Жил старец-учитель, и Божьему люду
Вещал он лишь правды великой слова;
Враги ж дерзновенные рыскали всюду,
И ими поруган был вновь Егова.
Вот к старцу приходят, в пути оставляя
Враги только жалкие вопли и стон,
Но старец за славу родимого края
Погибнуть готов, не нарушив закон.
Враги, пораженные мужеством редким,
Не знали пощады для старцевых лет,
И старцу-учителю с хохотом едким
Они предлагали нарушить завет!
Но он был Создателю только покорен,
Отвергнув с презрением льстивую речь,
Он в вере своей, как скала, был упорен:
Его не пугали ни плаха, ни меч,
Ни муки жестокие… все он во славу
Создателя неба готов перенесть,
Не станет он кланяться богу неправу,
И яств запрещенных не станет он есть!
Тогда для смущенья народного, зная,
Что старец — учитель в народе своем,
Врагов освирепевших буйная стая
Склоняла его поступиться грехом —
Грехом поступиться и только для виду
Есть скверные яства, но этот обман,
Как новую, старец тот принял, обиду,
И был Егова им опять не попран!
«Учил я, — сказал он, — народ мой родимый
Лишь правде великой одной и добру,
Ужели теперь я, за правду мучимый,
Расстануся с нею?.. Нет, лучше умру!
Что смерть мне? Я пожил довольно на свете!
Что жизнь мне? Во всем уж познал я ее!
Егова, ты видишь: в мгновения эти
Не будет поругано имя Твое!»
И умер тот старец, изрублен мечами,
Со светлой отрадой на гордом челе…
За правду он умер… Ее палачами
Нигде не погубишь на грешной земле!