Пролог

Сегодня ночью он проснулся от странного чувства тревоги, которое ни как не мог объяснить… За окном бушевала гроза. Ветер нещадно трепал и раскачивал старые вязы, растущие под окнами приюта. Ветви деревьев метались из стороны в сторону, отбрасывая на стены палаты причудливые тени.

Габриэль лежал на своей койке прислушиваясь к звукам бушевавшего за окном ливня. Время от времени темные небеса озарялись вспышками молний, в след за которыми с небольшим опозданием доносились грозовые раскаты. Крупные дождевые капли барабанили по стеклу так отчаянно, словно просили его распахнуть окно и впустить бушевавшую за окном непогоду внутрь. Дождь хотел ему что-то сказать…

Хотел…

Но не мог…

Дождь был немым. Таким же как Габриэль…

Подросток сел на кровати и окинул взглядом полутёмное помещение. Его кровать была седьмая от входной двери — всего лишь одна из тридцати подобных, протянувшихся в два ряда по обеим сторонам длинного, сумрачного помещения с высоким сводчатым потолком и кафельным полом. На других кроватях в данный момент спали такие же как он сироты. Впрочем, у некоторых из них в действительности были родители, правда никакого принципиального значения это не несло — все они отказались от своих детей.

Приют для детей «с ограниченными возможностями» — как в современном обществе полагалось именовать инвалидов, располагался в старинном здании постройки начала 18-го столетия находившегося в пригороде Парижа. Строение приюта сложенное из потемневших от времени кирпичей снаружи можно было даже назвать красивым. Потемневшие от времени, омытые десятками тысяч дождей стены во многих местах обильно покрывались плющом. Высокие окна были украшены лепниной. Очевидно, когда то этот дворец принадлежал какому ни будь богатому аристократу. Теперь же о былых временах напоминал лишь внешний облик постройки. Внутри же все было максимально просто и скромно, как и подобает любому казенному заведении не относящемуся к разряду правительственных. Однотонные, холодные стены. Не менее холодный кафельный пол. Здесь вообще всегда было очень холодно. Это касалось не только климата, но и отношения к детям со стороны персонала приюта. Никакой особенной теплоты с их стороны оставшиеся без родителей маленькие жители приюта ощутить не могли, хотя быть может, нуждались в этом особенно остро, потому, что в отличие от своих товарищей по несчастью из других сиротских домов были лишены не только родительского тепла, но и здоровья.

Впрочем так было не всегда… До недавних пор пока директором приюта был месье Жерар Деларю внутри этих стен царила совсем другая атмосфера. Месье Деларю считал свою работу — призванием. Благодаря его стараниям в приюте периодически появлялись новые игрушки, книги, одежда. По выходным и праздникам для детей устраивались театрализованные представления. Объяснялось это тем, что сам и сам Деларю, ныне пожилой и солидный человек вырос в детском приюте.

Всё изменилось с того момента как старого директора не стало. После смерти Деларю на его место был назначен некто месье Франсуа Моррани. Достаточно молодой человек, едва достигший тридцатилетнего рубежа не смотря на сомнительную репутацию, имел самомнение с высотой которого могли соперничать разве что горы, да и те бы наверняка проиграли. Несмотря на молодой возраст, и отсутствие, какого либо серьезного опыта в педагогической деятельности новый директор требовал от всех что бы при обращении к нему его называли не иначе как «мэтр Моррани» чего его предшественник терпеть не мог и всегда болезненно морщился когда его кто-то так величал. Поговаривали что с предыдущего места работы где Франсуа Моррани так же занимал должность директора его перевели в связи с каким то скандалом, но точных подробностей ни кто не знал. Было ясно лишь то, что назначением на данную должность мэтр Моррани был обязан тем, что являлся протеже некого влиятельного ментора, по тем же слухам своего отца.

Новый директор быстро принялся наводить в приюте свои порядки. В первую очередь это коснулось кадровых перестановок. В кратчайшие сроки был уволены и заменены на новых — главный бухгалтер и ответственный по части хозяйственного обеспечения. В учительском коллективе приюта подозревали, что за подобными действиями нового руководителя кроется что-то нехорошее. В скорее же опасения подтвердились. Финансовый поток пожертвований на нужды сиротского приюта, который в иные времена стараниями Деларю всегда был весьма обильным, почему то оскудел. Резко обнаружился «дефицит средств». Как следствие пришлось отказаться от услуг артистов радовавших в праздничные дни сирот приюта своими выступлениями. Все производимые закупки происходили по принципу «для галочки» при чем закупаемые товары, будь это продукты питания или одежда — стали второсортными.

