Глава 7

На следующий день ко мне в салон заглянула Мэй. Она хотела похвастаться новым цветом волос и прической: аккуратная черная шапочка, на этот раз отливающая бордовым, заканчивалась длинным тонким хвостиком. Как мне объяснила подруга, хвостик символизирует связь с космосом, он помогает его владельцу заряжаться энергией от окружающего мира. Я рассмеялась и пожала плечами. С каких это пор Мэй начала верить в подобную чепуху? Не иначе, сказалось влияние Лекс.

Узнав о продолжении «собачьей истории», подруга засыпала меня вопросами о моих чувствах к Элмеру Айрону.

– Опять ты за свое, – раздраженно отмахнулась я. – Сколько можно допекать меня? Он интересен и симпатичен мне как человек, не более того. К тому же его невеста – фотомодель. Ты до сих пор хочешь, чтобы я отвоевывала у нее жениха?

– А почему бы и нет? – не унималась Мэй. – Если бы ты одевалась чуть более выразительно…

– Ну разумеется! Когда он приедет забирать у меня собаку, обязательно надену мини-юбку и специально куплю декольтированную блузку.

Он посмотрит на меня, как на умалишенную, и покрутит пальцем у виска. Нет уж, Мэй. Это не мой стиль.

– Поведения или одежды?

– И того, и другого. Прекращай меня подначивать, а то я уже начинаю злиться.

– Я тебя не понимаю, – обиделась Мэй. – Ты хочешь век в девках сидеть? Я не говорю о замужестве. Боже упаси! Но тебе абсолютно точно нужен мужчина. Гормоны, Ванда, гормоны!

От нерегулярной половой жизни у женщин, если ты не знаешь, начинаются разные неприятности со здоровьем…

– Ты назойливая, как муха! – возмутилась я. – Я не прошу тебя заниматься устройством моей личной жизни. Сама как-нибудь разберусь!

– Да уж, ты разберешься, – ехидно заметила Мэй. – У тебя под носом красивый, холостой (пока!) и богатый мужчина, а ты только и можешь, что строить из себя недотрогу.

– Мэй! – начала было я, но в дверь постучали.

Оказалось, что мне принесли какое-то письмо и букет нежно-оранжевых роз. Я недоуменно воззрилась на цветы и попыталась объяснить курьеру, что он ошибся.

– Ванда Маджиевска? – уточнил он.

– Да, но…

– В таком случае, ошибки быть не может. Едва ли у вас есть однофамилица, работающая в ювелирном салоне.

Однофамилицы действительно не было… Недоумевая, кто мог прислать мне такой презент, я расписалась в получении письма и отпустила курьера.

– Ах ты, наша скромница! – расхохоталась Мэй. – Кавалеры присылают ей цветы, а она мне голову морочит!

– Мэй, я даже не знаю, от кого эти цветы!

– Открой конверт, узнаешь. Наверное, у тебя появился тайный поклонник.

Тайный поклонник, как же! Я торопливо разрезала конверт, все еще уверенная в том, что произошла какая-то ошибка, и вытащила из него письмо. Любопытная Мэй попросила прочесть его вслух, и мне пришлось подчиниться.

«Ванда! Я очень признателен вам за заботу о Смуфи. Вы отказались от денег, но я по-прежнему не оставил надежды отблагодарить вас за доброту. На сегодняшний вечер я заказал столик в ресторане и прошу вас составить мне компанию. Если вы не заняты этим вечером, позвоните мне, и я заеду за вами. Еще раз огромное спасибо за Смуфи. Элмер Айрон».

Вот это новости. Я застыла с письмом в руке, не зная, что и думать о своем бывшем шефе.

«Расплачусь с вами как-нибудь по-другому», вспомнила я слова Элмера. Перед глазами встало лицо его невесты. Интересно, как она отреагирует на то, что ее жених приглашает в ресторан своего бывшего курьера? Но ведь цветы и приглашение – всего лишь изъявление благодарности, не более того. И он доходчиво объяснил это в письме. Так что не обольщайся, Ванда, сказала я себе, посадив под замок ненужные фантазии.

– Что ты стоишь столбом? – спросила Мэй, подогретая письмом Элмера еще больше, чем я. – Ты уже подумала, в чем пойдешь в ресторан?

