13

Несмотря на впечатляющий рассказ о Джефри Ленни, Кейт не оставляло смутное предчувствие того, что разгадку таинственного исчезновения девушек нужно искать не в далеком Уолштоне, а в Честершире. Грег, наверное, сказал бы, что ей, как настоящей журналистке, просто хочется обвинить во всем несуществующего маньяка, но причина, по которой девушка все еще сомневалась, была совершенно другой.

Единственным человеком, видевшим девушек на холме, был почтальон Альфред Уигги, с которым ей все-таки удалось познакомиться — он приносил почту для Эльзы. По его собственному утверждению, он каждый день возвращался с почты в одно и то же время. Его дорога пролегала по длинной Минфилд-стрит, растянувшейся вдоль холма.

О том, что почтальон ходит именно этой дорогой и именно в это время, могли знать многие жители города. Почему бы тогда кому-нибудь не воспользоваться этим фактом, заставив почтальона увидеть то, что он увидел? То есть девушек, поднимавшихся на холм?

Если предположения Кейт были верны, значит, кому-то очень хотелось обвинить во всех смертных грехах ее дядюшку и отвлечь подозрение от себя. А это могло прийти в голову только местному жителю, но уж никак не приезжему… Правда, на холме Альфред Уигги видел только двух девушек: Стеллу и Лиз, которые пропали последними.

Эву Карчер в день ее исчезновения последним видел Барри. Эва ушла из кафе «Санрайс» в обычное время, никому ничего особенного не сказала, и у дверей кафе ее никто не ждал… Этот факт ставил под сомнение теорию Кейт, и отчасти из-за него девушка решила не делиться с Грегом своими подозрениями.

Грег сказал, что встреча с подружками Стеллы Каррингтон уже не имеет смысла, но упрямая Кейт все-таки решила поговорить с девушками. Тем более Грег все равно уехал, и Кейт подумала, что в это время ей стоит чем-то себя занять, чтобы не провести в мыслях о нем остаток недели. Конечно, была еще статья, которую Кейт хотела написать о Кипе Моузе, но девушке не хотелось встречаться с писателем, пока Грега нет в городе.

Одним из неприятных недостатков Грега была ревность. Но Кейт готова была принять этот недостаток, и ей меньше всего хотелось на нем играть…

Молли и Пэйн, — так звали девушек, о которых рассказал Стив Каррингтон, — согласились встретиться с Кейт в кафе «Санрайс», которое уже успело ей полюбиться.

От остальных кафе Честершира «Санрайс» отличалось модным дизайном и возможностью вкусно и недорого поесть. Да и обслуживание было хорошим — Барри держал себя с клиентами запросто, но не переходил границ вежливости. К тому же бармен, а теперь еще и официант по совместительству, обслуживал клиентов быстро и никогда не заставлял ждать дольше обещанного времени.

Утром и днем «Санрайс» был тихим и уютным местечком, а вечером в кафе приходила молодежь и одинокие люди среднего возраста, которым просто хотелось видеть вокруг себя жизнь.

Девушки пришли в назначенный час и, как показалось Кейт, сразу отнеслись к ней с подозрением. Чтобы умаслить недоверчивых девиц, Кейт решила их угостить. Порция клубничной «Маргариты» развязала им языки. Сама же Кейт предусмотрительно ограничилась кофе, чтобы не расслабиться и не упустить ни слова.

Молли — субтильная и жеманная барышня с крашеными волосами цвета ежевики — рассказала о том, что Кейт уже знала от Грега: Стелла была довольно замкнутой девушкой, потому что над ней постоянно довлел отец.

