Глава 4: Искушение

Пламя факела мерно потрескивало, разгоняя тьму вокруг топтавшегося на своем посту полнотелого стражника облаченного в потускневшие от времени доспехи. До конца его смены оставалось ещё 20 минут, а он уже не мог стоять на одном месте. Но дело было не в усталости вызванной давлением на плечи тяжелой амуниции, и не удушающей жаре спасу от которой не было даже ночью. Даже не в удушающей вони сотен немытых тел узников, запертых во многочисленных казематах тюрьмы… На такие мелочи стражник которого звали Клод уже давно перестал обращать внимание, тем более что сам он мылся едва ли чаще тех, кого сторожил. На этот раз дело было в другом…

Стражник хлопнул себя по щеке убив севшую на лицо назойливую муху, и мысленно вернулся в начало дня… Сегодня утром в их тюрьму привезли очередную ведьму, приговоренную к казни через сожжение на костре. В общем, то обычное дело — всевозможных последователей дьявола в последнее время развелось превеликое множество, и подобные поступления в казематы тюрьмы были событием совершенно не редким… Как и последующие казни. Достаточно интересные зрелища на взгляд самого Клода, на которых он неизменно любил присутствовать всегда, если не был занят на службе. Окружающим Клод объяснял это увлечение тем, что его как истинного католика наполняет благодатной радостью, когда очередной приспешник или приспешница дьявола превращается в пепел. Хотя истинной причиной его интереса было то, что ему просто нравилось наблюдать за людскими страданиями. А ещё больше — нравилось их причинять. Именно потому то он и пошёл на эту службу. А что? Жалование не плохое! Живёшь хоть и на казарменном положении, но всё же не на улице! На войну не отправят, ну разве что на защиту стен города, но тут уж деваться некуда будет… И самое главное… Практически безграничная ВЛАСТЬ над теми, кого злая судьба забросит внутрь этих стен! Да… Скольких баб обвиненных в колдовстве он успел поиметь перед тем как их казнят, он уже сбился со счёту… Впрочем, считать он умел лишь на пальцах и лишь до десяти, собственно ровно по количеству этих пальцев. Хотя сам Клод считал это поводом для гордости — многие из его коллег были совершенно безграмотны, а он даже мог худо-бедно накарябать свое имя, а большего как он считал ему в жизни не потребуется. И вообще по его мнению от наук были одни проблемы. Вон недавно был у них тут один грамотей! Шибко умный был, все звёзды считал… Ну и досчитался! Стал нести какую то ересь, мол, некоторые звёзды эти такие огромные, что даже больше самого Солнца! И, что не они движутся по небу а мол сама земля движется… А что ещё смешней — что земля круглая! Ну чудак человек что говорить! Вздёрнули его как еретика что бы не смущал умы добрых граждан и всех делов! А так — считал бы себе тихонечко не высовывался, так ведь нет! У грамотеев вообще постоянно так! Не живется им спокойно — хлебом не корми, дай показать какой ты умный! Ткнуть всем в глаза, мол вот, я грамотам обучен, а вы все вроде как сброд уличный! То-то и тянет их бумагомаранием заниматься, трактаты там всякие писать, да книги толщиной с тюремные ворота! Запрется такой умник у себя в доме, месяцами от туда не вылазит, всё строчит чего то такое одно ему понятное, зелья всякие варит на небо через трубу таращиться… А как вылезет на свет так давай на каждом углу орать какой он великий и какую очередную истину открыл!

От этих мыслей Клод брезгливо поморщился и плюнул.

Ни какого от них толку! Одно слово — дармоеды! Работать не хотят, только языками чешут! Впрочем, были среди грамотеев такие которых Клод ещё как то мог понять — те вроде как пытались открыть секрет философского камня способного обращать любой металл в золото. Вот это пожалуй было достойно занятие, которым был бы не прочь заняться и он сам будь он чутка по ученей… Хотя если подумать то пожалуй нет. Тратить свою молодость и здоровье на бесплодные изыскания он не стремился. У него в жизни и так много забот и своё свободное время он как человек благоразумный будет тратить единственно верным способом — потакая своим желаниям. Желания Клода оригинальностью не блистали, что в прочем не мешало ему ими наслаждаться. Он любил как следует выпить и поесть. Соперничать с этими увлечениями могло лишь его сладострастие. Почти две трети своего жалования Клод тратил, снимая шлюх в публичных домах, коих в столице Франции было великое множество. Но удовольствие от продажной любви не шло ни в какое сравнение с теми ощущениями, которые он испытывал измываясь над узницами своей тюрьмы, с которыми он забавлялся как хотел вопреки их воле. Именно чувство абсолютной, ни чем не ограниченной власти, было его самым сладким наркотиком, и это ощущение он любил больше всего. Однако сегодня Клод предвкушал для себя нечто особенное…

Ведьма была хороша… Нет… Она была восхитительна! Когда её вели мимо него, он смог хорошо её разглядеть… Длинные, пышные волосы отливали медью… Белая идеальная кожа без единого изъяна… Фигура была несколько худовата на личный взгляд Клода, но это с лихвой компенсировалось пышностью груди соблазнительно приподнятой тугим корсетом… А лицо… Яркие зелёные глаза словно обожгли стража колдовским огнём… Пухлые алые губы греховного рта, а зубы… Нет! Здесь явно не обошлось без колдовства! Клод с детских лет знал, что человеческие зубы, при условии, что они не выпали, в лучшем случае — желтые! У самого Клода к его тридцати годам их оставалась чуть больше половины — что значительно больше, чем у некоторых его товарищей! Но его пожелтевшие кривые зубные отростки не шли не в какое сравнение с ровными и блестящими, словно жемчуг зубами этой бестии! Такой красоты сластолюбивый страж Парижской тюрьмы не видел никогда! Даже у знатных придворных дам, которых мог частенько наблюдать на очередной публичной казни. Нет… Кто-кто, а уж эта чертовка наверняка продала душу дьяволу, иначе объяснить такую невероятную красоту было невозможно!

Впрочем, тем лучше. Завтра виновница обратиться в пепел, но перед этим он успеет насытиться её прекрасным телом.

Клод мрачно усмехнулся. Можно сказать, он окажет девчонке последнюю милость трахнув её — ведь впереди её уже не ждёт никаких наслаждений. Только огонь инквизиционного костра, а затем вечное пламя ада.

Приближающиеся шаги заставали стражника прервать свои сладостные раздумья, и Клод вытянулся в струну, на столько на сколько ему позволял объёмистый живот, салютуя начальнику тюремной стражи.