– А кто сказал, что я пойду с ним в ресторан? Я поблагодарю его и вежливо откажусь, сославшись на дела. – Именно это подсказывал мне голос разума, но в глубине души отказываться не хотелось.

– Ненормальная! – Мэй схватилась за голову. – Почему у меня такая ненормальная подруга? Нет, ты пойдешь! Я никогда не поверю в то, что ты предпочтешь вечер в одинокой квартире романтическому ужину с красивым мужчиной!

– Очнись, Мэй. Этот ужин вовсе не романтический! – Я потрясла письмом перед носом подруги. – Здесь черным по белому написано, что он просто хочет поблагодарить меня за Поля, то есть Смуфи.

– Цветочки тоже – благодарность за Поля?

Я вздохнула и сняла с полки голубую стеклянную вазу – цветы все-таки нужно поставить в воду.

– Да. – С Мэй невозможно спорить, она слишком напориста. – Он просто вежливый человек.

Не обольщайся, Мэй, он не ухаживает за мной.

– Значит, нужно сделать так, чтобы ухаживал, – не унималась подруга. – Даже если он не интересует тебя как мужчина, что ты теряешь, поужинав с ним? Развлечешься, почувствуешь себя женщиной. Брось ломаться, Ванда. Позвони ему и скажи, что вечер у тебя свободен.

Действительно, что я теряю? В кои-то веки выберусь в ресторан. И не одна, а в приятном обществе. Если бы все было так просто, я согласилась бы на предложение, не раздумывая. Но…

Обманывая Мэй, я пыталась обмануть и саму себя. Элмер Айрон был не просто мужчиной. Он был мужчиной, которым я, к сожалению, увлекалась все больше и больше. Нужно ли культивировать это чувство, возникшее лишь недавно и находящееся пока еще в самом зародыше?

Правильнее было бы отказаться от приглашения и одним махом разорвать тонкую паутину влюбленности, начинающую оплетать мою душу.

Однако настойчивость Мэй и моя собственная слабость сделали свое дело. Я приняла решение, о котором очень боялась пожалеть в будущем.

– Хорошо, – мрачно согласилась я, будто подруга навязала мне не встречу с красавцем-мужчиной, а ужин с вампиром, – только мне совершенно нечего надеть.

Невзирая на мое искреннее сопротивление, первым делом Мэй потащила меня к парикмахеру. Именно к тому, который сделал ей прическу с немыслимым «энергетическим» хвостиком.

– Не волнуйся, – успокаивала она меня. – Стричь тебя не будут, только приведут в порядок твои космы.

У парикмахера я не была уже тысячу лет. И теперь, сидя в широком кресле и разглядывая огромный кабинет, выложенный белым кафелем, я, признаться, нервничала не меньше, чем во время визита к стоматологу.

Бишоп, молодой парень с нежным женским лицом и девичьими жестами, сразу же окружил мою бедовую голову вниманием и заботой. Вымыв ее ароматным шампунем, от запаха которого я погрузилась в состояние легкого транса, Бишоп принялся подрезать кончики моих волос, изрядно посекшихся от постоянного закручивания в узел. Немыслимые ухищрения с моими волосами заняли у него не менее часа.

Самой страшной процедурой были горячие щипцы, при виде которых меня бросило в дрожь.

– Что это? – испуганно спросила я Мэй, которая сидела в соседнем кресле и перебрасывалась с Бишопом колкими замечаниями в мой адрес. – Вы меня пытать собрались?

– Расслабься! – Мэй подмигнула Бишопу, мол, сочувствую, тяжелая досталась клиентка. – Он только прижжет сеченые волосы.

– Чего-чего прижжет? – Я уже готова была вскочить с кресла и убраться из парикмахерской как можно дальше.

– Волосы твои, чтобы больше не секлись.

Сиди, сиди. – Мэй почувствовала мои поползновения к бегству. – Больно не будет.

Пришлось смириться. Больно действительно не было, но от непонимания сего процесса я страшно разволновалась. После процедуры с щипцами Бишоп перешел к укладке приведенных в порядок волос. В его руках мелькали всевозможные тюбики, о назначении которых мне оставалось только догадываться.

