5
— Вот тебе, получай!
Эрик окатил Мик пригоршней соленой воды. Она взвизгнула, но в долгу не осталась. Забравшись чуть глубже, Мик изо всех сил шлепнула по воде обеими руками. Лицо и волосы Эрика мгновенно покрылись блестящими каплями.
— Ах ты, чертовка! — расхохотался он и, подпрыгнув, окатил Мик целым фейерверком водяных брызг.
Мик, совсем ослепшая от воды, решила подобру-поздорову выбраться на берег. Она выжала мокрые волосы и протерла глаза. Эрик по-прежнему стоял в воде и улыбался своим роскошным ртом.
— Ах ты, противный жулик! — Мик погрозила ему кулаком. — Это было не честно! Я только брызгалась, а ты подпрыгнул! Я чуть не ослепла!
— Нечего было строить из себя морскую нимфу! — насмешливо крикнул Эрик и поманил ее к лодке. — Иди сюда, сейчас поплывем!
— Но я вся мокрая… — жалобно пропищала Мик. — Мне бы переодеться…
— Брось эти дамские замашки! — решительно заявил Эрик. — Обсохнешь в лодке. Посмотри на небо — солнце так и жарит!
— Ну ладно, — надулась Мик, превратив свои губы в сердечко. — Я тебе это припомню… И надо было связаться с безжалостным дикарем, который отвергает все блага цивилизации!
— Какой уж есть! — весело откликнулся Эрик.
Он помог ей забраться в лодку, которая была совсем не похожа на те лодки, что Мик видела прежде. Эту лодку Эрик, как и многое другое, сделал своими руками. Он провозился с ней около двух лет. Правда, в этом ему помогал Риокаа.
Лодка была высокой и прочной. Эрик уверял, что она выдержит любую бурю. Но только не тайфун и торнадо. От них нет спасения… Правда, моряки уверяют, что Ара-Тиотио — божество Торнадо — можно задобрить. И тогда оно помилует несчастных моряков… Но Эрик в это не слишком-то верил.
— А здесь водятся акулы? — поинтересовалась Мик, подставляя вымокшую кофточку солнечным лучам.
— Что, испугалась? — Эрик окинул ее насмешливым взглядом.
— Ничуть, — насупившись, возразила Мик. — Не такая уж я трусиха… К тому же акул я видела только по телевизору…
— Не обижайся. Многие боятся акул. — Эрик оттолкнул лодку от берега, сел за весла и принялся энергично грести, — Я думаю, ты — не исключение.
— Ну не знаю… — задумалась Мик. — Конечно, я не горю желанием встретиться с акулой с глазу на глаз… Правда, ни страха, ни отвращения при мысли о ней я не испытываю.
— Да? — Эрик окинул девушку теплым взглядом, словно она сказала ему что-то необыкновенно приятное. — Я тоже не боюсь их. Более того, я по-своему люблю этих созданий. В них — дух океана, дух свободы… Здешние акулы беззлобны, и надо очень постараться, чтобы они набросились на человека.
Мик перегнулась через борт лодки и опустила руку в воду. Здесь вода была немного холоднее, чем около берега. Но была такой же лазурно-прозрачной, притягивающей взгляд.
— А акулы-людоеды? Они здесь есть?
Эрик покачал было головой, но вспомнил о рассказе Риокаа.
— Помнишь Риокаа? — спросил он у Мик. — Полинезийца, который был у меня вчера?
— Ну да. Того самого, которого ты научил говорить по-английски… — улыбнулась она.
Эрик кивнул.
— Он рассказал мне историю. Он мастер таких историй, — усмехнулся Эрик.
— И что за история?
— История об акуле-людоеде, которая поселилась в наших водах… Эта огромная акула утащила брата приятеля Риокаа, Минуи. Риокаа уверен, что эта акула — бог Камохоалии, разгневанный на людей. Или ухинипили.
— А кто такие ухи… пили? — поинтересовалась Мик.
— Ухинипили, — поправил ее Эрик, — или Зудящий рот — мифические существа, принимающие облик акул. Они губят моряков. В отличие от Камохоалии, который их спасает, помогает им найти дорогу сквозь шторм и туман… Так вот, Риокаа и другие островитяне считают, что акула-людоед — это кара, обрушившаяся на нас из-за нашествия белых людей…
— А при чем здесь белые? — удивленно вскинулась Мик.
— Как ты думаешь, кому выгодно торговать супом из акульих плавников в местных ресторанах?
