Торжествен, светел и румян
Рождался день под небесами;
Белел в долине вражий стан
Остроконечными шатрами.
В унынье горьком и слезах,
Я, пленник в стане сем великом,
Лежал один на камне диком,
Во власянице и в цепях.
Напрасно под покровом ночи
Я звал к себе приветный сон;
Напрасно сумрачные очи
Искали древний наш Сион…
Увы! Над брегом Иордана
Померкло солнце прежних дней;
Как лес таинственный Ливана —
Храм без молитв и без огней.
Не слышно лютен вдохновенных —
Замолк тимпанов яркий звук,
Порвались струны лир священных,
Настало время слез и мук!
Но Ты, Господь, в завет с отцами,
Ты рек: «Не кину Свой народ!
Кто сеет горькими слезами,
Тот жатву радости сберет».
Когда ж, на вопль сынов унылых,
Сзовешь ко бранным знаменам
Оружеборцев молньекрылых
На месть неистовым врагам?
Когда с главы своей усталой
Израиль пепел отряхнет,
И зазвенят его кимвалы,
И с звоном арф он воспоет?