Настал долгожданный момент. Моя голова была готова, и мне милостиво разрешили подняться с кресла, чтобы, так сказать, оценить результат труда. Из зеркальных глубин на меня смотрело чужое, но весьма и весьма привлекательное лицо. Слегка завитые волосы золотой волной ниспадали на плечи. Казалось, их так много, что в них можно закутаться и согреться в холодный день. Отражение загадочно улыбнулось – видишь, можно преобразить даже такую, как ты. Да, никогда бы не подумала, что прическа настолько меняет внешность!

Однако Мэй не успокоилась на визите к парикмахеру. Ей, как фее из сказки о Золушке, не терпелось превратить меня в загадочную принцессу.

– Теперь тебе нужно платье… – Она окинула меня мечтательным взглядом, как будто сама отправлялась ужинать с Элмером. – И еще духи…

– А хрустальные туфельки мне не нужны? – раздраженно спросила я.

– Ну что ты, в самом деле! Я стараюсь, а ты… – обиделась Мэй.

– Извини, – смягчилась я. И правда, разве она виновата в том, что я боюсь этого вечера? Ты выложила столько денег за прическу, а теперь еще платье… Мне неудобно так разорять тебя.

И к тому же, согласись, будет ужасно глупо, если я приду разряженная, как павлин, на обычный ужин в знак благодарности?

Мэй заставила задуматься моя последняя фраза.

– Насчет денег можешь не волноваться. Я вполне могу сделать тебе такой подарок. А что касается твоего туалета… Можно придумать что-то элегантное, но не вызывающее. Чтобы ты выглядела соблазнительно и была при этом не «разряженной, как павлин».

– Попробуй… – Я полностью передала инициативу в руки Мэй. – На свой вкус я не полагаюсь.

– И правильно делаешь, – радостно затараторила Мэй, довольная моей покорностью. – Ты обязательно выберешь что-нибудь черное и унылое.

По мановению волшебной палочки моей «крестной феи» мы оказались в одном из дорогих магазинов в центре города. От всяческих «Гуччи», «Дольче энд Габана» и «Кристиан Диор» у меня кругом пошла голова в буквальном смысле этого слова. Все, что нравилось мне, категорически отвергала Мэй. Ни о каких строгих и стильных костюмах не могло быть и речи. Подруга чаяла видеть меня в вечернем, «ненавязчивом», по ее выражению, платье. Что она хотела этим сказать, я, увы, не понимала.

Обходя шестой павильон, пестрящий дорогущими шмотками, я не выдержала и заявила Мэй, что, если сейчас мы не найдем ничего «ненавязчивого», я отправлюсь в ресторан в джинсах и свитере. Подруга оперативно отреагировала на мои слова, тут же сунув мне в руки вешалку с длинным платьем цвета морской волны.

– Но я не ношу такую длину, – запротестовала я.

– Примерь сначала, а потом будешь отказываться! – Очевидно, Мэй не собиралась отступать.

– И не люблю голубой…

– Ванда!

– Ну ладно, уговорила.

Я скрылась в кабинке для переодевания и вышла через несколько минут, облаченная в голубую пошлятину, предложенную Мэй.

– По-моему, миленько, – без особого энтузиазма оценила подруга. – Но что-то не то.

– Вот и я говорила – не то! А ты – примерь, примерь!

Однако Мэй не так-то просто было остановить. Верно говорят, что благими намерениями выстлана дорога в ад. Посещение центра стало для меня если не девятым, то уж точно седьмым кругом преисподней. После пятого платья Мэй уступила и позволила мне примерить то, что я приглядела в самом начале – простенькое платьице кофейного цвета с коротким пиджачком-фигаро.

– Ну как? – с тоской в голосе спросила я.

На мой взгляд, платье было что надо и замечательно соответствовало поводу моего похода в ресторан. Открытое, но не вызывающее, короткое, но не экстремальной длины, оно подчеркивало фигуру, шло к моим глазам, и, что самое главное, я не чувствовала в нем себя разряженной куклой. Золотой узор, обрамляющий фигаро по краям, оживлял платье и придавал ему выходной вид. Именно это мне и было нужно: элегантное платье, в котором не ходят на свидания, но и не корпят над бумагами в офисе.

– Как ни странно, но тебе к лицу, – с видом знатока произнесла Мэй. – Слава Богу, ты не выбрала черное, как обычно. Честно говоря, больше всего я боялась именно этого. Правда, цвет все равно темноват. Если бы чуть-чуть посветлее… – Она открыла рот, чтобы попросить что-нибудь «посветлее», но я тут же остановила ее.

