставал ко мне, — опустив голову, призналась она. — Его жена ни о чем не подозревала. Если честно, мне даже жаль эту несчастную дуру. Муж даже поколачивал ее, когда напивался. Однажды он пришел ко мне ночью, но я была готова к его визиту и засунула под матрас бейсбольную биту. В общем, когда он склонился над моей кроватью, я стукнула его по голове битой и сбежала. Мне повезло — эта семья не пыталась меня вернуть. Вот и все, Марти. Не так уж и страшно. Только грязно и противно. До сих пор, вспоминая эту историю, я чувствую себя так, словно меня вываляли в лошадином навозе.
— У тебя с тех пор никого не было? — тихо спросил у нее Мартин.
— С чего ты взял?! — вскинулась на него Джекки, и ее лицо покрылось алым румянцем. — Да, никого, — опустив глаза, призналась она. — Парень, с которым я встречалась в школе, называл меня ледышкой, потому что я не позволяла даже поцеловать себя, не говоря уж о большем. Он бросил меня именно по этой причине. Я была влюблена в него как кошка, но что я могла сделать, когда одна только мысль о мужской ласке заставляла меня дрожать от отвращения. А потом… потом я ни о чем таком и не думала. Увлеклась своим рэпом настолько, что никого вокруг себя не видела. Да и к мужчинам начала относиться проще, потому что большинство из них были моими приятелями, которые никому не дали бы меня в обиду.
Джекки замолчала, но Мартин понял, почувствовал, что она хотела сказать что-то еще. Что-то мелькнуло в глубине ее синих глаз, мелькнуло и погасло упавшей звездой. Кажется, она снова испугалась в чем-то ему признаться. Но в чем?..
В голове у Джекки все утро крутилась строчка из ее песни, которую она не так давно исполнила в «Слепой сове»: «Да это так, я сирота и бродяжка, но кому-то наплевать, что жизнь бывает тяжкой». Джекки чувствовала, что это не к добру, и не ошиблась: уже днем ей позвонили из клиники и сообщили, что Бобу требуется срочная операция.
Слова доктора не предвещали ничего хорошего. Они означали лишь одно: ее дяде стало хуже. Джекки сразу же бросилась к продюсеру.
— Бу, прости, но мне срочно нужно уехать. Бобу стало хуже, его будут оперировать сегодня.
Бу Битрейд и не собирался возражать. Он посмотрел на нее глазами, полными искреннего сочувствия.
— Конечно, Джекки, какие проблемы? Давай-ка я подброшу тебя до клиники.
Джекки с благодарностью согласилась на его предложение. Когда они сели в машину, она набрала номер Мартина и рассказала ему об операции.
— Тебя забрать из студии? — Его голос звучал глухо и взволнованно.
— Нет, меня отвезет Бу.
— Хорошо, тогда я приеду прямо в клинику.
Джекки почувствовала небольшое облегчение. Присутствие Мартина хоть немного ободрит ее. Да и Боб обрадуется. Если, конечно, они застанут его до того, как начнется операция.
— Джекки, а ты давно с Мартином? — поинтересовался у нее Бу, чтобы хоть как-то отвлечь ее от грустных мыслей.
— Нет, мы недавно поженились, — ответила ему Джекки.
— Надо же, — покосился на нее Бу, — а мне показалось, что вы уже несколько лет вместе.
— Почему?
— Вы редко видитесь друг с другом. Ты не была уверена, что он придет на твое последнее выступление в «Сове». Обычно так ведут себя те, кто уже давно вместе. Хотя ревнует он тебя как одержимый.
— С чего ты взял? — Джекки раскрыла рот от удивления.
— Да по нему же видно, — хохотнул Бу. — Пялится на меня, как будто я ему соперник. Его даже не смущает, что я тебе в отцы гожусь.
— Глупости, — покачала головой Джекки. — У Марти просто скверный характер. Если он кого невзлюбил, это серьезно. Тебя он, судя по всему, невзлюбил. Хотя я не понимаю за что.
— Я же говорю тебе, он ревнует, — настаивал на своем Бу. — У твоего Марти даже глаза темнеют, когда он меня видит.
