На Голгофе после смерти Спасителя
А. Эльский

Все свершилось по завету,
Как пророки предвещали,
На кресте за мир Спаситель
Испустил Свой дух святой.
Умер Он, вкусив оцета;
Им в насмешку дерзкий воин
Напитал большую губку
И поднес к устам Христа.
Он вкусил и молвил: «Отче,
Предаю в Твои Я руки
Дух Мой!» — и смежились очи,
И поникнул Он главой.
А злодей, над Телом чистым
Поглумясь, рукою дерзкой
В грудь Спасителя ударил,
Что лишь было сил, копьем;
Тело чистое Страдальца
Прободил он, дерзкий, слева,
И из раны заструились
Кровь и чистая вода.
И тогда свершилось чудо:
Все мгновенно изменилось,
В страшном ужасе той смерти
Сотряслась сама земля,
Солнце скрылось, тьма настала,
Гром гремел, во тьме кромешной
Ярко молния сверкала.
Средь кромешной этой тьмы
Слуги Рима в страхе вещем
В изумлении стояли.
Их начальник, храбрый сотник,
Как от холода, дрожал…
Он, средь битв неоднократных,
Что железо закаленный,
Вдруг почуял, что смягчилось
Сердце кроткое в груди,
Прослезился и в смущенье
Ударял он в грудь рукою,
И в душе зажегся пламень
Веры чистой и любви;
Видя чудо то воочью,
Он, слезами заливаясь,
Восклицал, глядя на небо:
«Был то вправду Бога Сын!»
Между тем вокруг Голгофы
И на ней самой повсюду
Мертвецы немые вышли
Из рассевшейся земли.
Пораженные тем чудом,
Побежали в исступленье
Перепуганные люди
От Голгофы по домам.
Всюду ужас разрушенья,
Как свидетель кары неба,
Их преследовал, бегущих
В древний Иерусалим.
Но и там царил лишь ужас…
Разодралася завеса
В храме Иерусалима
Перед скинией святой.
Но и это ослепленных,
В зле погрязших фарисеев
Убедить в их преступленье
На мгновенье не могло:
Грех окутывал их сердце,
Словно бронею железной,
И они не понимали,
Что бы значило все то.
Между тем на лобном месте
Двум разбойникам распятым
Обе голени в то время
Перебили палачи, —
Но Божественное Тело
Тронуть даже не решились
Эти люди — был Спаситель
Телом в те мгновенья мертв.
За Спасителя ученьем
Тайно следовал муж мудрый,
Что Иосифом все звали;
Он душой любил Христа.
И к правителю Иосиф
Во дворец с смиренной просьбой
Прибыл, чтобы тот позволил
Тело Мученика взять.
Удивленный смертью скорой,
Тело взять для погребенья,
Как то требовал обычай,
Разрешил тогда Пилат.
А Божественный Страдалец
Все еще на месте лобном
Пребывал с мгновенья смерти,
Пригвожденный ко кресту.
У креста же Богоматерь,
Предстоя ему, рыдала
О своем великом Сыне,
Искупителе греха.
С Ней, Пречистою, рыдая
Об Учителе любимом,
У креста в мгновенья эти
Предстоял и Иоанн.
И пришел тогда Иосиф,
И божественное Тело
Он рукой благочестивой
Снял, моляся, со креста.
С ним к кресту явился вместе
Приходивший к Иисусу,
Также жаждавший спасенья
Старец мудрый Никодим.
Он из смирны и алоя,
Как то требовал обычай,
Благовонного состава
Окол сотни литр принес.
И повили Иисуса
С благовониями эти
Люди добрые, и тело
Положили в новый гроб.
Гроб тот был в саду тенистом,
И себе его Иосиф
Высек, в нем до Иисуса
Не положен был никто.
В то же время фарисеи
Вновь явилися к Пилату;
Ослепленные, как прежде,
Речь со злобой повели:
К гробу Мученика стражу
У правителя просили,
Ослепленные, приставить
В озлоблении своем;
Говорили, что похитить
Могут тело Иисуса,
Появясь порой ночною,
Все Его ученики,
Чтоб потом по Иудее
Распустить в народе слухи,
Что воскрес Христос, как было
По писаньям суждено.
И правитель, удивляясь
Этой злобе ненасытной,
Что к Спасителю пылала,
Разрешение им дал.
Стража встала подле гроба,
И к его привален входу
Камень был многопудовый,
Чтоб похитить не могли.
Но людским ли силам Бога
И Его ли в гробе камнем,
Заграждавшим вход, казалось,
Можно было удержать?
Он воскрес, воскрес из мертвых,
Попирая смерть пятою,
Как пророки предвещали
По писаньям — в третий день.

 

Отправить

Недостойный раб Ваала и Астарты

Стих плохой