— Я ва-абще такого никогда не видела, — протянула Молли. — Чтобы дочка так слушалась отца… Она же — взрослая девушка, а не пятилетняя девчонка… Представляете, Кейт, он указывал ей, во сколько возвращаться… Если бы мой папаша проделал со мной такое, я бы ему показала…

— А еще он ей с парнями запрещал встречаться, — вмешалась Пэйн, обиженная тем, что все внимание достается Молли. Пэйн была пышногрудой шатенкой, довольно ладно скроенной, но казавшейся немного полной на фоне своей подруги. — Сколько раз мы предлагали Стелле с кем-нибудь познакомиться. А она — ни в какую… Все говорила, что папе это не понравится…

— А вы знали, что Стелла заправляла магазином, пока Стив Каррингтон лежал в больнице? — поинтересовалась Кейт.

— Конечно, — ответила Молли. — Мы ей даже предложили оторваться по полной, пока папаша не видит.

— Но она отказалась, — добавила Пэйн. — Сказала, что дел много. Но я ей не поверила. У нее на лице было написано, что она с кем-то закрутила. Я бы не удивилась, что у нее кто-то появился, пока отец болел. Он ведь ее вконец доконал, бедняжку…

— А она не говорила, кто именно?

— Нет, — покачала головой Молли. — Мы вообще о ней мало чего знали. Пытались, так сказать, взять над ней шефство — такая красивая девчонка пропадает… Но ее папаша так на нас косился, когда мы приходили к ней… А откровенничала Стелла редко. Только однажды разговорилась, когда мы с Пэйн подпоили ее в баре. Даже сказала, что дневник ведет… Как школьница, ей-богу…

— Дневник? — оживилась Кейт. — У нее был дневник?

— Да, был, — кивнула Пэйн. — Она его от отца прятала под матрасом. Туда-то он, слава богу, не лез…

— А вы говорили об этом полиции?

Девушки переглянулись.

— Нет, — с виноватым видом ответила Молли.

— Но почему? — удивилась Кейт. — Ведь дневник мог бы помочь ее найти…

— Мы подумали, что она сама вернется, — призналась Пэйн. — А если бы о дневнике узнал ее отец… Он бы обязательно его прочитал, а Стелла, сами понимаете, нам спасибо за это не скажет.

— Ясно, — кивнула Кейт.

Значит, Стелла Каррингтон вела дневник. И не исключено, что описывала в этом дневнике то, что происходило с ней, пока отец лежал в больнице… Вполне возможно, в этом дневнике есть имя того, с кем она «закрутила». Имя человека, который причастен к ее похищению…

— Понимаете, Кип, к Стиву Каррингтону лучше пойти мужчине. К женщинам он относится слишком уж настороженно. Может быть, он вообще меня на порог не пустит. Какой уж там дневник…

Кейт умоляюще посмотрела на Кипа. Кип задумчиво молчал и теребил шнур кальяна, обмотанный голубой и золотистой ленточками.

— Вы думаете, что найдете в этом дневнике разгадку? — поинтересовался Кип. Кейт кивнула. — Не знаю, Кейт, мне не нравится эта затея. Во мне не настолько силен дух авантюры, чтобы я на такое решился. Прийти к незнакомому человеку, врать, что я из полиции… А вдруг этот Стив меня видел и знает, что я — писатель? Как я тогда буду выглядеть?

— А как же «независимое мышление»? — напомнила Кейт.

— Я говорил о вас, а не о себе…

— И потом, — продолжала настаивать Кейт, — вы ведь не ради праздного любопытства к нему пойдете. Мы можем помочь его дочери…

— Да, — кивнул Кип, — я понимаю. А что, если в этом дневнике не окажется ничего, кроме стенаний одинокой души?

— По крайней мере, мы будем считать, что сделали все, от нас зависящее, чтобы помочь Стелле Каррингтон… Поймите, мне некого больше просить, Кип, — прибегла Кейт к последнему аргументу. — В Честершире у меня не так много друзей. Только вы и… — Кейт притихла, поняв, что сейчас ей не стоит напоминать Кипу о Греге. — Не могу же я просить об этом дядю?

