Адамово ребро
С. Фруг

На ветхий пергамент красивой и нежной рукой указуя,
Мудрому равви — седому и бледному старцу —
Со смехом задорным промолвила патрицианка:
«Как поступил бы Зевес-громовержец — не знаю,
Но, равви, ведь это не в честь и хвалу Саваофу:
Богу, Зиждителю мира, Владыке вселенной,
Как татю ночному, похитить у смертного часть его тела —
Им же, Владыкой, из праха рожденную плоть, и к тому же
У спящего, равви, у спящего!..»

Равви взглянул на прекрасную дочь всепобедного Рима.
«Однажды, — сказал он, —
под кров мой убогий порою полночной
Хищник проник и похитил мой старый железный светильник,
А вместо него мне оставил — злодей! — золотую лампаду
Тонкой работы…» —
«Но, равви!..» —
«Тончайшей работы,
Со множеством крупных, блестящих алмазов…»
«О, равви!..
Равви! — воскликнула римлянка. — «Хищник» сказал ты?..
Какой же?..
Какой же он хищник?.. Взамену лампадки железной…» —
И не окончила. Мигом горячей, стыдливою краской
Зарделось цветущее личико римлянки юной…
И улыбаясь, и взглядом веселым и ясным любуясь
Румянцем смущенья на светлых чертах красоты покоренной,
Равви склонился главою своей белокудрой,
С любовью целуя священные строки заветного свитка.

 

Отправить

Недостойный раб Ваала и Астарты

Стих плохой