Так же некоторые не нужные должности, такие как «детский психолог» были фактически упразднены. То есть старого психолога Моррани вынудил уволиться, а на его место записал человека, который в приюте даже не появлялся. Со временем такая же схема коснулась ещё нескольких сотрудников заведения. Пытаясь воспрепятствовать откровенному воровству средств приюта несколько сотрудников написали коллективную жалобу в министерство, но… Судя по всему у Франсуа Моррани и там был могущественный покровитель. Мало того что жалоба так и осталась без рассмотрения так ещё и все кто под ней подписался потеряли свои рабочие места. А ведь многие из уволенных педагогов набранные ещё Жераром Деларю работали в этих стенах порядка тридцати лет и фактически посвятили приюту свою жизнь.

Стоит ли говорить о том, что на место уволенных сотрудников были приняты люди целиком и полностью преданные новому руководителю и которые не стали бы выносить «сор из избы» что бы не случилось…

За окном вновь сверкнула молния, на мгновенье озарив сумеречное помещения палаты своим холодным светом. И сквозь звуках последовавшего следом грозового раската Габриэль словно что-то услышал… Что-то похожее на всхлип… Как буд-то где то плакал ребёнок…

В свои четырнадцать лет Габриэль был совершенно немым, но в то же время словно стремясь компенсировать этот изъян природа наделила его потрясающим слухом и зрением. В темноте он видел если и не как кошка, то значительно лучше всех остальных, что же касается слуха, то тут его способности были поистине феноменальны. Парень не просто мог слышать что-то на значительном расстоянии… Он мог прислушиваться к чему-то одному и тогда общая какофония звуков словно приглушалась отступая на второй план, оставляя на переднем фоне именно тот звук что бы ему нужен.

Габриель закрыл газа и прислушался… Шум дождя… Звуки бушующего за окном ветра… И в друг снова… Детский всхлип… Тихий, едва заметный… Но он узнал этот голос.

Девочку звали Лиссэль. В приюте она появилась примерно года назад. В тот вечер Габриель упражнявшийся на спортивной площадке приюта услышал звуки рояля доносившиеся из распахнутого окна одного из корпусов. Это была мелодия… С одной стороны очень простая но с другой… Красивая… И печальная… Габриэль знал что в музыкальной комнате стоит старенький рояль на котором престарелая мадам Дю Солей — преподаватель музыки и пения частенько наигрывает разные песенки разучивая их с маленькими обитателями приюта и знал их все наизусть. Но на этот раз мелодия была ему не знакома… Так же отличался и характер исполнения… Пальцы невидимого пианиста прикасались к клавишам неуверенно и нежно, словно опасаясь неловким движениям разрушить священную гармонию звуков льющуюся из недр инструмента… Влечённый любопытством и пленённый волшебной мелодией парень оставил турник двинулся на звук.

Подойдя к расположенному на первом этаже окну музыкальной комнаты он увидел, что он распахнуто настежь, и звуки действительно доносятся оттуда. Чувствуя странную неловкость, словно бы он за кем то шпионит Габриэль заглянул внутрь.

Первой кого он увидел была мадам Дю Солей — седовласая худощавая старушка облаченная в строгое старомодное платье она восседала возле рояля на своем любимом стуле без спинки. А за тем он увидел маленькую девочку. Она сидела рядом с престарелой дамой и именно её детски руки сейчас скользили по клавишам заставляя инструмент петь… Габриэль был настолько заворожен этой прекрасной музыкой что даже не сразу понял, насколько удивительным является тот факт, что столь маленькая девочка может так замечательно играть на пианино. Так же не сразу он заметил, что ни каких нот перед ребенком не стояло, и что судя по всему играла она по памяти.

— Боже… — наконец раздался удивленный и в то же время растроганный голос мадам Дю Солей, — кто научил тебя так играть, мой маленький ангел?

— Ни кто… — ответила девочка звонким и переливчивым голоском.

— То есть как это? — удивленно подняла брови Дю Солей. — Уж не хочешь ли ты сказать, что сама всему научилась?

