В последний раз в приемный зал вступает,
Толпой вельмож блестящих окружен,
Могущественный, гордый Соломон.
Последнего посла он принимает,
Последнего… Зовется смертью он…
И не на ложе бледного недуга,
В тоске, в бреду, в мучительной борьбе, —
Торжественно, как брата и как друга,
Он ждет посла великого к себе.
Чертог сверкает яркими огнями;
Душистый дым курильниц золотых
Клубится голубыми облаками;
Фонтан дробится звонкими струями
О мрамор плит и бронзу ваз литых.
Недвижно царь на троне восседает;
Лоснится пурпур царственный на нем;
Парча в узорах радужных играет;
Венец алмазный искрится, сверкнет
В лучах лампад, развешанных кругом.
Руками опершись на трость резную,
Он на руки главу свою склонил.
Последний вздох подъемлет грудь большую,
Последний слабый взор в очах застыл…
Он умер… Быстрый шепот облетает
Толпу вельмож; на бледных лицах их
Последний луч надежды угасает;
Они стоят — и ни один из них
Приблизиться ко трону не дерзает:
В венце своем на троне золотом
Безмолвный царь, объятый вечным сном,
Им кажется теперь еще грознее,
Величественней, выше, чем живой,
Когда с подъятой гордо головой
Он восседал на троне в Иудее,
И целый мир к ногам его склонял
Свои венцы, клейноды и знамена,
И целый мир во прахе трепетал
Пред чудным, грозным взором Соломона…
Но вот из узкой щели меж резьбою,
Из-под окоченелых царских ног,
Тихонько выполз темный червячок.
Подняв головку, воздух над собою
Понюхал он… приник… вздрогнул слегка
И тихо вверх направился по трону,
По тканям золотым и по виссону,
Туда, где неподвижная рука,
Согнувшись, оперлась на трость резную,
Поддерживая голову седую,
Покрытую сверкающим венцом.
Два раза он прополз по ней кругом
И, на персте властителя Востока
Усевшись, он впился в него глубоко…
Прошла минута… Тихо все вокруг.
Душистый от курильниц дым струится;
Горят лампады, блеск огней дробится
На хрустале, на золоте… И вдруг
Шатнулась трость… упала… с гулким звоном
Венец скатился с царственных кудрей…
Раскатный гул пронесся под плафоном…
И рухнул труп всей тяжестью своей,
И, распростертый ниц под пышным троном,
Безжизненный, холодный и немой,
Он лег пред изумленною толпой…