— Да, но… — Мик досадливо поморщилась. Эрик прав, полностью прав. Обидно только, что она ничем не отличается от этих «белых». Ведь совсем недавно в ресторане «Под водой» она с удовольствием поглощала этот супчик, совсем не думая о том, что съеденная ею акула только что плавала в океане, может быть, даже у острова Бора-Бора… — И ты веришь в эту легенду?
— Нет, — покачал головой Эрик. — Но допускаю, что здесь появилась крупная акула, которая наводит страх на местных жителей. Вообще-то, если быть честным, я тоже когда-то занимался акульим промыслом.
— Неужели? — Мик посмотрела на него с удивлением.
— Увы, да. Но акулы дали мне понять, что я поступаю нехорошо.
— И как же?
— Первый раз течение отнесло меня далеко от лодки, в открытый океан. Вот там-то я и встретил крупных акул. И не одну, а целую стаю. Они кружились подо мной, и я уже не чувствовал себя охотником. Мы поменялись ролями: они были нападающими, а я — жертвой. Тогда я осознал, что чувствуют они, когда я преследую их с отнюдь не благими намерениями. Я думал, мне уже не выбраться из этой переделки. Но вскоре акулы отплыли, привлеченные более аппетитной добычей. У меня было такое чувство, что они просто хотели дать мне урок, объяснить, что они такие же свободные существа, как и я, и тоже имеют право жить… Жаль, что тогда я еще не был настолько сознательным, и первый урок, увы, прошел даром.
— А второй?
— Второй я получил, когда, ныряя, застрял между камнями, вокруг которых кружили две довольно крупные акулы. Они подплывали ко мне так близко, что я боялся разразиться приступом истерического смеха. Мне уже было нечем дышать, когда они отплыли от камней. И я с трудом выплыл на поверхность. Слава богу, третий урок мне не понадобился. Боюсь, он стал бы для меня последним… Но самое удивительное, после того как я перестал заниматься ловлей акул, мой страх перед ними рассеялся. Словно какая-то пелена упала с глаз…
— Вот это да… — Ошарашенная рассказом Эрика, Мик отпрянула от воды, как будто на нее сию же минуту могла наброситься огромная акула.
— Тебе уже расхотелось купаться? — насмешливо поинтересовался Эрик.
— Ну… Я еще не решила, — улыбнулась Мик. — Хотя, конечно же, жутковато.
— Не бери в голову. Ты же знаешь, у страха глаза велики. Люди склонны преувеличивать размеры увиденного. И, кто знает, может быть, брат Минуи вовсе и не был съеден акулой.
— Не успокаивай меня. Я не так уж и напугалась.
Эрик посмотрел на нее испытующим взглядом и отпустил весла. В его глазах цвета каштана блеснул озорной огонек.
Не говоря ни слова, он поднялся и стянул с себя майку, обнажив стройное загорелое тело, казавшееся атласным в лучах яркого солнца.
— Эрик?! — испуганно воскликнула Мик. — Что ты…
В ту же минуту ее обдал фонтан брызг. Эрик прыгнул в воду. Несколько секунд — и с поверхности воды исчезла его курчавая голова. Мик не на шутку встревожилась. Что это он задумал? Подшутить над ней? Напугать ее? Ей не хотелось поддаваться на эту провокацию, но после того, что она услышала, сделать это было довольно сложно.
— Эрик! — крикнула она, пытаясь вглядеться в лазуритовую глубь воды. — Эрик, не шути так со мной!
Естественно, ответа от Эрика она не услышала. Мик злилась и на него, и на себя. На Эрика — за то, что он выбрал неудачный момент для шуток, на себя — за то, что не могла сдерживать эмоции, захлестнувшие душу. Дурацкий страх! Она ведь знает, что он пошутил. Просто пошутил, и ничего больше. Но почему тогда сердце сжимается, как пластилиновый шарик, а на душе так тревожно, так муторно?
— Эрик!!! — отчаянно позвала она, не в силах больше ждать.
Прошло уже больше минуты, а его голова так и не появилась над водой. Как странно… Вообще-то, никто из знакомых ей мужчин не умел задерживать дыхание дольше минуты… Во всяком случае, ей так казалось…
Спустя еще минуту Мик буквально рвала на себе волосы от отчаяния. Что ей теперь делать, как быть? Пытаясь не обращать внимания на невозможный зуд в запястьях, Мик стащила с себя кофточку, под которой не было ничего, и шорты.