Тот прошёл мимо скользнув по замершему стражу равнодушным взглядом и ничего не сказав последовал дальше совершая свой ежедневный обход. Как только начальник скрылся за поворотом, Клод расслабился и плюнул ему в след. Чёртов болван каждый день донимал весь гарнизон тюрьмы постоянными придирками то к внешнему виду, то к качеству несения караульной службы то ещё к чему ни будь! Его ненавидели все и каждый в отдельности, но одновременно боялись. Поговаривали что однажды он лично зарубил солдата посмевшего явиться на пост в пьяном виде и потому одному из своих пороков — любви к выпивке, на службе Клод никогда не потакал. Единственное что утешало — на то как его подчинённые обходятся с арестантами, начальнику тюрьмы судя по всему было наплевать. Главное что бы арестант был в камере, и был жив. Остальное не важно. И это Клода вполне устраивало.

В коридоре вновь послышались гулкие шаги, и вскоре из темноты возник ещё один стражник по имени Бертран, которому надлежало сменить Клода на его посту.

— Привет пройдоха! — Бертран хлопнул Клода по плечу. — Ладно, тащи отсюда свою задницу и освобождай место для моей.

— С удовольствием Берни! — хохотнул Клод. — Мухи чуть не сожрали меня живьём, а эта чёртова жара точно отправит меня в преисподнюю если я немедленно не сниму эту долбанную кольчугу!

— Мухи они такие! Любят слетаться на дерьмо, даже если оно в латах! — произнёс Бертран и заржал над своей шуткой.

— Смейся, смейся Берни, — Клод прибывал в таком радостном предвкушении что ни чуть не обиделся на подкол товарища. — Только пока ты будешь тут стоять я буду иметь самую красивую девку, которая когда либо попадала в стены этой тюрьмы, а быть может и самую красивую в Париже! Клянусь честью перед её чарами не устоял бы даже сам Папа Римский!

— Эге! — лицо Бертрана расплылось в улыбке, — Клод, дружище! Видать от жары у тебя совсем поехала крыша!

— Можешь мне не верить Берни, но я говорю правду! В наших стенах сейчас находится такая бестия, что даже сам король мечтал бы заполучить её на свое ложе. Возможно, так бы и произошло не будь она ведьмой…

— Ведьма?! — Бертран суеверно перекрестился. — Клод ты играешь с огнём! Если она действительно ведьма то вступив с ней в связь ты навлечь на себя страшные проклятия!

— Да ну? — заржал Клод. — Самое страшное проклятие, которое я могу на себя навлечь это гнев нашего начальника, если появлюсь на службе поддатым. Ко всем же остальным я не чувствителен! За свою службу здесь я поимел добрую сотню ведьм, и как видишь прекрасно себя чувствую! Что же касается этой — то её я не пропущу ни за что потому что за прожитые годы я не встречал ни одной чертовки, которая была бы настолько красива как она! А женщин я повидал не мало, уж можешь мне поверить Берни!

Сказав это Клод похлопал Бертрана по плечу радуясь тому озадаченному выражению которое возникло на физиономии друга.

— Она что… Действительно так хороша? — недоверчиво спросил Бертран косясь на коллегу из под низко надвинутого на лоб шлема.

Клод лишь усмехнулся.

— Готовь спорить на все что у меня есть — такой ты ещё не видел ни разу в жизни. Она восхитительна! И сейчас я направляюсь к ней! Ну а в байки про ведьм я не верю!

Клод самодовольно усмехнулся и зашагал прочь.

— Раз так, то как только закончится смена я тоже её навещу! — услышал он в спину голос Бертрана.

— Не получится! — злорадно отозвался Клод не оборачиваясь, и не сбавляя шага. — К моменту, когда твоя смена закончиться от неё останутся только обгорелые кости!

Возле темницы с пленницей дежурил совсем юный стражник по имени Себастьян. Он был младше по званию и потому при виде Клода подобрался и вытянулся в струну.

— Вольно боец! — великодушно произнёс Клод с ухмылкой. — Как там наша служительница зла?

Вопрос был задан таким безмятежным тоном, что молодой стражник испуганно побледнел и осенил себя крестным знамением.

— О! Месье Клод! Слава всем святым сидит тихо… Я молю пресвятую Деву Марию помочь мне пережить эту ночь и не умереть от страха… От одной мысли что от дьявольского отродья, способного похитить мою душу, меня отделяет одна только эта стальная, дверь меня пробивает холодный пот… О месье Клод! Вы бы знали, как я был бы рад в эту ночь нести дежурство в другом месте! Я…

Речь парня была прервана истерическим хохотом, который Клод не смог сдержать. Согнувшись пополам он хохотал, так что на глаза навернулись слезы.

— Ну… Ну ты даёшь Себастьян! — задыхаясь от смеха выдавил из себя Клод вытирая с глаз навернувшиеся слёзы. — Ты действительно верит во всю эту чушь на счёт ведьм?!

Юноша испуганно таращился на Клода.

— Я воспитывался в монастыре и меня научили…

— Научили бояться даже собственной тени! — закончил за юношу фразу Клод, вновь заливаясь истерическим хохотом. — Ладно, отпирай дверь! Я докажу тебе как глубоко ты заблуждался!

Глаза Себастьяна наполнились суеверным ужасом.

— Но месье Клод! Сейчас полночь! В этот час чары ведьмы особенно сильны! Мы не можем входить в её камеру до рассвета пока солнце не разгонит тьму!

— Да неужели?! — Клод явно веселился глядя на испуганное состояние парня. — А мне кажется очень даже можем входить! И не только в камеру! Отпирай кому сказано! Ну!

Трясущимися от ужаса руками Себастьян попытался найти в связке ключей тот который подходил к замку камеры, но от волнения у него ничего не получалось.

— Дай сюда! — Клод вырвал у парня ключи и мгновенно найдя нужный вставил его в дверную скважину. Механизм замка щелкнул, и тяжёлая обитая железом дверь камеры со скрипом отворилась.

— Стой здесь и смотри как обращаются с ведьмами настоящие мужчины, щенок! Глядишь — чему научишься! — произнёс Клод подмигивая парню который был ни жив не мёртв от ужаса, и шагнул в камеру осветив её своим факелом.

Ведьма было там…

Освещаемая светом полной луны серебристые лучи которой проникали в камеру сквозь маленькое зарешеченное окошко она неподвижно сидела в углу подобрав под себя свои стройные ноги с точёными щиколотками.

— Бунжур мадмуазель, — лицо стражника озарила плотоядная улыбка. — Мне вдруг показалось, что в этот прекрасный вечер вы немного заскучали и остро нуждаетесь в тёплой компании, которую я пожалуй соблаговолю вам составить!

Cначала казалось что его присутствие ни как не волнует женщину. Её взгляд был отрешён, но стоило Клоду приблизиться на шаг, как глаз девушки мгновенно сосредоточились на нём, да так что встретившись с ними взглядом Клод вдруг почувствовал себя неуверенно и остановился.

