Книга: Рыжее солнце любви
Назад: 8
Дальше: 10

9

Стелла вернулась усталой, осунувшейся и, как показалось Дрю, несколько более возбужденной, чем обычно.
Под красивыми темными, как ежевичные ягоды, глазами залегли тени, а в самих глазах блуждал какой-то тревожный огонек, которого Дрю раньше не замечал. Стелла даже похудела за эти несколько дней, но Дрю показалось, что все это придает ей определенный шарм. В конце концов, Стелла Линдсей драматург, и она вовсе не должна быть розовощекой и пышной, как какая-нибудь фермерская дочка.
Он был бесконечно рад ее возвращению и даже почувствовал некоторое облегчение, когда увидел на перроне силуэт стройной женщины, закутанной в широкий ярко-красный палантин и машущей ему рукой. А потом, когда Стелла, благоухая каким-то фантастичным восточным ароматом, чмокнула его в щеку и сказала, что ему очень идет его новое пальто, Дрю совершенно растаял, и смутное беспокойство, не оставлявшее его после того, как он побывал у Лиси, растворилось в терпком осеннем воздухе.
Со Стеллой было легко, и Дрю пытался объяснить себе, почему с этой взрослой, знавшей обо всех мужских слабостях женщиной ему гораздо проще, чем с прямой и подчас наивной Лиси.
Лиси была слишком требовательна к себе и к окружающим; Стелла, напротив, с легкостью прощала миру, а заодно и себе множество мелких да и крупных недостатков. Лиси казалась открытой и при этом умудрялась жить в каком-то особенном, собственном мире; Стелла, наоборот, производила впечатление вещи в себе, но при этом Дрю чувствовал, что многие из тех ироничных фраз, которые она не скупясь адресовала собственной персоне, были хоть и немного преувеличенной, но правдой.
Правда, перед отъездом Стелла бросила фразу, с которой Дрю совершенно не мог согласиться:
— Таких, как я, люди готовы разорвать на куски, лишь бы увериться, что наше скверное содержание именно таково, как им думается.
Дрю улыбнулся, восприняв слова Стеллы скорее как очередной приступ самоиронии, но, посмотрев на нее, такую суровую и строгую, понял, что она не шутит. Тогда ему стало неловко и даже неуютно, но Стелла, неплохо улавливавшая его настроение, быстро сменила тон и заговорила о чем-то другом.
Однако, несмотря на усталость и некоторую нервозность, Стелла была довольно благодушно настроена. Она сама вспомнила о том, что приглашала к себе Лиси и Дрю, и объявила, что не намерена откладывать встречу. Дрю даже попытался уговорить ее отдохнуть с дороги, но Стелла была непреклонна.
— Ты сам сказал, что это важно для дела. А я не меньше твоего рыжего полицейского хотела бы знать, что случилось со Стэном.
Твоего полицейского? Дрю почудилось, что в ее словах промелькнула ревность, но он тут же отогнал от себя эту Мысль. Это так не похоже на Стеллу — она слишком уверена в себе, чтобы ревновать.
Коротко пересказав Стелле историю о том, как офицер полиции, детектив, писатель и журналист устроили заговор против сержанта Бригглса, Дрю поинтересовался, не против ли она, если к ней в дом заглянет еще и пресса.
— Обожаю журналистов, — неожиданно обрадовалась Стелла. — Я всегда вешаю свое белье на видное место, но до сих пор не нашлось ни одного человека, способного в нем порыться. Надеюсь, твой Джозеф Кармайкл из числа последних.
— Уверен, Джози тебе понравится, — улыбнулся Дрю.
Он вызвал такси, помог Стелле закинуть чемоданы в багажник и, добравшись до дома, сразу же позвонил Лиси. Ему показалось, что ее взволновал приезд Стеллы, но он тут же выяснил почему: миссис Элистер никак не могла сегодня остаться с Алли — ведь к ней приехали собственные внуки. Соседка Лиси была занята новым бойфрендом, а Констанция Донелли, которая с удовольствием принимала у себя непоседливого мальчишку, как назло отправилась в гости к одной из своих подруг. Лиси уже готова была смириться с тем, что Алли устроит дома очередную гангстерскую разборку с вишневым вареньем, но Дрю предложил ей взять мальчика с собой.
