13

Хитер поехала навещать родственников не в одиночестве — компанию ей составил Ивэн. За день перед отъездом он усадил перед собой Шерилин и торжественно объявил ей, что они с Хитер разводятся, о чем, естественно, не хотят сообщать родным по телефону.

— Это всего пара дней, — успокоил он ее. — Сама понимаешь, о таких событиях лучше рассказывать лично. А потом, через месяц-другой, мы поедем к моим родителям вместе с тобой. Надо же мне познакомить их с будущей невесткой.

— Невесткой? — недоуменно уставилась на него Шери. — Ты что, собрался на мне жениться?

— Ты говоришь об этом с таким возмущением, словно я, наоборот, не собираюсь жениться на тебе. Честное слово, ты оригиналка, Шери. Я сразу это понял.

— А тебе не кажется, что мы торопимся? — испуганно посмотрела на него Шери. — Мы ведь еще так недолго вместе…

— Обычно эти слова говорят мужчины, — улыбнулся Ивэн. — Я же не предлагаю тебе прямо сейчас заказывать свадебное платье. Сначала нам нужно развестись. Мне — с Хитер, а тебе — с Дэном.

— А что, Хитер тоже подумывает о втором браке? — поинтересовалась Шери, пораженная тем, как легко Ивэн рассуждает об их будущем.

— Этот вопрос тебе лучше задать Дэну.

Ивэн уехал тем же вечером, не подозревая о том, какой сумбур внес в мысли Шерилин. И без того растерянная, после этого разговора она поняла, что запуталась окончательно.

Значит, Голдуэйты разводятся. Все-таки разводятся. И чья же это инициатива: Ивэна, Хитер или, может, Дэна? — ломала голову Шери.

Впрочем, очень скоро все эти вопросы вылетели у нее из головы, уступив место страху. За окном смеркалось, и Шери с тревогой поглядывала на заходящее солнце. Она еще ни разу не оставалась в этом доме ночью в полном одиночестве.

Зная о ее страхах, Ивэн попытался успокоить ее тем, что подвал совершенно пустой — тех, кого так панически боится Шерилин, в нем нет. Эта мысль несколько утешила ее, но, как только багровый шар закатился за горизонт, все разумные доводы мгновенно вылетели у нее из головы.

Чтобы хоть немного успокоиться, она включила свет во всех комнатах, куда ей не страшно было зайти, и уселась перед огромной панелью в гостиной. Сейчас ее могло спасти только общество людей, но, увы, в отсутствие оного ей оставалось довольствоваться лишь телевизионными программами.

Она безжалостно давила на кнопки пульта, пытаясь найти хоть что-нибудь, что отвлекло бы ее от навязчивой мысли о подвале. Наконец Шери наткнулась на какое-то дурацкое телешоу, в котором обиженные или обманутые в своих лучших ожиданиях люди делились со зрителями своими нехитрыми историями.

То что надо. Тупое шоу лучше всего отвлечет от собственных страхов и проблем. На экране мельтешила какая-то визгливая блондинка. Она рассказывала о своем знакомстве с пожилым мужчиной, который представился ей миллионером, соблазнил, а потом бросил, умудрившись при этом выкачать из нее кучу денег.

Шери похихикала над незадачливой блондинкой, которая рассчитывала на легкую добычу, а в итоге сама стала жертвой.

Вот оно, общество потребителей, подумала Шери, теребя в руках пульт. Один думает, что использует другого, а другой на самом деле использует его самого. Хотя чем я, например, лучше этой блондинки, рассчитывавшей за свою смазливую внешность получить целое состояние? Мало того что я уже одурачила столько мужчин ради денег, так теперь еще обманываю человека, который готов сделать для меня все. Ивэн предложил мне выйти за него, а ведь он даже не знает ни моей настоящей фамилии, ни моего прошлого. Ни того, что я до сих пор люблю своего мужа, у которого такое же темное прошлое, как и у меня.

Продолжить самобичевание ей не удалось. Внизу — в том самом подвале, которого она боялась больше всего на свете, — раздался грохот.

Шери застыла с пультом в руках.