Несколько секунд длилось это молчаливо противостояние. Клод пытался понять, что же с ним происходит, и в чём причина его внезапной нерешительности. Себастьян напряжённо сопел и топтался в дверях. Ведьма просто сидела… И смотрела… Клод уже начал злиться на себя не понимая, что такое с ним происходит и куда подевался его боевой дух, когда наконец она пошевелилась… Не отрывая глаз от замершего в исступлении стражника красотка медленно и грациозно встала… Сделала шаг на встречу… Ещё один… Оказавшись в полуметре она плавно протянула изящную руку и Клод почувствовал как её длинные прекрасные пальцы нежно скользят по его волосам… Движение её были настолько плавными, что Клод просто не мог поверить что кто либо может двигаться настолько красиво…

— Я… — Клод попытался что-то произнести но слова путались в его голове.

Девушка ослепительно улыбнулась, сверкнув нереально белыми зубами и Клод услышал её тихий голос.

— Пусть мальчик закроет дверь…

— А… Что?

— Пусть он закроет дверь… — всё так же тихо но в то же время страстно прошептала красавица, изящным движением руки распустив шнуровку своего корсета после чего платье с тихим шорохом скользнуло к её ногам и ошалевшему взгляду стражника открылся вид её прекрасного обнаженного тела.

— Закрой дверь Себастьян… — сипло выдавил из себя Клод.

— Но месье… — послышался робкий голос парня.

— Исполняй! — рявкнул стражник резко обернувшись, и Себастьяна как ветром сдуло.

Гулко хлопнула тяжёлая дверь. Лязгнули стальные засовы. Клод снова посмотрел на ведьму. Та опустилась на тюремное ложе и призывно взглянув на него тихо прошептала:

— Иди сюда…

В какой-то миг Клод почувствовал в своей душе странное чувство тревоги, но сопротивляться соблазну было уже выше его сил.

Себастьян стоял за дверью прислушиваясь к доносящимся из камеры приглушенной возне и вздохам. Чувство любопытства, возбуждения и суеверного страха сейчас боролись в нём вводя в смятение разум и сердце. Внезапно, череду сладострастных стонов доносившихся из запертой темницы, прервал крик ужаса… Голос кричащего был явно мужским и Себастьян в одно мгновение покрылся холодным, липким потом. Первым его порывом было распахнуть дверь, и ворвавшись в камеру прийти на помощь сослуживцу, но вопли доносившиеся из темницы были такими дикими, что он не решился…

Внезапно всё стихло так же резко, как и началось…

Себастьян прильнул ухом к двери, но ничего не услышал.

— Месье Клод? — в наступившей тишине голос парня прозвучал казалось бы особенно громко.

— Месье Клод… Что с вами?! Месье…

Неожиданно мощный удар обрушившийся на дверь изнутри, заставил молодого стража отскочить прочь, и судорожно вцепиться в древко своей алебарды.

— Месье Клод! Это вы?! Ответьте мне пожалуйста! — закричал парень трясущимся голосом.

Удар повторился.

— Месье Клод отзовитесь!!! Месье!!!

Снова удар!

Себастьян с ужасом заметил, как тяжёлая, обитая железом дверь начинает ломаться! После следующего удара она выгнулась наружу. Послышался треск ломающегося дерева.

— Тревога!!! — во весь голос завопил Себастьян. — Все сюда!!! Тревога!!!

Дверь камеры разлетелась на куски…

— НЕЕЕЕЕЕТ!!!!

Три черных всадника неслись во весь опор и полы темных плащей развивались за их спинами подобно крыльям. В своем стремительном полете они напоминали ночных демонов вырвавшихся из чертогов ада и теперь мчащихся во всю прыть, дабы настигнуть падшие души грешников.

Облачение каждого из конников составлял чёрный плащ с капюшоном, скрывавшим лицо больше чем наполовину. Таинственные гости спешились, и в отблеске факелов под тканью плащей тускло блеснули стальные кольчуги.

— Где начальник тюремного гарнизона? — голос одного из всадников эхом отразился от стен тюрьмы заставив столпившихся в нём стражников содрогнуться. Впрочем не в первый раз за эту ужасную ночь… Воспоминания о том, что произошло в казематах, где содержалась приговоренная к смерти ведьма, до сих пор заставляли многих из них покрываться холодным потом, и неистового креститься.

Вперёд вышел страж с испуганно растерянным выражением на бледном круглом лице.

— Начальник гарнизона мертв, достопочтенный мэтр, — произнес он голосом, в котором угадывалась с трудом сдерживаемая паника. — Как только поднялась тревога, он лично возглавил отряд воинов, и спустился в этот проклятый каземат… Мне и моим людям было приказание охранять выход из подземелья, что бы ни кто из сообщников ведьмы не ушел… — стражник судорожно сглотнул. — Мы заняли позицию и через несколько минут после того как отряд во главе с месье вошел туда услышали звуки боя… Но они быстро стихли… — стражник замолчал словно собираясь духом чтобы продолжить. — А потом мы услышали звук шагов одинокого человека… Точнее человек бежал, и мы подумав, что это один из уцелевших сообщников ведьмы пытается спастись бегством, приготовились схватить его, но… Это был один из воинов спустившегося вниз отряда! Но поняли мы это не сразу, на столько истерзан он был… Единственное что он смог прохрипеть, прежде чем душа его покинула тело, это «заприте решётку»… и… «дьявол здесь»…

Тюремщик осенил себя крестным знамением, и стоявшие рядом с ним стражники спешно последовали его примеру. По толпе пронесся ропот, послышались обрывки молитв. Но таинственные гости казалось не слишком впечатлились рассказом перепуганного тюремщика, и по-прежнему походили скорей на застывшие монументы, недели на живых людей.

— Вы заперли ведущие в каземат двери? — задал вопрос человек в чёрном плаще, в то время как двое его спутников продолжали безмолвствовать.

— Да мэтр, именно так мы и поступили! — кивнул воин. — А после отправили человека за священнослужителями ибо пока не взойдет солнце только сила святой церкви может защитить нас! Но… — страж замялся. — Почему прелад прислал вас?

В тюремном дворе воцарилась тишина, нарушаемая лишь треском пылающих факелов да храпом взмыленных лошадей. Воины тюремного гарнизона смотрели на таинственных людей в чёрных плащах, словно испуганные дети, не знающие как им быть.

Наконец человек в капюшоне нарушил молчание.

— Прелад не ошибся. Ты поступи правильно воин. А теперь веди.

Тяжёлые обитые железом двери распахнулись, и скрип заржавелых петель многократно отразился от каменных стен. Отворивший дверь страж поспешно отбежал в сторону освобождая путь таинственной троице в чёрном.