— Да! — звонко заявила девчушка, — при этом Габриэль заметил, что в моменты, когда девочка говорит она не смотрит на собеседника. Глаза ребёнка были неподвижны и направлены в перёд, словно перед ней была пустота…

— Ай как не хорошо обманывать, — печально покачала головой пожилая женщина.

— Я не обманываю! — заявила девочка с обидой в голосе. — Меня никогда ни кто не учил! Это правда!

— Ну хорошо, хорошо, — примирительно произнесла мадам Дю Солей. — А откуда ты знаешь эту музыку?

— Я… — девочка на секунду замялась. — Я не знаю… Я просто играю… И… Она просто звучит… Вот и всё.

— Удивительно… — произнесла мадам Дю Солей. — Если все действительно обстоит именно так, то… У тебя просто невероятный талант… Нет… Не просто талант! Дар!

— Не знаю… Наверное… — неуверенно произнес ребенок.

— Мне нужно обсудить это с месье Деларю! Думаю он будет рад узнать что в стенах его приюта есть ребёнок с таким невероятным талантом!

— Спасибо мадам…

После этого пожилая женщина встала со стула.

— Пойдём мой ангел, на сегодня достаточно…

Лиссэль неуверенно протянула руку вперёд.

— Мой мишка… — произнесла она.

— Вот он, — мадам Де Ларю протянула девочке плюшевого медвежонка который всё это время лежал на поверхности рояля. Девочка обняла его и прижала к себе, и в этот момент Габриэль понял — девочка ничего не видит.

Впоследствии он не раз приходил на это место и слушал как Лисель играет… Он мог бы слышать её музыку и не приближаясь к музыкальному классу но почему то его тянуло быть ближе к этой девочке. Причину этому он и сам не мог объяснить… Может быть дело было в том что любому человеку так или иначе нужна семья и в маленькой слепой девочке он увидел сестру…

Однажды когда Лиссель осталась в классе одна туда забежала пару ребят лет двенадцати-тринадцати, судя по всему — умственно отсталые. Это удивило Габриэля так как он знал что корпус для детей с синдромом Дауна находиться совсем не тут. Один из них схватили с рояля медвежонка Лиссэль, а второй стал его у него вырывать. Всё это действо сопровождалось дикими воплями и рычанием. Лиссэль перепугалась, и стала звать мадам Де Ларю. Но той судя по всему не было поблизости. Не дождавшись ответа учительницы и напуганная воплями даунов, которые уже реально дрались за плюшевого мишку, девочка заплакала.

Видя подобную ситуацию Габриэль влез в окно, отобрал у дерущихся даунов медвежонка, хотя при этом один из них больно укусил его за руку, и выставил обоих вон из класса закрыв дверь.

Подойдя к перепуганной девочке, которая все так же сидела на стуле, глядя в пустоту невидящими глазами из которых текли слезы, он положил медвежонка ей на колени. Почувствовав прикосновение, девочка вздрогнула, но осознав что у неё на коленях лежит её медвежонок схватила его и крепко стиснула в объятиях.

— Спасибо… — произнесла она.

Габриелю хотелось ей ответить но он не мог.

— Меня зовут Лиссэль. А ты кто? — вновь подала голос девочка.

Сердце Габриеля сжалось от негодования. Ну почему он лишён возможности говорить?

— Почему ты молчишь?

Габриэль растерянно озирался на месте не зная как ответить Лиссэль.

Внезапно взгляд его упал на клавиши рояля. Повинуясь смутному порыву он подошёл к нему и нажал одну из них. Раздался высокий и протяжный звук.

— Эта нота «МИ». — машинально констатировала девочка. Звучит прямо как слово «да».

Габриэль задумался… Действительно во французском языке ДА произноситься как ВИ.

— Ты хочешь сказать мне что-то с помощью нот?

Габриэль немного подумал и снова нажал ту же клавишу.

— Да! — улыбнулась девочка. Я поняла! Это такая игра!

На этот раз парень нажал другую клавишу.

— Нота ДО… Наверное это значит «No» — неуверенно констатировала девочка.

Габриэль снова нажал ноту «МИ».

— Это не игра… Ты не можешь говорить?

Вновь прозвучала МИ.

— Я поняла… Тебя наверно заколдовала злая волшебница? Меня тоже… Только я могу говорить… А видеть не могу… Но однажды придёт принц и разрушит колдовство! И я смогу видеть солнце… И небо… Говорят оно очень красивое… Правда?

