1
Серебряные волны гулко бились о белоснежный борт яхты. Они словно просили убежища у этой нарядной посудины. Где им было понять, что яхта не слишком надежна и неизмеримо мала по сравнению с проливом, с океаном, по сравнению со всей Вселенной…
Дона отошла от поручней и почувствовала, как мелкие капли дождя ложатся на руки. Только этого не хватало! А ведь экскурсию все равно придется продолжить… Она окинула взглядом пассажиров, уже перекусивших и собравшихся на палубе. Вид у них был более чем довольный. Даже дождь не пугает. А ведь многие из них, наверное, прибыли из жарких стран, где с неба всегда улыбается румяное солнце, а облака тают, как сладкая вата…
Например, вот эта леди с эффектным загаром и массой затейливых украшений на шее… Такое ощущение, что она круглые сутки лежала на пляже какой-нибудь Флориды или Сен-Тропе… А может быть, то было Золотое Побережье, фантазировала Дона, или… Впрочем, какая разница. Сама она все равно покидала графство Кент всего один раз в жизни. Правда, этот раз надолго ей запомнился…
Дождевые капли покрыли ее обнаженные руки сеткой из бисера. Дона небрежно стряхнула с руки паутинку капель и подошла к собравшимся туристам.
— Итак, леди и джентльмены, вы готовы к продолжению рассказа? — улыбаясь, поинтересовалась она.
— О да…
— Конечно…
— Замечательно, — ответила Дона очередной улыбкой, припасенной ею для туристов. — Итак, сейчас я расскажу вам о знаменитом дуврском замке, который выдержал столько осад и вполне подтверждает второе название Дувра — «Ключ к Англии».
Мягкий, но в то же время уверенный голос позволял Доне привлечь и удержать внимание туристов. Ее голос не был усыпляющим, не был завораживающим, но было в нем что-то такое, что заставляло прислушиваться к его переливающимся ноткам и ждать от него новой музыки. Может быть, именно поэтому Дона Даггот решила стать экскурсоводом. По крайней мере, здесь она чувствовала себя по-настоящему интересной людям.
За время работы у нее появилось несколько «профессиональных» привычек. Одной из таких привычек было желание придумывать судьбы заинтересовавшим ее людям. Скольких одиноких дам она наделила красавцами-мужьями, сколько мужчин с романтическими историями прошло через ее воображение! Но Доне по-прежнему было интересно играть в эту игру. Придумывать судьбу человека, чужого, незнакомого, с которым ее связывали лишь несколько часов экскурсии…
Вот и сейчас, рассказывая заученный текст, Дона присматривалась к интересному мужчине, который не сидел, как все, а стоял, опершись на поручни, и энергично спорил со своей молодой и весьма эффектной спутницей.
Его, пожалуй, нельзя было назвать красивым. Смуглый, с густыми, сросшимися на переносице бровями, грубо выточенным овалом лица, сердитым и гордым блеском в карих глазах, он смахивал на дикаря, только что выбравшегося из пещеры. Когда он слушал свою собеседницу, его крупные, резко очерченные губы были плотно сжаты и раскрывались лишь для того, чтобы впустить внутрь глоток бренди, плескавшегося в бокале. Его голос, глухой, с легкой, едва заметной хрипотцой, вызывал у Доны смутное чувство тепла и горечи одновременно. Ей сразу показалось, что этот мужчина невероятно одинок и маскирует свое одиночество личиной суровой неприступности. Но, может быть, это ей только казалось…
— А теперь, леди и джентльмены, обратите внимание на Белые Скалы, мимо которых проплывает наша яхта. Сейчас я немного расскажу вам о них. — Воспользовавшись минутным оживлением туристов, развернувшихся к Белым Скалам, Дона еще раз посмотрела на мужчину.
