10

В свете новых имен, узнанных из дневника мисс Попугай, на день рождения Джаспера Деверика, пожалуй, очень даже стоило пойти.

Майк хорошо знал, с кем общается сам Джаспер и бабушка Клэр, а потому не сомневался, что многие из тех, о ком писала Дориана Морринг, придут, чтобы пожелать имениннику долгих лет и доброго здоровья.

В этом было что-то пугающее и в то же время щекочущее нервы. Все эти люди были участниками сложной и запутанной истории, в которой еще предстояло разобраться. Наверное, поэтому сестра Симоны так увлеклась, разматывая этот клубок: она, как никто другой, любила подобные ощущения.

Сбривая порядочно отросшую за несколько дней щетину, Майк вспомнил вопрос, что задала ему Сим: был ли он влюблен в ее сестру? А чего ты хотел, старина? — хмыкнул он, покосившись на свое отражение в зеркале. Она ведь, похоже, и не подозревает, как сильно интересует тебя. Глупо даже подумать о таком, но ты, Майк Гэсуэй, тридцатидвухлетний безногий болван, похоже, и в самом деле влюбился.

Он закончил бриться, смыл пену и внимательно посмотрел на себя в зеркало. Темные, как перезревшая черешня, глаза, густые брови, пухлые губы, резкие скулы. Когда-то он мог сказать, что все это нравится женщинам. А теперь?

Симона говорила о том, что в прошлом он был «потребителем», и Майк уже кое-где читал об этом. Остался ли он таким или изменился? Да, для него уже не имеет прежнего значения женская привлекательность в том смысле, о котором говорила Сим. Но почему же он по-прежнему пытается «продать» себя, считая, что инвалидная коляска — паршивое вложение «капитала»?.. Да, возможно, паршивое. Для таких, как Вайолетт, таких, как Элен. Но с чего он взял, что Сим когда-нибудь изменится настолько, а если быть более точным, изменит себе, что посчитает «невыгодными» свои «вложения» в него, Майка?

— Брр, — тряхнул головой Майк и запустил в свое отражение полотенцем. — Похоже, старина, ты и рассуждать начал так же, как она. Что-то будет дальше?

— Вот и мне интересно, — раздался смешок за спиной Майка. Зеркало, сделанное специально для него, находилось ниже большого зеркала, предназначавшего для других обитателей дома и гостей, поэтому Майк не заметил Ронду Бифер, заглянувшую в ванную комнату. — Что будет дальше, если вы, мистер Гэсуэй, забываете закрыть дверь и болтаете сами с собой?

— Мисс Бифер… — попытался рассердиться Майк, но тут же понял, что у него ничего не получается. — Лучше подойдите поближе и скажите: я в самом деле такой отвратительный или мне это кажется?

— Господи, да вы просто красавчик, мистер Гэсуэй, — умиленно улыбнулась мисс Бифер, глядя на него. — А знаете, я подумала, что надо бы купить вам в подарок рубашку. Вы так давно ничего себе не покупали, мистер Гэсуэй, что я решила… Ну так вот, стоит ли ждать до самого Рождества, чтобы обновить подарок?

— Конечно, нет, — улыбнулся Майк, подумав, что его в кои-то веки по-настоящему трогает забота этой женщины с забавным лицом, чем-то смахивающим на мордочку енота.

Было уже полшестого, а Сим с ужасом созерцала свой гардероб, состоящий исключительно из тех вещей, которые безбожно критиковал Майк. Длинные широкие юбки, толстые вязаные кофты, блузы с высокими воротниками, любимые мамины брошки. Если бы она хотя бы имела представление, во что одеваются женщины, когда хотят быть яркими, привлекательными… проще говоря, не хотят походить на библиотечных сурков…

Миссис Флори Бакстер всегда одевалась элегантно, хоть и внушала дочерям, что красота — далеко не самое важное преимущество женщины. Сама Сим одевалась так, как ей было удобно, до знакомства с Майком пребывая в полной уверенности, что у нее есть собственный «неповторимый» стиль и определенный шарм. Пожалуй, только сейчас она поняла, что попыталась скопировать мамин стиль, но сделала это совершенно неумело, а оттого вся ее одежда выглядела удивительно однообразной и унылой.