Лиси не хотела доставлять Стелле дополнительные хлопоты, но Дрю уверил ее, что та наверняка не будет возражать, если их вечер оживит такой забавный мальчишка.
— О, ты льстишь моему брату.
В ее голосе Дрю почудилась улыбка, и он положил трубку со странным чувством, словно впервые сказал кому-то что-то по-настоящему хорошее и утешительное. Он поймал себя на мысли, что редко решал чьи-то проблемы, а теперь, разрешив пусть и мелкую, но все же затруднительную ситуацию, Дрю чувствовал себя почти что героем. И что самое приятное, эту маленькую помощь он оказал девушке, которая так редко в ней нуждалась.

 

— Может быть, она уснула с дороги? — Лиси смахнула кроссовкой осколок керамической плитки, бог знает каким образом угодивший на крыльцо, и покосилась на Дрю, освещенного фонарем, висевшим над крыльцом дома Стеллы Линдсей. — Может, не стоит ее будить?
— И это говорит мне полицейский, — вздохнул Дрю, который уже в третий раз нажимал на кнопку звонка. — Нет уж, раз она позвала нас в гости, то пусть просыпается.
— А если она куда-нибудь ушла? — предположил Кармайкл.
— Нет, вряд ли, — покачала головой Лиси, рассматривая маленькие фонарики, подсвечивающие узкую каменную дорожку, ведущую к крыльцу. — А если и так, то с ее стороны это верх неприличия.
— Стелла не очень-то пунктуальна, — пробормотал Дрю, отрывая палец, уже почти прилепившийся к кнопке звонка, — но такого и я от нее не ожидал… О, кажется, я слышу шаги.
Дрю не ошибся. Дверь действительно немного приоткрылась, и из-за нее выглянуло нечто, лишь отдаленно напоминавшее Стеллу Линдсей.
На пороге стояла женщина, закутанная в длинный шелковый халат, расшитый золотыми драконами. Темные волосы были сколоты на затылке, а на лице толстенным слоем лежало нечто, по цвету напоминавшее плод авокадо.
— Боже мой, — испуганно прикрыв рот, пробормотало космическое существо. — Неужели уже семь? Я, кажется, перепутала время. Думала, у меня в запасе еще целый час. Мне нечего сказать в свою защиту, и я могу оправдаться только тем, что успела накрыть на стол. — Стелла распахнула дверь и жестом пригласила изумленных гостей войти в дом. — Не стойте на пороге, иначе я окончательно почувствую себя преступницей. Да, я не знала, что старость наступает так рано и склероз может подкрасться еще до сорока. Не пугайся, Алли, — помахала она мальчику, — эту страшную тетю в нелепой одежде ты уже видел, правда тогда она выглядела куда более привлекательной.
Лиси смотрела на Стеллу почти с восхищением. С восхищением, потому что сама не смогла бы сохранить самообладание и чувство юмора в такой дурацкой ситуации. Почти — потому что с не меньшим восхищением на нее смотрели другие глаза. Глаза Дрю.
Стелла еще раз извинилась и взмахами своих широких крыльев-рукавов направила гостей к предусмотрительно накрытому столу. Стол был маленьким, довольно скромным, но изящным. Лиси, не избалованная деликатесами, сразу обратила внимание на дорогой сыр с плесенью, безупречно розовую мясную нарезку, блюдо с обжаренными тигровыми креветками и две большие красивые бутылки с гранатово-красным содержимым. Все это было аккуратно расставлено на столе, устланном шелковой скатертью фисташкового цвета.
Еще один повод для восхищения. Лиси с тоской покосилась на Дрю, для которого все это аристократическое изящество наверняка было наполнено особенным смыслом. Глупо было даже сравнивать роскошную обстановку, в которой жила одинокая и несчастная Стелла, с той, в которой обитала Лиси. Она вспомнила слова писателя о честной бедности и горько усмехнулась про себя. Меньше всего, любуясь всем этим великолепием, Дрю думает о честной бедности. Да и о самой Лиси тоже.