Мик вскочила, чуть было не перевернув лодку, и, набрав полные легкие воздуха, прыгнула в воду.
Она не представляла, как будет разыскивать Эрика под водой, — страх и желание помочь ему пересилили доводы разума. Но, слава богу, ей не пришлось выступать в роли спасительницы Малибу. Как только Мик окунулась в воду, ее подхватили сильные руки и вновь подняли над поверхностью воды.
Мик распахнула глаза — Эрик Торланд держал ее и смотрел на нее с улыбкой школьника, досадившего учительнице.
— Ну, как я тебя провел? — с довольным видом поинтересовался он.
Мик чуть не задохнулась от возмущения.
— Как ты меня провел?! — крикнула она, отплевываясь от соленой воды, наполнившей рот. — Да ты просто идиот, Эрик Торланд! Я решила, что под водой тебе стало плохо!
— Ну не сердись, Мик, пожалуйста… — Эрик попытался сделать вид, что осознал свою ошибку, но тут же расхохотался. — Видела бы ты себя, когда я прыгнул в воду!
— Идиот! — Мик стряхнула с себя его руки и уцепилась за борт лодки. — Настоящий идиот!
Она хотела было взобраться в лодку, но вспомнила, что на ней — только узкие трусики. Как же нелепо она выглядит в глазах Эрика! Поверила ему, бросилась за ним в воду, да еще и голая!
Мик тотчас же отцепилась от лодки и одной рукой прикрыла обнаженную грудь. Эрик заметил этот жест. До него только сейчас дошло, что на Мик практически ничего нет. Он испытал странное чувство: с одной стороны, ему хотелось подшутить над Мик, а с другой… он не мог подшутить над ней, потому что над ним самим впору было смеяться. Ее невинная поза, ее взгляд, опущенный в воду, — все это возбуждало его, притягивало и смущало одновременно. Он чувствовал себя подростком, который по чистой случайности попал в женскую душевую и застыл, сраженный красотой одноклассницы.
Между ними, над водой, лазуритовым пледом укутавшей их тела, повисло молчание.
Первым не выдержал Эрик. Он вырвался из бархатного плена воды и взобрался в лодку.
— Я помогу тебе. — Он протянул Мик руку и зажмурил глаза. — И даже смотреть на тебя не буду.
На его пухлых, сочных губах заиграла улыбка. Мик почувствовала облегчение: слава богу, Эрик отнесся к этой ситуации с юмором, но без неуместного балагурства. Она взяла его руку и забралась в лодку.
Через несколько минут кофточка была водружена на место.
Через час они уже подплыли к моту — небольшому островку, поросшему яркой зеленью. Эрик выпрыгнул из лодки и подтолкнул ее к берегу. Мик сидела в лодке и любовалась окрестностями. Моту выглядел более диким, чем лагуна. Казалось, на этот райский островок никогда не ступала нога человека.
— Нравится? — поинтересовался Эрик, когда Мик вылезла из лодки.
— Еще бы! Здесь еще тише, чем в лагуне, хотя я думала, что тише не бывает…
— Все верно, — согласился Эрик. — Ведь здесь почти никого нет. Даже туристы не приплывают на этот моту. Наверное, за это я и люблю его так сильно. Но это еще не все его прелести. Пойдем, я покажу тебе кое-что, что тебе понравится.
Он протянул ей руку, и Мик доверчиво вложила в нее свою узкую ладонь. Рука Эрика была теплой и мягкой. Мик даже не чувствовала смущения, хотя уже не помнила, когда последний раз держала за руку мужчину, а тем более едва знакомого. У нее появилось чувство, будто они у этого острова — первые. Как Адам и Ева в раю. И это чувство наполнило ее неожиданной радостью и волнением, от которых хотелось петь и танцевать. Ее настроение передалось Эрику. Он шел, чуть обгоняя ее, бодрой походкой и болтал всякие глупости об островитянах с Бора-Бора. Мик с интересом слушала его — ей нравились рассказы об этих забавных и одновременно таких загадочных людях…
Вскоре Эрик привел ее к тому месту, которое так хотел ей показать.
Между изумрудными зарослями кустарника затаилось небольшое каменное возвышение, с которого тонкой серебряной струйкой стекал ручей. Этот маленький водопад напомнил Мик миниатюрные каменные водопады, которые продавались в эштонских магазинчиках. Этот, конечно, был больше и красивее, но Мик пришло в голову, что она хотела бы иметь у себя дома его уменьшенную копию. Может, ей стоит попросить об этом Эрика? Он наверняка сможет сделать нечто подобное…
— Какая красота! — восхитилась Мик. — Знаешь, мне бы хотелось, чтобы такой стоял у меня дома?