Решив, что не будет большой беды, если в кои-то веки она потратит время на то, что не является «главным преимуществом женщины», Сим поинтересовалась у Аделаиды Смачтон, где находится ближайший магазин одежды. Миссис Смачтон посмотрела на нее таким взглядом, что она устыдилась своего вопроса. В совиных глазах пожилой дамы явственно читалось: ну вам-то это зачем?

Впрочем, ответ Симона все-таки получила и, добравшись до описанного «лендледи» места, обнаружила не один, а целых три магазинчика с одеждой и бижутерией.

Однако, войдя в первый магазин и бегло оглядев одежду, висевшую в зале, Сим приуныла. Крайне наивно с ее стороны было полагать, что выбор одежды окажется проще, чем поиск магазина.

Она нерешительно потопталась по залу и вышла, заметив, что к ней направляется какая-то девушка с бейджем на груди. Объяснять консультанту, что она, Сим, совершенно не знает, чего хочет, и привыкла натягивать на себя то, в чем тепло и комфортно, ей совершенно не хотелось.

Во втором магазине ей повезло куда больше. Прямо в центре зала красовался манекен, и платье, в которое его одели, сразу приглянулось Симоне. Оно было изумительного по оттенку зеленого цвета, напоминавшего только что распустившиеся весенние листья. Платье было открытым, что несколько смутило Сим, привыкшую прикрывать свою не слишком пышную грудь, но зато достаточно длинным.

Она подозвала девушку-консультанта и указала рукой на манекен. К счастью, та сразу поняла свою немногословную клиентку и даже угадала ее размер.

Залетев в примерочную, Сим стащила с себя вещи и надела платье, которое село точно по фигуре. Бросив нерешительный взгляд на свое отражение, она обмерла: на нее смотрело удивительно элегантное хрупкое создание, больше похожее на лесную фею, чем на представительницу рода человеческого.

Мне кажется или я действительно красива? Ошарашенная собственным откровением, Сим протянула руку к волосам и одну за другой вытащила шпильки. Волосы упали на платье густыми волнами. Теперь лесная фея начала походить на русалку.

А что, если этот наряд слишком вызывающий? Пожалуй, все-таки не лишним было бы спросить мнения женщины, хотя бы что-то смыслящей в одежде. Постояв у зеркала несколько минут, Сим набралась храбрости и позвала консультанта, которая заверила ее, что наряд исключительно элегантный и не вызывает больше никаких чувств, кроме восхищения.

— Только туфли… — После небольшой паузы консультант выразительно покосилась на старенькие ботиночки Сим.

— А что с туфлями? — спросила та, опустив глаза, и тут же поняла причину, по которой консультант, разглядывавшая ее обувь, неловко замолчала. — Да, вы правы, это ужасно… Через час я должна быть в гостях. Если вы мне не поможете, боюсь, я совершенно опозорюсь.

Через полчаса возле магазинчика оптики — Сим уже давно собиралась сменить свои очки на контактные линзы и наконец-то решилась на этот шаг — уже стояло такси, которое должно было домчать ее прямо к дому Девериков. Сим осторожно залезла в машину и с тоской вспомнила о своих таявших с каждым днем сбережениях, накопленных за несколько лет.

Уронив взгляд на маленькое зеркальце, она заметила в нем румяное лицо красивой незнакомки. Во всяком случае, если хотя бы сегодня Майк Гэсуэй не назовет ее библиотечным сурком, ее усилия того стоили.

Майк Гэсуэй нервно косился на большие круглые часы, висящие в гостиной Девериков. Странно, что Сим с ее обычной пунктуальностью опаздывает. Может быть, что-то случилось?