Стелла отправилась приводить себя в божеский вид, предварительно пообещав гостям очень скоро «превратиться в гостеприимную хозяйку».
Пока Дрю, временно исполнявший роль хозяина, тщетно пытался найти на столе штопор, Лиси устроила мягкий допрос Джози Кармайклу, который успел побывать у Малколма и Карригана.
Карриган, как и предполагала Лиси, презрев все законы гостеприимства, прогнал Джози вон, предварительно высказав много нелестных слов в адрес «желторотых писак, которые только и умеют, что поджигать портьеры чужими спичками». Малколм же принял журналиста со свойственным ему добродушием, а миссис Тэнсон, его глуховатая домработница, которая поначалу даже не хотела сообщать о приходе журналиста хозяину, испекла для Джози самый вкусный в его жизни банановый пирог.
— Ей-богу, я чудом сдержался, чтобы не прыснуть со смеху, — признался Лиси журналист. — Я спрашиваю ее: «А вы и Кшесински угощали пирогом?». А она мне, округлив глаза: «Как можно, он же такой писатель…». Оказалось, она услышала «утюгом», а не «пирогом». Представляете, Алисия?
— Прах меня побери, ну куда она подевала штопор?! — раздраженно буркнул Дрю.
— О штопоре беспокоишься? — хмыкнула Лиси. — Скажи спасибо, что нас вообще не оставили за дверью.
— Пойду спрошу у нее.
— О-о, — игриво отозвался Джози, — а потом и ты исчезнешь, как этот штопор.
— Кстати, об исчезнувших, — поспешила вмешаться Лиси, пока бестактный журналист не ляпнул еще какую-нибудь глупость. — Никто не видел Алли? Алли! — крикнула она. — Ну-ка вернись за стол!
— Тебе постоянно нужно держать его под контролем? — поинтересовался Дрю, поднявшись из-за стола. — Пусть побродит по дому, я уверен, что он ничего не сломает и не испортит.
— Можно подумать, ты знаешь его лучше, чем я, — фыркнула Лиси.
— Я знаю, что всем хотя бы изредка хочется побыть свободными. А вот и мой подзащитный, — с улыбкой добавил Дрю и, подмигнув мальчику, вышел из гостиной.
Алли уселся на место Дрю и мрачно покосился на Лиси.
— Хватит дуться. Ты в гостях, а поэтому, будь добр, веди себя прилично.
— Алли, а кем ты хочешь стать? — полюбопытствовал у мальчика Джози. — Наверное, полицейским, как твоя сестра?
— Нет, — важно покачал головой Алан. — Преступником.
Джози присвистнул.
— Шутишь?
— Еще чего, — не меняя выражения лица, ответил мальчик.
— Но почему? — недоуменно уставился на мальчишку журналист.
— Ну… преступником быть прикольно. Здесь главное не мелочиться: если ты утащишь яблоко из магазина, то тебя обязательно поймают и все будут над тобой смеяться. А вот если ты и правда украдешь что-то ценное, то можешь и прославиться.
Лиси, слышавшая это миллион раз, закатила глаза и тяжело вздохнула.
— А что, полицейские разве не могут прославиться? — улыбнулся мальчику Джози.
Алан посмотрел на него так, словно Джозеф спросил его, где находится Южная Америка.
— Вы когда-нибудь слышали о Бонни и Клайде?
— Да, — пристыжено кивнул Джозеф.
— А вы знаете по именам тех, кто их поймал? — торжествуя, поинтересовался Алан.
— Нет.
— Вот поэтому всамделишная слава только у преступников…
— Браво, Алли! — хмыкнул Дрю, вернувшийся в гостиную и заставший часть разговора. — Но, думаю, твоей сестре эти речи не очень-то по душе.
— Удивительная проницательность, — криво усмехнулась Лиси и бросила на Алана многообещающий взгляд. — Ну что, вы достучались до мисс Чистюли?
— Нет, — покачал головой Дрю, и Лиси заметила знакомую мечтательную полуулыбку, блуждавшую по его губам. — Вода плещется вовсю, а наша, как ты выразилась, мисс Чистюля распевает в душе песни.
