— Знаете что, мисс Джонсон? — Мышка сдвинула широкие брови и посмотрела на хозяйку так выразительно, что та, не ожидая от маленькой женщины такого решительного отпора, на секунду отвела взгляд. — Не знаю, за кого вы меня держите, но я не собираюсь выслушивать ваши бесконечные придирки. Мне, в конце концов, это надоело. И даже не просто, скажу я вам, надоело — опостылело. Я плачу вам деньги, в конце–то концов. И могу делать тут что захочу. Даже на голове стоять, если мне приспичит!

Мисс Джонсон, пожилая женщина с вышколенными еще в молодости нервами, не собиралась сдаваться так просто.

— Кстати, насчет денег, мисс Маусон, — спокойно выдержав эту возмущенную тираду, произнесла она. — Я уже давно хотела обсудить практическую сторону наших отношений. По–моему, вы могли бы платить и больше.

— Что?! — опешила Мышка. — Уж не хотите ли вы сказать, что повышаете плату за эту дыру?!

— Дорогая мисс Маусон, вы весьма проницательны, — усмехнулась мисс Джонсон. — Жизнь нынче недешевая, жилье тоже. Цены растут, мисс Маусон…

— Но вы повышали плату всего–то три месяца назад! — напомнила Мышка, у которой от возмущения раздулись ноздри. — Вам не кажется, что с такими запросами вы потеряете жильца?

— О, нынче от предложений отбоя нет. Жильца найти куда легче, чем жилье.

— Хорошего жильца найти всегда трудно.

— О, мисс Маусон, побойтесь бога — с вашими–то привычками называть себя хорошим жильцом. Вы курите так, что, если бы жили в конюшне, отравили бы всех лошадей. Впрочем, моя квартира после вашего переезда начала напоминать конюшню…

— Слушайте вы, содержательница конюшен, — не выдержав, заявила Мышка, — можете искать своего идеального жильца. С меня хватит. Я перееду до конца месяца!

— Вот и славно, — хмыкнула мисс Джонсон, но на этот раз в ее усмешке не было прежней самоуверенности. — Я не буду возражать. Впрочем, дайте знать, если передумаете.

— Уж не знаю, как для вас, а для меня так просто сверхславно! — фыркнула Мышка и сверкнула глазами в сторону двери, обитой порядочно ободранным кожзаменителем. — И не надейтесь, что я останусь в вашей дыре.

Проводив квартирную хозяйку, которая имела дурацкую привычку заваливаться со своими визитами ранехонько поутру, Мышка взглянула на календарь и констатировала, что сильно погорячилась, обозначив сроки своего отъезда. До конца месяца осталось всего пять дней, и рассчитывать найти за это время что–нибудь приличное было настоящим сумасшествием.

Пусть и не надеется, сердито подумала Мышка, вспомнив ехидную ухмылку мисс Джонсон. Я что–нибудь придумаю.

Городской телефон уже полгода назад отключили за неуплату. Мышка и хозяйка никак не могли решить, кто же будет платить за эту услугу, поэтому Мышке пришлось отправиться на поиски мобильного. В последний раз она видела его среди вещей, грудой сваленных в стареньком кресле. Обнаружив телефон под тремя свитерами, Мышка набрала номер своей подруги Вики Хэдмен.

Вики нельзя было назвать плохой подругой, но она никогда не отличалась ни обязательностью, ни пунктуальностью. Впрочем, сама Вики считала, что эти качества не для нее, ведь она слишком яркая натура для всех этих условностей.

Проще говоря, мобильный Вики оказался вне зоны доступа именно в тот самый момент, когда Мышке понадобилась ее помощь. Осталось лишь предполагать, где на этот раз находится Вики: покоряет гору Эльбрус с каким–нибудь альпинистом или укатила на церемонию награждения какого–нибудь актера. Впрочем, ни одно из этих предположений не давало Мышке никакой уверенности в том, что подруга сможет помочь ей в ближайшие пять дней.

Мышке не очень–то хотелось звонить кому–то, кроме Вики, поэтому она решила обратиться в агентство, которое помогло бы ей с поисками жилья.

Вряд ли, конечно, я найду что–то интересное, но зато проучу эту старую каргу, решила Мышка. Нельзя же дать ей повод думать, что обо всех своих жильцов можно вытирать ноги.