Люди в плащах стояли перед входом во тьму образовав собой подобие треугольника, один впереди, двое по бокам сзади.

Из мрачного дверного проема не доносилось ни звука, но каждый знал, что эта тишина обманчива и что там, глубоко во тьме затаилось страшное, не человеческое зло. Воины тюремного гарнизона в большинстве своем не были трусами, и если бы речь шла о столкновении с человеческой силой противника они бы не дрогнув ринулись в бой. Но перспектива вступить в схватку с порождениями тьмы вызывало в их душах суеверный ужас и сейчас стражники напряженно смотрели на замерших перед входом в тюремный каземат троих незнакомцев. В то, что эти трое решатся шагнуть во тьму без поддержки ни кто не верил, и сейчас каждый молился лишь о том, что бы не оказаться в числе тех, кого включат в отряд сопровождения.

Человек, стоящий во главе маленького отряда снял капюшон, и все присутствующие смогли увидеть что он уже далеко не молод. Строгое лицо мужчины обрамляли седые волосы, но взгляд серых глаз был чист и ясен как у молодого.

Седовласый откинул полу плаща и со стальным лязгом извлек из ножен меч невероятно искусной работы. В отблеске факелов сверкнул потрясающей красоты, словно отлитый из серебра клинок, вдоль всей длинны которого тянулись искусно выгравированные символы значение которых впрочем оставалось загадкой.

Уткнув острие клинка в каменный пол и удерживая его правой рукой, незнакомец опустился перед мечом на одно колено, склонив голову, словно перед крестом.

Его спутники так же откинули капюшоны и в точности повторили его действия.

Эти двое были значительно младше по возрасту. Тому, что находился по правую руку седовласого, было на вид около тридцати. Темноволосый смуглый, он походил на испанца. Другой, который стоял слева выглядел и того моложе. Совсем ещё мальчишка, не больше шестнадцати… Короткие светлые волосы, голубые глаза в которых впрочем, не было заметно ни тени страха.

Седовласый заговорил и в гулкой тишине тюремного двора звучание его голоса повергло столпившихся стражников в благоговейный трепет, ибо теперь каждый из них осознал, кем же являются эти трое облаченных в черное рыцарей.

Незнакомец читал слова древней клятвы воинов ордена Братства Тени, и приклонившие колени спутники вторили ему подобно эху.

Закончив ритуал, люди в чёрных плащах встали с колен и седовласый обратился к присмиревшим стражникам.

— Когда мы войдем, заприте за нами двери. И кто бы не попытался выйти из них до рассвета — ни кого не выпускать. НИКОГО! Даже если это будет кто-то из нас… Ответь мне страж ты ясно понял мои слова?

— Да мэтр! — с готовностью отозвался тюремщик в голосе которого звучало заметное облегчение от осознания того факта, что спускаться во мрак тюремных подземелий, который сейчас превратился в преисподнюю, не нужно.

Седовласый кивнул, и не произнося больше ни слова первым шагнул во мрак.

Вязкая тьма неохотно отдавала свои позиции, отступая в глубь коридоров только для того, что бы вновь сомкнуться за спинами трех воинов, движущихся вперед к намеченной цели и ориентировавшихся по кровавому следу который оставил на каменном полу и ступенях смертельно раненный стражник. Тот самый единственный из погибшего отряда, который сумел достичь выхода из каземата, прежде чем умереть от жутких ран. Кровь успела свернуться и теперь казалась бурой, практически черной.

Их движения были стремительны, и в то же время практически бесшумны. Слышен был только шелест одежд да треск пламени факелов, которыми бойцы освещали свой путь. Минув несколько лестничных пролетов они спустились в подземный уровень тюрьмы, тот самый, где в ожидании приговора должна была содержаться пленница и где совсем недавно произошло кровавое побоище.

Первое что они почувствовали по мере приближения к месту где приняла свой последний бой тюремная стража был тяжелый запах крови и испражнений. Вообще в этом темном и сыром каземате и раньше не розами пахло, но теперь вонь стоял как на скотобойне.

— Здесь… — человек двигавшийся во главе маленького отряда остановился. Протянув вперед руку с факелом он осветил часть круглого зала в котором словно бы поработал сумасшедший мясник…

Кровь… Кровь была повсюду. На стенах, на запертых дверях других камер… Даже на потолке! Ну а пол… Пол бы ей просто залит… Тела и их фрагменты лежали вповалку то тут то там, словно острова в кровавом море.

— Ведьма не могла совершить подобное… — сказал испанец склоняясь над лежащим на спине трупом в груди которого зияла огромная дыра с рваными краями сквозь которые виднелись обломки торчащих ребер. Лицо покойника было перекошено, рот застыл в немом крике, в остекленевших глазах запечатлелся ужас. — Ведьма сильна, но справиться с таким количеством вооруженных людей ей не под силу, как и выбить столь прочную дверь как эта.

Воин кивнул на обломки того что раньше являлось дверью тюремной камеры.

— Это сделала не она, — мрачно произнес седовласый. — Ты прав брат Мигель. Ведьма сильнее обычного человека как минимум вдвое. Но она не способна разорвать на клочки закованный в броню отряд, состоящий даже из меньшего числа воинов. Ей помогли…

— Но кто мог совершить подобное мэтр Аквиан? — прозвучал вопрос самого молодого воина в группе.

Седовласый взглянул в лицо на юного спутника. Молодой человек был поражен увиденным, но напуганным не выглядел. Взгляд спокойный, лицо решительное. Есть шанс, что из этого послушника выйдет хороший воин достойный того, что бы вступить в Братство… Если выживет сегодня…

— Взгляни на их раны Леонард, они красноречивее слов, и если ты учился усердно, ты сам скажешь мне кто их нанес.

Аквиан и Мигель смотрели на Леонарда, в ожидании ответа. Впрочем, тот не заставил себя долго ждать.

— Это мог сделать только упырь… — проговорил юноша нахмурившись. — Но… Я не понимаю… Как ведьма могла призвать дьявольское создание будучи взаперти…

— Ответ прост. — пояснил седовласый. — Сила ведьмы в обольщении. Подобно дьяволу искушает она человека, используя свою красоту как оружие, и ввергая разу его в пучину греховных мыслей. Объятый желанием мужчина не может противостоять искушению и ввергает себя в греховное соитие с демоническим созданием, обрекая себя на страшное наказание. Душа его отныне проклята а тело начинает претерпевать быстрые видоизменения, сопровождаемые нечеловеческими мучениями. Так грешник превращается в упыря, адское человекоподобное создание невиданной силы, которое отныне будет верно служить создавшей его ведьме и защищать её даже ценой своей жизни.

Словно в подтверждении его слов, из той в той части зала куда не доставал свет от пламени факелов послышался странный звук похожий то ли на хрип, то ли на рык. Воины подобрались.