— Значит, вина не видать до ее прихода, — уныло констатировал Джозеф.
— Она ведь разрешила нам вести себя как дома, — напомнил Дрю. — Думаю, не будет большой беды, если я пошарю на кухне. Скорее всего, Стелла просто забыла положить его на стол.
Хозяйничай, досадливо подумала Лиси. Тебе это еще пригодится. Если так пойдет и дальше, ты, Эндрю Донелли, очень скоро сюда переедешь. И все твои разговоры о том, как ты ненавидишь брак…
Составить окончательный прогноз на будущее Эндрю Донелли Лиси не успела. На кухне раздался грохот и грозное «прах меня побери!».
Лиси вскочила первой, а за ней на кухню бросились Джозеф и Алан. Ожидания Лиси увидеть Дрю с разбитой головой, а то и с чем-нибудь похуже не оправдались. Дрю, вполне здоровый и даже живой, сидел на корточках и со странным выражением лица разглядывал толстую папку, которую держал в руках. Дверца высокого кухонного шкафа была распахнута, а на полу вокруг Дрю валялись кастрюли и сковородки, такие блестящие, будто их держали в доме для красоты.
— Это вывалилось из шкафа.
Дрю медленно поднялся и протянул Лиси синюю папку, на которой чья-то не очень аккуратная рука вывела крупными буквами: «Сердце ангела».

 

— Лиси, ты точно сошла с ума!
Дрю метался взад-вперед по кабинету детектива Макнайта. Его лицо побагровело от гнева, а глаза, в которые Лиси страшно было заглядывать, потемнели и напоминали небо в ненастный осенний день.
Лиси, обыкновенно уверенная в правоте своих поступков, сейчас почему-то чувствовала себя виноватой перед ним. Словно она и вправду отвезла Стеллу Линдсей в участок только потому, что та ей не нравилась.
Но ведь это не так! Никто никогда не мог упрекнуть Лиси в необъективном отношении к подозреваемым! Ну разве она виновата в том, что именно у Стеллы нашелся роман, который отчаялась искать даже жена Кшесински?! Конечно, очень странно, что Стелла сама пригласила их в дом, что она, умная и проницательная женщина, не догадалась убрать папку с рукописью в то место, где она никому бы не попалась на глаза.
Но Лиси не детектив, а всего лишь дежурный офицер Алисия О'Райли, который обязан сообщать полиции обо всех подозрительных фактах, относящихся к делу.
Только как объяснить все это мужчине, который разве что рук не заламывает в отчаянии оттого, что его любимая женщина может оказаться в тюрьме?
Лиси отдала бы сейчас все что угодно, лишь бы в доме у Стеллы Линдсей не оказалось этого романа, из-за которого Дрю Донелли мерил шагами кабинет детектива Макнайта.
— Дрю, — произнесла она после некоторого молчания, — я понимаю твои чувства. Мне не раз доводилось видеть подобное. Но, поверь, если здесь какая-то ошибка, Макнайт разберется, что к чему. — Прах меня побери, — не слушая ее, пробормотал Донелли, — почему она отказалась звонить адвокату?! А если ее показания обернутся против нее?
— Значит, она уверена в себе, — попыталась успокоить его Лиси. — Значит, у нее есть на то основания. Дрю, на папке должны быть отпечатки пальцев, и мы проверим…
Дрю повернулся к ней — его брови срослись в одну грозную прямую, а рот перекосило в злобной усмешке, какой она еще ни разу у него не видела.
— Проверим?! Да ты не хуже меня знаешь, сколько времени уйдет на все эти дознания! А ведь на нее повесят не только кражу романа, но и убийство!
— Это гардеробщики вешают одежду, — не сдержавшись, съязвила Лиси. — Успокойся, Макнайт не идиот. Если твоя Стелла ни в чем не замешана, он сделает все, чтобы ее поскорее выпустили отсюда.
— Если вы все такие умные, то почему вы не можете понять, что преступник — более того, умный преступник — не станет хранить улику преступления в кухонном шкафу, и уж тем более не пригласит домой полицейского и репортера!