Риелторы откликнулись быстро, и Мышка уже через полчаса беседовала с какой–то невыразимо любезной дамой, которая была просто уверена, что за пять дней найдет для Мышки восхитительный домик в каком–нибудь зеленом и солнечном районе. Сказать, что Мышка поверила всем этим «восхитительным», «великолепным» и «вы ни за что не пожалеете» было бы сложно, однако она твердо решила съехать, а потому подумала, что лучше примет первое попавшееся предложение, нежели будет униженно умолять мисс Джонсон об отсрочке.

Уже вечером любезная дама перезвонила Мышке и сообщила о том, что у нее есть целых пять вариантов «очаровательных» домиков. Один, правда, находился довольно далеко от города, за аренду другого просили такую сумму, что даже Мышка присвистнула от удивления, третий домик был отстроен совсем недавно, и к нему до сих пор не было подведено отопление. И тут Мышкин взгляд зацепился за четвертый дом — с изгородью, увитой шиповником.

Дом, судя по фотографиям, был из тех, что Мышка называла атмосферными. Старенький домик из красного кирпича с черепичной крышей, казалось, находился в каком–то английском графстве, но уж никак не в Америке. На заднем дворе стояла маленькая тенистая беседка, где Мышка сразу вознамерилась сидеть вечерами и пить горячий чай… или что–нибудь покрепче.

В домик она влюбилась сразу и безоговорочно, так что едва ли что–нибудь, кроме чересчур высокой цены, могло ее остановить. А цена была совсем не высокой, скорее низкой. Особенно для такого домика — домика мечты….

— Да, я въеду сегодня же. — Мышка мечтательно улыбнулась, еще раз окинув взглядом сад с очаровательной беседкой.

Теплый апрельский ветерок нежно колыхал тонкие стебли обвившего беседку растения, которое, воспрянув от зимнего сна, вновь выпустило свежие зеленые листочки.

Сад был великолепен, как и сам дом, в котором Мышка уже успела совершить беглый осмотр.

— Так торопитесь? — удивилась женщина–риелтор. — Боюсь, не успею познакомить вас с хозяйкой. Впрочем, насколько я понимаю, она бывает здесь так редко, что вы можете ее не увидеть еще долго. Деньги вы будете высылать ей почтой, правда она все же оставляет за собой одну комнату.

— Да, я поняла, — беззаботно ответила Мышка, скользнув глазами по крыльцу, украшенному красивым фонарем, сделанным из разноцветного стекла, оправленного в бронзу. — Готова пожертвовать комнатой — это ничтожная цена за то, чтобы хозяйка не являлась с проверками каждую неделю.

— Пожалуй, да, — улыбнулась риелтор. — Значит, вы решились?

— Решилась, — спокойно ответила Мышка.

Нехитрые пожитки — Мышка привыкла довольствоваться малым — были собраны, и переезд состоялся затемно. Таксист подвез ее к дому и помог отнести вещи в дом. Мышка не торопилась распаковываться и извлекла из большой сумки лишь толстый свитер, чай, чайник и чашку. Ради этого она сюда так торопилась — чаепитие в беседке не хотелось откладывать.

Заварив чай, Мышка нашла в кухонном шкафу аляповатый пластиковый поднос и направилась в сад. В беседке тоже стоял фонарь — не менее любопытный, чем на крыльце. Он был сделан в виде высокого торшера — цветка, чью стеклянную головку украшали бронзовые завитушки.

Мышка устроилась на невысокой скамеечке и готова была уже предаться чудесным фантазиям о том, как хорошо ей будет на новом месте, как вдруг услышала звонок, задребезжавший над воротами.

Неужели хозяйка? В такой час? Этого еще не хватало…

С неудовольствием сбросив с себя клетчатый плед, в который закуталась, чтобы не замерзнуть, она торопливо направилась к воротам.

У ворот стояла пожилая женщина, всем своим видом изображая нетерпение. Мышка же всем своим видом изображала удивление. Нечего новой хозяйке думать, что ее вечерние визиты квартирантка будет принимать как должное…

— Добрый вечер, — пробормотала незваная гостья, когда Мышка открыла ворота. — Вы уж простите, что я так поздно. Но я, честное слово, только что узнала о вашем приезде.

— Надо же, — заметила Мышка, — недовольно сдвинув брови. — Не знала, что дома сдают в аренду без согласия арендодателей.