Даже если он и не красавец, то, во всяком случае, очень привлекательный. Ей нравилась его дикарская внешность. Он даже напомнил ей кого-то из английских литературных героев. Вот только кого? Сейчас она точно не вспомнит. А когда вспомнит, будет уже поздно — мужчина сойдет с яхты и, как и многие другие туристы, уйдет из ее жизни навсегда. И она ничего не будет знать о нем, кроме того, что он — англичанин с классическим английским произношением…
Дона продолжила:
— Белые Скалы Дувра долгое время служили маяком для кораблей, плывущих к берегам Англии. Эти скалы состоят преимущественно из мела. Они сформировались в поздний меловой период, когда множество маленьких раковин, богатых карбонатом кальция, погружались на морское дно. Раковина за раковиной ложились они друг на друга. И вскоре спрессовывались и превращались в мел. Именно поэтому скалы Дувра такие белые…
А тем временем спор между парочкой около борта набирал обороты.
— Послушай, Алисия, мне кажется, что я уже взрослый человек и сам за себя отвечаю, — хмуро говорил мужчина своей спутнице.
— На Белых Скалах Дувра растут самые разнообразные цветы. И кацефильные цветы, о которых писал «отец ботаники» Уильям Тернер…
— Знаешь что, Иво… — Голос Алисии был довольно высоким и звучным, как и она сама — изящная натянутая струна. — Я уже устала выполнять подле тебя роль няньки или опекунши. «Иво, не пей», «Иво, может быть, тебе достаточно на сегодня», «Иво, у тебя аллергия на сладкое»…
— Ну хватит! — Смуглые скулы Иво залились румянцем. — Никто тебя об этом не просит…
— Один из наиболее известных и часто встречающихся видов — ярко-желтые цветы с большими мясистыми листьями…
— Я люблю тебя и поэтому стараюсь уберечь. Неужели это так сложно понять?
— Разве ты знаешь, что такое любовь, Алисия? А я-то думал, что ты испытываешь ее только к тому, что коллекционируешь…
— Сюрприз для тех, кто думает, что орхидеи растут только в тропиках. Белые Скалы Дувра опровергают это распространенное заблуждение — здесь растут несколько видов дикой орхидеи, которые встречаются только на меловой почве…
— Во всяком случае, я имею о любви хотя бы отдаленное представление. Чего нельзя сказать о человеке, который только и делает, что пьет и смотрит в небо…
— Но и Белые Скалы не вечны. Увы, их неумолимо подтачивает море…
— Знаешь, Алисия, по-моему, лучше смотреть в небо, чем постоянно пялиться на окружающих, высматривая, кто во что одет…
— Что за словечки, Иво? Иногда я сомневаюсь, что ты учился в Виндзоре…
Кажется, пора сделать очередной перерыв для туристов: традиционный английский файф-о-клок. Правда, кое-кому он не нужен, усмехнулась про себя Дона, украдкой кинув взгляд в сторону Иво. Так его, кажется, зовут, если она не ослышалась… Чаю Иво определенно предпочитает бренди. Что совсем не нравится его статной рыжеволосой подруге…
Мелкий дождик не прекращался, но и не усиливался. Дона по привычке, присущей большинству англичан, вопрошающе посмотрела на небо. И не зря. Седые брови туч хмуро сдвинулись, заслонив солнце. Дай-то Бог, чтобы не было грозы…
— Да, погодка сегодня выдающаяся… — К Доне подошел капитан яхты, Мэтью Свидс, сорокалетний мужчина с большими и умными синими глазами. Правда, на свои сорок он не выглядел и пользовался большим успехом у женского пола. Что, правда, нисколько его не испортило. Мэт не стал циником и всегда относился к женщинам с большим почтением. Он был одним из тех немногих людей, которых Дона могла назвать друзьями. — И радио что-то барахлит. Связь ужасная, я почти ничего не слышу.
— Не нравится мне все это, — поддержала его Дона, кутаясь, как в плед, в длинные темно-каштановые волосы. — Было бы неприятно пропустить штормовое предупреждение.