— В линию… — тихо скомандовал седовласый.

Взяв мечи на изготовку, оба его спутника заняли позиции справа и слева от него с интервалом пару метров.

— Медленно… Пошли… — произнес глава отряда делая шаг вперед. Его спутники последовали за ним и вскоре свет факелов выхватил из тьмы вход в темный коридор. Через несколько секунд звук повторился, он шел из коридора и на этот раз он прозвучал значительно ближе.

Воины остановились.

Их взгляды были устремлены во мрак коридора. Воцарилась практически полная тишина, в которой слышался лишь треск пламени факелов. Бойцы ждали атаки, но больше ничего не происходило. От напряжения лоб молодого воина покрылся каплями пота. Он скосил взгляд на замершего справа предводителя, но тот буравил тьму взглядом серых глаз внешне оставался совершенно спокойным. Лицо сосредоточенное, но никакого излишнего напряжения. Еще правее нетерпеливо кусал губы Мигель, ему явно не терпелось ринуться в бой.

Пауза затягивалась.

— Ждать… — одними губами беззвучно произнес седовласый. — Ждать…

В ожидании протянулись ещё несколько бесконечно долгих секунд.

— А что если… — нарушивший молчание молодой воин не успел закончить фразу.

Нечто, невероятно быстрое, беззвучно выскочило из тоннеля но не по полу, а по потолку, и с ходу перепрыгнув цепь воинов оказалась у тех за спиной, приземлившись среди груды трупов.

Секунду спустя воины развернулись, и свет их факелов выхватил из полумрака очертания монстра, внешность которого поражала своим уродством. Совершенно белая, кожа странно блестела, словно была покрыта тонкой пленкой масла. Удлинившиеся руки заканчивались деформированными пальцами, каждый из которых венчал длинный изогнутый коготь. Колени изогнуты в обратную сторону, лысый череп, глубоко надвинутый на глаза лоб и огромная, от уха до уха пасть усеянная акульими зубами. Но самым жутким во всем этом оставались провалы глаз. Именно провалы, потому как самих глаз у твари не было. Лишь две темные пустующие глазницы… Тварь на мгновенье замерла, словно позволяя воинам разглядеть себя в полной красе, а за тем издала РЕВ. Страшная звуковая волна накрыла бойцов, заставив двоих из них их отшатнуться. Самый младший даже упал выронив факел, хотя меч по прежнему был у него в руке. Один только седовласый не шелохнулся. Когда монстр взревел, лицо его болезненно сморщилось, а из левого уха потекла струйка крови. Но сам старый воин был неподвижен.

Словно оскорбленный таким поведением седовласого, монстр рванулся в атаку, избрав его своей первой целью. Его прыжок был стремителен, но старый воин был к этому готов, и на встречу оскаленной морде твари полетела фляга, которую воин ловко сорвал с пояса. Столкнувшись с безобразно харей монстра, фляжка разлетелась на тысячи осколков, выплескивая заключенную внутри жидкость. Выполнив бросок, седовласый перекатом ушел с линии атаки, и упырь настиг лишь пустое пространство, а через мгновенное новый крик твари огласил помещение, но на этот раз в нем слышалась не ярость. Это был крик боли. Проскочив пустое пространство на месте которого мгновение, назад находился седовласый, монстр развернулся, и стало заметно, что его морда словно получила химический ожог. В тех местах, куда попала содержавшаяся в разбившейся чашке жидкость, белесая плоть твари вздувалась отвратительными волдырями, тем самым делая и без того безобразную морду упыря чем то совершенно не поддающимся описанию. Монстр совсем по человечески прижал к обожженной морде когтистые лапы и в этот момент не успевший подняться Леонард рубанул его мечом вогнав клинок глубоко в левую ногу.

Крови не было.

Вместо неё вокруг раны белая как мел плоть твари вдруг почернела. Чернота стал стремительно расползаться вверх и вниз от раны словно гангрена, а сам упырь издал такой отчаянный вопль что ни у кого не осталось сомнений, что ему действительно больно. В отчаянии монстр рванулся в сторону. Застрявший глубоко в его ноге меч вырвало из руки воина, и он со звоном отлетел в строну. Нога твари подогнулась, и упырь рухнул на четвереньки. Обернув к спешно поднимающемуся с пола Леонарду свою оскаленную, истекающую слюной пасть и издав рык, которому позавидовал бы любой тигр он извиваясь словно аллигатор рванул в сторону молодого воина, но не успел преодолеть и пары метров, как в дело вмешался Мигель.

Убрав меч он выхватил из под плаща длинную блестящую цепь, один из концов которой заканчивался внушительного размера крюком. Звенья цепи звякнули, испанец пару раз крутанул свое оружие, раскручиваема цепь отозвалась гулким звуком рассекаемого воздуха, и чрез мгновенье остро заточенный крюк вонзился в спину раненого упыря, сбивая его стремительный рывок в сторону Леонарда.

Развернувшись, тваварь переключилась было на Мигеля, но рвануть в сторону испанца ей помешала другая цепь, прилетевшая со стороны седовласого. Цепь обмоталась вокруг шеи монстра, а крюк воткнулся куда то в район пустующей глазницы. Оба воина натянули свои цепи и тварь истошно вереща забилась не в состоянии атаковать ни одного из своих противников. Впрочем, силы в ней было с избытком и было заметно, что оба воина удерживают монстра с большим трудом.

— Леонард! Факел! — крикнул седовласый, на лбу которого от напряжения вздулись вены, но молодой воин уже и сам подхватил с каменного пола пылающий пламенем факел и воткнул его в оскаленную пасть монстра. Дальнейшие события развивались стремительно. Голову упыря охватило пламя. От пылающей головы вниз по белесому телу чудовища протянулись изогнутые черные прожилки, по которым спустя ещё секунду стал распространяться огонь. Визг твари и без того истошный перешел в ультразвук. Охваченный пламенем монстр забился так, что удерживающие цепи воины едва устояли на ногах, впрочем отскочив от пылающей твари Леонард тоже метнул в чудовище свою цепь с крюком, чем серьезно облегчил задачу братьям. Теперь тварь находилась в центре треугольника вершинами которого являлись воины Братства, каждый их которых тянул цепь на себя.

Через пол минуты все было кончено. Монстр дернулся последний раз, а затем безвольно рухнул на пол, его пылающее тело с поразительной скоростью таяло. Через несколько секунд пламя стало затихать, и вскоре на том месте, где минутой ранее лежал труп упыря, не осталось даже пепла.

Леонард облегченно вздохнул и стер пот с запотевшего от напряжения лица.

— С этим все, — произнес седой сматывая свою цепь. — Осталось найти ведьму. Отсюда ей деться некуда. За мной.

