Яван, верховья Оки, в поисках своего рода и поселения.
А вот эти места уже знакомы мне. Приходилось тут бывать. Правильно, вот эта бухточка, откуда начинается дорога до поселения. Они у нас всегда стоят в глухих, труднодоступных местах, их так просто не найдешь.
— Так, бойцы, лодку прячем в кустах и хорошо маскируем. Всё оружие, образцы товаров и запасы берём с собой. Идти нам не то чтобы долго, но день точно. Из этого и исходите.
Подготовка к дороге много времени не заняла, но уже начало смеркаться, когда всё было готово, так что выход был отложен на утро, как бы ни хотелось отправиться в путь немедленно. Тем не менее, мы переночевали на берегу, да ещё выбрали место для лагеря с обратной стороны холма, в небольшой лощине, почти скрывавшей нас от взглядов со всех сторон. Когда рассвело, после непродолжительного завтрака отправились в путь.
Дороги как таковой не было. Двигаться приходилось по меткам, затёсам и заломам, указывающим знающему человеку путь. Все приметы пути как бы сами собой всплывали в памяти, когда взгляд отмечал очередную отметину, сразу становилось понятно, куда идти и что делать. Дорожка вилась через овраги, ельники, заросли кустов, но в конце дня всё ж привела к знакомому поселению, стоявшему в глубине лесов на большой поляне, первоначальный размер которой значительно увеличился за счёт расчищенных пашен.
Как только мы вышли из леса, наш отряд был замечен, в поселении поднялась суета, и у ворот в ограде собрался отряд воинов численностью в два десятка человек. Не доходя до ограды метров двести, я остановил отряд, а сам сбросил рюкзак, оставил всё оружие и отправился один к поселению.
— Эй, люди, это я, Яван. Пять лет назад был захвачен в плен, скитался по чужим землям, и вот вернулся. Старейшина Буромир ещё жив?
— Стой там, где стоишь. К тебе сейчас подойдут, и горе тебе, если обманул.
— А ты, Шумило, каким был, таким и остался. Любишь покричать, да всё без толку.
— Сейчас вот всажу тебе стрелу в глотку, и будет толк.
Пришлось замолчать и ждать старейшин. Они появились где-то минут через пятнадцать.
— Ну здравствуйте, Буромир и Радомысл, вот он я. Узнаёте? Или в родном поселении уже забыли меня?
— Здравствуй, Яван. Никто тебя не забыл, только и ждать никто не ждал. Погиб тогда весь караван, не защитили вы его.
— Я простой воин и не надо меня в чем-то упрекать, Буромир. Я одного из кочевников срубил и одного сулицей взял, прежде чем меня арканом поймали. Да в плену сумел спасти Провида и Перенега, вон они в отряде стоят. Так что нечего на меня чужие грехи вешать.
— Никто тебя не обвиняет, только и радостной встречи не жди. Тяжело пришлось роду после гибели того каравана, так что и вина воев, не сумевших его спасти, в этом есть.
— Не думал я, что меня родовичи так встретят. Но поговорить я с ними могу? И переночевать меня с моими воинами пустят?
— Не гоже оставлять в чистом поле нуждающегося, тем более родовича. Одну ночь можешь провести в поселении, поговори с людьми, а потом уходи.
— Пусть будет так, Радомысл. Сегодня вечером я буду говорить с родовичами, а завтра уйду.
Вик, Сурск, производственные и организационные проблемы
— Мастера, давайте начнём наш очередной совет. Как обычно, первым будет обсуждение текущих вопросов. С вашего позволения, начну со своих. Мы как-то упустили из внимания, что Вышеслав занимался очень многими текущими проблемами городской жизни. С его отъездом они пущены на самотёк. Я не успеваю делать новое оружие, создавать диковины и следить за порядками городской жизни. Поэтому предлагаю ввести должность заместителя Вышеслава, назвать её заместитель городского главы и назначить на неё Виряса.
Он человек хозяйственный и обстоятельный, городскую жизнь знает очень хорошо, горожане и мастера его уважают, так что спросить с нерадивых сможет, и лишнего делать не заставит. Кто согласен с моим предложением? Все за! Поздравляю тебя, Виряс! Что тебе надо будет сделать в первую очередь, я тебе расскажу после совещания.
Виряс, конечно, пытался что-то говорить, отказываться, но никто его не слушал, и в конце концов, он сбился и замолчал. На этом первый вопрос повестки дня я посчитал исчерпанным и перешёл ко второму.
— Теперь что касается ассенизаторов. Вы сами понимаете, что вычёрпывать и вывозить отходы со всего города — дело не самое достойное, но крайне необходимое. Вот и прошу вас, мастера, задуматься, как это всё реализовать. У меня только одно предложение — сделать несколько бочек, примерно как те, в которых возим воду, их мы и будем загружать отходами. Вот только кто этим будет заниматься, вы уж решите сами.
— Да, это будет не самая уважаемая работа, — задумчиво протянул Могута.
— А у тебя есть другое предложение, старейшина? — спросил я его.
— Нет.
— Вот вы все вместе и думайте, станция переработки только-только начинает работу, время ещё есть. Но учтите, население города растёт, новые дома строятся, туалетов становится больше и больше. Если эту проблему не решить, то скоро всех завалит нашими же отходами. Или мы убьём реку, если всё будем сваливать туда.
Установившееся молчание было своеобразным подтверждением, что все поняли важность этой проблемы, но никто из присутствующих не мог предложить её решение.
— Теперь прошу вас, мастера, задуматься ещё об одной проблеме. Многие из вас бывали в других местах, видели там городскую стражу. У нас пока не происходило никаких драк и потасовок, но опять же, город растёт, появляются новые люди, тем более, что мы готовимся устроить рынок на Волге. Поэтому считаю необходимым и нам завести специальную городскую стражу.
Я понимаю, что людей нет, но во-первых, прошу вас задуматься о проблеме, а во-вторых, может быть временно попросить наших воинов выделять на каждый день одно отделение в наряд для несения городской службы. Это уже на ваше усмотрение, мастера. Я просто хочу подготовить город к приёму новых жителей, они рано или поздно появятся, но озаботиться такими проблемами надо сейчас.
Были затронуты ещё несколько вопросов, но уже касающихся отдельных производств, все разошлись, а мы с Вирясом остались обсудить его новые обязанности.
— Значит так, Виряс, ничего особенного от тебя не требуется. Твоей заботой будет контроль обеспечения нормальной жизни города. Отправлять свободных людей на выполнение нужных работ — в первую очередь готовиться к зиме, а значит, запасать дрова, продукты и обновлять запасы. Если советом приняты какие-то решения, то обеспечение их выполнения. Так, например, сейчас нужны трубы для подведения газа к печам для обжига Путяты и к горнам Могуты, а также на кухню.
Какие трубы надо будет делать, мы решим с мастерами, а вот проверять, как их делают и делают ли вообще — твоя обязанность. Это я тебе просто привёл пример. Если совет принял какое-то решение, то за тобой именно контроль за его выполнением, если необходимо — можешь проблемы вытаскивать на совет. Ну и проверять — как работают мастерские, и чтобы в магазине было всё необходимое, а также заниматься подготовкой товаров для торгового каравана. В общем, заботы как у хорошего хозяина, следящего за своим домом, только вместо него следить надо за городом. Понял?
— Понял, но я никогда этого не делал!
— Всё будет хорошо, Виряс! Не боись, если что не понятно — спрашивай. У меня, у других, кто разбирается в конкретных делах. Скоро освоишься, я уверен, у тебя получится.
Следующим пунктом моей программы было посещение оружейников. Мне ничего другого не оставалось, как ждать очередной атаки, на этот раз зимой. И при этом я хотел встретить её во всеоружии. А при зимней войне, когда нападение будет идти с использованием кавалерии, решающими аргументами с моей стороны становились станкачи, мины и чеснок.
Отчет об испытании всего этого я и затребовал. Как оказалось, почти всё было сделано и работы практически завершены. Станок испытан и показал прекрасные результаты, я сам убедился, сделал несколько выстрелов. Конструкция, что мы рисовали в своё время, получилась удачной, разобрать и собрать её можно было буквально за минуту, так что станкач переносился двум воинами.
Таблицы стрельб, как и патроны для стрельбы, тоже оказались готовы. Нельзя не признать, что проделана просто огромная работа. Пусть не до конца, но отработана конструкция патрона, и самое главное, оружейники определили оптимальное количество пороха, необходимое для его снаряжения. Так что можно начинать серийное производство нового оружия. Для станкача оказался не до конца решён вопрос с гранатами, но тут надо было принимать какое-то кардинальное решение, и для этого договорились встретиться завтра вместе с Могутой и решить, что делать дальше.
Порадовали меня и мины. Получившийся нажимной взрыватель был простейшим. Скажем так, при наступлении на дощечку, она под грузом опускалась вниз, игла накалывала капсюль, и незабываемые впечатления вам были обеспечены. Правда, появилась ещё идея о дистанционном подрыве, как на растяжке, но об этом я говорил уже с оружейниками как о следующей задаче. Идея тоже вполне простая, за чеку привязать шнур и его вывести на дорогу. Зимой замаскировать мину будет очень просто, зато получится какое-то подобие монки. Кавалерии мало не покажется. Но это ещё надо обсуждать и испытывать.
Галка и её взгляд на происходящее
Вот уж не думала, что здесь буду газом пользоваться. А он появился, как из… навоза конфетка. В самом прямом смысле. У меня порой мелькала мысль, что с отходами надо что-то делать, пока в них не захлебнулись, но как-то удавалось её запихнуть куда подальше и отложить. А всё оказалось достаточно просто. Раз — и у нас в квартире газ! Правда, его ещё в квартире нет, но сам он уже есть. И пусть пока его пустят на обжиг кирпичей и посуды, а также прочие производственные нужды, газа у нас будет много, всем хватит.
Думаю, придётся ещё станции по переработке отходов строить. Скотины будет больше, будут и городские отходы — из туалетов, столовой, от переработки заготовок на зиму, да всегда найдутся какие-нибудь другие. Вот только правильно Витёк задумался — где ассенизаторов найти? Для воинов, охотников и мастеров будет настоящим унижением вывозить отходы, они после этого просто уйдут из города.
