8
Мик надела очки для плавания и затянула в хвост золотистые волосы. Эрик окинул ее удовлетворенным взглядом.
— Ну вот. Теперь можно нырять. Если ты не ныряла под воду, считай, что вообще не была на Бора-Бора.
Девушка улыбнулась, пытаясь скрыть боязнь, охватившую ее перед погружением. Все эти слухи об акуле… Так неприятно вспоминать о них сейчас, когда нужно нырнуть под воду и не ударить в грязь лицом перед Эриком. Наверняка он только посмеется над ней, если она скажет ему об акуле. Лучше уж промолчать и сделать вид, что ей все нипочем. Может быть, так и будет, когда она окажется под водой?
— Ты первая, — улыбчиво сообщил ей Эрик.
Мик досадливо прикусила губу. Конечно, он может улыбаться и командовать. Ведь для него первое погружение — давно пройденный этап. А она… Еще совсем недавно она изумленно открывала глаза, когда видела по телевизору, как дайверы бесстрашно изучают подводный мир… Мик могла только мечтать о погружении. А теперь, когда оно почти состоялось, — струсила. Ну ничего, она докажет Эрику, что даже новички бывают храбрыми!
Она опустила ноги вниз и осторожно, стараясь не соскользнуть с борта лодки, погрузила в воду свое трепещущее тело. Теперь ей предстоит самое сложное — узнать, что там, внизу, заглянуть в этот мир, прекрасный и одновременно пугающий, как все неведомое.
Под водой Мик оставалась недолго — вскоре к ней присоединился Эрик. Он коснулся ее руки и знаками предложил ей плыть за ним. Мик послушно поплыла, по пути разглядывая камни, густо усыпанные коралловыми соцветиями и воздушно раскрывающимися щупальцами актиний.
Ресторанчик «Под водой» был лишь жалким подобием того, что она видела вокруг себя. Разноцветные стайки рыб, подводных бабочек кружились вокруг нее в несмелом танце. Из небольшого отверстия в камне высунула свою треугольную гребнистую голову мурена. По дну ползали странные существа, которых было очень сложно отличить от грунта, настолько хорошо природа замаскировала их, спрятала от глаз более крупных морских существ.
Мик хотелось поделиться своей радостью с Эриком, но под водой, увы, нельзя было говорить. Однако он заметил ее интерес и, Мик показалось, даже улыбнулся. Она помахала ему рукой, пытаясь выразить благодарность за то, что он открыл ей этот волшебный мир.
Правда, Мик была благодарна Эрику не только за это. Те дни, которые она провела с ним в лагуне на Бора-Бора, были самыми счастливыми днями в ее жизни. Она впервые чувствовала себя такой свободной, независимой и счастливой. Эрик пробудил в ней те чувства, которых она давным-давно не испытывала. Он помог ей полюбить себя, помог ей почувствовать себя не вещью, переходящей от мужчины к мужчине, а женщиной, настоящей женщиной, которая сознает, что она — бесценна. И за это Мик была благодарна Эрику больше всего.
Она надеялась, что это чувство, это новое отношение к себе не растает как мираж, когда она вернется в Эштон. И еще Мик надеялась, что Эрик не догадается о ее симпатии к нему, давно уже заступившей за черту дружеской. Это было самым большим и самым восхитительным секретом. И Мик так хотелось сохранить его в тайне…
Эрик взмахнул рукой, предлагая Мик поближе подплыть к гроту, находящемуся под сводом, сотканным из коралловой россыпи. Мик готова была послушаться его, но тут почувствовала это.
Чей-то взгляд, тяжелый и пристальный, наблюдал за ней сквозь толщу воды. Мик не знала, кто находится за ее спиной, и ей было страшно обернуться. Каждый миллиметр ее тела чувствовал этот взгляд. Каждую клеточку пронзали импульсы страха. Мик словно растворилась в своем страхе, слилась с ним, хотя до сих пор не понимала, чем он был вызван.
Наконец она заставила себя обернуться. Неподалеку от нее проплывала акула, да такая большая, что у Мик захватило дух. Таких она себе даже не представляла. Акула кружила вокруг нее и, похоже, не собиралась уплывать. Ее взгляд показался Мик оценивающим, словно акула примерялась к своей жертве и рассчитывала, сможет ли справиться с ней.