Кип снова замолчал, поднес к губам кальян и затянулся ароматным дымом. Кейт уже злилась на себя за то, что пришла к нему. Теперь ей придется рассказать об этом Грегу, и вряд ли тот оценит ее старания, которые к тому же не увенчались успехом…

Кип выпустил изо рта клуб дыма и посмотрел на Кейт с хорошо знакомой ей улыбкой: мягкой, с ямочками на щеках.

— Хорошо, Кейт. Я вам помогу. Только в случае провала не ругайте меня сильно. Ведь в лицедействе я — дилетант.

Полицейскую форму Кейт купила в Ширстоне, в бутафорском магазинчике с названием «Все для маскарада». Конечно, человек знающий сразу заметил бы, что форма — ненастоящая, но Стив Кармайкл не так уж часто имел дело с полицейскими, чтобы заподозрить обман.

Конечно, Кейт понимала, что в случае разоблачения им с Кипом придется несладко, но она готова была взять вину на себя. В конце концов, идея принадлежит ей. А Кип — всего лишь исполнитель главной роли.

Форма сидела на Кипе неважно — Кейт ошиблась с размером, поэтому костюм выглядел немного мешковатым. Рассматривая переодевшегося писателя, Кейт мысленно сравнила его с Грегом. Сравнение было не в пользу Кипа. На Греге форма сидела, как влитая, и даже не из-за идеально подобранного размера, а потому, что это была его форма. Кип и форма полицейского существовали отдельно друг от друга, потому-то мужчина и выглядел в ней так нелепо.

— Ничего, Стиву Каррингтону будет все равно, как вы выглядите. Главное, делайте серьезное лицо.

— А что, обычно оно у меня — несерьезное? — с улыбкой поинтересовался Кип.

— Обычно оно у вас умное, — в ответ улыбнулась Кейт.

Неподалеку от дома Стива Кейт и Кип расстались. Кейт спряталась за пышным кустом, а Кип отправился, как он выразился, «лицедействовать».

Кейт осторожно отогнула ветки, усыпанные ярко-красными ягодами, и принялась наблюдать за происходящим. Кип подошел к дому, поправил брюки, позвонил в дверь. Через некоторое время дверь открыл Стив Кармайкл. Кейт заметила, что его лицо не выражало бурной радости по поводу визита очередного полицейского. О чем говорили мужчины, Кейт не слышала, но зато увидела, что Стив все-таки пригласил Кипа войти. Дверь закрылась, и над Кейт снова сгустились тучи неизвестности.

Хоть бы он все-таки разрешил Кипу взять этот дневник, молилась про себя Кейт. Только бы не отказал…

Минуты шли, а Кипа все не было. Это внушало Кейт определенную надежду. Значит, Стив Каррингтон ищет дневник. А если он его ищет, то, вполне возможно, отдаст…

Кип провел в доме Каррингтона около десяти или пятнадцати минут. Затем дверь открылась, и Кейт с бьющимся сердцем пригляделась к вышедшему Кипу. Но, увы, в руках Кипа ничего не было. Может быть, он засунул дневник в карман? — лелеяла последнюю надежду Кейт.

— Ну что?

— Ничего, — вздохнул Кип и сорвал с куста, за которым пряталась Кейт, ярко-красную ягоду. — Я долго убеждал его, что нужно отдать дневник, но он категорически отказался.

— Он хотя бы искал его?

— Он сказал, что все это — лишь домыслы легкомысленных девчонок. Стив Каррингтон уверен, что его дочка никогда не вела дневника. Когда я сказал ему, что дневник лежит под матрасом, он привел меня в комнату и демонстративно стащил с кровати матрас. Дневника, Кейт, увы, там не оказалось…

— Не оказалось? — разочарованно переспросила Кейт. — Может быть, Стелла его переложила? А вы искали где-нибудь еще?