Сказав это предводитель отряда шагнул было в темный коридор, откуда минутой ранее появился упырь, но внезапно в воздухе что-то свистнуло, пожилой воин тихо охнул, и стал заваливаться на землю.

— Мэтр!!!

— Нет!!!

Оба воина мгновенно подскочили к предводителю и подхватив его под руки оттащили от опасного места. Секунду спустя стало ясно, что произошло. Из груди старого воина торчала стрела, которая не взирая на кольчугу вошла так глубоко что снаружи виднелась только оперенная её часть.

Седовласый кашлял кровью, грудь его со свистом вздымалась и опадала.

— Пробито легкое! Вам нужен лекарь! — констатировал Мигель. — Мы должны срочно доставить вас в цитадель!

— Нет… — прохрипел в ответ старый воин губы которого синели на глазах, — слишком поздно… Ведьма… Уничтожьте… Ее…

— Мы не можем бросить вас мэтр!

— Следуйте… кодексу… Братства… — слова давались раненому все трудней. Жизнь покидала его с каждой секундой. — Исполните… Долг… Спешите… Спе…

Грудь раненого опустилась и больше не поднялась. Невидящий взор остекленевших глаз устремился в бесконечность.

Мигель поднял взгляд на своего юного товарища. Не в силах произнести ни слова тот смотрел на неподвижное тело предводителя широко раскрытыми глазами, в которых застыли слёзы…

— Леонард! — жестко окликнул молодого испанец и тот словно очнувшись от оцепления перевел взгляд на него. — Сейчас не время оплакивать мертвых! Кодекс братства да не будет нарушен!

Юный воин эхом повторил последние слова клятвы. Слезы по-прежнему блестели в его глазах, но взгляд при этом вновь стал жестки и решительным.

Оставив тело седовласого Мигель занял позицию возле арочного проема за которым начинался тот самый злополучный коридор, и сорвал с пояса две небольших металлических кувшинчика из запаянных горловин которых тянулись короткие фитили запалов. Испанец протянул маленькие бомбы Леонарду, и тот понял его без слов, поднеся к запалам свой факел. Пламя сделало свое дело и как только по пропитанным горючей жидкостью фитилям поползли тлеющие огоньки, Мигель зашвырнул оба взрывных устройства в глубину опасного коридора. Пару секунд ничего не происходило, а за тем рвануло так, что у обоих воинов зазвенело в ушах. Из коридора вырвалось густое облако дыма, а в следующее мгновенье оба мужчины выхватили из под плащей однозарядные пистолеты и рванули в атаку.

За несколько секунд миновав коридор, они ворвались в помещение с низким сводчатым потолком, вдоль стен которого были расставлены или развешаны разнообразные устройства и инструменты для проведения пыток. Взрывы произвели некоторое разрушение, стены были в следах от осколков, волна перевернула один из тяжелых пыточных столов, разломав его на двое и разметав обломки по сторонам. Тут и там на полу валялись обрывки цепей, различные крючья, колья, обломки поврежденных взрывом пыточных устройств и прочий хлам.

Но самое главное — на полу была кровь…

Кровавый след тянулся прочь от места взрыва и через несколько метров терялся во тьме.

Испанец поднес к факел к одному из кровавых пятен, и то вдруг почернело, а за тем вспыхнуло, так что чрез пару мгновений от него не осталось и следа.

— Это кровь ведьмы… — с мрачной ухмылкой тихо произнес Мигель. — Она ранена и судя по обилию крови ей хорошо досталось.

— Пока не регенерирует в бой без крайней нужды не полезет. — отозвался Леонард.

— Да, но сейчас мы загнали её в угол… Так что осторожно. — сказал испанец и стал медленно продвигаться вперед держа перед собой оружие. Для того что бы пересечь все помещение в подобном темпе ушло значительно больше времени, но спешить было не куда, а увеличивать риск проморгать затаившуюся в засаде ведьму ни кто не хотел. Воины помнили, что шанс схлопотать стрелу, от которой не спасет даже закаленная кольчуга, весьма велик даже не смотря на то что ведьма ранена. В ночной период сил у колдуньи значительно больше, чем даже у самого крепкого из мужчин, а коварства и хитрости с избытком в любое время суток, и забывать об этом не стоит…

Вскоре, в смежном с камерой пыток помещении обнаружился тюремный арсенал. Границей между ними служила каменная арка, перекрывая стальной решеткой, прутья которой сейчас были раздвинуты в стороны. На самих прутьях так же виднелись следы крови.

— Дьявольская сила все ещё при ней… — прокомментировал увиденное испанец.

Проникнув в арсенал воины двинулись вдоль деревянных стеллажей, внутри которых хранилось разнообразное оружие. Другого выхода отсюда быть не могло, а потому ведьма должна была быть где то рядом.

Леонард кивком головы указал на деревянный стеллаж, на котором, в специальных пазах были установлены мушкеты. Длинноствольное оружие было на месте, а вот одна из секций отведенная под однозарядные пистолеты пустовала, и так же была запачкана кровью. Судя по всему взрыв повредил ведьме руку, и она предпочла сменить оружие.

Мигель кивнул в знак того что все понял и они продолжили движение.

Двигаясь короткими перебежками от укрытия к укрытию, и страхуя друг друга, воины прочесали большую часть арсенала. Не исследованным оставался лишь небольшой фрагмент территории, скрытый от глаз воинов большим стеллажом с доспехами. Испанец подал знак Леонарду, что бы тот занял позицию с левого края от препятствия, а сам приготовился атаковать справа. По сигналу оба воина скользнули за стеллаж каждый со своей стороны, факелы ответили темное пространство, но ведьмы не было и тут.

Вместо нее в каменной стене обнаружился узкий зарешеченный ход. Впрочем, как и на входе в арсенал толстые стальные прутья были разогнуты в стороны.

— Проклятье! — Мигель подскочил к темному зеву прохода так не кстати оказавшемуся здесь, и осветил его факелом. Сразу же за развороченной решеткой виднелись уходящая круто вниз каменная лестница нижние, ступени которой терялись где то в глубоком мраке.

— Она ускользнула в катакомбы! Там сотни миль запутанных ходов! Проклятье!!! — снова выругался он и забыв об осторожности ринулся вниз по ступеням.

Они бежали вперед по хитросплетению туннелей, ориентируясь по кровавому следу оставленному ведьмой при отступлении. Гулкий топот их сапог эхом разносился по мрачным подземным коридорам, на много обгоняя их самих. Но это уже не имело значения… Кровавый след становился все менее заметным. Ведьма быстро регенерировала, и если раньше следы крови можно было легко разглядеть даже в полумраке подземелий то теперь на каждой развилке приходилось присматриваться изо всех сил, что бы не пропустить несколько едва заметных капель на пыльном полу тоннеля, ориентируясь по которым можно было понять каким направлением двигалась приспешница дьявола. Воины понимали, что еще немного и раны ведьмы затянутся полностью, кровавый след оборвется и разыскать ее в паутине древних каменоломен станет не возможно, а потому торопились как могли. Но догнать беглянку ни как не получалось. Леонард заметил что все коридоры по которым двигалась ведьма имели отрицательный наклон.