А вообще, мне теперь должно быть легче, часть забот могу передать Вирясу. И хоть я ничего Витьку не говорила, но он и сам не слепой, видит, что с отсутствием Вышеслава стали появляться сбои в городской жизни. Ничего, Виряс скоро привыкнет, всё будет хорошо. Самое главное — пошёл процесс благоустройства. Значит, мы крепко на ногах стоим, раз можем себе это позволить. Когда бабы в ткацком цеху начали между собой шептаться, мол, зачем нам тротуары, а воду мы и так принесём, пришлось объяснить им политику партии и правительства.
Дуры бабы, говорю. Раз старейшина начинает украшать город, а не только его укреплять, значит, он считает, что никакие напасти ему не страшны. Они, конечно, будут, но уже не так опасны, как раньше. Задумались, а потом спрашивают, а что, теперь войны не будет? Отвечаю им, будет война, и ещё страшней, чем раньше, но если тогда у нас сил было мало, и мы еле-еле могли отбиться, то сейчас с новым оружием справимся и с большим числом врагов.
Так и запомните, и другим передайте — раз город прихорашивается и заботится об удобстве людей, значит, чувствует свою силу и не боится врагов. Так что политико-воспитательную работу среди личного состава я тоже провожу.
А так, общее настроение — спокойствие. Люди работают, потихоньку привыкают к новым обычаям, осваиваются с правилами и сами говорят, что им нравится. Правда, многие не понимают, что такое работа и зачем это надо, но быстро доходит, что работая можно прокормиться в столовой, да ещё и в магазине продукты получить. Пока немного, но уже в довесок к питанию в столовой можно взять часть продуктов для готовки дома. Многие так и поступают — обедают в столовой, а остальное готовят дома. Почти как у нас раньше было.
Во всяком случае, этот мирный и спокойный период для нас очень важен. Чувство безопасности, защищённости играет большую роль в оценке происходящего. Как бы мы ни оценивали удобства и новинки, но решающим доводом в пользу правильности всего сделанного является именно ощущение безопасности.
Глава 16. Яван, верховья Оки, разговор с родичами
Получив разрешение старейшин на ночёвку и разговор с родовичами, я со своим отрядом прошёл за ограду поселения. Нам указали сеновал, на котором мы сможем переночевать, и место, где сможем приготовить себе еду. Сбросив свою поклажу возле сеновала, я огляделся по сторонам. Как всё знакомо! Пробежаться бы тут, поговорить с друзьями, встретиться с подружками. Но нельзя, я теперь тут враг. Почему? Не понимаю, но наверно это мне так суждено, постоянно находить и терять новых друзей и врагов, новые места и новые дороги.
— Так, орлы, Провид, Перенег, можете пройтись по поселению, вдруг кто-то из друзей с вами встретится, узнайте тогда, что здесь происходит. Оружия не применять, гранаты оставьте здесь.
Радостно гомоня, бойцы отправились на поиски близких, и тут на меня налетел вихрь.
— Ладо, ты цел! Живой! Я не верила, что тебя убили! Ждала, и ты пришёл! Ладо, мой Яванчик. Не отпущу, не отпущу больше тебя — только эти слова удавалось разобрать сквозь непрерывный поток всхлипываний обнявшей меня женщины.
Мне оставалось только обнимать её и гладить по голове, рукам, спине, повторяя:
— Я к тебе шёл, Доляна, я за тобой пришёл, милая. Всё будет хорошо, теперь мы будем вместе.
Наконец всхлипывания стали реже и вскоре совсем прекратились. Сколько мы так стояли обнявшись, сказать не могу. Но это была она, моя женщина, ради которой я и отправился в дорогу с безумной надеждой найти её. Наконец Доляна подняла заплаканное лицо и спросила:
— Это правда, что тебя старейшины пустили в поселение на одну ночь и завтра ты уйдёшь?
— Правда, милая.
— Я тоже уйду с тобой. Здесь мне жизни нет.
— Да что тут у вас случилось? Почему я во всём оказался виноват?
— Потому что ты живой, а все умерли. Вот тебя и объявили виноватым, будто ты был на посту и пропустил кочевников.
— Это же неправда! Всё было не так.
— Все знают, что было на самом деле. В той сече выжил ещё Прокош, его израненного не заметили, а он сумел потом добраться до поселения. Он и рассказал, что сыновья Буромира и Радомысла напились медовухи, напоили весь отряд, так что почти никто не мог сражаться. А чтобы скрыть вину своих детей, старейшины обвинили во всём тебя, мол, раз тебя не убили, значит, ты и предатель. А что не убили — определили по месту, когда до него добрались
Люди правду знают, но сказать ничего не могут, кто начинает что-то говорить против, с ним случаются всяческие неприятности. Шумило с дружками подкараулят недовольного, и хорошо, если после такой встречи жив останешься. Род уже умирает, люди не знают, как жить дальше. Стали появляться на нашей земле какие-то чужаки, говорят, старейшины готовы отдать им нас всех в рабство. Правда ли, нет ли, но такой слух ходит. Охотники за добычей почти не ходят, всё равно всё отбирают старейшины и Шумило.
Люди землю не обрабатывают, жито не сеют, как зимовать будем, никто не знает. Всех, с кем не смогли справиться старейшины, кто не испугался, выгнали из рода, они теперь изгои. Последний разум у этих стариков пропал, ничего не слушают, считают всех виноватыми в гибели своих детей. А до остального им и дела нет. Ты осторожней, они и тебя пустили только затем, чтобы взять в плен, запытать и убить. Ты хоть немного должен будешь утолить их ненависть ко всем живым.
— Сядем, милая, и рассказывай, мне знать надо, что здесь происходит. Как люди живут, о чем думают, говори, Доляна. А тебя я здесь не брошу, со мной уйдешь. Что-то ценное у тебя осталось?
— Нет, всё, что было — отобрали, саму постоянно ловят, или изобьют, или надругаются.
— Вот и будь рядом. Здесь тебя никто не тронет. Только подожди немного.
Усадив Доляну, я придвинул ближе оружие, и заложив пальцы в рот, издал знаменитый волжский свист. Длинный, с переливами, переходами, способный достичь самых отдаленных мест волжских просторов. Вик научил, и мы иногда пользовались им в качестве сигнала для сбора отошедших воинов. Оставшимся бойцам приказал вооружиться и держаться поблизости.
Минут через десять вернулись ушедшие Провид и Перенег, недовольные, что их оторвали от только начавшегося общения с роднёй. Я их сразу прервал, велел вооружаться и никуда не отходить, предупредил, что мы на вражеской территории и можно ждать нападения. Это было для них большой неожиданностью, но я предложил им организовать круговое наблюдение и послушать Доляну.
С одной стороны, рассказ моей подруги был страшен, страшен своей обыденностью, когда многие люди ничего не могли поделать с охваченным болезнью разумом старейшин. Ничем другим такое поведение объяснить было нельзя — изгнание несогласных, убийство непокорных и постоянное унижение всех остальных. Это была словно месть за смерть их детей всем остальным — почему они не умерли вместо сыновей, почему допустили их смерть. Вот весь род и должен был расплачиваться за смерть этих придурков.
Пожалуй, Доляна права, меня собирались убить. И как мне кажется, это должно было произойти при моей попытке говорить с родом. Но я умирать не собирался. Тут из-за угла ближайшей избы вышли пять воинов под командой Шумило и направились в нашу сторону. Своим бойцам я успел шепнуть:
— Приготовились, огонь по команде, Провид, Перенег — контроль с тыла и флангов.
Не доходя десяти метров, отряд встал, вперёд вышел только Шумило, и подойдя ближе, сказал, обращаясь ко мне:
— Ты, раб, иди к старейшинам, — и тут, заметив спрятавшуюся за моей спиной Доляну, гнусно усмехнулся и продолжил. — А ты, сучка, иди и ложись на своё место, мы скоро придём. Сегодня ты точно там сдохнешь.
Хорошему удару научил нас Вышеслав, кулаком без замаха, снизу в челюсть, и добавить ногой в промежность. Как он говорил — «Если враг просит, так дай ему всё, что он хочет». Шумило унесло с места и бросило к ногам его дружков. Они попытались схватиться за оружие, но я только рыкнул на них и они замерли на месте.
— Ты всегда был уродом, Шумило, и самым худшим из воев. Тебя били все мальчишки, ты мог справиться только с молоденькими девчонками, и то, когда они были связаны. А твои дружки ещё более худшие воины. Попробуйте дёрнуться, я один всех вас порежу. Понятно? Ну раз молчите, значит понятно. И передайте трухлявым пням, я приду на площадь говорить только с людьми. И будет это, когда солнце окажется над лесом. Ясно? А теперь забирайте этого урода и уходите, пока я добрый.
Когда дружки отнесли Шумило немного подальше, Доляна сказала:
— Тебе не жить, Яван. Они тебя убьют. Но сегодня ты мне спас жизнь.
— Ну это мы ещё посмотрим, кому тут не жить. Запугали они вас, а нас так просто не возьмёшь. А с тобой у нас жизнь будет долгая и хорошая, я один раз тебя почти потерял, больше не хочу. Так, об этом будем потом говорить. Бойцы, давайте готовиться, драка может получиться хорошей. Доляна, где обычно собираются люди?
— На площади, перед домами Буромира и Радомысла.
— А как все стоят?
— Люди с одной стороны, а перед крыльцом дома Буромира старейшины и Шумило с воинами.
— Понятно. Значит так, бойцы. Берём мешки с собой, выходим на площадь, там сбрасываем груз, но не просто так, а в виде укрытия, я первым сброшу свой рюкзак, а вы уж поверх размещайте свои. Хоть какая-никакая, а будет защита. Кто ещё не успел, оружие, доспехи надеть на себя. Приготовить арбалеты и гранаты. Ты, Доляна, как только сбросят мешки, прячься за ними. А вам, бойцы, тебе, тебе и тебе, быть готовыми метнуть гранаты по моей команде, куда я покажу рукой. Всё понятно?
— Так точно.
Дальше нам оставалось только ждать дальнейшего развития событий. Всё это время мы слушали рассказ Доляны о том, что творилось в поселении. И если вначале ещё род как-то пытался выжить и восстановиться, то в последнее время все просто ожидали, что будет дальше. В общем-то, и немудрено, все лучшие воины были в том караване, и их смерть оказалась для рода невосполнимой потерей.
События разворачивались, как и предполагалось. В назначенное время из-за угла вышел один из воинов и крикнул, что все собрались на площади и нас уже ждут. Взвалив рюкзаки на себя, мы пошли на встречу с родовичами.