— Еще как! Но если мы сорвем экскурсию, а предупреждения не будет, Хэмиш снесет нам головы. Ничего, Дона, где наша не пропадала! — Мэтью мотнул головой, изображая разудалую храбрость, но Дона почему-то не очень ему поверила. В душе бродило какое-то неуютное предчувствие. Тыкалось то там, то здесь, словно что-то вынюхивало. Да и небо с сурово сдвинутыми бровями-облаками не предвещало ничего хорошего. — В конце концов, нам осталось совсем немного — пара часов, и экскурсия закончена. Так что, Дона, не бери в голову, выплывем…
Дона прекрасно понимала Мэтью. Ему не хотелось разворачивать «Дуврского голубя» — так называлась экскурсионная яхта — из-за Хэмиша Мидоуи. Если бы не этот тип, их непосредственный начальник, Мэтью и думать бы не стал. Но он был прав: с Хэмишем такие шутки не пройдут. Ему наплевать, что между яхтой и побережьем нет связи. Наплевать, что, в случае чего, вся команда пойдет ко дну вместе с туристами, мнение и деньги которых для него были так важны. Впрочем, деньги были уже заплачены. Так что…
Она обреченно кивнула Мэтью. Его решение все равно ничего не меняет. Все они — пешки в этой компании. И их мнение никого не интересует.
— Меня вот больше беспокоит, — продолжал Мэтью, — та парочка, которая ругается друг с другом на протяжении всей экскурсии. Он тихо надирается, а она пытается ему помешать. Ничего, кстати, леди… — Он хитро прищурился. — Я бы с такой и глотка не пропустил… Не понимаю, зачем они здесь? Поругаться можно и в другом месте. Напиться тоже. Как бы с ним проблем не вышло…
Мэтью неодобрительно покосился в сторону Иво, а Дона только пожала плечами.
— Не думаю, что он будет буянить. А другой причины для беспокойства не вижу. Все будет в порядке, Мэт…
— Может, принести тебе чай и сандвичи?
Дона покачала головой.
— Спасибо, ничего не хочется. Скорее бы закончился этот день. А завтра я поеду в Кентербери.
— Домой?
— Да. Отдохну от моря, экскурсий, займусь своими розами. Они, бедняжки, наверное, совсем без меня зачахли.
— Что ж, совсем неплохо, — натянуто улыбнулся Мэтью. — Я имею в виду, неплохой «уик-энд». Хотя, прости мою нескромность, мне казалось, что девушки в твоем возрасте по выходным должны заниматься не цветами, а молодыми людьми.
— Успеется, — махнула рукой Дона, изображая абсолютное равнодушие к этому вопросу.
Мэт не понимал, почему молодая девушка, да еще с такими внешними данными — длинными, чуть темнее цвета соболиной шкурки волосами, сердоликовыми глазами, маленькой точкой-родинкой над тонко очерченным ртом, нежным овалом лица и легким румянцем, играющим на щеках, — все свое свободное время посвящает саду в Кентербери. У него в голове не укладывалось, как такая девушка может быть одинокой…
Вот если бы Мэт был моложе лет на двадцать… Тогда он обязательно вырвал бы Дону из ее заколдованного сада в Кентербери. Но ему уже сорок, и он испытывает к девушке только отцовские чувства. И все же, неужели нет такого принца, который нашел бы ее в этом саду и спас от одиночества? О времена, о нравы! О, мужчины, сидящие перед телевизором и не знающие о том, какой цветок растет прямо под их окнами…
Иногда Мэтью пытался закинуть удочку и выведать у Доны, в чем причина ее одиночества. Но Дона всегда уходила от ответа, и Мэт чувствовал, что вопросы на эту тему ей неприятны. Тогда он замолкал и подолгу размышлял над тем, что же такого было в ее жизни, почему она с таким упорством бережет свою независимость… Может, это была несчастная любовь, и маленькое сердце Доны разбито на множество острых осколков. А может, она просто боится любви, в своей неопытности не зная, что это такое… Хотя большинство девиц в ее возрасте не только знают, что такое любовь, но и успели изведать практическую сторону этого вопроса… Правда, Дона с первой же минуты знакомства показалась ему не такой, как все…
— Ну хорошо, — улыбнулся Мэтью. — Если не хочешь сандвичей и жаждешь вернуться к своим розам, значит, так тому и быть. А я пойду, попробую наладить связь. Глядишь, может, что и получится…