Нота си прозвучала вновь…

С тех пор между немым подростком и маленькой слепой девочкой завязалась дружба. Габриэль навещал её в музыкальном классе слушая как она играет на рояле и следил что бы его слепую сестрёнку как он уже про себя её называл — никто не обижал.

И вот сейчас сидя на своей кровати ему показалось что он услышал как она плачет… Но он не мог понять как такое возможно! Её не могло быть в этом корпусе приюта! Корпуса для мальчиков располагался в правом крыле здания а корпус для девочек в левом… Даже его сверхъестественный слух был не способен услышать её плачь отсюда… Если только… Если только по какой-то причине Лисель в этот час не оказалась в мужском корпусе… Габриэль прислушался ещё раз… Плачь доносился сверху… Это было вдвойне странно потому что палата Габриеля находилась на втором этаже а на третьем же ничего не было кроме директорских апартаментов… Странная тревога заставила сердце Габриеля учащенно забиться. Встав с постели, он направился к выходу.

Габриэль прикоснулся к отливающей медью дверной ручке и в нерешительности остановился. Из под высокой двустворчатой двери директорского кабинета струился свет. Это означало что мэтр Моррани в столь поздний час, почему то находился на своем рабочем месте, и это было вдвойне странно, так как все знали, что задерживаться на работе он не любил. Но он был тут, и судя по всему не один…

Габриэль переминался с ноги на ногу, словно набираясь решимости. Мэтр Моррани был весьма вспыльчивым человеком и парень понимал что будет если он потревожит его зря… С другой стороны… Он слышал всхлипы девочки когда поднимался по лестнице на четвертый этаж, и они доносились именно отсюда… Правда сейчас за дверью было подозрительно тихо. Именно это и заставило Габриеля в последний момент остановиться и задуматься… Может ему показалось? В конце концов, что Лиссэль может делать в кабинете директора в столь поздний час? Да, то что мэтр Моррани сейчас тут сомнений не вызывало, но мало ли какие у него могут быть дела… А всхлипы… В конце концов все ошибаются… Он всего лишь человек… С кем не бывает…

Парень представил как глупо будет выглядеть если появиться в кабинете директора в своей пижаме и застанет Моррани к примеру за просмотром фильма, и убрал руку с дверной ручки. Немного постояв, он уже было собирался развернуться и направиться восвояси, как снова услышал детский всхлип. На этот раз он прозвучал совсем рядом, так что ошибки быть не должно — он принадлежит Лисель. Девочка находиться здесь — прямо за этой дверью. За всхлипом послышался тихий мужской голос, в котором Габриэль так же узнал директора приюта. Голос звучал тихо но в нем слышалось злость и раздражение, словно строгий учитель отчитывал ученицу за какую то провинность… В другое время обычное дело но не в три часа ночи…

Парень решительно шагнул вперёд и надавив на дверную ручку потянул дверь на себя.

Заперто…

Судя по всему войдя в кабинет Моррани закрыл дверь изнутри. Габриэль принялся ожесточенно дергать ручку и трясти дверь и через несколько секунд услышал гневный голос директора, в котором впрочем как ему показалось прозвучали испуганные нотки.

— Кто там чет побери?!

Естественно парень ничего не ответил.

— Я спрашиваю кто там?! — снова прозвучал вопрос Моррани, и на этот раз испуга в его голосе было значительно больше чем гнева. Судя по всему тишина за дверью действовала ему на нервы.

Вместо ответа Габриэль принялся с удвоенным энтузиазмом ломиться в дверь пока наконец та не распахнулась, и парень застыл увидев зрачок револьверного дула направленного ему прямо в лицо. Обладателем револьвера был месье Моррани. Немного оправившись от испуга Габриэль с удивлением отметил, что директор был облачен не в строгий костюм, в коем его обычно привыкли видеть на службе, а в цветастый домашний халат, одетый судя по всему прямо на голое тело. Лицо Моррани было встревоженным. В то же время глаза его как то странно блестели… Cкользнув по замершему парню взглядом, Моррани обвёл глазами коридор за его спиной и лишь убедившись что Габриэль пришёл один казало бы немного успокоился и опустил оружие.

— Чёртов ублюдок… — произнёс директор приюта вытирая пот со лба тыльной стороной ладони. — Какого дьявола тебе тут надо?!