На площади люди жались с одной стороны, у избы одного из старейшин собрались они сами, Шумило и десяток воинов. Мы вышли на середину площади, и сбросив мешки, соорудили из них своеобразную стенку, она была хоть и невысокая, но позволила за ней спрятаться Доляне, а рядом расположились остальные наши воины. Лицевой стороной она оказалась обращена к старейшинам, до которых было порядка двадцати метров. Я вышел из-за укрытия на свободное место и только хотел заговорить, как вперёд вышел Буромир и своим каркающим голосом начал своё обвинение:
— Вот перед вами, люди, стоит тот, кто виноват в гибели наших лучших воинов. По его вине род терпит нужду и лишения. Он пропустил кочевников, и они убили всех, кроме него. Теперь он пришёл сюда, наверное, хочет опять навести на нас кочевников. Не бывать этому! Теперь мы сможем сами покарать этого предателя, убийцу наших людей. Смерть ему! Воины, исполните свой долг!
— А ну стоять, падаль! — рявкнул я на дёрнувшихся приспешников во главе с Шумило. Ты, Буромир, совсем разум и совесть потерял. Ты забыл, что я сам видел, как твой и Радомыслов сынки спаивали караван, как они ползали на коленях перед кочевниками, когда те хватали и резали пьяных воинов. Это их вина, что погибли лучшие воины, и твоя, что ты доверил караван таким ничтожествам.
А теперь ты глумишься над памятью погибших, которые всё же пытались защитить караван. Не все воины поддались на угрозы и приказы этих уродов, часть отказалась пить и остались в сознании, в том числе и я. Но нас было слишком мало, и мы до конца пытались защитить остальных, многие отдали за это свои жизни.
Я не позволю тебе позорить погибших воинов, единственной виной которых было выполнение команд пьяных дураков. Их именем я приговариваю тебя к смерти, а заодно и всех тех, кто оказался недостоин памяти погибших и начал служить тебе, доведя род до вымирания. Смерть тебе! Бойцы, гранатами огонь! — протянул руку в сторону стоявших толпой старейшин и их прислужников.
Не зря столько времени мы проводили за тренировками, всё было сделано, как учили. Три гранаты приземлились точно среди всей этой своры, а их взрывы превратили её в кровавые ошмётки. В наступившей тишине я оглянулся на всех остальных людей, боязливо жавшихся с противоположной стороны площади. Подойдя к ним ближе, я низко поклонился всем присутствующим и сказал:
— Простите меня, люди! Но не мог я стерпеть издевательства над памятью друзей, до последнего защищавших ту падаль, что привела их к гибели. Да вы, наверное, и сами всё знаете, Прокош вам всё рассказал. А то, что сейчас произошло, только к лучшему. Почему? Я сейчас расскажу свою историю, и вы поймете. Не хотите слушать, уйду так. Своим присутствием неволить не буду. И пусть кто-нибудь позовёт Прокоша, хватит ему прятаться, я знаю, что он в поселении. Да, Провид, Перенег, можете теперь свободно общаться со своими родственниками. Доляна!
— Да, Яван!
— Остался в живых ещё кто-нибудь из этих прихлебателей?
— Нет вроде бы, всех я видела около Боромира.
— Ну и хорошо. Ждём Прокоша, потом буду рассказывать вам свою историю.
Ждать пришлось минут пятнадцать. Из рассказа Доляны я понял, что Прокош стал выражать недовольство всем, что творили старейшины. Шумило тронуть его боялся, как-никак Прокош был бойцом не из последних, и неизвестно, кто бы больше пострадал при их разборках. Вот его старейшины и изгнали из поселения. Он ушёл, но жил в лесу поблизости, часто ночуя здесь.
Когда Прокош пришёл, мы с ним обнялись и долго смотрели друг на друга.
— Рад тебя видеть, Яван.
— И я тоже, Прокош. Как ты смог оттуда выбраться, я же видел, что ты порубленный и в крови лежал?
— Сам не знаю, друже! Пришёл в себя, никого рядом нет, кругом трупы, лодия догорает, вороны каркают. Еле-еле до воды дополз, потом неделю в кустах прятался, пока смог на ноги встать. Как немного окреп, стал к поселению пробираться. Это сама по себе целая история, но дошёл. Сначала поверили, а потом началось, старейшины на всех зло затаили, будто бы люди оказались виноваты в смерти их выродков.
Дальше больше, начали убивать и изгонять недовольных, хотели и на тебе отыграться, да ты, похоже, за нас всех им отомстил. Да, кстати, — Прокош обратился к окружающим, внимательно прислушивающимся к нашему разговору. — Люди, уберите все остатки от этих, закопайте где-нибудь. Недостойны они быть похоронены с остальными родовичами. Ну а ты как?
— Друже, у меня история длинная будет, причём с интересным концом и предложением для всего рода. Так что предлагаю собраться по обычаю всем вместе и послушать её, чтобы потом вместе и принять решение. Давай где-нибудь сядем на улице, заварим чаёк и побеседуем.
— Чаёк, что это такое?
— В тех местах, где я сейчас живу, так травяной отвар называют.
— А, понятно. Хорошо, пока остатки падали убирают, отвар и готов будет.
В общем, проговорили мы почти всю ночь. Рассказал я про свою жизнь в рабстве, Провид и Перенег со мной всё это прошли, так что местами кое-что и уточняли. Рассказал о выкупе, о Вике, Сурске, о городских законах и обычаях. Здесь уж меня поддержали все. Рассказал и о войнах, что вёл Город, о Земстве. А закончил свой рассказ предложением.
— Вик, старейшина Сурска и старший в Земстве, просил передать предложение всем присоединиться к Сурску. Не сразу, но каждому будет предоставлен дом, скотина, всех желающих научат мастерству. Город принимает всех и всем будет рад. Кому не понравится — тот всегда сможет вернуться обратно. А так как здесь род умирает, да можно сказать, что почти умер, новую жизнь и возрождение надо начинать на новом месте.
При этих словах Прокош тяжело вдохнул.
— Похоже, нам скоро будет некуда возвращаться. Не зима, так пришельцы нас уничтожат.
— Что-то ты слишком печален, друже!
— А что нам делать? Ты уничтожил старейшин, хоть это и правильно, но как нам теперь жить? Да и зима скоро, чем будем кормиться?
— Ерунду говоришь. Я тебе рассказывал, как первый раз Сурск зимовал? У них ничего не было, а Вик с людьми выжил. У вас поселение готовое, людей хватает. Работайте. И у вас всё получится.
— Да как же без старших? Кто научит?
Тут я не выдержал, встал, оглядел сидящих вокруг родовичей и громко, чтобы было слышно всем, спросил:
— Люди, послушайте меня. Старейшины наши умерли, нам нужен старший в поселении, кого все будут слушаться. Предлагаю выбрать Прокоша. Воин он добрый, защиту организовать сумеет, хозяин хороший, сможет позаботиться о всех нуждающихся и тех, кому надо помощь оказать.
— Согласны, согласны, пусть так и будет, — раздались голоса со всех сторон.
— Ну вот, одну твою проблему я решил, теперь ответь людям, готов ли ты работать на благо рода.
Прокош не чинясь, встал, поклонился окружающим и ответил:
— Спасибо за доверие, родовичи. Только уж не взыщите, если кого придется приголубить. Рука у меня тяжёлая, а бездельников и болтунов не люблю, приложу от всей души.
— Да ты скажи, что надо, а уж мы сделаем — долетел из предрассветного сумрака весёлый голос. — Лучше уж от тебя по спине батогом получить, чем от Шумило по шее ножом.
— Так что работай, друг Прокош, готовь поселение к зиме. И ещё, ты уж извини, но так будет лучше. Люди, — я возвысил голос, чтобы было слышно всем, — кто готов пойти со мной за новой жизнью в Сурск, подходите, говорите. Можете говорить и расспрашивать меня или моих воинов, вон Провида и Перенега поспрашивайте. Один день мы ещё побудем здесь, а завтра уйдём. Там защитников мало осталось, так что наши руки и умение лишними не будут.
Один день мы провели в родном поселении, потихоньку приходящем в себя от того кошмара, что устроили здесь два безумных старика и один подонок. За это время мы обсудили все дела с Прокошем, узнали мнение людей по поводу переезда. Как ни удивительно, со мной согласилось пойти четырнадцать человек. В основном это были одинокие бабы да четверо мужиков-земледельцев, пацаны, правда, уже почти взрослые.
Ничего, Город из них настоящих мастеров сделает. Самое главное, как сказал мне Прокош, среди тех парней, что согласились на переезд, был один знаток всех окрестных рек и речушек, местный Изик. И он знает притоки и протоки, по которым можно попасть в реки, текущие на полдень. Это то, что нам надо, так что скоро пойдут наши караваны к франкам.
Остальные сразу не смогли определиться, останутся или уйдут в новые места. С Прокошем мы решили так, за зиму они выберут, как им будет лучше, и по весне за ними я вернусь на лодии. Поедут — помогу перебраться, нет — значит, разведаю дорогу на новые реки. Сейчас же мне надо людей до Сурска довести. Да и дружку моему будет подмога, столько лишних ртов с него снимаю. Лодки он нам даст, этот парнишка, Булгак, знает, где они спрятаны, думаю, двух штук нам хватит.
Глава 17. Труд, труд и только труд
Вик, Сурск, дела промышленные, военные и прочие
Я старался максимально использовать предоставленную мне мирную передышку. Честно говоря, и при её отсутствии имеющиеся вооружённые силы Сурска могли справиться с противником, значительно превосходящим нас численно. Естественно, если мы не будем ждать, пока нас уничтожат. Но несмотря на существующее техническое превосходство, мне хотелось сделать его ещё больше, чтобы в любой ситуации обеспечить себе победу.
Поэтому я в очередной раз занялся проверкой состояния дел по производству станкача, пистолетов, ружей и мин. И если по конструкции этих устройств у меня серьёзных вопросов не было, то конструкция гранат к ним, РГ-шек, вызывала определённые нарекания с точки зрения безопасности и удобства пользования. Вот и хотелось мне обсудить эту проблему совместно с мастерами, они хоть и никогда раньше не сталкивались с такими проблемами, да и опыта решения подобных задач не имели, во многих вопросах разбирались уже вполне прилично.
— Так, мастера, все собрались? Тогда начнём. Сначала давайте обсудим, что у нас получается с самим оружием, потом будем говорить о патронах и закончим РГ-шками. Могута, сколько у тебя сейчас станов работает?
— Четыре токарных, один сверлильный и один пресс. Есть валки для прокатки листов и один станок работает на изготовление пружин.