Сердце Майка тревожно сжалось. Он даже подумал было позвонить ей, но ему совсем не хотелось уподобляться миссис Бакстер, полагавшей, что если дочь не позвонила ей сама, то с ней непременно случилось нечто ужасное.

Но вот в холл вошла какая-то незнакомая девушка — ее встретила и восторженно поприветствовала Клэр Деверик. Взглянув на появившуюся гостью, Майк отметил, что она очень красива, но поскольку больше всего он тревожился из-за отсутствия Сим, то не обратил на незнакомку особого внимания.

Однако Клэр Деверик, поздоровавшись с новой гостьей, повела ее знакомиться с Майком. Тот в очередной раз бросил взгляд на часы и, обреченно вздохнув про себя, приготовился натянуть на лицо дежурную вежливую улыбку.

— Майк, извини, что я опоздала, — прощебетала незнакомка голосом, от которого у него брови поползли на лоб.

— Сим? — не сдержал Майк удивления. Нимфа в Зеленом платье задорно кивнула. — Даже не извиняйся, — окинув ее восхищенным взглядом, заявил он. — Оно того стоило.

— Ты удивишься, Майк, — хмыкнула бабушка Клэр, — но в кои-то веки мы с тобой подумали одинаково. Я сказала Симоне то же самое.

— Надо же, и очки куда-то исчезли, — улыбнулся Майк, продолжая восхищенно разглядывать Сим. — Как же ты теперь без них?

— Прекрасно. Я решила заменить их на линзы.

Сим скромно потупила глаза. Ее щеки зарделись, и Майк понял, что она до сих пор не привыкла к своему новому облику. И все же ей так шло это смущение. Она была похожа на школьницу, пришедшую на выпускной бал. Вот тебе и библиотечный сурок, подумал Майк. Впрочем, даже если бы она пришла в своем обыкновенном наряде и не притягивала к себе восхищенных и завистливых взглядов собравшихся, он и тогда был бы безмерно рад ее видеть.

У Майка мелькнула мысль, что Сим отважилась надеть это роскошное платье оттого, что он постоянно сыпал упреками в ее адрес. А может, ей просто хотелось быть красивой для него? Майк обрадовался этой догадке, но тут же испытал острую боль от ощущения собственной ущербности. Эта прекрасная лесная фея с длинными струящимися волосами недостойна того, чтобы ее спутником был безногий калека.

Сим словно угадала боль в его взгляде.

— С тобой все в порядке? — встревоженно спросила она, когда Клэр Деверик отошла, чтобы принести на стол оставшиеся блюда и дать последние указания прислуге.

— Да, — солгал Майк. — Просто немного беспокоился из-за того, что ты опоздала. Обычно ты точна, как часы.

— Обычно я не выбираю себе платьев и туфель, — улыбнулась Сим. — Надеваю то, что висит у меня на вешалке. Зато сегодня ты не сможешь назвать меня библиотечным сурком…

— Я уже извинялся за сурка. И, честное слово, больше никогда тебя так не назову, даже если ты решишь нацепить на себя старую шаль и наденешь огромные очки в роговой оправе. Ну что, я прощен?

— Прощен, — великодушно ответила Сим.

Клэр и Джаспер пригласили гостей за стол. Сим, к великому неудовольствию Майка, оказалась между ним и Питером Харди, который до прихода Сим во всю флиртовал с молодой девицей, приходившейся, если память не изменяла Майку, племянницей Алексу Крауди. Об объекте своих ухаживаний Питер, правда, довольно быстро забыл, увидев преобразившуюся Сим, которую, как и Майк, узнал не сразу.

— Симона Бакстер, вы великолепны, — лучезарно улыбнулся ей Питер. — Почему вы столько времени прятали от нас такую красоту?

— Я ничего не прятала, — спокойно и даже немного холодно ответила Сим. — Просто не все могли ее разглядеть.