— Мы понимаем, но и ты пойми, что есть закон, который обязывает нас…
— Ну хватит, — махнул рукой Дрю и тяжело опустился на стул. — Закон, закон… Господи, как ты живешь? У тебя кругом одни законы и правила! Зачем ты вообще пошла в полицию, Лиси… или Фокси, как тебя называет твой дружок детектив.
— У дружка детектива есть имя, — с плохо сдерживаемым раздражением ответила Лиси. — Люди, Дрю Донелли, делятся на несколько типов. Одни смотрят новости, читают газеты и стонут, что жизнь несправедлива, а власти и полиция глухи к чужим несчастьям. Другие, убедившись, что жизнь несправедлива, пускаются во все тяжкие и делают все то, о чем потом говорят в новостях и пишут в газетах. А третьи встают с дивана, выключают телевизор и, отложив газету для тех случаев, когда она действительно им пригодится, идут туда, где пытаются изменить эти новости, эти статьи, эту жизнь. Мы с детективом Макнайтом и есть тот самый третий тип. И если ты считаешь, что мир стал хуже из-за таких, как мы, то засунь свое мнение себе в задницу и выметайся из кабинета «моего дружка».
Гневная отповедь сделала свое дело. Около минуты Дрю сидел и молча смотрел на Лиси, а она смотрела на него, почти уверенная в том, что он уйдет и вряд ли они когда-нибудь смогут говорить друг другу «ты». Лиси утешала себя лишь тем, что если Дрю Донелли сейчас хлопнет дверью, то он непоправимый эгоист, уверенный в том, что все вокруг должно крутиться вокруг его маленькой вселенной. И если это так, то Дрю вовсе не тот мужчина, из-за которого ей стоит лить слезы.
Однако столь разумные доводы почему-то оказались таким слабеньким утешением, что Лиси готова была рыдать, уткнувшись в коробку из-под пончиков, валявшуюся на столе, сразу как только за Дрю закроется дверь.
— Прости, я сам не знаю, что несу, — к своему великому облегчению, услышала Лиси. — Просто я уверен, что Стелла не могла это сделать. Не знаю, что произошло, но одно я знаю точно: Стелла не могла украсть «Сердце ангела» и уж точно не могла убить Стэна. И, ты уж прости меня, Лиси, — добавил он, не поднимая глаза от стола, на который пристально смотрел вот уже минуту, — если мне понадобится лгать и лжесвидетельствовать, чтобы доказать это, я буду делать и то и другое.
— Что ж, по крайней мере честно, — вяло улыбнулась Лиси и поднялась из-за стола. — Но я тоже кое в чем уверена: тебе не придется это делать.

 

Лиси пришлось потрудиться, чтобы раскопать среди тюбиков с кремом, пузырьков с духами и пилочек для ногтей несколько смятых и испачканных тушью билетов, о которых говорила Стелла Линдсей.
Стелла не солгала — даты и время, проставленное в билетах, полностью подтверждали ее алиби. Она уехала из Ноувервилла еще до того, как Стэнли Кшесински отправился на небеса, а вернулась в город за день до его похорон. В ящике валялось еще несколько мятых бумажек — складывалось впечатление, что Стелла бросила билеты в косметичку, а обнаружив, просто поленилась выбросить. Эти билеты Лиси на всякий случай тоже решила захватить с собой.
Алли все-таки пришлось оставить у Линды Элистер. Перепуганная женщина была у дома соседки уже через несколько минут после того, как к нему подкатил Билли, не поленившийся включить мигалку и сирену.
Линда пыталась выяснить причину, по которой порядочных и честных женщин, то есть Стеллу Линдсей, сажают в полицейскую машину и увозят на ночь глядя неведомо куда, то есть в полицейский участок. Лиси, которой было не до объяснений, ответила на единственный вопрос сердобольной миссис Элистер, заключавшийся в том, куда в такое время поедет несчастный мальчик. Узнав, что Алли направляется в участок вместе со своей сумасшедшей сестрицей, Линда Элистер схватилась за сердце и заявила, что не отпустит ребенка и даже, если понадобится, предоставит ему ночлег.