А она-то говорила Эрику, что не боится акул! Похоже, Мик врала самой себе… Сейчас, когда акула смотрела на нее своими холодными загадочными глазами, Мик чувствовала, как изнутри леденеет, замерзает ее тело, скованное цепями страха.
Эрик говорил ей, что акул не нужно боятся, что здешние акулы не трогают человека без причины. Но, глядя на эту внушительную серебристую тушу с несколькими рядами не очень-то симпатичных зубов, Мик не могла в это поверить, как ни пыталась себя убедить.
Парализованная страхом, Мик боялась даже шелохнуться. Ей казалось, что любое ее движение зубастая тварь воспримет как провокацию и кинется на нее… Акула словно загипнотизировала Мик. Девушка смотрела на нее глазами, расширившимися от ужаса, и не могла думать ни о чем, кроме этой огромной пасти.
Внезапно Мик почувствовала, как что-то коснулось ее руки. Она вздрогнула и обернулась. Слава богу, это был Эрик. Он осторожно взял ее за руку и увлек за собой в грот. Не помня себя от страха, Мик безвольно поплыла за ним. Холодные акульи глаза и пасть по-прежнему стояли перед ее взглядом.
Но вдруг лодыжку пронзил резкий приступ боли. Словно кто-то впился в нее клещами, а потом дернул изо всех сил. Мик скорчилась от боли, но не осмеливалась обернуться и посмотреть, что же с ногой. Она изо всех сил гнала от себя страшную догадку о том, что же все-таки случилось…
И все же желание подтвердить или опровергнуть догадку пересилило страх. Мик обернулась. К ее огромному удивлению, акула находилась на расстоянии метра. Мик почувствовала облегчение. А она-то думала, что это акула укусила ее за ногу! Рана на ноге кровоточила, но была не такой большой, как показалось Мик. Похоже, она просто поцарапалась об острый камень.
Но успокоилась Мик ненадолго. Она тут же вспомнила, что акул привлекает запах крови. Господи, только не это!
Эрик втащил ее в грот и жестами попросил успокоиться. Может быть, акула уплывет, и тогда у них будет шанс выскользнуть из грота. Было бы просто замечательно, если бы акула сделала это до того, как у них кончится кислород… И все-таки зря он не верил Риокаа. Старик был прав — огромная акула действительно плавает в водах Бора-Бора…
О господи! Что за рана на ноге Мик?! Эрик, не на шутку встревоженный, опустился, чтобы как следует рассмотреть ее. Слава богу, рана оказалась небольшой и явно не была сделана акульими зубами. Похоже, Мик разодрала лодыжку о камень…
В сущности, это не так страшно… Но что по этому поводу думает акула? На запах крови акула реагирует, как бык на красную тряпку… Холодея от жутких предчувствий, Эрик посмотрел на Мик, а потом перевел взгляд на акулу. Казалось, она вполне спокойна. Просто плавает неподалеку и вовсе не думает о двоих — мужчине и женщине, запертых в гроте…
Эрик проверил кислород. Его осталось совсем немного. Если они задержатся здесь еще на несколько минут — им конец. Нет, они должны выбраться на поверхность. Эрик принял решение, но он не был уверен, что Мик осмелится плыть. Она была явно напугана. И неудивительно — в такой ситуации мало кто останется спокойным…
Он жестами дал понять девушке, что у них серьезные проблемы с кислородом и им нужно выбираться из грота. Мик поняла. Она кивнула головой, но было видно, что эта необходимость ее пугает. Чтобы подбодрить Мик, Эрик взял ее за руку. Акула все еще плавала поблизости и, казалось, не собиралась оставлять свой пост.