— Маловато будет. Надо ещё как минимум один сверлильный и токарный и пару прессов. Железа-то хватает?
— Это есть, с рудника постоянно идет, а Гойко наловчился делать хорошее железо, да ещё как ты показал, по сортам стал разделять.
— Отлично, но станками всё-таки занимайся, может быть не сразу, но нужны будут. Пока такие пойдут, а потом мы их с тобой усовершенствуем. Теперь давай про оружие. Тот вариант конструкции, что мы обсуждали в прошлый раз, сделали?
— Да, и отдали на испытания.
— Мы его испытали, Вик, — ответил Пиксай, работает так же, как и предыдущий метатель.
— Зато делать его проще и быстрее. И детали штампованные. Нам надо больше оружия и при этом тратить на его изготовление меньше сил и времени. Ну, это я вам уже не один раз говорил. По такой технологии станкач делали?
— Да, и уже испытали, работает.
— Ладно, давайте теперь обсудим РГ-шку. Сколько у нас их сейчас в наличии?
— Штатное снаряжение бойца, как ты говоришь, боекомплект, — десять штук. Обеспечены все бойцы и метатели в арсенале. Кроме того, ещё половина БК на каждый метатель уже тоже есть в арсенале.
— Отлично, доведите до двух БК на каждый ствол и пока остановитесь. Я предлагаю перейти на новые РГ-шки. Вот их чертежи.
Во время возникшей паузы все занялись изучением новой гранаты. Как я и ожидал, минут через десять меня засыпали вопросами.
— Вик, это под станкач?
— Да.
— А как такими гранатами стрелять из обычного метателя?
— Так, давайте я вам расскажу, что собой представляет эта игрушка, а уж потом вы будете мне задавать вопросы. Так будет быстрее и проще. Идея простая — мы делаем один вид РГ-шек для станкача и метателя. Если сейчас конструкция гранаты предусматривает возможность её выстрела непосредственно с метателя, то теперь нужно будет специальное приспособление. Оно будет надеваться на ствол станкача или метателя, для каждого из них будет свое приспособление. Вот они нарисованы — отдельно для станкача и метателя.
Граната будет такой, — и я показал чертёж новой РГ-шки. Приспособа, назовём её воронкой, уж очень она похожа на неё по форме, для каждого типа оружия своя, крепится на ствол, в неё, в воронку, вкладывается граната. Вот эти лепестки, — и я показал упомянутую деталь на чертеже, удерживают гранату от выпадения. Как видите, они гибкие и при большом усилии просто отогнутся, и граната сможет покинуть своё место. Зато она не выпадет при всех манипуляциях с оружием.
Пошли дальше. Вставили гранату, и теперь надо привести её в боевое положение. Она имеет два взрывателя. Один, расположенный спереди, — ударного типа, срабатывает при столкновении с целью и сразу же вызывает подрыв боевой части. Он защищён специальным колпачком, который надо удалить после того, как граната зафиксирована в воронке.
Другой взрыватель расположен в хвостовой части гранаты. Он гораздо более сложный. Под действием газов, образующихся при сгорании пороха, граната отправляется в полёт, но при этом от давления пороховых газов ещё срабатывает капсюль ударного типа. Он воспламеняет замедлитель на десять секунд, и только после этого произойдёт подрыв боевой части. Таким образом, граната будет взорвана в любом случае или при ударе, или по истечении времени горения замедлителя.
Теперь что нам надо сделать в первую очередь. Пока у нас есть запас старых РГ-шек, мы должны организовать выпуск новых. Переход на них позволит нам иметь единую гранату для имеющихся видов оружия. Кроме того, освобождается ружьё, теперь оно приобретает возможность самостоятельного использования как отдельный вид оружия. А для этого нам необходимо обеспечить его патроном с пулей для стрельбы на сто — сто пятьдесят метров. И снабдить все ружья штыком для рукопашной схватки. Хотелось бы этого избежать, но надо быть готовым и к такому.
Здесь пришлось сделать небольшую паузу, давая возможность всем мастерам оценить и понять услышанное. Она заняла не очень много времени, в течение которого все смогли спокойно посмотреть чертежи, после чего я продолжил:
— Что же у нас получается в итоге? Стандартное вооружение бойца будет составлять ружье-метатель, которое позволяет вести огонь гранатами на дистанциях от пятидесяти до двухсот — двухсот пятидесяти или немного больше метров, или огонь пулями на дистанции от десяти до ста — ста пятидесяти метров. На дистанциях от двадцати до пятидесяти метров боец может дополнительно пользоваться ручными гранатами. В ближнем бою у него должны быть пистолеты, как минимум два двуствольных и штык-нож. Вот таким видится мне вооружение нашего воина.
На каждое отделение дополнительно должен быть придан станковый гранатомёт. Его расчёт должен состоять их двух человек — стрелка и заряжающего. Один стреляет, другой заряжает гранату. Если эту операцию с ружьём вполне может выполнить один воин, то со станкачом немного сложнее, его габариты больше, и один боец потратит слишком много времени на зарядку своего оружия. Поэтому и предлагаю для его сокращения формировать расчёт из двух человек. Тем более, что вдвоём можно спокойно переносить станкач — один несет само ружьё, другой станок.
И каждый боец должен в своем боекомплекте иметь не менее десяти штук ручных гранат, причём приспособленных для использования как растяжки. Для этого следующим этапом работы должно быть использование ударного взрывателя с замедлителем на четыре секунды вместо существующего тёрочного. Всё понятно, идею поняли, мастера?
Я думаю, нам нужно будет привлечь к этому обсуждению ещё Гойко, нашего литейщика, и Мышонка, как главного взрывотехника и специалиста по взрывчатым веществам. У меня есть ещё много предложений, но думаю, пока достаточно и этого. А теперь ваши вопросы и предложения, как мы будем это реализовывать.
При реализации всего изложенного мы получим самостоятельную боевую единицу — отделение, способное со своей огневой мощью противостоять до тысячи единицам кавалерии, самого грозного и сильного на сегодняшний день вида войск. А теперь сравните — пять, ну пусть семь человек и тысяча. Мне такое соотношение нравится, причём не факт, что и тысяча справится с отделением. Так что задачи определены, цели поставлены, за работу, мастера.
Дальнейшее обсуждение заняло несколько часов, да и то, по моим ощущениям оказалось не законченным, придётся ещё не раз возвращаться к этой теме. Во всяком случае, концепция вооружения, которую я обдумывал много дней, приняла свою законченную форму и начала реализовываться. Вся система безопасности базировалась на трёх принципах — производственные мощности, оружие, способное поразить врага дистанционно и правильная тактика его применения.
Сейчас решающими факторами становились производственные мощности, испытание и доведение конструкции оружия, позволяющей изготавливать его в нужных количествах. Хотя количество — категория относительная, но к осени-зиме мы должны были иметь достаточно ружей, гранат и мин. Вот на это и нацеливал я мастеров, благо время вполне позволяло реализовать подобные планы. Но было ещё несколько моментов, которые меня тревожили в предстоящей военной кампании, и они также требовали моего вмешательства.
Житко, мастер-строитель и специалист широкого профиля
— Уф, вот это дело — ещё один дом-малосемейка на десять комнат закончен. А хорошо дело пошло, вон ещё один такой же домик ждёт своих жителей. Пожалуй, пора строить отдельные дома. Вот только скоро лес из-за реки будем возить, здесь вокруг уже кончается. Хотя идея со вторым рвом очень даже интересная. Походил, посмотрел. Действительно, можно сделать второй ров, есть такая возможность.
Так я об этом Вику и сказал. Он обрадовался, заторопил, потребовал нарисовать чертёж. Что ж не сделать, когда просят. Тем более, там родники есть, так что, получится эти рвы и водой заполнить. Честно говоря, мне самому эта идея уже нравится. Спокойней будет. А вот заниматься ещё транспортом, как говорит Вик, просто не успеваю. Вот только что он убежал, говорит, надо делать срочно на зиму сани и лыжи, мол, будем создавать мобильные отряды для перемещения по рекам и лесам зимой.
А на мои возражения, что сил и людей на это нет, говорит — выдвигай самого лучшего специалиста, если он достоин, на должность мастера, освободишься сам от лишней нагрузки и позволишь молодому работать. Молодой, пожалуй, наработает, потом не расхлебаешь. А вообще, это хорошая мысль. Юмашне вполне готов для самостоятельной работы, во всяком случае, телеги, сани, лыжи сделает всегда. Вот пусть он телегами и занимается. Передам ему пожелание Вика — сделать до зимы пять саней и тридцать пар лыж. Справится — будет мастером.
Изик, кормчий и судостроитель, командир речных разведчиков
Вот ведь как дело повернулось, я же ещё и виноват, да при этом получил лишнюю головную боль, то есть особо ответственное задание. Произошло это на верфи. Мы с корабельщиками обсуждали, каким может быть ход нового корабля, к обшивке которого они приступили, когда там появился Вик. Обидно, что даже не расспросив ни о чём, назвал нас саботажниками и врагами трудового народа из-за того, что мы задержали спуск на воду новых кораблей.
Мастера сразу как-то потерялись, тем более, что не привыкли они к манере разговора Вика, пришлось мне за них отдуваться, за что получил дополнительно. Когда я объяснил, что много времени заняла организация новой верфи на Руднике, да и части мастеров пришлось остаться там, пока местные не наберутся хоть какого-то опыта, меня Вик сначала выслушал вполне спокойно, а потом опять наехал:
— А ты чего лезешь не в свое дело, ушкуйник? Не тебя же спрашиваю!
— А кто это ушкуйник? Может мне обидеться надо? — переспросил я Вика.
— Ну, это как хочешь. Я обещал придумать название твоим речным егерям, вот и придумал. У Азамата будут егеря, у тебя ушкуйники. Так прозвали в своё время речных удальцов, головорезов и пиратов, грабивших речные суда и захватывающих целые города. Вот и решил я так назвать твоих молодцов. А что, в самый раз название, пожалуй, похлеще, чем егеря будет.
— Мы не пираты и головорезы, мы защитники города мастеров!
— А что, удальцами вы не являетесь? Видел я, как эти твои тихони почти в самый боевой порядок врагов залезли, а ночью из лагеря едва самого командира экспедиции не украли, чуть-чуть не получилось. Так что их лихость отрицать бесполезно, а уж будете вы бандитами или защитниками, от вас зависит. Одно другого не исключает. А у нас ушкуйник будет означать что-то типа егеря, т. е. речного разведчика и, как ты говоришь, защитника города мастеров.