— Она движется вниз, все глубже под землю! — бросил на бегу молодой воин стараясь сохранять ровное дыхание. — Пытается найти защиту у своего господина! — отозвался Мигель. — Но ей это не поможет! Быстрее!

Они ускорили темп. Следов крови уже не было видно, к счастью коридор по которому им сейчас приходилось двигаться не имел ответвлений и воины отчаянно надеялись что смогут настичь ведьму до того как очередная развилка собьет их со следа.

Они бежали уже десять минут, и тяжесть амуниции постепенно начинала давать о себе знать. На лицах воинов выступил пот, а налипшая сверху пыль сделала лица похожими на маски. Вскоре впереди стал слышен шум, в котором по мере приближения, воины смогли распознать журчание водного потока. И действительно — через несколько метров коридор сделал поворот, после чего мужчины ворвались в довольно крупную пещеру вытянутой формы, из которой на первый взгляд не было никаких других выходов.

Пещера имела гладкие влажные стены, с потолка свисали сталактиты, а у дальней ее стены шумела небольшая подземная река. Бурный поток вырывался из под одной стены пещеры, что бы пробежав через всю ее длину немного замедлится и влиться в небольшую заводь площадью пару десятков квадратных метров. Но самой ведьмы тут все же не было. Воины на секунду замерли, тяжело переводя дыхание и обводя пространство пещеры факелами в поисках щели, куда бы могла ускользнуть беглянка. Не обнаружив таковых, испанец приблизился к водному потоку… Прошелся вдоль него до заводи, а за тем призывно махнул рукой Леонарду и ступил в воду.

Глубина заводи была не большой. Сперва она вода доходила Мигелю до пояса, но по мере приближения к противоположной стене пещеры достигла уровня груди, и воин братства вынужден был высоко поднимать руки.

Нельзя было допустить, что бы вода погасила факел или намочила порох в оружии. Его напарник последовал за ним попутно отметив что температура подземного потока весьма далека от комфортной. В тело словно впились тысячи ледяных игл, но сейчас это не имело значения. Преисполненный решительности воин двигался следом за своим товарищем держа руки над водой и осторожно переставляя ноги по скользкому каменному дну. Испанец шедший впереди приблизился к каменной стене пещеры, и в свете его факела стало заметно, что стена не доходит до поверхности воды примерно метр. Таким образом, между поверхностью заводи, и нависающим над ней каменным массивом оставалось достаточно места для того, что бы можно было двигаться вперед, держа голову над водой. То, что ведьма двинулась именно этим путем, сомнений не было, а потому испанец слегка присел, оказавшись в воде уже по горло, и продолжая удерживать пылающий факел над водной поверхностью двинулся дальше.

Леонард держался в паре метров позади, не задавая вопросов, и царившую вокруг тишину вновь нарушало лишь мерное потрескивания факелов, да всплески воды, которые воины время от времени производили по мере продвижения вперед.

С нависающего над головой каменного массива тут и там свешивались сталактиты, поверхность которых сверкала тысячами бликов, с которых время от времени срывались капли воды. Многие из них были такими длинными что достигали поверхности водоема. По мере продвижения вперед их становилось все больше, так что вскоре у воинов сложилось ощущение что они бредут по какому то фантастическому лабиринту. Наконец нависающий над головой низкий каменный потолок закончился. Практически одновременно с этим идущий впереди Мигель ощутил, как неровное каменное дно заводи вдруг сменилось идеально плоской поверхностью, словам теперь он ступал не по дну подземного водоема, а по выложенной плитами дворцовой площади. Не умел он удивляться этому факту как его ждало новое открытие, увидев которое он замер. Рядом в удивлении застыл Леонард.

В нескольких метрах впереди прямо из темной поверхности воды поднимались широкие мраморные ступени, которые в свою очередь вели к подножию величественных каменных колонн выполненных в древнеримском стиле. Колонны уходил высоко вверх, так что их вершина терялась во мраке но и даже не видя где находился потолок этой пещеры становилось понятно, что размеры ее впечатляю. По краям мраморной лестницы на специальных постаментах замерли выточенные из белого камня прекрасные скульптуры обнаженных женщин. От времени поверхность камня потемнела, и теперь казалось скорее серой, но мастерство античного скульптора приложившего руку к создания прекрасных статуй было заметно до сих пор. Совершенство линий грандиозность изгибов каменных тел, невероятная мастерская прорисовка деталей запечатленная в холодном камне поражала, и заставляя на мгновенье забыть что перед тобой всего лишь скульптура…

Казалось еще мгновенье и каменные фигуры оживут, и сбросив с себя многовековое оцепенение шагнут на встречу названным гостям…

Позабыв обо всем, воины братства обескуражено взирали на невероятное подземное сооружение, не в силах вымолвить ни слова. Наконец в полной тишине нарушаемой лишь звуками невидимых капель срывавшихся с потолка и падающих в воду, прозвучал голос Леонарда.

— Что это за место… — хотя воин старался говорить тихо его голос эхом отразился от каменных стен многократно усилившись.

Вместо ответа испанец двинулся вперед и достигнув ступеней стал подниматься по ним из воды. Леонарду двинулся следом, и вскоре оба воина оказались у подножия монументальных колонн, сразу за которыми была стена облицованной древними каменными плитами, некоторые из которых если присмотреться, еще несли на себе следы античных барельефов.

Мигель приблизил факел к одной из них и взору воинов братства предстали выбитые в камне, истершиеся от времени латинские символы. Среди них особенно крупным шрифтом выделялись три слова:

Рядом с выбитыми надписями, имелся достаточно широкий прямоугольный вход в подземное строение.

Держа оружие наготове, воины вошли внутрь. Помещение в котором они оказались являло собой и полукруглый зал, на подобии амфитеатра, состоящий из понижающихся уровней. Каждый следующий уровень был на метр ниже предыдущего, всего их было двенадцать, а заканчивалось все расположенной внизу ровной каменной площадкой в центре которой зиял темный зев огромного колодца. Саму площадку окружали шест колон исполненных, все в том же античного стиле. Осторожно ступая по каменным ступеням воины приблизились к огромному колодцу и остановились у его края. Колодец не имел каких либо огораживающих конструкций, провал зиял прямо посреди каменной площадки так что достаточно было просто сделать один шаг и…

Леонард поймал себя на мысли что колодезный провал как то странно на него действует… Он хотел было поделиться своими мыслями с напарником как тот сам обратился к нему.