Джекки вспомнила выражение лица Мартина, которое появлялось всякий раз, когда он слышал от нее упоминание о Бу и подумала, что ее продюсер не так уж и не прав. Неужели Марти действительно ее ревнует? Но если это так, то…
Нет, отмахнулась Джекки. Если он и ревнует ее, то скорее это дружеская ревность. Она много времени теперь проводит с Бу, вот Марти и обижается.
И вообще, нечего забивать себе голову этими глупостями, решила Джекки. Сейчас гораздо важнее то, как пройдет операция у Боба.
С Мартином они встретились в вестибюле клиники. Тот окинул Бу Битрейда пренебрежительным взглядом и едва снизошел до того, чтобы поздороваться. Бу заметил это и подмигнул Джекки — мол, что я говорил? Джекки сделала недоуменное лицо и поблагодарила Бу за то, что подбросил ее до клиники.
— Между прочим, я мог за тобой заехать. Не развалился бы, — пробурчал себе под нос Мартин, когда они с Джекки поднимались на лифте.
— За что ты так не любишь Бу? — не выдержала Джекки.
Медово-карие глаза Мартина потемнели, губы сжались, но он сдержался, чтобы не ответить грубостью.
— Мне кажется, что он с тобой играет, — сухо произнес Мартин, — что ты для него наивная девчонка, которую легче легкого окрутить.
— Я что, похожа на такую? — пристально посмотрела на него Джекки.
— Нет, но твой Бу, по всей видимости, так и считает.
Джекки вышла из лифта и мысленно вздохнула. Похоже, Мартин не ревнует ее, а пытается опекать. Значит, это он, а не Бу Битрейд, считает ее маленькой и наивной девочкой.
Увы, когда Мартин и Джекки поднялись на второй этаж, Боба в палате уже не было — его повезли в операционную.
— Бежим! — Мартин схватил Джекки за руку и увлек ее за собой.
Ловкача им удалось догнать в коридоре — он лежал на каталке и глаза его были полны ужаса и отчаяния.
— Дядя! — крикнула Джекки и, растолкав медиков, подбежала к Бобу. — Дядя, как ты?
— Я в порядке, детка, — улыбнулся Боб, обрадованный ее появлением. — Ты как свет в конце тоннеля. Все-таки успела к своему старику.
— Какой же ты старик, Боб? — выдавила из себя улыбку Джекки. — Не бойся, все будет хорошо. Ты заснешь и не заметишь, как врачи все сделают. А проснешься уже здоровым.
— Детка, — полушепотом позвал ее Боб. — Ты только не забывай о том, что я тебе говорил. Ты самая лучшая. Ты Королева.
— Дядя…
Когда Боба отвезли в операционную, Джекки не сдержала слез и, уронив голову на колени, горько разрыдалась. Мартин ласково провел рукой по ее кудрявым волосам.
— Все будет хорошо, Джекки. Боб обязательно поправится.
— Вот засранец, — всхлипывая, пробормотала Джекки. — Сколько раз я говорила ему, как боюсь его потерять.
— Ты его не потеряешь, — продолжал уговаривать ее Мартин. — Врачи сделают все, чтобы ему помочь.
— А если ему уже нельзя помочь?
— Сама говорила, никто не знает, что стоит за этим «если».
— Да уж, — всхлипнула Джекки. — Говорила. Только знать все-таки хочется.
Когда Джекки успокоилась, Мартин сходил за кофе и с трудом уговорил ее сделать хотя бы глоток. Операция длилась около четырех часов, и все это время Мартин и Джекки сидели в холле в напряженном ожидании. Когда хирург наконец вышел из операционной, Джекки вскочила со стула.
— Ну как он, доктор?!
Мартин пытался прочитать на лице врача хоть какие-то эмоции, но все было тщетно — доктор, по всей видимости, привык тщательно их скрывать. Наконец он снял с лица маску и ответил:
— Все гораздо лучше, чем мы могли предположить. Он молодец, ваш дядя.
Джекки снова разрыдалась, и Мартину пришлось оттаскивать ее от доктора, на шею к которому она кинулась.
— Извините ее. Она страшно волновалась.