Вот так мы и получили прозвище. Судя по довольному хмыканью мастеров за моей спиной, оно им понравилось и скоро будет известно всему городу. А дальше Вик стал интересоваться состоянием дел строящихся кораблей и их особенностями. Опять пришлось докладывать мне, т. к. мастера замялись, стушевались и не могли связно сказать двух слов. Два новых корабля были самими большими, длина их составляла немногим больше двадцати метров, ширина больше трёх, на каждом борту планировалось по шесть вёсел.
Закрытая палуба, небольшая осадка и просторные трюмы делали это судно одинаково хорошо приспособленным для торговых и разведывательных экспедиций, а также просто для перевозки большого объёма товаров. Чувствую, что Вику оно понравилось. Он долго ходил возле него, облазил и осмотрел весь судовой набор и после этого настойчиво порекомендовал установить на носу опору для станкового гранатомёта, соорудить рубку на корме, сделать не румпель, а штурвал, чертёж которого обещал предоставить в ближайшее время. И вообще посоветовал зайти к нему вечером, обсудить корабль.
Однако на этом его пожелания не ограничились. Наш разговор завершился совершенно неожиданно:
— Изик, а почему только ты всё говоришь? Что, все мастера немые? У нас вроде бы не было таких.
— От скромности, Вик.
— Ты, значит, от этого не умрёшь? Тогда тебе и расхлёбывать. Через месяц оба этих корабля должны быть готовы. Месяц тебе на испытания и комплектование команды, используй Маска и его разведчиков, пусть проходят обучение и получают практику, а после этого оба корабля вместе с Вирией должны быть готовы идти в Булгар. С грузом и необходимой охраной. Да, не забудь на Вирию поставить два станкача — спереди и сзади. Ответственный ты. Понял?
— Так точно!
Виряс, как он думает, временно исполняющий обязанности заместителя главы города
Не успел ещё прийти в себя от свалившихся на меня забот об обеспечении жизни города, как Вик поставил новую задачу. И ведь как хитро к этому подвёл.
— Виряс, ты нашёл ассенизаторов?
— Нет пока.
— Ищи! А городские запасы, сырьё проверил?
— Этим и занимаюсь.
— Хорошо. Товаров у нас много скопилось?
— Да, товары есть, но в основном посуда, деревянная и керамика, есть стекло и украшения из него, спирт и огненная вода.
— Тогда так. Встреться с Изиком, он достраивает два корабля и не знает, что с ними делать. Определись, сколько они смогут взять груза, и готовь товар на полную их загрузку. Надо будет перед зимой сходить на разведку в Булгар, узнать, что там происходит, а заодно и поторговать немного.
Ещё мне надо от тебя узнать потребность города и мастеров в сырье. Что там нужно покупать. Да, товар для торговли отбирай осторожно, много чего придётся оставить для расчёта с Парушем и другими старейшинами. В первую очередь отдавай в Булгар весь спирт, пусть хоть обопьются. Ну, сам сообразишь, список товаров потом покажешь. Если чего не хватает, напряги мастеров, время у них ещё есть.
Глава 18. Конец одной дороги — начало следующей
Вышеслав, Ладога, возвращение
— Ну вот, Вышеслав, добрались — проговорил Мирослав, направляя лодию к причалу у берега. — Хоть и припозднились, но пройти по такой дороге — любому кормщику будет почёт и уважение.
— Давно известно, что ты лучший, Мирослав. Не сомневайся, о твоём умении все кормщики узнают, да ещё завидовать будут, слушая рассказы о нашем походе.
— Да уж, рассказов хватит не на одни посиделки. Так что делать-то сейчас будем?
— Сам иди домой, тебя уж, поди, заждались. Лодию только причаль. Остальным сам скажу.
Оставив Мирослава чалить лодию на своё законное место, обернулся к людям и крикнул:
— Бойцы, как лодию закрепят, местные можете идти по домам. Остальным придётся подождать, сегодня ночуете здесь, а завтра будет готов терем, и отведу вас туда. Еду вам принесут, я распоряжусь. Потерпите ещё немного, нам ещё долго придётся здесь жить, везде успеете попасть и всё посмотреть.
Тут на причале появилась стража, и старший, не глядя по сторонам, заорал:
— Куда влез, чужак? Это место занято, иди ставь свою лодию вон там!
— Уж больно ты грозен, Дугиня. Кто не знает, тот и испугаться может.
— Вышеслав? Точно, Вышеслав! Вернулся! Живой! Лю-ю-ди! Вышеслав вернулся!
И бросился меня обнимать.
— Тише ты, сломаешь ведь.
— А тебя прошлым годом ждали. Не дождались. А тут смотрю, какая-то чужая лодия на твоё место встаёт. Я аж готов был убить этого чужака. А где твоя лодия? Это какая-то не наша, хоть и похожа слегка.
— Вот так получилось, друже. Приходи вечером в терем, расскажу нашу историю.
— Приду, конечно.
— Ты тут распорядись, чтобы моих воев не обижали. Наши, кто захотел вернуться, домой пойдут, а останутся новенькие, они тут ничего не знают. Поставь кого-нибудь караулить, а то набегут любопытные, а у меня там товар есть, старейшинам надо будет показать. Пектубай, остаёшься старшим на лодии, если какие вопросы будут, к нему обращайся, — и я показал на Дугиню. — Не скучайте, бойцы. До завтра.
Не успел я подняться от реки до ворот, как уже всё поселение знало, что Вышеслав вернулся. По дороге пришлось обниматься почти с каждым встречным, поздравлявшим меня со счастливым возвращением. Что поделать, хоть поселение и большое, но все про всех всё знают. Как говорит Вик, в деревне ничего не скроешь. Встретился мне по пути и один из старейшин:
— Будь здрав, Горомысл. Я вернулся, есть много новостей, рассказывать долго придётся, а также есть что показать.
— Вижу, Вышеслав. Не буду тебя торопить, но уж завтра со своим рассказом и диковинками приходи.
— Куда приходить, старейшина? Любопытных будет ведь много, все захотят послушать.
— Ну, всему поселению будешь потом сам рассказывать. А вот старейшин, купцов и ещё кое-кого соберу у себя во дворе. Туда и приходи.
— Приду, и диковины принесу.
По пути зашёл в корчму и попросил отнести на лодию хорошую еду, и много. А вот и мой терем. Давно он пустует, никто там не живёт, в живых остались только старый воспитатель и нянька. Тут уж опять пошли слёзы, охи, причитания, так что пришлось успокаивать своих стариков. Сказал, что вечером зайдут Дугиня и ещё пара моих дружков, нянька сразу запричитала и принялась спешно что-то готовить, благо у неё всегда в запасе есть из чего, а у воспитателя нашёлся бочонок мёду.
До прихода своих друзей я расспрашивал о местных новостях, знакомых, кто чем занимается, и что вообще тут происходит. Старики истосковались по общению и охотно делились обо всём произошедшем в моё отсутствие.
Когда солнце уже садилось, подошли друзья. Их было немного, всего четверо, с остальными отношения у меня были чисто приятельскими. Среди пришедших были: Дугиня, десятник городской стражи; Жихарь, знатный воин, осевший в Ладоге после длительных путешествий по всему свету; Мень, мой побратим и купец, с которым мы неоднократно в прошлом ходили в дальние торговые маршруты; Мстислав, тоже купец, и тоже неоднократно прикрывавший мне спину и помогавший выходить из многих затруднительных положений.
К этому моменту был накрыт стол, и мы после дружеских объятий разместились за ним. Предвидя подобное мероприятие, я захватил с собой с лодии керосиновую лампу, стеклянные стаканы и бутылку настойки. Одни эти предметы сами по себе вызвали удивление и расспросы.
— Всё расскажу, други, не торопитесь. А пока давайте перекусим и отведаем огненной воды.
Показав фокус Вика с огненной водой, объяснил, что это такое и как надо её пить. Выпитые пятьдесят грамм были восприняты вполне одобрительно, ну а дальше пошёл неторопливый разговор. В основном говорил я, рассказывая о своих приключениях. Многое моим друзьям казалось невероятным, многое приходилось повторять по несколько раз и делать длинные отступления и пояснения. Наша беседа затянулась допоздна, и мне пришлось её прервать, сказав, что всё за один раз не рассказать, так что лучше нам собраться завтра и дослушать окончание истории.
Можно подойти к Горомыслу, там я тоже буду рассказывать о своём путешествии, но вот обсуждать и думать, что делать дальше, лучше без большого скопления народа. Меня поддержал Мстислав:
— Надо передохнуть, други. Слишком много новостей, уже голова не воспринимает сказанного, а всё ещё обдумать надо. Так что прав Вышеслав, надо нам до завтра разойтись и обдумать новости. Очень уж интересно всё получается.
На этом мы расстались, и все пошли отдыхать. С утра предупредил своих стариков, что приведу воинов с лодии жить тут. Так что пусть сразу нянька берёт молодцов и идёт на рынок закупать продуктов на всю компанию. Если надо, то можно нанять кого-то из молодых баб, пусть еду готовят на всех. Нам тут зимовать придётся. И баню пусть топят.
Отдав распоряжения, пошёл на лодию. Там всё было в порядке. Забрал образцы товаров, которые буду показывать при рассказе, предупредил Дугиню, что оставляю лодию с товаром ему на сохранение, и повёл воев в свой терем. По дороге завёл в корчму, накормил, да по пути занесли диковины во двор Горомысла. Там уже начали собираться самые нетерпеливые и жадные до новостей, но время у меня ещё было.
Так что я успел довести воев до места, отдал их под команду стариков, пусть таскают продукты, топят баню и отдыхают. А сам отправился давать отчёт о своём путешествии. Как и вчера, мой рассказ получился долгим, причём я ещё показывал образцы товаров — керамику, обычную и глазурованную, расписную посуду, стекло, игрушки, украшения, инструменты и оружие. Всё воспринималось с большим удивлением и одобрением. Закончил я свой рассказ уже после обеда, такими словами.
— Так что посылали вы меня, старейшины, на разведку новых мест. Я не только сделал это, но помог основать новый город мастеров, которых учит посланец бога Электро. Товары, которые он научил делать тамошних мастеров, перед вами. Там образуется сильный союз племён, назвали его Земство. Сейчас оно воюет с кочевниками, но с таким оружием, как сделал Вик, обязательно победит.