Эрик первым выплыл из грота. Его сердце сжималось от страха. Впервые акула вызывала в нем ужас. Она была огромной. Таких он никогда не встречал в лагуне. И надо же было ему притащить сюда Мик, не послушать совета старика Риокаа…
За нее Эрик боялся гораздо сильнее, чем за себя. Сам он неоднократно сталкивался с акулами и знал их повадки. Он знал, что акулы не любят паники. Когда человек пугается их и пытается как можно скорее уплыть, они чувствуют его страх и видят в нем жертву. Еще они обожают запах крови. Этот запах превращает человека в еду. Эрик отдавал себе отчет, что в такой ситуации у них с Мик почти нет шансов. Но за это «почти» он цеплялся, как утопающий за соломинку.
В крайнем случае, от акулы можно попробовать отбиться баллонами, в которых почти не осталось кислорода. У Эрика был с собой нож, но он знал, что использовать это оружие против акулы — все равно что бросать в толпу разъяренных людей мячик для гольфа. Акулу можно оглушить, но убить нельзя. Во всяком случае, один на один. К тому же такое обилие крови может привлечь других хищников. И тогда для Эрика и Мик — нет спасения…
Они осторожно выплыли из грота. Аула, виляя своим красивым серебристым телом, заинтересованно обернулась в их сторону. Эрик чувствовал, как сильно бьется его сердце, но старался держать себя в руках. Только бы не запаниковать! Только бы Мик смогла сдержаться! Он, крепко схватив Мик за руку, медленно поплыл наверх. Акула подплыла еще ближе. Она не собиралась отставать от них…
Еле-еле перебирая ластами, Эрик продолжал движение наверх. Выбраться из воды, забраться в лодку — все это казалось таким невозможным сейчас, когда огромная акула преграждала им путь. Вот-вот, и закончится кислород… Вот-вот и акула почувствует запах крови, а затем и голод… От них не останется ничего, ничегошеньки… А старый Риокаа будет рвать на себе волосы, оттого что позволил им совершить это погружение…
Эрик поднимался очень медленно, а акула словно повторяла его движения. Так же медленно и осторожно она плыла наверх. Эрику пришла в голову мысль отпустить Мик и попытаться задержать акулу. Он жестом приказал Мик плыть одной, но она судорожно замотала головой и изо всех сил вцепилась в его руку. И тут…
Акула подплыла совсем близко к ним. Достаточно было вытянуть руку, чтобы коснуться ее серебристого тела. Мик зажмурила глаза, а Эрик не отрываясь смотрел в маленькие акульи зрачки. Поначалу они казались ему пустыми и холодными, но вскоре… Вскоре он увидел в ее глазах то, что заставило его страх раствориться, исчезнуть.
Эта акула, несмотря на свой внушительный вид и огромные размеры, была безмерно одинока. Так же одинока, как и он, Эрик. Она была чужой для акул в местных водах. Она была чужой и для тех людей, которые впадали в оцепенение от одного ее вида, и для тех, что готовы были безжалостно отрубить ее плавники. Она была чужой и одинокой среди этих теплых благословенных вод.
Даже Эрик, со всей своей хваленой любовью к акулам, испугался и не понял ее… В порыве жалости и горечи он протянул руку и осторожно погладил роскошно-серебристое акулье тело. Ему показалось, в ее глазах вспыхнуло что-то похожее на благодарность. Человек и Акула поняли друг друга…
И в то же мгновение, когда Эрик осознал это, акула развернулась и поплыла вниз, к гроту. Через несколько секунд Дух Океана растворился в толще воды…
— Бальбес, дурной голова! Безумный дурной голова! — сокрушался Риокаа, когда Эрик поведал ему об их с Мик приключениях. — Говорить-говорить, Эрик не слышать! Бальбес! Большой акула Камохоалии есть в нашая вода! Риокаа сказал. А Эрик никак не слушать Риокаа!
— Перестань ругаться, Риокаа, — попытался успокоить старика Эрик. — В конце концов, мы живы и здоровы… — Он покосился на Мик, которая сидела в уголке, теребя повязку на лодыжке. Она до сих пор не пришла в себя от шока. — Ну почти здоровы… И, уверяю тебя, эта акула — вовсе не Камохоалии… Она не так страшна, как кажется…
— Эрик — бальбес! — возмущенно перебил его Риокаа. — Взять девушка! Поплыть к акула в пасть! Акула сожрать, и глаз не моргать!