— Ты это чувствуешь… — голос испанца звучал необычно, да и сам он выглядел как то странно. Если бы Леонард не знал своего напарника как отличного воина, то мог бы решить что-тот напуган.

— Как будто затягивает… Манит сделать шаг… — продолжил испанец, глядя на черный зев провала.

И вдруг из темной глубины донесся странный звук… Низкий, гулкий и… Жуткий… Больше всего он напоминал многоголосый рев стада слонов, но при это почему то казалось что источник у звука один.

Оба воина невольно отшатнулись назад.

— Это еще что? — спросил было Леонард но в следующий момент из за одной из колонн отделился женский силуэт.

— Берегись! — испанец оттолкнул Леопарда в сторону и в следующий миг грянул выстрел. Пуля ударила Мигеля в правое плечо. Леонард заметил, как он дернулся, и как вылетел из его руки пистолет. Испанец сделал шаг назад и рухнул в колодец успев в последний миг зацепиться пальцами левой руки за опоясывающий провал небольшой выступ, выронив при этом факел, который канул темную глубину.

Вскинув оружие Леонард выстрелил в едва различимую во мраке фигуру. Пуля вышибла каменное крошево из античной колонны аккурат над головой ведьмы но саму ее не задела.

Первым порывом воина было желание помочь раненому другу который к тому же завис над пропастью, но сделать этого он не смог. Причиной этому был тот факт что вместо-того что бы сбежать ведьма осталась на месте…

Более того как только эхо от выстрелов смолкло она неспешно и грациозно шагнула из полумрака в освещенную факелом зону представ перед ним обнаженной… Глаза молодого послушника братства расширились, а сам он словно впал в оцепенение. В руке красавицы по прежнему был дымящийся пистолет, но не это мешало Леонарду бросится на помощь товарищу. Оружие ведьмы было разряжено и угрозы не представляло, но для того что бы вытащить Мигеля из колодца необходим было повернуться к ведьме спиной…

Пока Леонард лихорадочно соображал что предпринять ведьма улыбнулась.

Небрежным движением бросив на каменный пол разреженный пистолет она уперла левую руку себе в бок выпятив левое бедро, правую же свободно опустила вдоль тела и без капли смущения встретиться взглядом с ошарашенным взором послушника Братства который ни как не мог прийти в себя от подобного бесстыдства.

— Очевидно мы оба остались без оружия… — произнесла красотка медленно делая шаг вперед. Ее движения были невероятно грациозны, а голос… Мягкий, чарующий… Он пытался пленить разум юноши, заставить его забыть с кем он в действительности имеет дело. Подчиниться…

Усилием воли Леонард стряхнул с себя дьявольское наваждение. Бросив ставший бесполезным пистолет он с лязгом выхватил меч из ножен направив острие клинка в сторону дьявольской красавицы.

— Стой где стоишь демон! — рявкнул Леонард стараясь криком заглушить те эмоции, что захлестывали его душу в эту секунду.

Ведьма запрокинула голову и Леонард услышал как она смеётся.

— Какой грозный мальчик… — она явно забавлялась ситуацией. — Ты боишься меня? Безоружную? Взгляни на меня… На мне нет даже брони…

— Молчи! Ещё шаг и я зарублю тебя!!!

— Что же ты медлишь? — тонкая бровь красавицы вопросительно изогнулась. — Ах да… Я отвлекаю тебя от спасения твоего друга, который вот-вот упадет… Какая досада!

Ведьма томно вздохнула.

— Не волнуйся. В спину я не ударю… Мне так не интересно…

Леонард скосил глаза на Мигеля, который из последних сил цеплялся пальцами левой руки за опоясывающий колодец выступ.

— Нет! Леонард! Не слушай её! — прохрипел раненый испанец. — Не поворачивайся к ней спиной!

— Держись брат! Я тебя вытащу! — юноша постарался что бы его голос прозвучал бодро, но получилось не очень.

И снова этот звук… Как и в прошлый раз он донёсся из темной глубины колодца но на этот раз был гораздо громче… Вместе с ним из провала вдруг дохнуло нестерпимым смрадом, словно внизу разолгались тысячи трупов…

Но не это заставило послушника Братства похолодеть от страха… Что-то двигалось там, в глубине… Леонард не мог этого видеть, но каким то непонятным образом ОЩУЩАЛ присутствие на дне тёмного провала чего то ЧУЖОГО, гораздо более страшного чем упырь и опасного чем ведьма…

В глазах демонической красавицы появился странный блеск.

— ОН уже рядом… — с улыбкой произнесла. — Думаю твой друг понравиться ему… На вкус… Если не вытащишь…

— Леонард… — раненый говорил из последних сил. — Не пытайся помочь мне… Или погибнем… Погибнем мы оба… — Прощай брат… Исполни клятву!

— НЕТ!

В какой-то миг молодой воин понял намерение испанца. Бросив на факел он рухнул возле колодца на колени в последний момент успел схватив руку брата, пальцы которого наконец разжались, не позволив тому рухнуть вниз. При этом правая рука юноши по прежнему сжимала меч остриё которого оставалось направлено в сторону ведьмы.

— Брось меня!

— Нет!

— Не будь глупцом!

— Я тебя не брошу!!! — простонал Леонард у которого от напряжение на лбу вздулись вены.

— Ты должен! Бросай! Я приказываю!!!

Глядя на всю эту картину ведьма вновь рассмеялась, своим звонким переливчатым смехом. Запрокинув голову она хохотала, и её смех многократно отраженный от каменных стен зала вдруг вызвал в душе Леонарда лютую, почти бесконтрольную ярость.

Взревев он подбросил меч и перехватив его обратным хватом изо всех сил метнул оружие в колдунью на манер копья.

Смех оборвался…

Ведьма опустила глаза и с удивлением посмотрела на торчащую из груди рукоятку меча. От того места где клинок вошел в её совершенное тело во все стороны быстро разрастались черные прожилки, образуя единую отвратительную черную язву.

Ведьма подняла на воина полный непонимания и ужаса взгляд. Сделала шаг назад. Ноги её подогнулись, и она рухнула на каменный пол. Чернота распространялась по телу очень быстро… И вскоре черные прожилки добрались и до совершенного лица демонессы. Рот её был широко открыт, но из него не доносилось не звука. В широко распахнутых глазах совсем по человечески застыл страх…

Но всего этого Леонард не видел. Сразу же как только освободилась его правая рука он поспешил использовать её для спасения друга.

— Держись… — кряхтя от натуги и задыхаясь от отвратительной вони, юноша потянул испанца наверх. — Я не брошу тебя брат! Не брошу…