– Мы берем это платье или уходим отсюда без покупки, – заявила я тоном, не терпящим возражений. Если так пойдет дальше, до ресторана я не дойду – сил не хватит. А подруга собиралась покупать еще духи и «хрустальные туфельки»…, «Хрустальные туфельки» нам помогли выбрать, «не отходя от кассы». Темно-коричневые замшевые туфли на небольшом каблучке прекрасно сочетались с платьем. Мне даже не пришлось грозить Мэй, что я пойду на ужин в кроссовках, она сразу же согласилась с выбором.

В парфюмерном павильоне Мэй долго пыталась всучить мне какой-то голубой флакончик с приторным запахом. Пришлось удирать от нее через весь зал, чтобы она не надушила меня этим безобразием. В результате мы сошлись на одном из ароматов «Кензо» – горьковатом, как лист полыни. От него веяло грустью и осенью – как ни странно, но именно это мне в нем понравилось.

– Запах одиночества, – пожала плечами Мэй. – Хотя, признаться, он тебе идет.

Первое, что я услышала от Элмера при встрече, – слова оправдания. Ему, видите ли, жутко неудобно и неловко за то, что он вытащил меня и, возможно, оторвал от дел. Наверное, я никогда до конца не пойму этого человека! Приглашает на ужин и извиняется за приглашение.

Человек-парадокс!

Я приняла его извинения, даже бровью не повела. Сборы, устроенные Мэй, настолько утомили меня, что я даже боялась уснуть за столиком. Но усталость сослужила мне и хорошую службу – никакого волнения от встречи с Элмером я не испытывала. Так, во всяком случае, мне казалось. Встреча как встреча. Слава тебе господи! А я уже подумала, что начинаю влюбляться…

Элмер Айрон с поистине джентльменской вежливостью оценил мой внешний вид, пробормотав что-то вроде того, как я изменилась в последнее время. Изменилась – слабо сказано!

Знал бы он, каким подвигом для меня было вылезти из привычных джинсов и напялить короткое платье!

Ресторан, в который он привез меня, даже отдаленно не напоминал «Тайные желания».

Маленький уютный зал с приглушенным светом, минимум посетителей, тихая, спокойная музыка… На этот раз мысль о схожести наших с ним вкусов не обрадовала, а, скорее, огорчила меня. Вкусы, может, и похожи, только он почему-то с Джекки, а не со мной. Все же, несмотря на усталость и видимое спокойствие, мои фантазии потихоньку вылезали из-под огромного амбарного замка, который я пыталась повесить на их обиталище.

– Что вам заказать? – Элмер придвинул ко мне меню – книгу в обложке, напоминающей змеиную кожу.

Ничего, хотелось мне ответить, но я понимала, что это будет невежливо. Зачем принимать приглашение в ресторан, если собираешься отказываться от еды? Но, с другой стороны, зачем есть, когда ты ничего не хочешь? Желудок не подавал ни малейших признаков голода.

Странно, в любое другое время я с удовольствием навернула бы чего-нибудь вкусненького. Тем более, учитывая мои «частые» посещения ресторанов. Но почему-то именно сегодня, именно сейчас, как назло, ничего не хочется… Неужели, все дело в его присутствии?

Я придвинула к себе змеинокожее меню и равнодушно пробежалась глазами по списку блюд. Курица с сельдереем, салат по-гречески, свинина с красной фасолью… Что же мне выбрать? Я ткнула пальцем в салат по-гречески и попросила Элмера заказать мне пару бокалов розового вина.

– Сидите на диете? – спросил он, озадаченный моим скромным выбором. – А я-то думал, это прерогатива моделей.

Таких, как твоя Джекки? – хмыкнула я про себя. Но, вспомнив о роллах, рассыпанных по ковру ресторана, снова смутилась. Наверное, сцена того позора будет преследовать меня всю жизнь!

– Нет, на диете я не сижу. – Я попыталась совладать с охватившим меня смущением. – Но у меня почему-то пропал аппетит.

Сейчас он подумает, что это из-за него. От этой мысли я смутилась еще сильнее и поспешила добавить:

– Устала на работе. День выдался не из легких.