Питер сделал вид, что не заметил камешка, полетевшего в его огород, и продолжил свои нелепые ухаживания. Майк в душе поаплодировал ответу Сим. Впрочем, он очень скоро заметил, что ухаживания этого красавца кажутся нелепыми только ему, Майку. Сим растаяла и начала оживленно болтать с Питером, который, судя по всему, не считал зазорным приударить за сестрой своей покойной возлюбленной.

Майк почувствовал себя безмерно одиноким на этом празднике и так углубился в себя, что даже не услышал, как бабушка Клэр обратилась к нему, попросив открыть бутылку вина.

Возясь с неподатливой пробкой, Майк заметил, как в него уперся чей-то пристальный взгляд. На него смотрела Сим. Питер Харди говорил ей что-то о своей безумной страсти к дорогим винам, а она тем временем разглядывала Майка.

Майк скользнул по ней глазами и снова занялся бутылкой, как если бы это было самым интересным делом на свете. Куда интереснее, чем смотреть на Сим. И чего это она на меня так уставилась? — раздраженно подумал он, справившись наконец с пробкой и открыв бутылку вина. Может, думает, что я ревную, и жалеет меня?

Майк почувствовал, как внутри раскрывает свои щупальца медуза ревности и обиды, и подумал, что никому не доставит радости увидеть его боль. Он галантно предложил немного вина своей заскучавшей соседке, племяннице доктора Крауди, и она любезно приняла его ухаживания. Очень скоро эта девушка разговорилась, и Майку пришлось выслушивать, какими скучными и одинокими кажутся ей зимние дни, когда кончается Рождество.

Все это вполне могло бы вызвать интерес у кого угодно, но только не у Майка. Больше всего сейчас его занимало то, испытывает ли Сим что-нибудь к безмозглому красавчику Питеру Харди.

Чтобы хоть как-то отвлечься от этой мысли, Майк, не любивший говорить тосты, даже произнес шутливую речь в честь Джаспера Деверика, чем последний оказался весьма доволен. Потом ему снова пришлось заняться своей соседкой, которой хотелось выяснить у него, будут ли его фото участвовать в нью-йоркской выставке «Взгляд на мир». Оказалось девушка интересуется фотографией и даже собирается поехать в Холд Хилл, чтобы учиться на курсах фотодела.

— Загляните как-нибудь ко мне, — предложил ей Майк в надежде, что Сим его услышит. — Я смогу дать вам пару советов.

Взгляд, который при этом бросила на него Сим, подсказал ему, что он выбрал верное направление. Пусть она не думает, что он никому не может быть интересен, если прикован к инвалидному креслу. Да, он в отличие от Питера Харди не может похвастаться здоровьем, но зато в голове у него не только золотые опилки.

Насладившись произведенным на Сим впечатлением, Майк пошел дальше и выложил своей собеседнице ту новость, которой в первую очередь хотел поделиться с Сим: он отправил своему старому приятелю серию снимков, которые, если повезет, смогут принять участие в нью-йоркской выставке.

По лицу Сим было заметно, что она удивлена этой новостью точно так же, как и тем, что Майк делится ею с девушкой, которую толком не знает.

Когда тосты закончились, а клацанье вилок о тарелки перестало терзать слух, кто-то из молодых людей, оказавшихся на празднике, предложил устроить танцы.

Питер Харди поддержал идею, Сим предпочла промолчать. Майк, небрежно улыбнувшись, сообщил своей соседке, что компанию в этом увлекательном мероприятии составить ей не сможет. Девушка оценила его чувство юмора и предложила продолжить их интересную беседу, но Майк подумал, что ему совсем не хочется любоваться на танцующих Питера и Сим. А потому ответил своей соседке, что давно уже мечтает выкурить на свежем воздухе сигаретку-другую.