— Искали? — усмехнулся Кип, катая по ладони сорванную ягоду. — Нет, Стив Кармайкл больше ничего искать не собирался. Он обозвал меня бездельником и попросил больше его не беспокоить. Во всяком случае, по такому нелепому поводу…

— Да… — вздохнула Кейт. — И на что я только рассчитывала? Простите, Кип, я втянула вас в неприятную историю…

— Забудьте, Кейт. Что было, то прошло. Я утешаю себя тем, что меня, по крайней мере, не разоблачили…

Кип зажал ягоду между большим и указательным пальцем и стиснул их. Из ягоды потек алый сок. Кейт на секунду испугалась: алая жидкость, текущая по пальцам Кипа, показалась ей кровью. Кейт тряхнула головой, чтобы прогнать наваждение.

Хорошее же у меня воображение, мысленно усмехнулась она. А Грег все-таки прав: каждый должен заниматься своим делом…

Кейт увлеченно писала свои «Честерширские заметки» и с нетерпением ждала возвращения Грега. Он звонил ей почти что каждый день, но Кейт все равно чувствовала, что уже успела соскучиться. Ей хотелось увидеть его лицо, услышать его веселый голос, его шутки, пусть и по адресу самой Кейт.

Ей казалось, что Грег, уехав, забрал с собой частичку ее души. Во всяком случае, у Кейт появилось ощущение, что внутри нее не хватает какого-то маленького, постоянно тикающего механизма, отвечавшего за ее веселое и легкое настроение. Единственными людьми, с которыми в эти дни ей хотелось видеться, были Кармайклы, а единственным занятием, которое спасало ее от набегающих мыслей о Греге, была незаконченная статья.

Кейт все еще не понимала, любит ли она Грега или он — очередное, хотя и очень сильное, увлечение. То, что она испытывала к Грегу, значительно отличалось от ее чувств и к Микки, и к Кипу. Отношения с Микки смахивали на подростковый роман, а Кипом, похоже, она увлеклась только потому, что была очарована атмосферой, которой он окружил их знакомство. Кип умел красиво ухаживать, делать комплименты, — и при этом умудрялся сохранять и независимость, и загадочность.

Возможно, она пыталась заменить им отца, оставшегося в Вудрофе. Ей, маленькой девочке, выброшенной на берег острова самостоятельности, было трудно примириться с мыслью, что теперь она сама будет заботиться о себе. И как бы Кейт ни старалась казаться взрослой, она подсознательно принялась искать человека, который стал бы для нее той «каменной стеной», которой всегда был отец. Знакомство с Кипом оказалось как нельзя кстати…

Грег, в отличие от Кипа, не собирался потакать ее капризам. Он смеялся над ней, когда она пыталась играть роль «взрослой девочки», но зато, когда ей действительно понадобилась помощь, Грег показал себя очень заботливым и даже нежным… Рядом с ним Кейт чувствовала себя непринужденно и ей не нужно было подбирать слова, чтобы говорить с ним. А еще… Еще ей так часто хотелось, чтобы он сгреб ее охапку и поцеловал… Но Грег, как будто ждал чего-то, а чего именно, Кейт не понимала. Ей показалось, она дала ему понять, что сделала свой выбор, но он по-прежнему медлил. И, вспоминая его голубые, лучащиеся нежностью глаза, его красивое лицо, которое ему самому казалось не слишком-то выдающимся, Кейт до боли стискивала губы, чтобы унять нарастающее желание…

В пятницу Грег позвонил уже с автовокзала. Кейт хотела устроить ему сюрприз и встретить в Ширстоне, но, увы, Грегу это даже не пришло в голову. Он назначил Кейт встречу в уже привычном «Санрайсе». Кейт снова пришла вовремя… и снова томилась в ожидании его прихода.

К счастью, на этот раз Грег опоздал всего-то на двадцать минут. Правда, когда Кейт увидела его, то сразу же перестала злиться: в руках у Грега был большой букет полевых цветов: голубых, синих, белых и красных. Мужчина с таким букетом не мог не привлечь внимания посетителей.