Нет, не может быть. Ивэн ведь говорил, что там никого нет. И потом, в Саммерфилде в последнее время никто не умирал, во всяком случае она об этом ничего не слышала. Шери почувствовала, как от кончиков пальцев до самого горла пробежала ледяная волна.

А что, если Ивэн соврал, чтобы ее успокоить? А что, если в подвале лежит покойник? А что, если в городе кто-то умер, но при ней об этом просто не заводили речь? А что, если тот, кто сейчас находится в подвале, встал и поднимается по холодным бетонным ступеням?

Внезапно раздавшийся звонок заставил Шери подскочить с дивана и заголосить во всю мощь, на которую были способны ее легкие. Когда горло уже начало саднить от крика, она замолчала и закашлялась.

Из подвала никто не поднимался, а настойчивый звонок определенно доносился из холла. Мало того, за дверью Шери отчетливо расслышала крики. И только когда в дверь начали стучать кулаками, она окончательно пришла в себя и побежала открывать.

Перед ней стоял Дэн, напуганный не меньше, чем она сама. Он тяжело дышал и смотрел на нее с таким облегчением, словно ему только что сказали, что жена умерла, а она предстала перед ним живая и здоровая.

— Дэн? Что ты здесь делаешь? — окончательно оправившись от испуга, спросила Шери.

— Лучше ответь, какого дьявола ты так кричишь?! — Дэн кивнул на пульт, который Шери все еще сжимала в руках. — А это что, средство самообороны?

— Что-то в этом духе. Внизу, в подвале… кто-то… или что-то упало. Я напугалась до чертиков, а тут ты позвонил. Я думала, что умру от страха, Дэн. Нет, не умру, а просто сдохну. — Шери почувствовала, что вот-вот заплачет. — Не могу я в этом доме одна. Мне так страшно.

Дэн порывисто кинулся к ней и прижал ее к себе, да так сильно, что ей стало трудно дышать. От его куртки пахло дождем.

Он шел пешком, наверное просто проходил мимо. А я такое устроила. Может, он просто жалеет меня? — промелькнуло у нее в голове.

Какая разница, если ей так хорошо, тепло и уютно в объятиях любимого мужчины, который пришел именно в тот момент, когда она сильнее всего в нем нуждалась? И даже не потому, что боялась, нет. Потому что любит его. Потому что готова принять его каким угодно: мрачным или веселым, хмурым или улыбающимся, молчаливым или разговорчивым.

Каким бы ни пришел к ней муж, Шери была уверена только в одном: внутри него по-прежнему живет тот самый Дэн, которого она полюбила. Единственный мужчина, в чьих объятиях она чувствует себя счастливой.

— Если ты впустишь меня в дом, — пробормотал Дэн, немного ослабив объятия, — я посмотрю, что там, в подвале.

— Ты так и не ответил, почему пришел, осмелев, напомнила ему Шери. — Но зайти ты можешь и так, без объяснений. Помнится, ты хотел устроить холостяцкие посиделки. Неужели Кевин и Дженкинс тебя подвели?

— Не подвели, — улыбнулся Дэн, стаскивая с себя влажную куртку. — Кевин даже Тина с собой захватил. Только у меня из головы не шло, что ты одна в этом доме. Я все ждал твоего звонка, но ты так и не позвонила. Кевин и Дженкинс как будто все поняли — посидели немного и разошлись по домам. Я же знаю тебя, Шери. Как чувствовал, что ты здесь сходишь с ума от страха. Только этот псих Ивэн мог додуматься оставить тебя одну ночевать в этом доме. Наверное, решил устроить тебе страхотерапию.

— Он предупредил меня, что подвал пустует, — попыталась оправдать Ивэна Шери. — Но мне от этого легче не стало. А еще этот грохот в подвале. Если там что-то упало, значит, кто-то это что-то толкнул, — поежилась Шери.

— Сейчас проверим.

— Проверим?! Только не говори, что я пойду с тобой.

— Я не такой псих, как этот гробовщик… Извини, владелец похоронного бюро.

— Успокойся, — махнула рукой она. — Я уже привыкла. Пару раз сама чуть не назвала его гробовщиком.

Дэн злорадно улыбнулся, но тут же посерьезнел и спросил:

— Он запер подвал на ключ?

— Да. Ключи висят вон там, над дверью. Дэн, а что, если… Может, мне пойти с тобой?