Выбравшись на крыльцо, Майк прикрыл за собой дверь и вытащил портсигар из кармана шоколадно-коричневой рубашки, подаренной ему мисс Бифер. Сигарета немного успокоила расшалившиеся нервы, и он подумал, что совершенно несправедлив к Сим.

Даже если ей понравился Питер Харди — что с того? Может, правильнее порадоваться ее успеху, вместо того чтобы ревновать ее и пытаться вызвать ответную ревность? Едва ли Сим своим поведением хотела причинить ему боль — она слишком добра для этого. Наверное, ей и в голову не пришло, что его может задеть ее внимание к другому мужчине. В конце концов, разве он имеет право ее ревновать? Ведь он ни разу даже не намекнул ей на то, что испытывает к ней сильные чувства.

Майк подумал, что за своими переживаниями он совсем позабыл, что хотел задать друзьям миссис и мистера Деверика кое-какие вопросы, которые, возможно, могли бы пролить свет на историю с дневником мисс Попугай. Он не ожидал, что ему удастся выяснить у этих людей что-то важное, однако попробовать все-таки стоило. К тому же по реакции, которую вызовут его вопросы, можно будет догадаться, настолько ли серьезную роль в их жизни сыграли те события, которые описываются в дневнике.

Куря сигарету, Майк подумал, что Сим, конечно, сказала бы ему сейчас, что он кощунственно относится к своему здоровью. Но где теперь была Сим? Наверное, танцует с молодым Харди. Майк горько усмехнулся. А ведь они, черт возьми, действительно красивая пара. Молодой ясноглазый мужчина с лучезарной улыбкой и неземная длинноволосая красавица, приехавшая в Фейнстаун на экспрессе фей… Нет, этой паре чего-то недоставало. Пока Майк пытался понять чего именно, дверь дома приоткрылась и кто-то выглянул на крыльцо.

— Майк Гэсуэй, вы что, решили накуриться надолго впрок? — послышался позади него знакомый женский голос.

Сим подошла к нему. В ее взгляде промелькнула не то обида, не то тревога.

— Я же не думал, что ты придешь меня спасать. — Майк изо всех сил старался казаться непринужденно веселым. — Не беспокойся, Симона, я курю всего лишь вторую сигарету.

— Всего лишь, — хмыкнула Сим и строго посмотрела на Майка. — Между прочим, кое-кто простужен. А ведь прошло уже, наверное, минут пятнадцать с тех пор, как ты выбрался на крыльцо в одной рубашке.

— Ты что, засекала время? — хмыкнул Майк. — Я подозревал, что Питер Харди танцует лучше…

— О чем это ты? — В серых, чуть облачных глазах Сим читалось искреннее недоумение.

— О том, что в объятиях хорошего танцора девушки не считают минуты, — изрек Майк.

— Думаешь, я танцевала с Питером Харди? — улыбнулась Сим, и в ее глазах зажглись искорки лукавства. — Да я еле отвязалась от этого самовлюбленного идиота. Уверена, он и танцует так же, как разговаривает: совершенно не чувствует партнершу.

— По-моему, ты неплохо держалась для девушки, которой невыносимо скучно, — ехидно заметил Майк.

— По-моему, кто-то мог бы вмешаться в разговор и спасти положение, — укоризненно посмотрела на него Сим. — Но вместо этого предпочел развлекать свою очаровательную соседку слева.

— Она увлекается фотографией, вот мы и разговорились, — пробормотал себе под нос Майк, чувствуя некоторое удовольствие от того, что Сим все-таки его приревновала.

— Я не имею ничего против твоей собеседницы, — спокойно сообщила Сим. — Только мне было обидно, что ты не сказал о выставке мне.

— Я и сам не знаю, попадут ли мои работы на выставку, — пожал плечами Майк. — Пока только жду ответа. Честно говоря, мои снимки не так уж хороши для выставки. К тому же мое имя вряд ли кто-то помнит.