Вместо ответа Габриэль лишь испуганно смотрел на возвышающегося перед ним мужчину. В свои четырнадцать лет он был довольно высоким, но мэтр Моррани значительно превосходил его по всем габаритам.

— Что молчишь?! Язык проглотил? — вновь прорычал директор, буравя подростка злобным взглядом. — Ну?!

Габриэль не знал что делать. Он смотрел на Моррани как кролик смотрит на удава. Его тело сковало оцепенение, а разум охватила странная растерянность. Что делать в сложившейся ситуации он совершенно не представлял.

— А-а-а-а… — вдруг догадался директор, и лицо его расплылось в ухмылке. — Так ты гадёныш немой!

Вновь повисла длительная пауза, и в этот момент из за спины Моррани раздался очередной всхлип. Габриэль бросил взгляд за спину директора, и от Моррани это не ускользнуло.

— Ты что тут вынюхиваешь, паршивец? — сощурив глаза злобно прошипел он делая шаг к парню и прикрывая за собой дверь. — А?

Габриэль испуганно отступил.

— Любишь совать нос в чужие дела? Да? — произнес Моррани продолжая наступать на Габриэля.

Парень отрицательно замотал головой.

— А знаешь, что бывают с людьми, которые слишком любопытны? — глаза Моррани превратились в две узкие щели. Он видел, что Габриэль напуган и ему это нравилось.

— Они заканчивают свою жизнь очень печально… Поверь мне…

Габриэль уже был прижат спиной к стенке.

— Особенно те, которые очень болтливы. — угрожающе проговорил директор, но вдруг лицо его вновь расплылось в странной ухмылке. — Хотя последнее явно не про тебя…

Мужчина отступил на шаг назад и Габриэль судорожно вздохнул.

— Возвращайся к себе щенок, и забудь, что ты здесь сегодня появлялся. Ты понял?

Парень затравленно кивнул.

— Ну вот и молодец! — улыбнулся Моррани похлопав его по щеке. А за тем развернулся и направился к двери своего кабинета. В самом дверном проёме он развернулся и перед тем как скрыться за дверью ещё раз произнёс:

— Убирайся! Ну!

Габриэль развернулся и медленно побрёл прочь. Он сделал несколько шагов когда щелчок дверного замка словно вернул его в реальность. Парень вспомнил зачем пришёл сюда. Лиссэль была там — с этим без сомнения жестоким и злым человеком и Габриэль чувствовал, что если сейчас уйдёт, случиться что-то плохое… Но что он мог сделать?

Ещё не осознавая, что он делает парень подскочил к директорской двери и вновь стал дергать дверную ручку. Через несколько секунд дверь вновь распахнулась, и на пороге вновь возник мэтр Моррани ноздри которого были запачканы в каком то белом порошке.

— Ах ты недоносок! Тебе что было ска…

Не обращая внимания на его крик Габриэль со всей силы толкнул его в грудь, и сам удивился каким сильным вышел этот толчок. Не смотря на больший рост и вес Моррани нелепо попятился, споткнулся и упал на задницу, ошарашено глядя на наглеца.

Габриэль в бежал в кабинет и замер… В углу комнаты горел камин… На директорском столе среди документов и канцелярских принадлежностей лежал револьвер рядом с которым был рассыпан какой-то белый порошок… А в нескольких метрах от него на директорском диване сбившись в комок и обхватив коленки трясущимися руками сидел Лисель… Ни какой одежды на ней не было. Невидящие глаза девочки, из которых текли слёзы были устремлены в пустоту, а губы что-то тихо шептали…

Увиденное настолько поразило юношу что на несколько секунд он словно впал в ступор и вернулся к реальности когда у слышал за спиной дикий рёв Моррани который поднявшись с пола бросился на парня как разъяренный бык. Габриэль обернулся но лишь для того что бы получить сильнейший удар кулаком в скулу. Перед глазами все завертелось. Парня отбросило на директорский стол и он распластался на нём рассыпав по полу почти все что на нем было. Не успев прийти в себя Габриэль почувствовал, что Моррани навалился на него сзади и прижал к столу тяжестью своего тела.