— Всегда знал, что ты храбрая девочка, — без тени иронии похвалил ее Дэн. — Но лучше останься здесь. Хватит с тебя на сегодня. Ты сама бледная, как привидение.

Шери проводила Дэна тревожным взглядом, но, когда в подвале зажегся свет, ей стало немного спокойнее. Судя по звукам, доносившимся из подвала, Дэн что-то поднимал и ставил на место. Через несколько минут он вернулся, и Шери не заметила на его лице ни тени беспокойства. Напротив, казалось, Дэна что-то позабавило.

— Ну? — нетерпеливо спросила она.

Дэн закрыл дверь и запер подвал на ключ.

— Шери, ты крыс не боишься? — полюбопытствовал он.

— Во всяком случае, меньше, чем мертвецов.

— Не знаю, как Ивэн Голдуэйт работает в таких условиях, но крысы там бегают размером с хорошую кошку. Это они уронили лампу со стола. В подвале хорошая акустика, поэтому ты услышала грохот.

— Поверь, теперь мне гораздо спокойнее, — с облегчением произнесла Шери. — Ты мой спаситель, Дэниел Гэнт. Что я могу для тебя сделать?

— Если сумеешь сварить кофе, буду тебе признателен. А у тебя остались те замечательные блинчики?

— Сейчас проверю, — улыбнулась польщенная Шери. Надо же, ее блинчики понравились ему гораздо больше, чем блинчики отменного кулинара Хитер. — Посиди в гостиной. Я включила какое-то тупое шоу, чтобы успокоить нервы. Можешь переключить на что-нибудь поинтеллектуальнее. — Шери всучила Дэну пульт и, окрыленная, устремилась на кухню. От недавних страхов не осталось и следа. Она предчувствовала, что сегодняшняя ночь — это ночь перемен. Такая же, как и тот день, когда они с Дэном приехали в Саммерфилд.

Настроение омрачало только чувство вины перед Ивэном. Она не только обманула его надежды, но и доверие. Вряд ли Ивэн одобрил бы столь поздний визит Дэна в свое отсутствие.

Шери уже поставила на плиту турку с кофе и полезла в шкаф за корицей, когда до нее донесся громкий приказ Дэна:

— Шери! Бросай кофе и иди скорее сюда!

Голос Дэна показался ей встревоженным, и Шери, выключив плиту, побежала в гостиную.

— Что случилось?

— Тсс… — Дэн приложил палец к губам и кивнул на экран.

Шерилин увидела все то же дурацкое шоу.

— И из-за этого… — возмущенно начала было она, но Дэн сердито повторил свое «тсс» и снова кивнул на экран.

Шери закатила глаза, но все-таки решила послушать очередную дурацкую историю. Если это так важно для Дэна.

Однако очень скоро она убедилась, что Дэн не зря как загипнотизированный смотрел на экран.

Немолодой солидный мужчина в дорогом костюме — участник программы — рассказывал историю о людях, которые удивительно напоминали тех, с кем Дэн и Шери были так хорошо знакомы. И не просто знакомы…

В небольшой городок, где проживал Алекс Коган, участник шоу «Делимся бедами», переехала обаятельная супружеская пара. Не прошло и трех месяцев, как Лиз и Дарэн Брауны не только перезнакомились почти со всеми жителями города, но и успели расположить к себе самых обеспеченных в городе людей.

Лиз и Дарэн Брауны охотно делились своими планами, один из которых заинтересовал Алекса Когана и еще нескольких жителей городка. Супруги собирались открыть в городке фирму, которая занималась бы организацией праздников: юбилеев, банкетов, свадеб, дней рождения — в общем всего, что было связано с увеселительными мероприятиями. Обаяние и дар убеждения у молодой пары оказались настолько велики, что многие не только с радостью вложились в этот проект, предвкушая хорошую прибыль, но и доверились супружеской чете настолько, что выдали ей довольно крупную сумму еще до подписания договора, который планировалось оформить сразу же, как только фирма начнет свое существование.

Никому не приходило в голову, что эти замечательные люди, казалось бы прочно осевшие в городке, купившие собственный дом и организовавшие собственное дело, могут в один прекрасный день уехать под благовидным предлогом и… раствориться в воздухе вместе со своими проектами и деньгами жителей городка.