Слава богу, он успел переодеться, улыбнулась про себя Кейт. Вот было бы смеху, если бы он заявился с этим великолепием в полицейской форме…

— Кейт, прости, я снова опоздал, — смущенно пробормотал он, протягивая девушке букет. — Это тебе… Я сам собирал…

У Кейт появилось чувство, что Грег впервые дарит девушке цветы. Простившись с букетом, он уселся за стол и, по всей видимости, вздохнул с облегчением оттого, что нелепая процедура закончилась.

— Спасибо за цветы, — едва сдерживая смех, поблагодарила Кейт. — Будь уверен, таких, мне еще никто не дарил.

— На здоровье… То есть… Что обычно говорят в таких случаях?

— Обычно? Не знаю. Не так уж и часто мне дарили цветы… Хотя, конечно, в Честершире я быстро наверстала упущенное.

— А я не так уж и часто их дарил. Точнее сказать, совсем не дарил… — смущенно улыбнулся Грег. — Правду говорят, первый блин всегда комом…

— Не блин, а букет. Не комом, а приятным сюрпризом, — поправила Кейт.

Ободренный ею, Грег перестал наконец смущаться и, вернувшись к своему привычному расположению духа, принялся рассказывать о поездке в Уолштон.

Подозрения Грега оказались небезосновательными: алиби у Джефри Ленни не было. Старенький портье из «Честершир-холла» так и не смог вспомнить, в какое именно время Джефри Ленни выходил из гостиницы. Но уверял полицию, что это было вечером, потому что в «Честершир-холл» Джефри все три раза приезжал рано утром, и до вечера, по всей видимости, отсыпался с дороги.

Вся эта информация, к которой прибавлялась судимость Джефри Ленни, позволяла Грегу отвезти подозреваемого в местный полицейский участок. Однако, услышав приказ полицейского садиться в машину, Джефри начал возмущаться и даже попытался убежать. Грегу пришлось применить силу, поэтому Джефри Ленни прибыл в участок со всеми почестями, то есть в наручниках.

Местные полицейские, чьей поддержкой Грег заручился заранее, разрешили ему самостоятельно допросить подозреваемого. В свое оправдание Ленни начал нести какую-то околесицу: дескать, в Честершир он катался не по своей инициативе, а по приказанию человека, который его шантажировал. Этого человека Ленни якобы видел всего один раз в жизни. У него было чудное имя Ульрик, а фамилии Ленни так и не запомнил.

Шантажист располагал информацией, которую Ленни скрывал тщательным образом. Полицейским он все-таки раскрыл свою тайну и признался, что у него нетрадиционная сексуальная ориентация, проще говоря, Ленни оказался геем.

Ленни ничего не оставалось, как согласиться с требованиями шантажиста. Он должен был каждый месяц в обговоренный день приезжать в Честершир и привозить деньги, которые для Джефри Ленни, вновь вернувшегося к торговле наркотиками, оказались не такими уж большими. Джефри утверждал, что предлагал Ульрику переводить деньги на банковскую карту. Но Ульрик почему-то уперся и потребовал, чтобы Ленни оставлял сверток с деньгами в дупле старого дерева, которое находилось неподалеку от подъема на первый холм, то есть в часе пешей ходьбы от гостиницы.

Более нелепых оправданий полицейские никогда в своей жизни не слышали, поэтому над рассказом незадачливого преступника смеялись всем участком. В довершение всего Ленни описал внешность шантажиста: волосы у него были якобы выкрашены в оранжевый цвет, а щеку рассекал большой шрам.

Естественно, в эту абсурдную историю никто не поверил, хотя Ленни клялся и божился, что все это — чистая правда. Оскорбленный в лучших чувствах, Джефри Ленни заявил, что больше не скажет ни слова, пока не поговорит со своим адвокатом, и замолчал. Ответить, что он сделал с девушками, Ленни наотрез отказался.