— Что? — удивленно уставилась на нее незнакомка. — А, вы решили, что я тут хозяйничаю.

— Нет, я не миссис Вортингтон. Она редкий гость в собственном доме. Я Анджела. Анджела Мартин. Ваша соседка.

— Соседка? — Мышка вздохнула с облегчением, хотя в ее планы не входило в первый же вечер поить чаем навязчивых и наверняка любопытных гостей. — Очень приятно, миссис Мартин. Меня зовут Миа Маусон. Только, прошу меня извинить, я не стану приглашать вас в дом. Переезд, дорога, сборы и разборы, — принялась перечислять Мышка. — Столько еще нужно сделать, а времени никогда не бывает много.

— Что ж, вы думаете, что я напрашиваюсь? — обиженно покосилась на нее соседка. — Да я, честное слово, не за этим пришла.

— Ну что вы, что вы, навестить нового жильца — долг каждого уважающего себя соседа, — с едва заметной иронией улыбнулась Мышка. — Как–нибудь я обязательно угощу вас чаем, миссис Мартин, а сейчас…

— Лучше называйте меня просто Анджелой. Не люблю я всех этих церемоний между соседями. Только, видите ли, я же к вам не просто так пришла. — Анджела с ловкостью фокусника извлекла из–за спины что–то, что вначале Мышка приняла за бусы из огромных зубов, снятых с шеи какого–нибудь любителя полакомиться человечинкой.

— Что это? — уставилась она на свою странную соседку.

— Чеснок, — невозмутимо ответила Анджела и протянула Мышке связку из лиловато–белых головок.

— Но зачем он мне? — окончательно растерявшись, поинтересовалась Мышка.

— Возьмите, пригодится, — не унималась назойливая соседка. — Уж поверьте мне, лучше вам повесить ее на дверь своей спальни, как ляжете спать, а то, не ровен час, что–нибудь случится.

— Да что со мной может случиться?

— Всякое может, — упорствовала Анжела, чьи круглые глаза явно не хотели отвечать на пристальный взгляд Мышки.

— Послушайте, миссис Мартин… — Мышка уже начала сердиться: чай стыл, а то, что принесла соседка, не было похоже на коробку шоколадных конфет или домашние пирожки, — У меня полно дел, я здорово устала и хочу наконец…

— Пожалуйста, мисс Маусон…

— Миа.

— Пожалуйста, Миа, возьмите это. Честное слово, я не просто так к вам пришла. Ваш дом… то есть дом миссис Вортингтон… Он… В нем… В общем, в нем есть кое–что такое, то есть кое–кто такой…

Анджела снова запнулась, и до Мышки кое–что начало доходить. Она посмотрела на чеснок, которым соседка размахивала едва ли не перед самым ее носом, а потом перевела взгляд на нее и, не выдержав, хмыкнула.

— Вы что, хотите сказать, что здесь нечистая сила?

— Да.

— Вампиры?

— Ну, вроде того.

— Миссис Мартин… Анджела, это что — розыгрыш для новичка? Вы что, таким образом пытаетесь выяснить коэффициент интеллекта своих новых соседей?

— При чем тут розыгрыш? — обиженно и огорченно посмотрела на Мышку соседка. — При чем тут интеллект? Здесь живет нечисть, я точно вам говорю.

— С меня хватит! — не выдержала Мышка и, отобрав у растерявшейся Анджелы связку с чесноком, заявила: — Если я возьму у вас эти дурацкие бусы, вы отстанете от меня со своими бреднями?

— Как знаете, — окончательно обиделась соседка и пробормотала: — А я, между прочим, помочь вам хотела.

— Благодарю за помощь, — отвесила шутливый поклон Мышка и некоторое время стояла у ворот, удивляясь тому, какими наивными, странными и навязчивыми могут быть некоторые люди…

Чай остыл, вечер был безнадежно испорчен, поэтому Мышка перебралась из беседки в дом и, более–менее раскидав часть вещей, необходимых для того, чтобы воспользоваться ими вечером и ночью, устроилась с ноутбуком на кушетке в небольшой комнате, которую облюбовала для себя еще во время первого осмотра дома.