Этот город про нас знает и относится к нам дружественно, готов торговать и принимать наших людей. От него дороги идут и к арабам на восход, и на полдень для торговли с ромеями, на полночь, где очень много мехов, и на закат, к франкам. Конкретный путь пока не проложен, но Вик, старейшина поселения, уже этим занимается, а значит, скоро он отправит лодии для проверки дорог. Там хорошее место, и я хочу вернуться туда. Прошу старейшин отпустить меня и со мной всех желающих переселиться.
Ответил мне Горомысл:
— Ты сделал всё правильно, Вышеслав. Дорогу разведал, нашёл поселение и установил с ним дружбу, теперь у наших купцов, если они пойдут в те края, будет, где остановиться и перезимовать. Это хорошо. А об остальном мы подумаем и потом тебе скажем.
Так завершился мой рассказ, теперь стоило ждать различных разговоров с купцами, предложений о совместных караванах и прочих самых разных торговых делах. И хотя сезон походов ещё не закончился, но уже начиналась подготовка к следующему.
Воины разместились в тереме, нянька с их помощью значительно пополнила запас продуктов, а также наняла молодую бабёнку, у которой был взрослый сын. Они должны были помогать старикам по хозяйству. Товар с лодии мы переправили в амбары и склады во дворе, так что к окончанию дня завершили все свои текущие дела. К этому моменту опять подошли друзья, и мы продолжили наши посиделки. Первым меня начал допытывать Мень. Кто бы сомневался, купец он хваткий, выгоду определяет сразу, да и товар всегда находит хороший.
— Скажи, Вышеслав, а какой товар может дать Сурск?
— Ты видел сам, если не рассмотрел, вон смотри, на столе лежат образцы.
Тут все пошли смотреть выставленные образцы. Честно говоря, я и сам был несколько удивлён, когда увидел то богатство, которое может делать Город. Там я продукцию видел каждый день, посещая мастерские, а тут, видимо, сказался перерыв, и теперь я её воспринимал как новую. Мы долго стояли около образцов, и руки буквально сами тянулись потрогать то один, то другой предмет. Все они были хороши и вызывали откровенное восхищение.
— И это всё сделали в Сурске? — спросил Мстислав.
— Да.
— И сколько такого товара могут делать местные мастера?
— Не очень много, но за зиму на четыре таких лодии, как у меня, товара набирается.
— А больше могут?
— Могут, но людей не хватает. Там основная трудность — найти из чего делать и кому делать. Если из чего ещё как-то находится, нужно дерево, песок, глина, всякие камни и травы, то вот кому — это проблема. Людей не хватает. Причём мастера не делают из своего умения секрета, готовы учить любого. Но учить некого. В первую очередь мужики идут в армию. И много сил в Сурске уходит на изготовления оружия. А вот после этого, когда остаются силы и возможности, изготавливают подобные вещи.
— А что, вои-то добрые? — спросил Жихарь.
— Мне пришлось учить их многому, но у них подготовка совсем другая, под новое оружие. Скажем так, многие стреляют из луков просто на удивление хорошо, топором или мечом почти не владеют, немного могут управляться с сулицей.
— Так как же они воюют?
— Я уже сказал, новым оружием, как-нибудь покажу, что это такое. Такого нет ни у кого, и кроме того, Вик заставил всех воевать, избегая прямого сражения. Его принцип — сражение на расстоянии и внезапные удары.
— Как-то это неправильно! А как свою удаль и силушку проявить?
— А вот за это он и наказывает. Никакой схватки, главный принцип: ударил-отскочил. Причём лучше всего из засады. Благодаря такой войне он потерял всего одного человека, да и то по его глупости.
— Странные там какие-то порядки, — сказал Жихарь.
— Это ещё не самые странные, — ответил я ему.
И дальше пошло всё по новой, рассказ о жизни Города, его обычаях, законах, мастерах и продукции, дорогах и людях.
Глава 19. А Город растёт, и вширь, и вглубь
Сурск, Шумат, уполномоченный по расширению Земства
Вот и собрались все, кто хочет войти в Земство. Честно говоря, хотя слух о Городе и идёт по окрестным землям, большого притока желающих вступить в союз нет. Как нет и противников этого. Я и сам понимаю, что дело это непростое, решиться на него ой как трудно. С другой стороны, такие условия, что я, со слов Вика, пообещал старейшинам, можно считать чрезвычайно выгодными.
А всё почему? Вик требует людей, он считает, что некому работать. Хорошо, что пока об армии не говорит, видно считает, что шести десятков воев хватит для защиты Города и поселений. Да ещё в самих поселениях есть по десятку воев. Всё-таки Вик уговорил Паруша, и тот отпустил людей в солдаты, так что Пьянск теперь будут защищать десять воинов. Поэтому сейчас требуются люди на работу в мастерские, и мне кажется, что все новые работники уйдут к Могуте.
Но не хотят старейшины вступать в Земство, и людей не дают. Вот опять всё по новой.
— Скажи, Шумат, Город с нами торговать будет?
— Если у вас есть что предложить нужное, то будет.
— Ну вот заказывали зерно, оно нужно?
— Раз заказывали, значит нужно.
— Вот и получается, мы с Городом торгуем, мы с ним дружим, нам это выгодно, а зачем нам ещё отдавать своих людей? Объясни!
— Всё ты правильно говоришь, Кирдяш. Всё так и будет. И Паруш так же думал. Но что ты будешь делать, когда враги придут?
— А ничего. Как до этого приходили, так и уйдут. А от простых бандитов мы отобьёмся.
— Так что, вы что-то имеете против Города и Земства?
— Нет конечно, мы будем дружить и торговать. Мы будем растить зерно, будем покупать за него ваши товары, будем продавать вам всё, что захотите — меха, мёд, дерево, скотину, мясо, шкуры — у нас найдётся, чем торговать. Но мы будем оставаться сами по себе и жить так, как считаем нужным.
Когда я рассказал о результатах переговоров Вику, он нисколько не удивился и только сказал:
— Ситуация не дозрела. Пусть будет пока так. Главное — они с нами дружат и работают на нас. Им только надо подсказать, какие товары от них требуются. В принципе, нам даже лучше. Людей мы найдём. А ты сделай ещё вот что — пусти слух, что всех изгоев, увечных и инвалидов, у которых есть руки и работает голова, одиноких баб Город готов принять и обеспечить им защиту, а также пропитание. Только смотри, отбирать нужно тех, кто сможет работать.
А через некоторое время эти старейшины сами к нам попросятся, но тогда мы поставим им другие условия. Ты отлично поработал, Шумат. Самое главное сделал — они к нам относятся дружески и работают на нас. Теперь пусти слух про новых людей, пусть он идёт как можно шире, и по Суре, и по Ветлуге, пусть идет по Волге. Рядом с нами нет больше поселений, так что в этих местах мы больше ничего сделать не можем.
Но думаю, что отдельных беглецов с самых дальних земель можно будет набрать не один десяток. Так что продолжай так же работать со старейшинами, у них в головах должна быть вбита мысль, что с Городом надо дружить.
Засурье, секретная тропа по левому берегу на Пьянск, Азамат
Всё-таки Паруш послушался Вика и выполнил всё, что тот ему советовал. Вот осмотрел я сделанное, и упрекнуть мне старейшину не в чем. Всё сделано добротно и хорошо. Перед воротами поставлен заслон, так просто к ним теперь не подойдёшь, появился навес — защита от стрел, башни, небольшие, правда, на двух лучников, но позволяющие стрелять вдоль стен и защищающие от стрельбы спереди.
И блокпосты сделал, как раз там, где надо — в чаще у оврага и на высоком берегу Пьяны. Теперь вся площадка перед поселением простреливается. Есть и места для засады выше по течению Суры. Специально Изика туда брал. Он подтвердил, что зимой по льду дорога будет только тут проходить. Он ещё указал пару хороших мест, их тоже подготовили для организации засад. Здесь ведь самое главное что — вовремя сделать ноги, вот дороги для отхода и нашли. Проверил — вполне проходимы и позволяют быстро смыться.
Нашлась и секретная тропа по левому берегу Суры. Петляет, конечно, и очень сильно петляет, порой чуть ли не обратно приходится идти. Иногда даже возникает опасение, что точно не пройдёшь. Вот и проверяю, какая по ней дорога. Неширокая, две лошади рядом еле-еле проходят, а значит и сани пройдут. Так что теперь до Пьянска добраться можно за день. Если, конечно, дорогу пройду. Но гонцы ведь проходили? Значит, и я пройду. А тогда можно будет сказать, что поселение к защите готово.
Вообще для защиты Города тоже сделано немало. До тех мест на Волге, что мы нашли с Изиком, тропки проложили. И вообще, к любому мало-мальски удобному для обороны месту есть потаённые дорожки. Всё лето по этим лесам ходили, во многих местах сделали что-то похожее на блокпосты, их правда, хорошо замаскировали, так что не сразу и найдёшь. Самое главное, многие вынуждены были признать правильность тактики Вика. Не надо махать железом, лучше поставить мину.
Но и обучение многим тяжело даётся. Вон Маска и его охотники, кажется, готовые воины, куда уж лучше, целыми днями по лесам мотаются. А после наших тренировок еле-еле ноги таскали. Но ничего, обвыкли, теперь и сами могут кого угодно поучить. С тем оружием, что готовит Вик, действительно одно отделение может справиться при правильном ведении войны с несколькими сотнями.
Тпру, лошадь, куда тебя понесло. Да, кажется, задумался, чуть не потерял тропу.
Устье Оки, Яван с караваном переселенцев
Ну, основную дорогу прошли, вот она, Волга-матушка.
— Терпите, люди, ещё немного осталось, скоро в Сурске будем. А пока давайте на ночлег встанем, вон на той косе, возле высокого берега. Провид, Перенег, организуйте стоянку. Берите бредень, ловите рыбу. Да сами всё знаете, что вас учить. А я пойду на гору поднимусь, сдаётся мне, что место это очень уж пригожее, хорошо бы тут острог поставить.
— Я с тобой пойду — заявила Доляна.
— А тебе-то что туда тащиться? Здесь работа найдётся.
— Тут и без меня есть кому готовить. А вдвоём всё легче будет.
— Ну, коли так, пойдём.
Боится за меня, вернее, потерять боится, намучилась за эти годы моя лада. Но ничего, привыкнет скоро. В городе ей скучать не придётся. Да и в дороге тоже отдыхать не пришлось. Обратная дорога, как ни удивительно, гораздо тяжелее получилась. То ли ждали нас, то ли много нас стало и как добыча мы вызывали уже интерес, но повоевать пришлось.