— Риокаа! — прикрикнул на друга Эрик. — Ты можешь выслушать меня, или постоянно будешь перебивать?! — Риокаа испуганно смолк и округлил свои глаза цвета перезрелой черешни. — Давай посмотрим на это по-другому. Акула наверняка бы, как ты выражаешься, сожрала нас, если бы была людоедом. У Мик кровоточила нога, а ты, Риокаа, не хуже меня знаешь, о чем это говорит. Большинство акул, почуяв кровь, бросились бы на человека. Им прекрасно знаком этот запах — запах еды. А эта — не бросилась. Она осторожно подплыла к нам и даже дала мне себя погладить. А ее глаза… Ты бы видел ее глаза… В них была такая неземная тоска, что даже мне стало жутко и больно… Нет, Риокаа… Эта акула не трогает людей. Скорее, наоборот, — люди ведут за ней неустанную охоту. В одном ты прав: эта акула не из наших вод. Слишком уж она отличается от тех, что мы привыкли видеть. Бог знает, кто она на самом деле… Но одно я могу сказать точно — к исчезновению местных жителей она не имеет никакого отношения…
Если бы Риокаа запомнил слово «оптимист», то непременно использовал бы его по отношению к Эрику. Такая огромная акула не могла не иметь отношения к исчезновению людей. И в этом Риокаа был убежден. Пусть Эрик — друг акул — говорит все, что угодно. Риокаа не сомневался, что разгневанный бог Камохоалии либо напустил на людей ухинипили, либо сам решил отомстить белым людям, вторгшимся в океан…
Не зря полинезийцы продают свои земли на побережье и бегут в города. Стало слишком опасно выходить в океан за рыбой. Огромная акула может запросто перевернуть лодку и съесть рыбаков. Да и детям-шалунам теперь запрещено плавать в местных водах… Жизнь на побережье очень изменилась за последнее время…
— Эрик думать, как думать… — качая головой, произнес Риокаа. — Акула есть. Люди — страшно. Бежать-бежать с побережья… — Он махнул рукой. — И Риокаа думать — бежать из лагуны. В город — к мои дочки.
Лицо Эрика омрачилось. Если уж старик Риокаа собрался оставить лагуну, значит, дела плохи. И как объяснить этим людям, что их страх необоснован, что акула безопасна? Он покосился на Мик. Она тихо сидела в уголке и рассматривала повязку на ноге. В воде она прекрасно держалась, но, когда они выбрались на сушу, у нее сдали нервы. Эрик повернулся к Риокаа.
— Твоя наливка с собой? — поинтересовался он у старика.
Риокаа хлопнул тройными подбородками и, как фокусник, извлек бутыль из рукава рубашки.
— Мик, — позвал девушку Эрик. — Глотни-ка этого. Тебе станет легче…
Мик послушно взяла бутыль, сделала несколько глотков и вернула ее Риокаа. Ей и вправду стало легче. По венам побежала искорка, согревая тело и душу. От сознания того, что они с Эриком пережили, у Мик зачесались запястья. Но это было не так уж плохо — это означало, что она наконец-то пришла в себя.
— Ну как? — озабоченно спросил Эрик.
— Уже лучше, — слабо улыбнулась Мик. — До сих пор не пойму, почему она нас не тронула?
— Я пытался объяснить Риокаа, но и он не понимает… Я уверен: эта акула — не людоед. Она не хотела нас трогать, ей было просто любопытно узнать, кто мы такие…
— Наверное, это единственное объяснение… — задумчиво согласилась Мик.
— А Риокаа считает по-другому. Он по-прежнему убежден, что акула — это Камохоалии… Мало того, он тоже собирается бежать с побережья. Как и другие люди, напуганные акулой…
Неожиданно раздавшийся стук в дверь заставил всех вздрогнуть.
— Милости прошу к нашему шалашу, — сумрачно отозвался Эрик.
Дверь открылась, и на пороге дома появился Мидас. Тот самый Мидас Стэпман, о котором Мик неоднократно слышала от Риокаа и Эрика. Это был приземистый мужчина с круглым брюшком, как удачно выразился Эрик, напоминавшим зрелый кокос. У него были какие-то рыже-соломенные волосы и маленькие, влажные, хищно бегающие глазенки, напоминавшие по цвету выгоревшую на солнце листву.