— Все в порядке, — улыбнулся доктор. — Правда, мистеру Уилсону придется пару недель провести в клинике под наблюдением врачей, во избежание осложнений. И, как минимум, на два месяца отказаться от алкоголя. Я бы вообще посоветовал ему воздержаться от этой вредной привычки.
Мартин повез на этот раз от радости плачущую Джекки домой.
— Надо бы отметить это событие, — предложил он по дороге. — А заодно снять стресс — на тебе до сих пор лица нет.
— Еще бы, — улыбнулась Джекки, вытирая глаза платком, который еще в больнице вручил ей Мартин. — Я так боялась, что Боб сыграет в ящик, думала свихнусь от страха.
— Узнаю прежнюю Джекки, — хмыкнул Мартин. — А то ты слишком правильно заговорила в последнее время.
— Тебе же самому не нравились мои словечки? — удивленно вскинулась на него Джекки.
— Мало ли что мне не нравилось. Если честно, когда ты переехала ко мне, я думал, что буду тебя ненавидеть. А уж когда узнал, что твой дядя будет жить с нами… Если бы кто-нибудь мне сказал, что буду волноваться за Боба, как за родного, я бы не поверил.
— Спасибо тебе, Марти, — улыбнулась Джекки и засунула его платок в карман своих широких брюк.
— За что? — удивленно посмотрел на нее Мартин. — Я не сделал ничего особенного.
— Сделал, — возразила Джекки. — Если бы не ты, не знаю, как я пережила бы то, что случилось с Бобом. Слушай… — Джекки посмотрела на Мартина, и в ее искристо-синих глазах загорелся лукавый огонек. — А что, если ты заглянешь ко мне в гости? Посмотришь, как я жила раньше. Я знаю, что ты не любишь Совиные Подворотни, но я ведь не предлагаю тебе туда переехать.
— В Подворотни так в Подворотни, — улыбнулся ей Мартин. — Помнится, Бадди говорил, что ты любишь «гролш»?
— Люблю, — весело отозвалась Джекки. — И сырные палочки. Но лучше Боба их никто не готовит.
Мартин купил вина и «гролша», а поскольку «повар» лежал в больнице, пришлось довольствоваться сырными палочками из местной пиццерии.
Перешагнув порог квартиры, в которой Джекки жила со своим дядей, Мартин подумал, что ожидал увидеть гораздо более плачевное зрелище. Несмотря на разруху, царившую повсюду, старенькую мебель и облупившуюся штукатурку, квартирка была чистенькой и даже уютной.
Джекки предложила устроиться в гостиной — если так, конечно, можно было назвать одну из двух маленьких комнаток — и усадила Мартина на отживавший последние деньки диванчик, застеленный вылинявшим от времени пледом.
Мартин старательно делал вид, что не замечает кричащей изо всех углов бедности, но от Джекки трудно было что-либо скрыть.
— Я знаю, что ты к другому привык. Не стесняйся, можешь критиковать. Это лучше, чем делать вид, что тебе все нравится.
— Ладно, не очень-то мне все нравится, — с улыбкой ответил Мартин. — Но в общем-то чисто и уютно. Если сделать ремонт и поменять мебель, риелторы вашу квартирку с руками оторвут.
— Но я не хочу ее продавать, — покачала головой Джекки и сделала глоток пива из бутылки. — Здесь прошла моя юность. И нам тут с Бобом было хорошо.
— Верю, но ведь тебе еще год придется жить в тетушкином доме.
— Это не повод избавляться от своего дома. И потом, уже не год, а чуть меньше, — улыбнулась Джекки.
— Совсем чуть-чуть… — в тон ей ответил Мартин. — Скажи, Джекки, ты жалеешь о том, что сделала?
— Имеешь в виду наш фиктивный брак? — Джекки покачала головой. — Нет, наоборот, я даже рада, что познакомилась с тобой. Хотя… — улыбнулась она, по всей видимости о чем-то вспомнив, — в ту ночь, перед нашей свадьбой, я так не считала.
— Кстати, Бадди так и не объяснил мне, что делал в твоем лимузине, — шутливо нахмурился Мартин.
— Я только что об этом вспомнила. — Джекки в подробностях рассказала Мартину историю той ночи и того знаменательного утра.