Алекс Коган забил тревогу только тогда, когда Брауны «задержались» почти на неделю, но даже тогда он все еще не хотел верить в то, что его — да и не только его — могли так жестоко обмануть. Он придумывал для супругов различные оправдания и отговорки, но, увы, его иллюзиям суждено было рассыпаться в прах. Через неделю в дом, который, как всем казалось, принадлежит Браунам, приехала никому не известная семья, которая договорилась о покупке этого дома еще две недели тому назад и уже успела расплатиться с продавцами.

Полиция городка, естественно, ринулась на поиски аферистов, сумевших обвести вокруг пальца целый город, однако поиски ни к чему не привели: договор о продаже дома был действительно куплен на имя Лиз и Дарэна Браунов, однако те Лиз и Дарэн Брауны, которых удалось разыскать полицейским, оказались пожилыми супругами, понятия не имевшими о том, что под их именами, занесенными в фальшивые паспорта, скрывается парочка аферистов.

После того как Алекс Коган рассказал свою печальную, но поучительную историю, на экране появились фотографии мужа и жены. У жены были ярко-синие глаза — наблюдательная Шери поняла, что это линзы, — и короткие гладкие волосы; у мужа — рыжие волосы и аккуратно подстриженная эспаньолка. Если бы Шери не знала этих людей так близко, она бы, скорее всего, не уловила сходства. Но эти лица были слишком хорошо ей знакомы.

— Не печалься, Алекс Коган, — произнес Дэн, кивая изображению на экране. — Ты не один такой. Бронсоны, Паркеры, моя скромная персона и, черт знает, сколько еще облапошенных жителей Саммерфилда…

— Дэн… — Шерилин опустилась на диван рядом с мужем и пристально посмотрела на него, — ты тоже дал деньги Ивэну?

— Нет, я дал деньги Хитер. Разумеется, в надежде, что они когда-нибудь ко мне вернутся. Выходит, и ты вложилась в «фонд Голдуэйтов»? Кто-кто, а мы с тобой самые нелепые жертвы в этой истории. Аферисты облапошили аферистов! Теперь я понял, почему Хитер так любила принимать гостей, особенно тех, которые хотели сделать у себя во дворе что-нибудь диковинное. Поверить не могу — им давали авансы раньше, чем они начали работать!

Шери показалось, что земля уходит у нее из-под ног. Они потеряли все. И самое нелепое, что их обокрали аферисты. Обаятельные аферисты, точно такие же, как они сами.

— Шери, любимая, посмотри на меня.

Шерилин заставила себя повернуться к Дэну. Она ожидала увидеть его таким же подавленным, но ошиблась. На лице Дэна была написана улыбка. Его коронная улыбка, которой она могла только позавидовать.

Дэн положил свою руку поверх ее руки и посмотрел ей в глаза с такой нежностью, что у нее сжалось сердце. Она видела перед собой Дэна времен их первых поцелуев, первых обещаний и первых признаний в любви.

— Если я буду убеждать тебя в том, что все не так плохо, ты не поверишь. Поэтому я скажу тебе, что все просто замечательно.

— Дэн, ты снова шутишь?

— Нет, — покачал головой Дэн. — Я скажу даже больше: мы с тобой должны благодарить Голдуэйтов… или как там зовут эту парочку… Это ведь благодаря им мы сейчас вместе. Благодаря им я наконец понял, как тебе меня не хватало и как мне не хватало тебя. Благодаря им до меня дошло, что давно надо было покончить с той жизнью, в которой мы теряли гораздо больше, чем приобретали. Мы теряли себя, Шери. Понимаешь? Самих себя. За то короткое время, что мы прожили в Саммерфилде, я понял больше, чем, наверное, за всю нашу совместную жизнь. Я понял, что ты боишься мертвых, потому что на самом деле боишься жить. Еще бы! Вместо того чтобы помочь тебе, я, наоборот, заставил тебя жить в постоянной тревоге. Я понял, что не дописал, не закончил ничего только потому, что тоже боялся. Боялся, что когда я допишу картину или книгу, то доберусь до самой своей сути и больше не смогу жить той жизнью, которая столько времени казалась мне единственным выходом. Я понял, что не делал тебе ни подарков, ни комплиментов, потому что все слова и все эмоции были выменяны на деньги, те деньги, которые, как оказалось, ни черта не стоят. Теперь ты понимаешь, сколько нам дали Голдуэйты, Шери? Да они буквально нас озолотили! Мало того, они, сами того не подозревая, наказали нас за все, что мы уже сделали. Лучше расплатиться за свои грехи так, чем по-другому, как ты думаешь, Шери?