Он шутливо поклонился Доне и раскачивающейся походкой пошел по палубе, с грацией крейсера лавируя между туристами. Дона улыбнулась. Мэт всегда умудрялся поднять ей настроение. Даже если на душе было пасмурно, как октябрьской лондонской ночью, Мэт добивался того, что в ней воцарялось весеннее солнышко. Чудо, а не человек, что и говорить… Среди мужчин Мэтью Свидс — редкое исключение… Жаль, что это исключение годится ей в отцы…
Пока пестрое сборище туристов поглощало чай и сандвичи, Дона безрезультатно искала глазами Иво и Алисию. Но те как сквозь землю провалились. Не исключено, конечно, что бурная ссора закончилась не менее бурным примирением, и парочка решила удалиться в каюту. Правда, эта мысль почему-то пришлась Доне не по душе. В конце концов, дался ей этот Иво… За него есть кому волноваться. Да и, скорее всего, он вовсе не так одинок, как она себе вообразила. Наверняка обычный мужчина, которому только и нужно, что секс с красивой подружкой. Просто напускает на себя туман, как и все остальные. И совсем не обязательно, что за этим туманом прячется Альбион, полный тайн и загадок…
Чаепитие закончилось. Сытые и довольные туристы мирно дремали в своих креслах. Дона чувствовала, что они уже не могут слушать ее. Не было той связи, которая ощущалась между ней и экскурсантами раньше. Эту невидимую ниточку каждый раз прерывал пресловутый файф-о-клок, после которого туристов неизбежно клонило в сон. «Но как же без файф-о-клока, — всегда отвечал Хэмиш на жалобы Доны, — без него Англия — вовсе не Англия»… Англия — Англией, вот только привлечь внимание засыпающих туристов совсем не так просто, как кажется Хэмишу Мидоуи.
— Кстати, — по-прежнему улыбчиво начала Дона, — эту милую английскую традицию — файф-о-клок, к которой вы только что приобщились, ввела Анна Седьмая, герцогиня Бедфордская. Дело в том, что она не могла выдержать длинного перерыва между ранним ланчем и поздним ужином. И однажды, не в силах противостоять «томлению в желудке», приказала принести ей в будуар чай с печеньем…
Внезапный порыв ветра проглотил ее последние слова. Что происходит? Дона оглянулась. Небо темнело на глазах. С каждой секундой серый цвет невидимой кистью перекрашивался в немыслимый фиолетово-синий. Ветер усиливался, и теперь, чтобы продолжить экскурсию, надо было переходить почти на крик. По телу Доны пробежали мурашки. Не то от холода — она была одета в легкие брючки и тонкую кремовую блузку с коротким рукавом, — не то от страха. Дона постаралась взять себя в руки, унять начавшуюся дрожь в коленях и снова обратилась к туристам:
— Чайную церемонию поддержала королева Виктория, которая сразу же после коронации попросила чашку чая и свежий номер газеты «Таймс»…
Господи, да что же происходит! Ей приходилось кричать, бросать слова в лицо поднявшемуся ветру. Кое-кто из туристов уже забеспокоился и с понятным Доне страхом в глазах оглядывал взбунтовавшееся море. Что думает по этому поводу Мэтью? Им ведь еще плыть и плыть, а шторм уже не за горами…
Дона продолжила говорить об английской церемонии чаепития, но ей, как и большинству туристов, было совсем не до этого. Она понимала, что если не придумает что-нибудь, на яхте начнется паника. А нет ничего хуже, чем объяснять что-то паникующим людям.
Дона с мольбой в глазах посмотрела на рубку, где в этот момент должен был находиться Мэт. Вряд ли сейчас он сможет оставить свой пост и прийти к ней с объяснениями. Значит, она сама должна добраться до него и получить их. Но как бросить туристов, которые уже начинают перешептываться и безумно вращать глазами в поисках поддержки?
— Уважаемые леди и джентльмены… — Ветер как будто прилепил, приморозил улыбку к ее лицу, и она никак не могла расслабить мышцы, чтобы перестать улыбаться. — Как видите, наша непредсказуемая погода предстала перед вами во всей красе. Но ничего не поделаешь, стихия есть стихия. Поэтому предлагаю вам расположиться в наших удобных каютах, а как только ситуация изменится, мы снова пригласим вас на палубу яхты.