Если бы Мартин узнал об этом тогда, на свадьбе, он был бы в ярости, но теперь посмеялся вместе с Джекки.
Каким же он был идиотом, когда предлагал Джекки переехать в гостиницу! Вполне естественно, что она обиделась.
Джекки поднялась со стула и подошла к шкафу.
— Марти, — позвала она его.
Мартин поднялся с диванчика и направился к ней. Она распахнула перед ним шкаф. Он был почти пуст — в нем висело одно-единственное платье. То самое свадебное платье, которое Мартин выбрал для нее.
— Ты его даже не примеряла? — тихо спросил он.
— Нет.
— Почему оно тебе так не понравилось?
— Наоборот, оно мне очень понравилось, — смущенно призналась Джекки. — Просто я подумала… подумала, что в таком платье нужно выходить замуж на самом деле, а не так, как женились мы.
— По-настоящему? — внимательно посмотрел на нее Мартин.
— По-настоящему, — одними губами ответила Джекки.
Мартин слишком долго ждал. И теперь, когда ее взволнованное лицо было так близко к его лицу, когда ее признание окончательно растопило осколки льда в его душе, когда ему так мучительно хотелось сжать ее в своих объятиях, он понял, что не может больше ждать.
Он протянул руку и осторожно провел ладонью по ее щеке. Ее синие глаза заволокла дымка. Джекки не испугалась его прикосновения, оно было ей приятно. Мартин не только видел, но и чувствовал это — по его пальцам пробежала горячая искорка, искорка, которую она отправила к нему.
Его рука скользнула к ее подбородку. Он приподнял его и приблизил свое лицо к лицу Джекки. Ее синие глаза распахнулись, открылись с каким-то пугливым удивлением и интересом. Меньше всего ему хотелось пугать ее, и он улыбнулся краешком губ. Джекки улыбнулась в ответ, и их губы наконец сблизились, слились в поцелуе.
Это было настоящее наслаждение — целоваться с ней. Ее губы отвечали ему с такой страстью, с таким чувством, что Мартину казалось — он самый желанный мужчина на свете. Его руки блуждали по ее спине, а потом нырнули под футболку и наконец-то узнали, какая нежная кожа у этой прелестной девчонки, которая могла свести с ума кого угодно.
Джекки не отстранялась, она льнула к нему, прижималась всем телом, то и дело открывая глаза, словно чтобы убедиться — это не сон, он, Мартин, рядом с ней. Ласки его становились все настойчивее, и, не устояв перед силой желания, он подхватил Джекки и понес к дивану.
Она обнимала его плечи, целовала волосы цвета выжженной солнцем травы, прижималась щекой к его груди. Мартин хотел ее так сильно, что внутри него разгорались языки пламени, обжигавшие его и вызывавшее почти физическую боль.
Он осторожно положил Джекки на диван, но его тут же как электрическим током пронзило воспоминание о Сьюки. Нет, он не должен так поступать. Это нечестно по отношению к обеим женщинам.
Застонав от собственного бессилия, Мартин откинулся на спинку дивана. Джекки была потрясена, и он знал это. Но сейчас ему не хотелось смотреть на нее, видеть в ее бездонно-синих глазах поволоку страсти, которую еще не успело растворить изумление.
— В чем дело, Марти? — дрожащим голосом спросила она.
Мартин закрыл глаза и покачал головой.
— Ни в чем. Просто я не могу.
— Почему?
— Просто не могу, и все, Джекки. Глупо спрашивать почему.
— Прости.
— И глупо извиняться, — довольно резко заметил Мартин.
Он подумал, что, должно быть, обидел ее, но это было куда лучше, чем воспользоваться ее наивностью. Пусть дуется, по крайней мере он не будет чувствовать себя подлецом из-за того, что обманул и ее, и Сьюки.
Джекки молчала, и Мартин молчал. Каждый из них в этот момент думал о своем. Джекки пыталась понять, почему единственный мужчина, к которому она когда-либо испытывала желание, отказывается принять ее драгоценный дар. А Мартин размышлял о том, как нелегко ему дастся предстоящий разговор со Сьюки.