Шерилин улыбнулась сквозь пелену слез. Да, он прав. Еще месяц назад она даже представить себе не могла, что Дэн когда-нибудь скажет ей нечто подобное. Да и она тогда еще не понимала, что именно хочет услышать. Их брак казался партнерством, а жизнь — круговоротом сомнений, страха, тревоги, чувства вины.

Шери почувствовала, что ей действительно становится легче. Легче от того, что самое главное им с Дэном все-таки удалось сохранить: самих себя и любовь друг к другу. Остальное уже не имело значения.

— Да, Дэн, — кивнула она. — Конечно, если бы мне попалась эта парочка, я бы не стала их благодарить. Но, ты знаешь, я с тобой согласна. Жизнь без тебя — красивая, дорогая, сытая и спокойная — была совершенно пустой. Я даже думала о том, что все отдала бы, лишь бы вернуть обратно этот маленький домик бабушки Боба в Ротшеде, где мы с тобой были так счастливы. Или ту квартирку с грохочущим поездом, когда каждый вечер были спагетти с базиликом, потому что, кроме спагетти и базилика, в доме ничего не было.

— Мне нравится ход твоих мыслей, Шери. — В улыбке мужа Шерилин прочитала лукавство. Похоже, он оставил напоследок что-то очень любопытное. — Только я бы на твоем месте не торопился в ту кошмарную квартирку, где меня не спасали даже беруши. А вот насчет Ротшеда можно подумать. Тем более что вчера мне звонил Боб и спрашивал, как дела у двоих психов, то есть у нас.

— Да уж, я и сама не ожидала, что он будет так переживать из-за того, что мы расстались, — кивнула Шерилин и с надеждой посмотрела на Дэна. — Так что там насчет Ротшеда?

Сумма, которую потеряли Дэн и Шерилин, конечно, была велика.

Но Дэн еще во время их безденежной жизни взял за правило откладывать на черный день хотя бы какие-то деньги. Конечно, глупо было даже сравнивать сбережения Дэна с той суммой, которую они столь щедро пожертвовали Голдуэйтам, однако же ее хватило на то, чтобы купить скромный домик в Ротшеде с садом и будкой для собаки, которую супруги очень скоро завели. Шерилин, памятуя о том, как Дэн был привязан к Тину, коту Матесонов, подарила ему очаровательного рыжего котенка. Дэн не стал оригинальничать и назвал котенка Тином-младшим.

Кроме сбережений, отложенных Дэном, у супругов остались дорогие украшения Шерилин, от которых та с легким сердцем избавилась, продав их сразу нескольким ювелирам. К этим деньгам Боб Спейси добавил свои сбережения, и они вместе с Шери открыли небольшой магазинчик, где Боб делал для желающих «ретрофото», так он назвал свои снимки, напоминавшие по стилю фотографии семидесятых годов, а Шери продавала свои глиняные фигурки, которыми заинтересовались не только жители Ротшеда, но и несколько обеспеченных коллекционеров.

Дэн наконец-то определился с тем, кто он на самом деле, писатель или художник, и выбрал второе. Нельзя сказать, что ему удалось заработать на своих портретах, однако эту цель он давно уже не преследовал. Ему было достаточно того, что его картины доставляют кому-то радость. В его работах было много тепла и искренности, которая сразу бросалась в глаза тем, кто их видел. А портреты жены, которые он писал с особенной нежностью, висели почти на всех стенах их уютного дома.

Дэн как-то раз попросил жену рассказать о том сне, из-за которого она раньше так часто кричала по ночам. И понял, что этот сон никогда больше не приснится ей, потому что все призрачное осталось позади, в их прошлом. В прошлом, которое так многому их научило…