С каких это пор я начала так бесстыдно обманывать людей? День был самым обычным, за исключением его приглашения и последующего за ним похода по магазинам… Нет, это просто невыносимо – я вновь начала краснеть. Аргументы отсутствия аппетита были исчерпаны, но мой упрямый язык почему-то не унимался.

– Пришлось делать много заказов, – ох как я жалела о том, что у меня нет с собой клейкой ленты, – поэтому я, поэтому мне… В общем, поэтому…

Повышенная болтливость, сопряженная с отвратительным косноязычием, – что может быть хуже? Однако Элмер, внимательно слушавший всю эту идиотскую тираду, неожиданно пришел мне на помощь:

– Я прекрасно понимаю вас, Ванда. Сам чертовски выматываюсь. И что самое смешное, в том месте, где работать нет ни малейшего желания.

Что за откровения я слышу! Мой бывший босс, оказывается, не любит свое теплое креслице в «Вест компани»! – подумала я и тут же осеклась. Какого дьявола я, пусть и мысленно, издеваюсь над этим человеком?! Ведь мне лучше, чем кому-либо, известно, что такое нелюбимая работа. Себе-то я не отказывала в сочувствии, себя я жалела. Так почему же я настолько предвзято отношусь к его переживаниям? Из-за его денег? Или из-за того, что его девушка – модель Джекки, а не моя скромная персона? Я поборола раздражение, охватившее меня, и спросила:

– Вы чувствуете себя не на своем месте?

– К сожалению, да. Наверное, вам это кажется абсурдным. У богатых свои причуды, и все такое. – Мне показалось, что он хотел услышать этот вопрос. Ему требовался только толчок для того, чтобы высказаться. – Поверьте, я был бы рад считать «Вест компани» вторым домом…

Или хотя бы своим местом… Но для меня эта компания тяжкий груз, который я несу уже почти шесть лет.

– Вы могли бы найти преемника и спокойно уйти в отставку. Сохранить у себя большую часть акций, как это у вас там называется… В общем, обеспечить себе безбедное существование и руководить как-нибудь…, издалека. Я не сильна в вещах подобного рода, но, насколько мне известно, так многие поступают…

Промолчишь, за умную сойдешь, – что правда, то правда. Уж лучше бы я не лезла со своим пробелом в экономике (которую успешно прогуливала в университете) рассуждать о том, что мог бы сделать Элмер Айрон. Если раньше у него хотя бы возникали сомнения по поводу моих умственных способностей, то теперь он решит, что я полная идиотка. И будет прав.

– Да, я мог бы так поступить, – сокрушенно ответил он. – Только моя ситуация гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Если вы готовы выслушать…

О да! Я готова выслушать! Даже если мне будет смертельно скучно, лучше я выслушаю его, чем буду говорить сама! Выглядеть дурой в его глазах мне совсем не хотелось. Но, кроме глупостей, в голову почему-то ничего не приходило.

И какие это были глупости! Полбокала розового вина расслабили мою стальную волю, и я залюбовалась глазами Элмера, его мягкими губами и вслушивалась, как в музыку, в его торопливые речи…

– Дело в моем отце, ведь именно ему принадлежала компания. Так уж получилось, что я единственный ребенок в семье. И папа, как это повелось в классических предпринимательских семьях, задумал оставить компанию своему наследнику, то есть мне. Я всегда жалел, что у меня нет старшего брата. Тогда, как говорится, с меня и взятки были бы гладки. Не пришлось бы нести тот груз ответственности, который возложил на меня отец. Ему хотелось, чтобы я оправдал его надежды. Стал человеком… А точнее, хорошим дельцом. Руководил компанией, заключал выгодные сделки, в общем, делал бы все во благо семейного бизнеса.

Именно поэтому мне пришлось окончить экономический факультет, в то время как я хотел стать ветеринаром. Пришлось оставить друзей, потому что на встречи с ними попросту не хватало времени. Пришлось отказаться от обычных забав и причуд, свойственных молодости. Я ведь должен был стать совершенством… С папиной, разумеется, точки зрения. И я бросил все силы на то, чтобы «не подвести» отца.