На споры у Лиси не оставалось времени, к тому же миссис Элистер сама предложила отличный выход из ситуации. Единственным, кого не устроили изменения в вечерней программе, был Алан, которому очень хотелось хоть раз увидеть «всамделишных» преступников. Поэтому он терпеливо клевал носом рядом с окном, выходящим на крыльцо, и категорически отказался ложиться до возвращения сестры.
Правда, приход сестры скорее разочаровал его, чем обрадовал: ночевка у миссис Элистер, довольно милой, но скучной женщины, была куда менее интересна и увлекательна, чем ночь, проведенная в полицейском участке.
Дрю немного утешил мальчика, пообещав, что за лишения, которые ему пришлось понести, он сможет в любой выходной целый день гулять и играть со Шредером.
Пока Дрю убеждал Алли, что ночь, проведенная в чужом доме, может показаться не такой уж скучной, как ему думается, Лиси узнала от миссис Элистер кое-что, заставившее ее пожалеть о том, что она не выслушала эту почтенную даму еще до отъезда в участок.
Оказалось, что миссис Элистер, частенько приглядывавшая за домом в отсутствие Стеллы, не далее как вчера приметила возле соседских ворот весьма подозрительного молодого человека. Зрение миссис Элистер оставляло желать лучшего, поэтому возраст мужчины и его пол она определила по очертаниям фигуры и одежде, болтавшейся на нем, «как мешок, в котором лежит лишь один кукурузный початок». На голове у незнакомца было что-то вроде кепи, и это кепи тоже было ему явно великовато.
Вначале миссис Элистер логично предположила, что молодой человек один из поклонников Стеллы, который уйдет, как только убедится, что предмета его воздыханий нет дома. Но, выглянув в окошко еще раз, миссис Элистер почувствовала, что парень не просто так бродит вокруг дома ее соседки. Он явно что-то высматривал и воровато оглядывался по сторонам, очевидно желая остаться незамеченным.
У миссис Элистер еще тогда мелькнула мысль позвонить в полицию, но, пожалев бродягу, она решила напугать его своей бдительностью и, выйдя на крыльцо, пристально посмотрела на молодого человека. Тот понял, что его заметили, и быстро ретировался.
Лиси, сталкивавшаяся с не менее изощренными уловками, на которые по наивности своей шли люди, желавшие, как и Дрю, помочь невинно обвиненным, сразу же заподозрила, что этот рассказ Линда Элистер сочинила, услышав от Алли о найденной папке с рукописью. Но, задав Линде несколько каверзных вопросов, Лиси поняла, что напрасно подозревает ее в попытке лжесвидетельства: та ни разу не запуталась в своих ответах, однако выразила большое сомнение в том, что узнала бы этого парня в другой одежде.
— Сами знаете, я плохо вижу все, что дальше моего носа. Одно скажу точно — раньше я этого скитальца у Стеллы не примечала. Вот Дрю Донелли я ни с кем не спутаю, даже издалека. Может, кто из новых ее ухажеров? Но слишком уж он странный был, скажу я вам. Что-то тут явно не так.
Похоже, тот факт, что Дрю Донелли стал ухажером Стеллы Линдсей, уже ни для кого не являлся секретом. Это почему-то расстроило Лиси, хотя первой эту связь, тогда еще даже не намечавшуюся, она почувствовала сама.

 

Звонок, который в половине второго раздался в кабинете детектива Макнайта, окончательно смешал все карты в сложном и странном деле Стэна Кшесински.
Звонили из «скорой», в которую поступил вызов от пожилой женщины, представившейся домработницей писателя Арчибалда Малколма. Машина «скорой помощи» уже через десять минут подъехала к дому писателя, но, как выяснилось, врачи смогли бы помочь ему только в том случае, если бы были настоящими волшебниками: Малколм умер приблизительно шесть часов назад, и только его убитая горем домработница миссис Тэнсон отказывалась в это верить.
Своего хозяина она обнаружила под окнами в саду благодаря своей патологической аккуратности: проснувшись посреди ночи, она вспомнила, что не закрыла дверь в сарай с садовыми инструментами, и, накинув плащ на ночную рубашку, вышла в сад, где и наткнулась на писателя. Решив, что он смертельно пьян — а это, по ее словам, случалось с Малколмом довольно часто, — она позвонила в «скорую», которая объяснила несчастной женщине, что слово «смертельно» в случае с ее хозяином имеет прямой, а не переносный смысл.