— Подлый сучонок! — прорычал он ему на ухо, и Габриэль почувствовал, как свободной рукой Моррани стягивает с него штаны. — Видно ты захотел, чтоб и тебя сегодня трахнули! Ну что-ж! Так тому и быть! Уверен тебе пон…

С силой которой от себя не ожидал Габриэль топнул ногой угодив пяткой прямо по пальцу директорской ноги.

— Ах ты маленький выродок! — заорал Моррани но его хватка на секунду ослабла. Этого было достаточно для того что бы Габриэль развернулся под его телом так, что оказался прижат к столу не животом а спиной. Подпрыгнув парень лёг на стол спиной и со всей силы лягнул педофила в грудь двумя ногами. Охнув Моррани отлетел назад, но и Габриэль так как был меньше весом проскользил по полированной поверхности стола и грохнулся на пол на другой его стороне сильно приложившись затылком об пол. Застонав парень попытался встать на ноги, впрочем судя по всему Моррани это удалось значительно быстрее. Он возник справа от Габриэля как раз тогда кода тот только начал подниматься и вновь с оттягом врезал пареньку кулаком в лицо и парень вновь повалился на пол. В глазах поплыло. Габриэль почувствовал как его мутит. Левый глаз опух и стремительно заплывал. Но это было ещё не все!

— Придушу тварь!!! — брызгая слюной прорычал Моррани, и паренек почувствовал как на его горле сомкнулась стальная хватка его могучих лап. — Габриэль попытался разжать эту хватку но силы были явно не равны. Горло раздирала страшная боль, сердце стучало как сто молотобойцев, в голове шумело. Его охватила паника. Он понимал — ещё несколько секунд и сознание покинет его навсегда… В отчаянии он зашарил по полу руками. Но как назло пол был абсолютно чист…

— СДОХНИ!!! СДОХНИ ТВАРЬ!!! — рычал Моррани все сильней сжимая горло Габриэля и тот было уже решил что это конец когда внезапно его отчаянно шарящие по полу пальцы нащупали валявшуюся на полу карандаш… Сжали его… И в следующий момент, вложив в удар остаток своих скудных сил Габриэль всадил остро заточенный письменный инструмент глубоко в левый глаз педофила, при этом сломав его посередине так, что из окровавленной глазницы остался торчать лишь обломок. На лицо парня брызнула кровь, но давление на горло мгновенно ослабло. Моррани поднёс к обезображенному лицу дрожащие ладони, и лишь потом истошно завизжал. Пользуясь моментом Габриэль оттолкнул его ногой и пополз прочь, жадно глотая воздух.

Рана Моррани была страшной, но судя по всему наркотик в его крови не позволил ему окончательно потерять сознание от болевого шока. Не переставая визжать педофил начал подниматься с пола одной рукой держась за окровавленное лицо, а второй опираясь о стену. Обернувшись к Габриелю и взглянув на него единственным уцелевшим глазом он схватил из камина чугунный багор которыми принято переворачивать поленья, и роняя на белый палас алый капли крови, сочившиеся сквозь пальцы которыми он закрывал рану — шатающейся походкой направился к парню. Габриэль отползал спиной назад, все ещё не в силах встать на ноги. Смерть надвигалась на него медленно, но неумолимо. Моррани шатало, но было видно, что уж добраться до Габриэля у него силы хватит, а потом… Револьвер…

Он лежал полу за спиной директора, который неумолимо приближался к Габриелю, оставляя дорожку из алых капель крови, и в момент когда он уже было завис над парнем занося багор для удара Габриэль из последних сил резко дёрнул палас на себя. Взмахну руками Моррани рухнул на спину а Габриэль опрометью мимо него к револьверу. Схватив непривычно тяжелое оружие он развернулся.

Вовремя.

Вставший на ноги Моррани страшно заорал и кинулся на Габриэля, так что-тот сам не осознал как нажал на спуск. Грянул выстрел, пуля ударила Моррани в живот и тот словно натолкнувшись на невидимую стену остановился. Медленно словно удивлённо опустил взгляд оставшегося глаза себе на живот буд-то не веря в происходящее, после чего вновь посмотрел на парня… И шагнул вперёд…

Габриэль выстрелил ещё пять раз… Три из пяти пуль легли в цель взрывая на груди директора кровавые фонтанчики. Моррани попятился, за тем ноги его подогнулись и он завалился на спину — прямо на длинное до пола окно. Стекло не выдержало удара, и провалившись сквозь него педофил рухнул во тьму увлекая за собой осколки…