Я окончательно понял, что все это мне осточертело, когда отец привел меня в «Вест компани», надеясь сделать своей правой рукой. Правой руки из меня не вышло, я оказался лишь жалким протезом, о чем поспешил сообщить отцу. Но тот не унимался. «Время покажет» – это его любимая фраза, из-за которой мне пришлось угробить в «Вест компани» лучшие годы жизни. Мне не нужны были деньги, плевать я хотел на престиж. Если бы отец хотя бы раз пригрозил мне лишением наследства, я, не раздумывая, ушел бы из дома. Но он не грозил. Он с завидным упорством и терпением добивался того, чтобы я «полюбил компанию, как собственное дитя». И вот, в тот момент, когда я собирался окончательно распрощаться с делом «всей его жизни», он умер. И оставил письмо, приговорившее меня к шести годам неусыпной заботы о «Вест компани».

В письме он просил меня о двух вещах. Во-первых, как я уже сказал, он просил меня шесть лет заниматься ненавистной мне работой. И не просто заниматься, а выкладываться так, как это делал он. Ему казалось, что с течением времени мой молодой задор сменится зрелой рассудительностью и я уже не оставлю директорского поста. Во-вторых, он просил ничего не менять в своем кабинете, который после его смерти должен был стать моим прибежищем. А стал моей каторгой, моей тюрьмой…

Отец был настоящим фанатиком своего дела и надеялся на то, что я тоже им стану. В этом нет его вины – династия предпринимателей началась с моего деда, который был таким же, как отец… Только я почему-то выбился из этой стройной логической цепочки. Наверное, пошел в мать, которой совершенно не помню, потому что она умерла, когда мне было два года. Кстати, отец так и не женился вторично, и я до сих пор признателен ему за то, что у меня не было мачехи…

Через пару дней я возьму отпуск и назначу заместителем своего будущего преемника. Посмотрю, как он справится с делами. Если все пройдет гладко и я с чистой совестью смогу передать бразды правления компанией в его руки, – то здравствуй, свобода…

Он замолчал. Сильный, грустный и такой одинокий… Совсем недавно мне казалось, что я и он бесконечно далеки друг от друга, что между нами огромная пропасть… Его рассказ перекинул над этой пропастью мостик, по которому я, если бы захотела, смогла бы пройти. Держась за тонкие поручни, глядя под ноги и боясь оступиться, но все же могла бы… И вдруг я поняла, что готова сделать шаг навстречу неизвестности, которую этот человек, сидящий так близко, воплощал для меня. Один маленький шажок… Если станет страшно, я ведь смогу повернуть назад?

– И когда истекает срок, оговоренный вашим отцом? – тихо спросила я, боясь разрушить хрупкую тишину, повисшую между нами.

– В этом году. Я выполнил все, что хотел отец, и теперь свободен. Только куда девать эту свободу? Да, как и предполагал мой мудрый родитель, юношеский запал исчез. Одна беда – рассудительность так и не пришла. Конечно же, я не останусь в компании. Мне нужно выбраться из этой клетки, но мир вокруг нее мне не известен. Придется открывать его заново. Год назад я познакомился с Джекки и решил, что она поможет мне узнать этот мир. Но у Джекки, как выяснилось, своя клетка. Правда, в отличие от меня, она заперлась в ней добровольно и открывает дверь лишь в случае крайней надобности. Но я намерен с этим бороться. Знаете, – улыбнулся он, – как сказочный принц спасает свою заколдованную принцессу…

Вернись на землю, Ванда! – мысленно приказала я себе. Он выговорился тебе, но это совсем не означает, что нужно забыть все условности и сломя голову бросаться ему на выручку. В жилетку плачутся таким, как ты, а любят таких, как Джекки. Такова банальная правда жизни. Розовые фантазии, розовые очки, розовое вино – все это не для тебя. Она – сказочная принцесса, а ты – даже не Золушка. В лучшем случае – Красная Шапочка, которой стоит держаться подальше от Серого Волка своих фантастических желаний.

Меня так и подмывало спросить его, где же сейчас та сказочная принцесса, о которой он так мечтательно рассуждает. И почему он выговаривается мне, а не ей? И какого черта он вообще притащил меня сюда… Неужели ему совсем некому пожаловаться на жизнь? Противно чувствовать себя всего лишь носовым платком, когда знаешь, что можешь быть тонкой шалью.

– Почему-то с вами меня тянет на откровенность, – произнес он, пристально глядя в мои глаза. – В чем причина, как вы думаете?