— Такой большой? — изумился Эрик.
— Нет, конечно же, маленький. Может быть, размером с… — Мик на секунду задумалась. — Ну, например, с сундук, который стоит в твоей библиотеке.
Эрик просветлел. Мик не ошиблась — ему было бы очень приятно сделать что-то для этой девушки.
— Я могу слепить его из глины. Правда, нужно что-то придумать с водой… Но, не волнуйся, я непременно это сделаю. Жаль только, к этому времени ты уедешь отсюда. Хотя ты можешь оставить мне свой адрес.
— Эштон, Мэй-стрит, пятьдесят, — не задумываясь, выпалила Мик. Она дала ответ столь поспешно, что ей стало неловко. Вдруг он подумает, что она пытается навязаться ему…
Но Эрик ничего не подумал. Он только улыбнулся:
— Будет здорово, если ты запишешь его на бумаге. У меня скверная память на числа.
— Хорошо. — Мик снова повернулась к водопаду, чтобы скрыть от Эрика взгляд, полный смущения.
— Но красота — не единственное достоинство этого водопада, — сообщил Эрик и увлек Мик за собой. — Надеюсь, ты не боишься промочить ноги? — ехидно поинтересовался он.
И когда этот парень перестанет над ней подшучивать?
— Нет, — обиженно ответила Мик. И вновь ее рот превратился в маленькое сердечко.
Они поднялись по камням, и пред ними открылась небольшая ниша, усеянная рисунками и загадочными письменами.
— Узнаешь? — прищурился Эрик.
Очевидно, он решил проверить ее наблюдательность. Конечно, Мик сразу же узнала эти рисунки: на них были изображены танцующие человечки точь-в-точь как те, что она видела в его доме, на стульях и на печи.
— Еще бы, — улыбнулась Мик. — Эти же рисунки я видела в твоем доме. Кстати, они что-то символизируют?
— Я не знаю, что означают эти письмена… А что касается изображения… Видишь вон ту прямоугольную фигурку между человечками? — Мик кивнула. Действительно, раньше она не обратила внимания на эту деталь. — Это — печь.
— Печь? — удивленно переспросила Мик. — Что за печь?
— Извини за неприятную подробность, — усмехнулся Эрик. — В этой печи готовили людей.
— Фу, какая гадость! — воскликнула Мик и замахала руками так, будто на нее набросилась толпа голодных каннибалов. — Ну это надо же! И зачем им понадобилось вокруг нее плясать?
— Ритуал. Часто съедение человека предварялось ритуалом плясок и песен. Так чествовали павшего в неравной борьбе.
— Думаю, ему от этого было не легче.
— Согласен. Когда-то полинезийцы были такими. И с этим приходится считаться. По их мнению, начало людоедству положил бог Тане, который сбежал на землю от бога Неба Атеа. Он так проголодался, что ему пришлось съесть одного из своих предков. А если боги не гнушались такой пищей, то смертному… сам бог велел.
— Какое кощунство! — искренне возмутилась Мик. — Ты привел меня сюда, чтобы я полюбовалась настенной росписью людоедов?!
— Нет, — усмехнулся Эрик. — Чтобы ты имела представление о традициях древних полинезийцев. И вообще, почему люди такие ханжи? Они не гнушаются мясом животных, безжалостно истребляют акул, но искренне возмущаются традициями, которые уже давным-давно изжили себя…
— Ну знаешь… Так можно оправдать все, что угодно.
— А я и не оправдываю. Я просто констатирую факт.
— А заодно изображаешь людоедский ритуал на домашней утвари? — скептически поинтересовалась Мик.
— Может, это покажется странным, — Эрик сделал вид, что не обращает внимания на скептический тон Мик, — но я сделал эти рисунки в своем доме для того, чтобы они служили мне напоминанием о том, что всякая тварь — будь то человек или животное — имеет право жить…
Мик пристыженно молчала. Она раскритиковала Эрика по всем статьям, а он оказался терпимее и мудрее нее. Пусть то, что он говорил и делал, действительно выглядело немного странным, но все же… Все же Эрик Торланд был гораздо умнее и человечнее тех мужчин, с которыми Мик была знакома.