Лиси и Макнайт тут же выехали на место происшествия. Дрю, ошарашенный еще одной страшной новостью, остался в участке, категорически отказавшись последовать совету Лиси пойти домой и хорошенько выспаться.
Макнайт уже готов был выпустить Стеллу — в ее пользу свидетельствовали и билеты, найденные у нее дома, и показания Линды Элистер, — однако Бригглс так крепко вцепился в кражу романа Кшесински, о которой раньше не хотел и слышать, что категорически запретил принимать какие бы то ни было решения до согласования с шефом полиции.
Однако то, что полицейским удалось узнать по приезде на место несчастного случая или предполагаемого преступления, окончательно разбило все обвинения, которые хотя бы теоретически могли быть выдвинуты против Стеллы Линдсей.
Тщательно обследовав одежду Малколма, Лиси обнаружила в кармане куртки свернутый листок с распечатанными буквами. От листка в кармане Кшесински находка отличалась только тем, что буквы изменились и среди них не было ни одной заглавной. На этот раз вместо «S» «Ь» «е» некто, очевидно решивший поиграть с полицией в кошки-мышки, напечатал «г» «i» «с». И если до того, как этот листок был найден, у полиции еще оставались сомнения в том, что Малколм умер не своей смертью, то теперь они окончательно развеялись.
Кроме того, допрос миссис Тэнсон, домработницы Арчи Малколма, потребовавший от Лиси и Джада Макнайта большого терпения, поскольку каждый заданный вопрос пришлось повторять дважды, а то и трижды, косвенно подтверждал рассказ Линды Элистер о любопытном незнакомце, бродившем вокруг дома ее соседки.
Похожий по описанию человек, по словам миссис Тэнсон, спрашивал позавчерашним вечером Арчи Малколма и интересовался, прочитал ли тот «звукопись какого-то Клифа Бамбальмана» — во всяком случае, так послышалось миссис Тэнсон. Лиси предположила, что парень имел в виду «рукопись», и миссис Тэнсон вовсе не исключала этого варианта. Узнав, что Малколма нет дома — миссис Тэнсон очень неохотно пускала в дом незнакомцев, а потому едва приоткрыла дверь, не позволив гостю даже заглянуть внутрь, — и что о судьбе «звукописи Клифа Бамбальмана» домработнице ничего не известно, молодой человек рассердился и пробубнил под нос какое-то ругательство, которого миссис Тэнсон, разумеется, не расслышала.
Молодой человек был одет в плащ, явно позаимствованный у более крупного мужчины, а на голове у него красовалось нелепое серое кепи, надвинутое на лицо так сильно, что миссис Тэнсон не смогла разглядеть ни глаз, ни носа.
Больше молодой человек не заходил, во всяком случае пока миссис Тэнсон находилась в доме. Вчера, около шести вечера, она отправилась в гости к соседке, с которой они каждую неделю играют в покер. Миссис Тэнсон обмолвилась, что кроме нее и соседки с ними играла и Констанция Донелли, которая тоже может подтвердить «ее невиновность, если кто в ней сомневается».
Лиси утешила миссис Тэнсон, сказав, что никто не сомневается в ее честности и порядочности, а детектив Макнайт попросил пожилую даму показать им комнату, в которой писатель работал над своими книгами.
Около пяти часов утра, подключив к поискам Билли, который слонялся без дела вокруг дома Малколма, они нашли наконец то, что искали. Правда, Клиф, о «звукописи» которого говорила миссис Тэнсон, оказался вовсе не Бамбальманом, а Ван Кальманом.
С Ван Кальманами Лиси не сталкивалась ни разу в своей жизни, но все-таки один Клиф, связанный с Кшесински, был ей известен. Лиси поделилась своей догадкой с Макнайтом, который сразу же позвонил в участок и полюбопытствовал, не ушел ли домой писатель, решивший устроить голодовку в полицейском участке.