— Он пытался убедить меня, что самое скверное преступление, которое он совершил, — это торговля марихуаной. Джефри прекрасно понял, что за торговлю живым товаром он получит гораздо больший срок, — объяснил Грег. — Вот и начал каяться в мелких грехах, чтобы полиция ему поверила… Но в такую абсурдную историю и ребенок не поверит. Не говоря уже о полицейских… Ничего, посидит немного и расколется, как миленький. Я уверен, даже адвокат ему посоветует сознаться… Чистосердечное признание — его последний шанс. Тем более если девушки все-таки живы, — мрачно заметил Грег.

— Да, — согласилась Кейт. — Самое ужасное, что он так и не сказал, живы девушки или нет… И где они вообще…

— Давай не будем о мрачном, — предложил Грег. — Я думаю, скоро мы обо всем узнаем. Лучше я расскажу еще одну историю, которая тебе будет интересна… Вот уж действительно мир тесен, как ты любишь говорить… Ты знала, что Уолштон — родной город Кипа Моуза? — Кейт отрицательно покачала головой. — Вот и я тоже не знал. Представляешь, заглянул в местный книжный и увидел целую полку с его романами. Ко мне подошел продавец, — то есть я вначале подумал, что он работает продавцом, — и предложил купить книгу. Я полюбопытствовал, так ли хорош писатель, как о нем говорят. Ну и пошло-поехало… Оказалось, мужчина, предложивший мне книгу, вовсе не продавец, а хозяин магазина. Мало того, в прошлом — хороший знакомый нашего Кипа. Он рассказал мне, что с Кипом произошла довольно странная история. Очередной роман он уехал писать в фермерский городок, неподалеку от Уолштона. Кип специально арендовал для этого домик. Решив сделать писателю сюрприз, к нему нагрянули друзья. Однако Кипа в доме не обнаружили, нашли лишь странную записку, где писатель жаловался на творческий кризис и писал, что собирается «найти самого себя». Где-то через месяц он вернулся действительно каким-то изменившимся. Друзья его не узнавали. Мало того, за время отсутствия — кстати, он так и не рассказал, где был все это время, — у него начались проблемы с памятью… Когда местная газета брала у него интервью, он сказал, что собирается «искать себя» дальше. А для этого уедет в какой-нибудь маленький городок и попробует написать что-то новое, отличное оттого, что делал раньше… И действительно уехал. В Честершир, представляешь? Вот такие бывают истории…

Кейт нервно заерзала на стуле. Грег прочитал в ее взгляде тревогу и нахмурился.

— Только не говори мне, что теперь ты будешь играть в мать Терезу и возвращать его к жизни и творчеству. К тому же он сам говорил, что увлеченно пишет новую книгу…

— Разве я не могу ему посочувствовать? — с вызовом поинтересовалась Кейт.

— Посочувствовать? Пожалуйста, сколько угодно. Только я хотел бы знать… Ты в мое отсутствие тоже ему… сочувствовала?

Кейт знала, что ей все равно придется рассказать Грегу и о встрече с Кипом, и том, что они «нанесли визит» Стиву Каррингтону. Конечно, она могла бы и промолчать. Но Грег ждал, что она будет с ним честной, и Кейт не хотела его обманывать…

Выслушав ее рассказ, Грег помрачнел еще больше.

— Я знал, что ты упрямая, Кейт. И был готов принять твое упрямство…

— Был? — недоуменно уставилась на него Кейт.

— Дай мне закончить… Но еще я знал, что моя поездка поможет тебе окончательно определиться, с кем ты хочешь быть…

— Но, Грег…

— Не перебивай меня, Кейт. А теперь я понимаю, что ошибался. Ты продолжаешь играть в свои игры, морочить мне голову, и тебе нет дела до того, что я думаю и чувствую… Тебе очень хотелось посмотреть, идет ли Кипу полицейская форма? Да, Кейт?

На губах Грега играла злая усмешка. Кейт хотелось ударить его по этим губам, и она с трудом сдержалась, чтобы не сделать этого.

— Иди к черту, Грег Кармайкл, — спокойно произнесла она и, поднявшись из-за стола, направилась к выходу из кафе.