Когда наш отряд вместе с теми, кто решил переселиться в Сурск, добрались до берега, там было всё в порядке. Наша лодка была цела, и спустив её на воду, занялись поисками челноков, принадлежащих поселению. Искали, правда, недолго, Булгак сразу показал, где они укрыты. Всего с нами было четырнадцать человек переселенцев, четверо мужиков, трое взрослых уже парнишек и две девчонки, трое баб и двое детишек сирот. Вот такая у меня компания собралась. И как их вести? Плыть-то целыми днями надо, а с нами дети и бабы.
Тут я вспомнил, как Вик рассказывал о такой лодке, катараман называется. Это когда два челнока скрепляют палками. Между ними образуется площадка, на которую можно груз положить. А его у нас много, так просто всё не увезешь. Так и поступили, в челноки посадил по одному своему бойцу, Булгак с парой таких же парнишек плыли на отдельном челноке впереди, выступая в роли разведки. Всех остальных разместили, как получилось.
Связанные челноки, этот катараман, оказались очень устойчивы, да к тому же взяли много груза. Так и плыли, Впереди двигался Булгак, потом наша лодка и затем катараман. Первый день проплыли спокойно, видно эти земли ещё никто не пытался захватить, и они оставались подконтрольны роду. Пожалуй, это была одна из самых спокойных ночёвок. Караульных, конечно, поставили, но судя по умиротворённому виду Доляны, остальных мужиков и баб, им давно не было так хорошо.
С вечера мы прошлись по берегу с бреднем, наловили рыбы, сварили ухи, да и на костре запекли. Надо было видеть, с каким удовольствием всё это было съедено. Хорошо, что Прокош нам позволил взять один большой котёл, так что еду можно было готовить сразу на всех. У нас оставалась ещё картошка, такую уху наши переселенцы ещё не пробовали. Так что проблем с питанием у нас не было, Ока рыбой богата, а с помощью бредня добыть себе пропитание — дело десяти минут.
Но на этом приятные моменты, можно считать, и закончились. Дальше пришлось плыть очень осторожно, стараясь держаться подальше от берегов. Несколько раз нас просто обстреливали из луков, но к счастью для нас, без успеха. Закрываться кожей мы не могли, тогда бы всё досталось бабам и детям, так что нам пришлось выступать в роли приманки. И хорошо, что так получилось, на нас хоть кожаная броня была. А так бы бабы пострадали, что бы я потом в Городе говорил?
А вот пару раз пришлось схватиться всерьёз. Видя в нашем караване всего пятерых воев, его три раза пытались захватить, атакуя с лодок, и один раз на ночёвке. Хорошо, что гранаты были в достатке, сумели отбиться. Да и коктейли ещё оставались. Правда, ночной налёт отбили хоть и без потерь, но немного понервничать пришлось. Здесь особо отличился Булгак, место для ночлега выбрал просто замечательное.
Тут речная коса заканчивалась небольшим холмом, вот на его склоне мы и заночевали. А с противоположной стороны холма было ровное место, небольшая поляна шириной около тридцати метров, на противоположной стороне которой начинались заросли малины и ежевики.
Караульные разместились на вершине, в тот момент дежурил Провид, он и заметил подозрительное шевеление этих кустов. Не растерялся, шум поднимать не стал, а отправил второго караульного будить остальных. Мы все успели собраться вовремя и были готовы, когда через поляну на нас с рёвом кинулась толпа человек в двадцать. Жаль, мы сами перестарались, пяти гранат им оказалось слишком много. Хватило бы трёх, а у нас был бы запас. Но зато всех положили с гарантией.
Но вот сейчас, пройдя по всей Оке, мы вышли на Волгу с двумя гранатами на всех и одной РГ-шкой. Хорошо, что до Города уже близко, да здесь вроде бы и никого быть не должно.
Судя по тому, что последние три дня мы двигались спокойно, эти земли были свободными. Так что будем надеяться, что и сегодняшняя ночёвка будет мирной. Вот эти мирные дни и навели меня на мысль осмотреть окрестные места сверху. Увиденное буквально перехватило дыхание — открывающийся простор никого не мог оставить равнодушным. Две реки, слившись вместе, продолжали свой путь, и вокруг образовавшегося широкого водного потока стеной стояли леса. Да, не зря мне пришла мысль об остроге на этом месте.
— Яван, а как ты думаешь, наше поселение может сюда переехать жить? — спросила Доляна.
— Трудно сказать, надо ведь не просто на этом месте поселиться, надо будет и защищаться. А врагов, судя по тому, как мы сюда добирались, может быть немало.
— Это верно, но зато смотри, как тут красиво? И место удобное, и для защиты, и для хозяйствования.
— Ты всё правильно говоришь, и я обязательно расскажу об этом Вику. Может быть, он и согласится, чтобы наш род переехал сюда жить.
Ветлуга, поселок Рудный, Кугерге, старейшина в раздумьях о сделанном
Всё-таки правильно я поступил, что присоединился к Вику. Многие на меня первое время смотрели непонимающе, как так, жить по-новому, предки так не делали. Но сейчас всё уже воспринимается совсем по-другому. Самое главное — все поняли, что жить стало лучше и легче. Раньше ведь главным было что? Добыть еду, не попасться зверю в когти или на рога, отбиться от бандитов, хотя соседи порой бывают хуже любых бандитов.
Теперь же со всем этим стало проще. Нет, на охоту ходить надо, зверя добывать надо, но если даже и останешься без добычи, с голода не помрёшь. Теперь можно рассчитывать на зерно, рыбу и скотину. Правда, всё это дается не просто так, надо руду добывать, мед, меха нужны, но они есть рядом, не убегают и всегда доступны. Жизнь стала легче, и все это почувствовали. А с железными инструментами и оружием охотиться легче, а с сетями и ловушками, мордами и вентерями, всегда есть запас рыбы. Да и хранить её можно долго, вон ещё бочки с прошлого года стоят.
Вот только народу не хватает, и охотиться, и работать на руде надо, посуду, бочки делать надо. А тут ещё лодки научились делать и лес пилить. Как не делать, ведь за всё это еду дают. Раньше добудешь мехов, и что с ними делать? Когда ещё купцы появятся. Раз в несколько лет случайно зайдут, а много ли товара у них будет? Но теперь всегда можно будет в Городе купить нужные вещи. А скоро будет готов рынок у Шумата, острог там уже больше чем наполовину готов. Вик обещал, что как только будет место готово, сразу можно торговать. И в Булгар ехать не надо.
Скоро мы будем делать товаров не меньше, чем в Сурске. Думаю, и на эту зиму у нас не будет проблем с едой. За железо Город уже отдал инструменты и оружие, так что у каждого охотника теперь всё самое лучшее. А ещё будут лодки, мы научились их делать, хоть пока не самые лучшие, но плавают. Вик так и сказал — глядишь, лет через пять будете нормальные лодки изготавливать и с деревом обращаться научитесь, тогда будете строить и большие лодии. Скорей бы.
Пьянск, Паруш, в заботах о «прибылях»
Хороший урожай будет! Жито густо колосится, скоро можно будет убирать. Много можно будет продать в город. Рассчитаюсь за инструмент и ещё возьму. С тем, что продаёт Город, работать хорошо. Можно расчистить любые места и опять расширить поля. Ну а на остатки зерна куплю светильники, пусть бабы работают, шерсть прядут, носки, куртки вяжут, они зимой ох как нужны, да и соседи покупают их хорошо. Вот дурни, их просто так были готовы научить всему новому, а они отказались. Ну да ладно, мне же лучше. Теперь я им товар из Сурска буду продавать. Хорошо!
И с безопасностью, кажется, всё в порядке. Азамат тут два дня вокруг поселения бегал, всё проверял, во все углы заглянул, воинов проверил. Всё в порядке. Так и сказал, теперь здесь воевать можно. Вот так-то.
Сурск, Галка, со своим видением и пониманием происходящего
Тьфу, тьфу, тьфу, лишь бы не сглазить! Растёт наш городок, растёт и хорошеет. Я тут с Житко несколько раз поговорила, да просто так, о жизни и красоте. В итоге у нас образовался своеобразный комитет по эстетике. Во как! А дело простое — стали смотреть, где и что можно украсить. В комитет вошли Тумна и Ашава. Нашему деревообработчику я рассказала про деревянные кружева, нарисовала, что помнила, резные наличники, резьбу на домах, ну и всё прочее.
Так он едва меня дослушал, убежал украшать свой дом. А потом убежала Ашава, этот же дом расписывать. Ничего, как-нибудь разберутся между собой. С Житко в очередной раз нарисовали генеральный план. Жаль, опять переделывать придётся, Витёк что-нибудь ещё придумает. Кто бы мог подумать, газ провёл. Теперь Путята сияет ярче горящей в ночи свечки, да и девки в столовой готовы лопнуть от радости — есть всё: вода, газ, отходы вывозят. Только готовь давай. Они и стараются.
Я тут ненароком новый вид искусства открыла — пение из будущего. Как-то заработалась, что-то вязала или ткала, не помню. И в задумчивости тихонько так запела: — «Когда вода всемирного потопа вернулась вновь в границы берегов, из пены уходящего потока на сушу тихо выбралась Любовь. И растворилась в воздухе до срока, а срока было сорок сороков». Так я и промурлыкала всю песню, и только потом обнаружила, что в мастерской стоит полная тишина и все смотрят на меня во-о-о-т такими глазами и раскрыв рты.
Голоса у меня нет, но не настолько же это страшно, чтобы бояться пошевелиться и даже дышать. Оказалось, совсем наоборот. Меня сразу засыпали вопросами, что это такое и нельзя ли повторить это ещё раз. Пришлось повторить, а потом и другие песни. В общем, скоро все уже распевали лучшие хиты моего времени, читали стихи и пытались сочинять что-то сами. Чувствую, на ближайшем концерте будет нечто невообразимое. И мне это нравится!
Глава 20. Топ, топ, топает малыш — так начинается дорога в будущее
Сурск, Виряс, И.о. зам. мэра, как он думает
Кажется, это никогда не кончится. Только разобрался с рыбаками, кому где ловить и сколько чего надо, идут пахари, когда убирать жито и где пасти скотину. А за ними повара, что и из чего готовить. За их спинами уже маячат приказчики из магазина. Конечно, приходят не все толпой и разом, идёт начальник или мастер, но от этого совсем не легче. Насколько проще говорить с мастерами, работающими в своих мастерских. Но и тяжелее. Тот же Путята ради своего производства готов закатать в глину любого, по-моему, и Вика тоже попытается, хотя здесь не уверен, кто кого закатает.