— Неправда, — покачала головой Сим. — В прошлом году я ходила со своими школьниками на выставку твоих работ. Им, кстати, очень понравилось.

— Не надо меня утешать, — пробурчал Майк, которому все-таки было приятно, что Сим уже слышала его имя.

— А я и не утешаю. Мне казалось, ты успел заметить, что из меня не очень-то хорошая жилетка.

Сим улыбнулась, слегка склонилась над ним и легонько сжала его ладонь, лежащую на ручке кресла. В ее прикосновении было столько тепла, что Майк, успевший замерзнуть, почувствовал, как внутри него из маленькой едва тлеющей искорки разгорается целое пламя.

Это пламя, которое так давно не обжигало его душу, пугало Майка. Согреться в зимнюю стужу, конечно, хорошо, но что будет, если у тебя отнимут огонь? Если тот, к кому ты привык, кого успел полюбить, вдруг уйдет, исчезнет из твоей жизни?

Майк знал, что рано или поздно рука Сим соскользнет с его руки. Что рано или поздно он снова почувствует холод. Но этот, физический холод — сущий пустяк по сравнению с тем ледяным адом, той пропастью одиночества, в которой он останется, если откроет замкнутую на десять замков дверь своей жизни…

Танцы уже закончились, и Клэр Деверик помогла служанке принести десерт. Пожилые гости лениво развалились на стульях, а разрумянившаяся молодежь снисходительно косилась на своих быстро выдохшихся «старичков».

Майк с облегчением почувствовал, что к нему вернулось былое самообладание, и принял оживленное участие в разговоре, которым Питер Харди снова попытался увлечь Сим.

Разговор коснулся тех вопросов, которые были интересны Сим и о которых Питер не имел ни малейшего представления: Майк заговорил о прочитанной им недавно книге Фромма. Около минуты на лице красавчика Пита держалась ослепительная улыбка, но скоро она погасла, когда он понял, что ему нечего сказать.

Зато Сим слушала Майка с большим удовольствием. Ей было приятно, что он прочел книгу, о которой она так много говорила, и даже кое-что вынес из нее. Майку нравились серебряные искорки, мерцающие в серых глазах Сим, и он подумал, что готов узнать обо всем, что ей интересно, лишь бы эти искорки всегда освещали его тусклый мирок.

Вскоре к их разговору присоединился отец Питера, мэр Гэс Харди, которого здорово зацепили слова Майка о том, что некоторые чувства, принимаемые за любовь, на самом деле являются «симбиозом», то есть болезненной зависимостью от объекта любви.

— Хотите сказать, — вопросительно уставился он на Майка, — что если я завишу от моей жены, которая, уж простите за подробность, стирает мне, гладит и готовит, то у меня не любовь, а этот самый симбиоз?

Мэра Харди в Фейнстауне знали как человека простого и достаточно прямолинейного — это качество не раздражало окружающих, а скорее снискало ему славу «своего парня» и «отца города». Майк подозревал, что Гэс Харди вовсе не так уж прост, каким пытается казаться, и его подозрения лишь окрепли с тех пор, как к нему в руки попал дневник Дорианы Морринг.

— Нет, я совсем не то хочу сказать, — с улыбкой ответил мэру Майк Гэсуэй. — Есть люди, в принципе не способные любить: они так сильно поглощены своими комплексами, что могут только зависеть от своих партнеров. Собственная несамодостаточность вынуждает их спасаться от одиночества любой ценой. Не важно, с кем быть, лишь бы не быть одному.

— Как все сложно, мистер Гэсуэй, — покачал седовласой головой мэр Харди. — А я просто люблю свою жену, — покосился он на миссис Харди, скромно взирающую на своего облеченного славой мужа. — И она меня, надо полагать, тоже. А, миссис Харди?

Оливия Харди робко улыбнулась и кивнула мужу. Майк подумал, что эта женщина вполне могла знать об измене мужа, но, скорее всего, сочла, что мудрее будет стерпеть все молча и сохранить семью.