Статью об обезьянках–игрунках в журнале «Чудеса из чудес» ждали к середине месяца, статью о новой линии «удивительно легких безоправных очков» в журнале «Мир вашим глазам» — к концу недели. Еще несколько мелких статей, к счастью, могли подождать. Впрочем, Мышка не жаловалась: гораздо хуже было — месяцами сидеть без работы.

Чесночные бусы были брошены где–то на кухне — тут им самое место, подумала Мышка, — но слова чудной соседки почему–то не шли из головы. Вики, склонная к размышлениям о других мирах и большая поклонница журналов с названиями вроде «Ваш оракул» частенько называла подругу прожженной материалисткой. Мышка, впрочем, такой и была, поэтому в словах Анджелы пыталась отыскать рациональное зерно.

Решив в конце концов, что в этом доме умер человек, покончивший с собой или что–нибудь в том же духе, Мышка списала домыслы не в меру суеверной Анджелы на обычное человеческое желание верить в страшные сказки и пугать ими других. На этом попытки понять значение странного подарка закончились, и Мышка принялась описывать повадки игрунок, из–за которых ей несколько дней пришлось рыться в городской библиотеке. И вот, когда у миролюбивых игрунок начался период брачных игр, до Мышки донесся странный шум.

Она перестала стучать по клавиатуре и прислушалась. Шум прекратился, и Мышка решила, что ей послышалось. Но когда брачный период игрунок был в самом разгаре, шум возобновился.

Мышка снова оторвалась от ноутбука. Что бы это значило? Источник шума явно находился на втором этаже, над ее головой. А по характеру шума можно было предположить, что кто–то двигает стул.

Это дом, успокоила себя Мышка. В доме царит тишина, а потому любой звук кажется громким. Кому тут двигать стулья, если в доме, кроме меня, никого нет?

Мышка снова вернулась к игрункам, но на этот раз ей не удавалось сконцентрировать вокруг их брачных игр все свое внимание. Игрунки не хотели спариваться, потому что Мышка уже не была так непоколебимо уверена в том, что находится в доме одна. Белесое облачко страха уже вползло в душу, и, какой бы материалисткой Мышка ни была, она вспомнила о злополучных бусах из чеснока.

Черт бы побрал эту старую курицу! — выругалась про себя Мышка. Надо же, мы пообщались всего пять минут, а настроение испорчено на весь вечер!

Размышления о даме, руководствовавшейся столь благими намерениями и подарившей своей соседке полезный во всех отношениях подарок, было прервано очередным странным звуком, донесшимся на этот раз из гостиной.

Мышка замерла и съежилась на кушетке. Нет, никаких призраков, вампиров и прочих врагов рода человеческого, конечно, не существует. Напрашивается один только вывод: в дом проникли воры.

Впрочем, воры едва бы стали двигать стулья, мелькнуло в голове у Мышки, и она тихонько отставила в сторону ноутбук. Осторожно поднявшись с кушетки, она на цыпочках подошла к двери и прильнула к ней щекой. Кожи коснулось дуновение легкого ветерка. Мышка отдавала себе отчет в том, что ветерок всего–навсего обыкновенный сквозняк, но ей снова почему–то вспомнились чесночные бусы и болтовня суеверной соседки.

В гостиной происходили загадочные перемещения: кто–то прогулялся до шкафа, открыл его, закрыл, а затем двинулся на кухню. Стоило ли выяснять, призраком был этот некто или вором? Авантюристка Вики наверняка попыталась бы это выяснить. Но Мышка не была авантюристкой, а потому решила осторожно добраться до телефона и позвонить в полицию.

Сотовый, как назло, валялся среди груды вещей, которые Мышка так и не удосужилась вытащить из холла. Обычный телефон стоял в гостиной, но идти туда было опасно.

А что сейчас не опасно? Мышка нервно хмыкнула и аккуратно открыла дверь, не издавшую скрипа, к огромному ее облегчению.

Таинственного ночного гостя в гостиной не оказалось, и Мышка беспрепятственно добралась до радиотрубки. Звонить из дома было страшно, и она решила выбраться на крыльцо. Там по крайней мере ее гость — или гостья, как знать? — не должен ее услышать.

Сжав в руке спасительную трубку, Мышка сделала несколько шагов по направлению к холлу.

— Что это вы делаете, хотел бы я знать?

А вот и гость, мысленно констатировала Мышка и почувствовала, как сердце падает куда–то вниз, как часы, сброшенные с огромного небоскреба.