Хочется — не хочется, но с проблемами разбираться надо, и как сумел, порешал. А дальше уже привычный обход — столовая, магазин, школа, стройки, водовозки, фермы и т. д. и т. п. Город растёт, хозяйство уже немаленькое, заглянуть надо во многие места. Пожалуй, Вик прав, придётся каждое утро собирать всех начальников у себя и обсуждать текущие проблемы. Скоро мне уже будет не успеть всё обойти. Но радует одно — город строится и украшается. А запасы на зиму и товары для торговли растут.
Сурск, Вик, обычный рабочий день и необычное его завершение
Теперь появилось время на все откладываемые дела. И начал я с нашей больницы. Царившие там покой и порядок меня порадовали, значит, больных нет. Что и подтвердила наша знахарка Пашай.
— Зря беспокоишься, Вик. Я тебе уже говорила, нет больных. Приходят обычно с небольшими болячками, таких быстро лечим и отправляем домой.
— Меня это радует, но я хотел узнать, что у тебя с учениками.
— Пока ничего. Вон помощницу себе нашла, теперь вдвоём хозяйничаем. Да вот несколько учеников набралось, одна девонька и пара парнишек. Их, как ты просил, для воинов готовим. А уж из девоньки себе замену будем растить.
— Правильно, Пашай. Ещё набирай, Мне за твоим хозяйством уследить просто времени не хватает, так что ты сама соображай, что надо делать в первую очередь. Травы заготавливайте, их может много понадобиться. Если нужна помощь, можешь сразу идти ко мне.
— Да ничего нам не надо, учеников ищем, травы заготавливаем и наборы для воинов готовим, Как ты говорил, сделали походный набор из разных трав, бабы сумки для них специальные пошили, с крестом. Так что всё, что ты хотел, мы сделали.
— Вот и отлично, если от меня ничего не нужно, пойду дальше. И не забывайте, при любых трудностях — сразу ко мне.
И хоть ничего я в вопросах медицины не понимал, посетив больницу, как будто снял с души груз невыполненных обязательств. Всё работает и идёт своим ходом, так что на некоторое время я могу забыть об этой проблеме.
Более содержательным у меня состоялся разговор с нашими книгоиздателями, печатниками Фомой и Федором. О том, что они существуют и работают, можно было узнать только по увеличивающемуся количеству книг, больше ничего этих фанатиков не интересовало. Вот и сейчас они сидели и внимательно рассматривали новую грамматику, третью книгу, которую мы готовились издать. Первым был Букварь, потом Арифметика, и сейчас пришёл черёд Грамматики.
Не знаю, для кого как, но для меня и многих городских жителей эти неказистые книги были настоящей ценностью. И отношение к ним у нас соответствующее. Так что хоть печатники жили затворниками, но при этом пользовались большим почётом и уважением горожан.
— Печатникам привет. Фома, Федор, рассказывайте, что получилось?
— Да вот, Вик, напечатали и переплели первую Грамматику.
— А ну-ка, показывайте скорее, что у вас получилось. Вы знаете, печатники, а ведь совсем неплохо.
— Правда? — с затаённой надеждой и подавляемой радостью осведомились мальчишки. Они ведь действительно ещё пацаны по возрасту, только великая их любовь к слову и книге, которую они сохранили с тех пор, как сами сделали первый экземпляр, заставляла их заниматься этим делом.
— Конечно, правда. Мне нравится, сделано хорошо, добротно, текст ровный, есть, конечно, некоторые огрехи, но даже они не мешают работать с книгой. А когда добавите картинки, будет совсем хорошо. Но это уж с Ашавой и Галиной будете вместе соображать.
— Сделаем, сделаем, обязательно сделаем, — радостно загалдели печатники.
— И вот что я вам хочу посоветовать. При первой же возможности возьмите себе учеников, причём у вас должно быть два различных дела, которому вы их будете учить. Первое — печатать, то есть отливать буквы, набирать текст, правильно его располагать, подбирать листы, ну короче всё, что связано с печатанием. Второе — переплёт. Вы должны научить других, как переплетать книги, научить новичков делать их из отдельных листов.
Почему это важно? Потом переплётчики займутся и другими вещами, например, будут изготавливать тетради и специальные журналы. Переплётное дело со временем станет самостоятельным, и для него потребуется отдельная мастерская, и вы должны будете научить её работников всему, что знаете. Я понимаю, что вам интересней печатать книги, чем их переплетать.
— Нельзя так говорить, печать и переплёт — это единый процесс, и разделять его нельзя.
— Хорошо, не буду. Но для переплётчика есть и другая работа, например, изготавливать тетради?
— Книги делать интересней.
— Вот и занимайтесь этим. Кстати, печатайте Грамматику скорее, открою вам секрет — Галина заканчивает писать новую книгу, это будут сказки и истории, которые она рассказывала.
— Ох ты! И мы будем их печатать?
— А кто же ещё? Но печатайте не только новые книги, не забывайте и про старые, будут приходить новые ученики, и их придётся учить грамоте. Так что эти книги будут нужны всегда.
Оставив печатников в сладостном томлении, вызванном ожиданием момента появления новой книги, отправился к Мышонку.
— Привет главному вредителю?
— А почему вредителю?
— А чья продукция приносит врагу самый большой вред. Твоя. Значит ты и вредитель!
— Да ладно тебе, Вик, опять подкалываешь.
— Не будь таким серьёзным, Мышонок. Тебе ещё жить да жить, а ты уже ведёшь себя как старый дед. Будь веселей и улыбайся.
— Да чему радоваться? Ничего не получается.
— Как ничего? Ну смотри, порох и взрывчатку делаешь успешно и много, даже есть небольшой запас, извести хватает даже на строительство стен, кислоты в достатке. Я не успеваю за тобой. Тебе радоваться надо и плясать каждый день, а ты всё ходишь печальный.
— А ничего нового сделать не получается.
— Ты сначала сделай устойчивым производство всего, что мы с тобой напридумывали, а потом уже о новом будешь думать. Нет, о новом думать надо всегда, но и начатое дело надо доводить до конца. А ты об этом забыл. Вот мы с тобой сделали смазку, мыло и свечи. Ты довел это до серийного производства, хотя бы такого, как порох? Или по-прежнему делаешь на коленке?
— На коленке.
— Во-о-т! А как же тебе давать что-то новое, если ты и со старым не справляешься.
— Я понял, Вик. Придётся строить новые мастерские и искать людей.
— Так заказывай, Житко мигом тебе построит, нарисуй, что надо, отдай на совете мастеров, и как только ты скажешь, что там будут делать свечи, твою мастерскую построят в первую очередь. Не забудь, скоро зима и свет нужен будет всем.
— Всё сделаю, Вик. Только ты мне поможешь?
— Ты же знаешь, Мышонок, если ты делаешь дело сам и что-то не получается, всегда можешь рассчитывать на мою помощь. А раз ты такой понятливый и обещаешь все сделать, вот тебе ещё две новинки. Пойдём покажу. И я на его глазах соорудил спичку. Всё очень просто, на тоненькую деревянную палочку нанёс немного бертолетовой соли, смешанной с сахаром. Полученная смесь уже использовалась в наших гранатах в качестве тёрочного запала. Так что после высыхания смеси и чирканья головкой о деревянный брусок, вполне ожидаемо спичка загорелась.
Мышонок несколько минут стоял, разинув рот, и только потом спросил:
— А что, мы могли такое делать с самого начала?
— Конечно, только никто не подумал, как можно ещё использовать полученное вещество. Это будет тебе ещё один пример, что дело надо доводить до конца. А ведь спички — готовый и очень хороший товар, которым можно выгодно торговать. Любой всегда может с помощью этих спичек развести огонь в лесу.
— Я понял, Вик. Ты меня уже застыдил.
— Хорошо, вот тебе ещё одна идея, она, правда, уже частично реализована, но ты про неё почему-то забыл. Дымовой сигнал мы подавать научились — простой горшок с бертолетовой солью и сажей позволяет подать чёрный дым. А я просил тебя поискать возможности сделать дым другого цвета.
— Так не с чем работать!
— Отговорка, Мышонок. Мог взять у Могуты ржавчину, мог попросить у Путяты его красителей, которыми он горшки красит. Ты этого не сделал и просто забыл. На первый раз я отнесусь к такому с шуткой, мол, бывает. Но ещё раз забудешь — будешь всю оставшуюся жизнь ассенизатором работать.
— Я всё понял.
— Надеюсь. Так что работай, Мышонок. Дел у тебя выше крыши, и если я не захожу к тебе, это не значит, что о них можно забыть. Пока, вредитель.
На выходе ко мне подбежал запыхавшийся Изик.
— Вик, от устья идут лодки, похоже, это Яван возвращается. Их с Сурской горы заметили и гонца прислали.
Сурск, Яван, окончание дороги
Как я и ожидал, дорога по Волге оказалась простой. Здесь нам надо было только плыть, и никто на нас не пытался нападать. Здесь все лодки держались компактной группой, даже Булгак не особо рвался вперёд. В основном все слушали меня и бойцов о порядках, принятых в городе. Что-то радовало, что-то вызывало недоумение, но не было никакого отторжения.
— Вот она, Сурская гора, — сказал я на пятый день пути по Волге, указывая рукой на появившуюся гору. — А там, похоже, Вик острог ладит. Так что нас уже заметили, и думаю, гонец отправлен в Сурск. Скоро будут встречать.
Так и получилось. Не успели мы проплыть и половины расстояния до города, как навстречу выскочила Вирия.
— Вон смотри, Булгак, лодка, про которую я тебе рассказывал. Сама плывет, без помощи вёсел. А за рулём Изик, на носу Вик — и я, вложив пальцы в рот, засвистел, как учил Вик. Лучшего пароля было не придумать. Бандитский посвист, то поднимаясь, то спадая, с переливами и резкими паузами полетел над волжскими просторами, и не успев затихнуть, вернулся ко мне обратно.
С подлетевшей Вирии, на которую все переселенцы смотрели, раскрыв рот, спросили:
— Буксир нужен?
— Не надо, лучше баню и стол.
— Уже затопили, а столы накрывают. С возвращением, Яван, Город ждёт тебя и твоих друзей.