Мне захотелось залезть под стол, чтобы спрятаться от его взгляда. Вдруг Элмер Айрон действительно телепат и сейчас занимается тем, что читает мои пошлые мысли о нем и его невесте?

Мое воображение не доведет меня до добра. Я сойду с ума и закончу свои дни в лечебнице для душевнобольных. А Элмер с невестой, нет, тогда она уже станет его женой, будут носить мне рыжие апельсины и красные яблоки. Лучше красный виноград…

– Ванда, о чем вы думаете? У вас такой отрешенный вид…

Слава Богу, уши прикрыты волосами и он видит только мои зардевшиеся щеки.

– О рыжих апельсинах и красном винограде! – выпалила я и покраснела еще гуще. – То есть я хотела сказать, что вы откровенны, потому что совсем меня не знаете. И я вас. Проще выговориться незнакомому человеку, чем близкому. Он не разболтает вашей тайны знакомым, и вам все равно, что он о вас думает…

– Мне не все равно, что вы обо мне думаете, – уверенно произнес он. – Я хотел бы произвести на вас хорошее впечатление. Вы добрая, Ванда. В вас есть что-то, что задело меня еще при первом знакомстве. Тогда, у меня в кабинете. Какая-то мягкость, что ли. Рассеянность.

И одновременно сила. А вчера, у вас дома, я подумал, что в нас, есть что-то общее. Не знаю, что именно. – Может, одиночество… Я все жалуюсь на это чертово одиночество, но у меня ведь есть Джекки. – Он поймал мой вопросительно-выразительный взгляд и поспешил ответить на него. – Она сейчас на девичнике у какой-то подруги. Самое смешное, что до ее отъезда осталось совсем немного времени, а мы с ней так толком и не поговорили. Ни о предстоящей свадьбе, на которую она все же согласилась, ни о жизни, которую мы будем вести вместе…

Этого еще не хватало для полного счастья!

Если сейчас он начнет жаловаться на Джекки, я уйду. Ей-богу, уйду. И не посмотрю на то, что это невежливо. Просто встану и уйду, наплевав на приличия и этикет. А ведь сама виновата. Зачем нужно было смотреть на него таким вопрошающим взглядом! Какая тебе разница, где сейчас Джекки? Тебя вообще не должны интересовать его личные дела!

– Вам серьезно досталось тогда, в ресторане? – неожиданно сменил он тему. Словно почувствовал, что мне неприятно слышать о его невесте.

– Не очень, – улыбнулась я, внутренне радуясь тому, что мне все-таки не придется плевать на приличия. – Меня сразу же уволили. Точнее, я сама сообщила администратору о том, что увольняюсь. «Тайные желания» стали мне ненавистны всего за несколько дней работы.

– А чем вы вообще занимаетесь?

Вопрос был задан не из обычной вежливости, не оттого, что по правилам теперь он должен был слушать меня. Я сразу почувствовала это. Душу обволокло приятным теплом – то ли от вина, то ли от сознания того, что я интересна этому человеку. Не зря же он говорил, что между нами есть что-то общее. Может, слишком рано я в страхе попятилась назад? Может, мостик не такой шаткий, каким кажется на первый взгляд?

– Спасаю убежавших из дома бернских зенненхундов, – пошутила я и почувствовала, как радостно забилось сердце оттого, что мягкие губы Элмера растянулись в улыбке. – По логике вещей…, я должна быть учительницей географии.

Но жизнь – ужасно нелогичная штука, так что…

Он проводил меня домой во втором часу ночи.

Конечно, ничего не было – ни романтического прощания, ни поцелуев. Он обжег мои ледяные пальцы своей теплой ладонью, когда помогал мне выйти из машины. И от одного простого, ничего не значащего прикосновения я зажглась, как новогодняя елка. Один вечер, всего один вечер… За один этот вечер я смогла не только узнать, но и влюбиться в человека, который еще вчера был для меня всего лишь бывшим шефом и хозяином найденной мной собаки. Я проклинала себя за глупость, корила за наивность и была уверена в том, что Господь Бог не создавал еще человека нелепее меня.

И когда я пыталась заснуть под толщей одеял, то вдруг поняла, что счастлива. Счастлива оттого, что этот вечер был в моей жизни и воспоминания о нем останутся навсегда.