Очевидно, ее улыбка и спокойный голос сделали свое дело. Потому что уже через несколько минут на палубе не осталось никого. Кстати, среди уходящих экскурсантов Дона заметила Алисию. Значит, ее подозрения не оправдались, и голубки вовсе не ворковали в каюте. Интересно, где, в таком случае, Иво? Впрочем, сейчас у нее есть куда более важные дела, чем поиск незнакомого мужчины…
Дона бежала к Мэтью, держась за поручни. Ветер усилился настолько, что ей стало страшно. Не дай бог поскользнуться на мокрой от брызг палубе и упасть за борт. Она взбежала на мостик и, открыв дверь, бросила Мэту:
— Ну что?!
— Плохи наши дела, девочка… — Мэт мрачно покачал головой. — Шторм начнется гораздо раньше, чем мы подплывем к порту. Яхта большая, но… В лучшем случае, нас как следует поболтает…
— А в худшем? — с замирающим сердцем спросила Дона.
— Пока будем надеяться на лучшее, — улыбнулся Мэт.
Его улыбка выглядела неправдоподобно. Кажется, он всего лишь пытается утешить Дону. Может, он и прав. Если она передаст пессимизм остальным пассажирам, лучше не станет.
— Будем надеяться, — как эхо повторила она. — Я предложила всем отправиться в каюты. Мое предложение с энтузиазмом поддержали…
— С энтузиазмом утопленников? — усмехнулся Мэт.
— Вроде того. — Дона потерла руками плечи, которые разве что не покрылись ледяной корочкой от холода. Перстень с александритом, украшающий палец, изменил цвет. Из ярко-фиолетового, каким он был днем, камень стал серо-зеленым. Продрогшие плечи уже не спасали длинные волосы, струящиеся густой волной до пояса.
— Да ты совсем замерзла… Советую тебе последовать примеру пассажиров «Дуврского голубя» и спуститься в каюту. — Но Дона посмотрела на него таким выразительным долгим взглядом, что Мэт добавил: — Или вон, — указал он на вешалку, — накинь мою куртку…
— Спасибо. — Дона благодарно улыбнулась Мэтью, потянулась к вешалке и утонула в его огромной куртке. Спускаться в каюту ей не хотелось. Мокрая палуба, брызги стальных волн, настойчиво бьющихся о белоснежный борт яхты, узкое пространство между четырьмя стенами. И страх…
— Как там этот выпивоха? — поинтересовался Мэт, вращая колесо штурвала то в одну, то в другую сторону.
— Иво? — живо переспросила Дона. — Я видела только его шикарную подружку. А он, наверное, отсыпается в своей каюте…
— Откуда ты знаешь, как его зовут? — Мэт отвернулся от штурвала и с удивлением посмотрел на Дону.
— Я? — Дона смутилась, поймав пристальный и удивленный взгляд друга. — Из разговора… Они ругались довольно громко, и я расслышала их имена.
— Наблюдательная… И, если не секрет, за что она его пилила? Кроме выпивки, разумеется?
Дона смущенно отвела взгляд. Мэт сразу же заметил это. Еще один повод для удивления. Определенно, с малышкой Доной творится что-то не то…
— Ну… не знаю… Ничего интересного… — Дона краснела, запиналась и краснела еще сильнее оттого, что все это замечал Мэтью. — Не знаю… Ну о чем обычно спорят влюбленные пары?.. «Ты обо мне слишком много заботишься»… «Ты меня не любишь»…
— Интересно, с чего ты взяла, что это — влюбленная пара? — поинтересовался Мэт. Ох, неспроста она смущается, неспроста… В глазах мужчины загорелись хитрые огоньки.
— Не знаю, Мэтью. А с чего бы им рассуждать о любви, если они — не влюбленная пара, — окончательно смутилась Дона.
— В жизни всякое бывает… — многозначительно подмигнул ей Мэт. Но буквально через несколько секунд от его лукавства не осталось и следа. — Проклятье!
Лицо Мэтью Свидса побледнело и перекосилось. Он вцепился в штурвал и крутанул его что есть сил. Яхта подпрыгнула на волнах, затем опустилась и с силой ударилась обо что-то неведомое…