Дрю, задремавшего на скамеечке возле кабинета детектива, разбудили и подозвали к телефону.
— Только не говорите, что у вас снова дрянные новости, — усталым голосом пробормотал он. — Я этого не вынесу.
— У меня есть одна новость, которая вас обрадует, — сообщил ему детектив Макнайт. — Стеллу Линдсей нет никаких оснований держать в участке. И сержанту Бригглсу придется с этим согласиться.
— Вы что-то узнали о смерти Арчи? — взволнованно спросил его Дрю. — Он тоже убит?
— Тоже. Мало того, тем же человеком, который убил Стэнли Кшесински. Стелла уж точно вне подозрений. В тот момент, когда Арчибалд Малколм выпал из окна, мы были у нее в гостях. Но большего сказать не могу, вы уж простите, Дрю. Ответьте только на один вопрос: вы что-нибудь слышали о писателе Клифе Ван Кальмане?
— Клифе Ван Кальмане? — В голосе Дрю сквозило неподдельное удивление. — Во-первых, это псевдоним. Во-вторых, он пока опубликовал только крошечный рассказ в мало кому известном журнале. А в-третьих, этот Клиф Ван Кальман, которого на самом деле зовут Клифом Уореном — племянник Кшесински, сын сестры Матильды. А почему вы так им заинтересовались?
— Простите, Дрю, но об этом в другой раз, — коротко ответил Джад и, пообещав, что освобождение Стеллы дело какого-нибудь часа, положил трубку. — Ну, Фокси, нас можно поздравить, — мрачно усмехнулся он. — Вместо любовницы у нас появился племянник. Если у Стеллы был хоть какой-то, пусть и не очень-то веский мотив, то у этого Ван Кальмана, а точнее Клифа Уорена, мотив и вовсе отсутствует. Укокошить дядю и его приятеля из-за какой-то рукописи — это, в конце концов, просто смешно.
— Да, — согласилась Лиси, перебирая страницы распечатанной рукописи. — А еще эти буквы… Что они могут означать?
— Может, наш шутник просто решил поиграть в маньяка? — предположил Джад. — Или это какой-нибудь ярый ненавистник писателей вроде Бригглса?
Лиси захлопнула папку и пристально посмотрела на Джада.
— Знаешь, меня не оставляет ощущение, что нас просто ведут по ложному следу. Вначале убийца подставил Стеллу, теперь предлагает нам заняться племянником Кшесински. Что-то подсказывает мне, что даже если мы найдем Ван Кальмана, или Уорена, то все равно не сдвинемся с мертвой точки. Мне кажется, смерть Кшесински и Малколма никак не связана ни с «Сердцем ангела», ни с этой рукописью. Как будто убийца сам подсказывает нам ложные мотивы.
Джад Макнайт позвонил Бригглсу и, получив очередную взбучку за то, что «несчастная жертва полицейской халатности до самого утра куковала в участке», в который уже раз поклялся, что Лиси работает в полиции последний год.
Когда они с Макнайтом вернулись в участок, уже рассвело. Лиси надеялась, что Дрю со Стеллой успели уехать, но, увы, столкнулась с обоими практически на пороге участка.
Дрю с какой-то ласково-горькой улыбкой держал за руку Стеллу, показавшуюся Лиси ослепительно красивой. Эти двое выглядели влюбленной парой, только что открывшей, какой скучной была их жизнь до знакомства друг с другом.
Лиси стояла, сжимая в руках коробку с пончиками, купленными по дороге Джадом, и, наблюдая за этой красивой парой, чувствовала, как ее сердце проваливается в пустоту.
Она совсем забыла, что хотела извиниться перед Стеллой, поэтому за нее это сделал Джад. Но счастливая Стелла вовсе не требовала извинений — напротив, она даже позабавилась, получив новые впечатления.
Лиси не вслушивалась в разговор, она стояла истуканом, и больше всего ей сейчас хотелось, чтобы вместо одной коробки с пончиками в ее руках лежали все десять: они прикрыли бы ее лицо, которое с легкой усмешкой на губах рассматривал жестокий, но такой дорогой для нее человек…
Назад: 8
Дальше: 10