Им были чужды подобные размышления. Все они жили сегодняшним днем и думали только о себе, не обращая внимания на нужды других людей. Даже близких, таких, как Мик…
Впрочем, теперь Мик вовсе не была уверена в том, что кто-то из них был ей по-настоящему близок. Скорее, они пользовались ею, как красивой игрушкой, которую можно забросить на пыльную полку, когда она надоест. Все ее романы сводились к одному: мужчины завоевывали ее, а потом бросали. А она… Она цеплялась за них до последнего, боясь остаться одинокой и брошенной. И все же оставалась…
Но кто, кроме нее самой, был виноват в ее одиночестве? Увы, Мик, даже сознавая это, не могла вести себя по-другому. Как будто ее первый — и самый неудачный — опыт сделал из нее рабыню. Рабыню мужских прихотей… И только с Эриком впервые она почувствовала себя на равных. Может, потому что не была влюблена в него? Оттого, что не ждала от этого мужчины ничего, кроме дружбы?
Но Мик лгала бы самой себе, если бы тешила себя иллюзией, что в ее чувствах к Эрику нет ничего, кроме дружеской симпатии. Иногда, когда она смотрела на него или чувствовала на себе его пристальный взгляд, ее пронизывал трепет, от которого все ее тело покрывалось мурашками. Она хотела его. Да-да, хотела… И хотела так сильно, как не хотела ни одного мужчину из тех, что у нее были. Но при всех этих вспышках страсти Мик умудрялась сдерживать себя и общаться с Эриком, абстрагируясь от этих эмоций.
— Послушай, Эрик, а почему ты не продаешь свои фигурки? — поинтересовалась Мик, когда они двинулись назад, к побережью.
— Я продаю… — пожал он плечами. — Но продаю то, что не так уж мне дорого. То, что получилось, на мой взгляд, не слишком удачно…
— Нет, я имею в виду, дело. Ведь твои изделия, как ты говоришь, не очень удачные, скупают на раз… Почему бы тебе не открыть магазинчик со своими фигурками? Ты получал бы хорошие деньги.
— И наводнил бы лагуну туристами? — пренебрежительно бросил Эрик. — Нет уж, спасибо за совет.
— Необязательно ведь открывать магазин в лагуне, — не унималась Мик. — Можно и в центре города. Ведь тебе не нужно самому продавать свой товар. Ты просто наймешь продавца и…
— Мик, — перебил ее Эрик, — я не хочу делать что-либо на заказ. Это неизбежно приводит к тому, что начинаешь халтурить, недорабатывать. Я уж не говорю о настроении, с которым делаю фигурки. Оно исчезнет сразу же, как только я осознаю необходимость их делать. Исчезнет атмосфера, и творчеству конец. Останется только безжизненная оболочка… Кому нужны такие сувениры? Их полно везде…
— Пожалуй, ты прав, — согласилась Мик. — А мне так часто приходилось писать статьи о том, что мне не близко, о том, что меня не волнует… И, да, в них не было души, — грустно улыбнулась она.
— Могу я попросить тебя об одолжении?
— Да, конечно, — просияла Мик, обрадованная тем, что может хоть что-то сделать для Эрика. — После того, что ты для меня сделал, можешь просить меня о чем угодно…
— Я не шучу.
Лицо Эрика и вправду выглядело очень серьезным. Глаза цвета влажных каштанов смотрели на Мик пристально, призывали ее прислушаться к словам их обладателя.
— Проси. Я обещаю, что выполню, — кивнула Мик, давая Эрику понять, что она отнеслась к его словам с должным вниманием.
— Если ты сочтешь, что статья обо мне получилась «на заказ», без искренности, не печатай ее. Обещаешь?
Обещание и впрямь было серьезным, но Мик подумала, что, в конце концов, Эрик прав. Он открыл ей свою душу, свой мир, и она не может позволить себе написать об этом неискренне.
— Если я почувствую фальшь, то не отдам ее в печать. Обещаю.
— Спасибо, — улыбнулся Эрик, обрадованный ее ответом. — Я верю тебе…
Его радость, теплота в его словах и взгляде передались Мик. Душа наполнилась странным, но приятным ощущением значимости для кого-то. Словно внутри заполнилась пустота, о которой Мик раньше и не подозревала. Но сейчас, когда эта холодная дыра исчезла, Мик почувствовала себя обновленной. И она была признательна Эрику за то, что он помог ей стать такой.