— Очень вовремя, — хмуро констатировал Эрик. — И, по всей видимости, с тем же вопросом, что и раньше?
— Мне всегда нравилась ваша проницательность, мистер Торланд, — сладко улыбнулся Мидас. — Как всегда, с тем же вопросом. Честно говоря, мне не понятно ваше упрямство. Вы вырываете из своей жизни цивилизацию, как сорную траву с грядки. В чем проблема, мистер Торланд? Жизнь в городе на порядок, а то и на два выше, чем в этом богом забытом месте. Супермаркеты, дискотеки, работа — уж вам-то будет где развернуться, — все прелести жизни… К тому же, — Мидас покосился на Мик, — у вас появилась дама… Вряд ли ей понравится жить в этой глуши…
— Я — не его дама, — вмешалась Мик, которой Мидас не понравился с того момента, как он вошел в дом Эрика. — Я — американская журналистка. — Она заметила, что при этих словах по лицу Мидаса пробежала какая-то тень. Он даже улыбаться перестал, хотя до этого постоянно сверкал своими дробными зубками. — Меня зовут Микаэла Кимри. Для вас — мисс Кимри. А вы, насколько я понимаю, — Мидас Стэпман?
— Значит, вы обо мне уже наслышаны? — Мидас снова улыбнулся своей приторной фальшивой улыбкой. — Да, я и есть Мидас Стэпман. Не такой уж я и плохой, как, полагаю, рассказал обо мне мистер Торланд. Мое дело, можно сказать, благотворительность… Я пытаюсь помочь людям стать более цивилизованными, перебраться в город из этой глуши. Между прочим, та сумма, которую я собираюсь заплатить им за эту землю, в два раза превышает ее истинную стоимость. А с тех пор, как в лагуне появилась эта акула… Сами понимаете, только безумцы захотят остаться жить здесь…
— Пусть я буду безумцем, но эта земля будет вашей только через мой труп, — холодно усмехнулся Эрик. — Мне здесь хорошо живется. А акулы — мои друзья… Так что, мистер Стэпман, придется вам уйти ни с чем…
— Может быть, ваш приятель считает по-другому? — елейно улыбнулся Мидас. — А, Риокаа?
Риокаа посмотрел в скользкие маслянистые глазенки Мидаса. На лице старика отразилось сомнение. Несколько минут назад он сказал Эрику, что думает о продаже земли. Но теперь, глядя на Мидаса, чьи зрачки даже сузились в ожидании ответа Риокаа, старик засомневался.
Если Эрик останется здесь, стоит ли ему перебираться в город? Они с женой уже давно не нужны своим дочерям. А Эрик… Эрик ему как сын… И потом, это его лагуна, его дом. Оставлять свой дом, прожив в нем всю жизнь, слишком тяжело… Да и что ему делать в городе? Куда приклонить голову?
Риокаа покачал головой:
— Нет, Риокаа жить здесь. Риокаа здесь дом. Риокаа здесь друг. Он не уйти. Риокаа сказал.
Эрик напряженно ждал его ответа и теперь мог вздохнуть с облегчением. Он посмотрел на Мидаса и победоносно ему улыбнулся.
— Я же говорил, что вам придется уйти ни с чем, мистер Стэпман? А вы меня не слушали…
Мидас улыбнулся, уверенный в том, что последнее слово останется за ним.
— Многие уже продали свои земли и уехали в город. Кстати, чувствуют себя очень даже неплохо. Остальные почти согласились продать свои дома. Так что вскоре вы останетесь последними, кто населяет эту землю. И я снова предлагаю вам подумать… Не прощаюсь.
Мидас повернулся и вышел с такой же противной улыбкой на лице, с какой зашел. Эрик, Риокаа и Мик переглянулись.
— Упорный тип, — пренебрежительно бросил Эрик. — Но если он думает, что нас так просто выжить из лагуны, он ошибается… Правда, Риокаа?
Старый полинезиец гордо тряхнул подбородком.
— Риокаа сказал.