— Любовь и смерть — вообще сложные темы, — многозначительно изрек Майк и оглядел притихших гостей. — Недавно я делал снимки возле одного весьма своеобразного дома и подумал, что ничегошеньки не знаю о том, что в нем случилось… — Майку показалось, в гостиной воцарилась гробовая тишина. Он поймал испуганный взгляд, который бросила на него Симона, но все же продолжил. — Вы все наверняка знаете этот дом. Говорят, в нем жила наша городская знаменитость — мисс Попугай… Так вот, — Майк невозмутимо улыбнулся и снова оглядел собравшихся, изобразив на своем лице выражение совершеннейшей невинности, — я все думал, что сталось с мисс Попугай и почему ее вообще прозвали ведьмой? Хорошо бы кто-нибудь посвятил меня в эту историю. Возможно, она поможет мне иначе взглянуть на этот дом и сделать по-настоящему хорошие фото.

Деревянные лица некоторых гостей, среди которых Майк особенно выделил доктора Крауди и мэра Харди, потихоньку стали оживать. Майк заметил, что бабушка Клэр неодобрительно покосилась на внука, да и Джаспер Деверик бросил в его сторону какой-то странный взгляд.

У Майка мелькнуло в голове, что они как друзья мэра и доктора могут кое-что знать обо всей этой истории, но он тут же отмел свое фантастическое предположение. Едва ли мистер Крауди или мэр Харди стали бы делиться с окружающими своими тайнами.

— Я не знаю, почему Дориана Морринг прослыла ведьмой, — глядя сквозь Майка, сказал Джаспер Деверик. — Мне известно, что она была не очень приятным человеком. Клэр по приезде сюда пыталась свести с ней знакомство — она всегда любила помогать людям, — но выяснилось, что миссис Морринг гораздо больше интересуется своими попугаями, чем людьми. Дориана Морринг, насколько мне известно, завела птиц после того, как скончался ее муж. Видно, преждевременная утрата супруга произвела на нее очень сильное впечатление, потому что эта уже немолодая дама… как бы это сказать… была не в ладах с рассудком.

— Она была обыкновенной чокнутой старухой, — буркнул мэр Харди. — Гоняла ребятишек, которые залезали к ней в сад за яблоками, ссорилась со всеми, кого встречала в городе. Я думаю, ее поэтому и прозвали ведьмой.

— А что с ней случилось? — робко поинтересовалась Сим у мэра, которому, как заметил Майк, с трудом удалось сохранить невозмутимое лицо после этого вопроса.

— У Дорианы Морринг было слабое сердце, — ответил вместо мэра доктор Крауди. — Она спускалась с лестницы, и в этот момент у нее случился сердечный приступ. К несчастью, этот приступ на лестнице стоил ей жизни.

К несчастью? — хмыкнул про себя Майк. Так я и поверил, доктор, что вы огорчились по поводу ее смерти.

— А почему ее дом так и не продали? — вслух поинтересовался Майк, сделав вид, что удовлетворился ответами мэра и доктора. — Разве у нее не было наследников?

— Нет. — На этот раз в разговор решила вмешаться бабушка Клэр. — Детей у них с мужем не было. Он ушел из жизни, когда миссис Морринг было всего тридцать. Замуж она так и не вышла, а близкой родни у нее не было. Да и на ее похороны никто не приехал.

— А что стало с попугаями? — полюбопытствовала Сим.

— Их отдали фейнстаунской школе. — Клэр Деверик грустно улыбнулась, но Майку показалось, что она куда глубже переживала из-за смерти миссис Дорианы Морринг, чем пыталась показать. — Давайте не будем больше о миссис Морринг и ее доме. В конце концов, это не самая подходящая тема для разговора за праздничным столом.

Особенно для тех, у кого были причины опасаться Дорианы Морринг, подумал Майк и посмотрел на Сим, в чьих глазах читались точно такие же мысли.