Глава пятьдесят восьмая
НИКОЛАС

Кто-то позвонил в дверь. Силла вздрогнула и отошла от окна в глубь комнаты.

— Я постараюсь избавиться от гостей, — пообещал я, убирая руку с ее спины.

Жаль, что окна моей комнаты выходили на задний двор и Я не мог посмотреть, кто приехал. Силла, кивнув, ответила:

— Я пока посмотрю, что еще есть в отцовском портфеле.

Поцеловав ее в шею, я поспешил вниз.

Часы в стиле арт-деко, висевшие на площадке второго этажа, показывали начало пятого. Для возвращения отца и Лилит было еще слишком рано. Я было решил не открывать дверь — пусть думают, что никого нет дома, — но потом вспомнил, что моя машина стоит прямо перед входом.

Снова раздался звонок, облегчив мою головную боль сладкими звуками детской французской песенки «Братец Жак».

Распахнув дверь, я невольно нахмурился:

— В чем дело?

Это был Эрик — в своем излюбленном репетиционном облике: вспотевший и в рубашке с длинными рукавами: волосы топорщились в разные стороны. Он вынул изо рта сигарету и намеренно строгим тоном произнес:

— Привет, Ник. Я пришел, чтобы узнать, собираешься ли ты завтра в школу. Меня главным образом интересует репетиция. Я подумал, что ты можешь быть хорошим дублером в хореографических мизансценах со сражениями. Патрик готов обделаться, когда ему должны нанести удар.

— Да, я собираюсь завтра в школу, — медленно произнес я.

Эрик предложил мне затянуться и стряхнул пепел со своего окурка прямо перед дверью.

— Нет, у меня есть свои, — сказал я.

Он приподнял брови:

— А пепельницу дашь?

— Выбросишь окурок, когда пойдешь обратно.

— Господи, ну ты и задница.

— Да, вот такой уж я. Слушай, сейчас занят. Извини…

— Силла наверху?

Я сжал губы в тонкую линию и, немного помолчав, пригрозил:

— Не вздумай идти туда.

— Ну что ты, не в моих правилах мешать парню утешать девушку после похорон, — объявил Эрик, воздевая руки кверху.

Если бы все было так. Если бы.

— Слушай, я приду завтра, хорошо? Помогу тебе с этой сценой с заостренными палками.

Эрик, прищурившись, смотрел на меня, как будто не мог решить, воспринимать ли как шутку мою последнюю фразу. Я не мог удержаться и намекнул, что он понимает только один язык — язык драки.

Наконец, решив оставить меня в покое, он поднял на прощание руку и буркнул:

— Наслаждайся, парень.

Я закрыл дверь, но продолжал улыбаться до тех пор, пока Эрик сквозь стекла мог меня видеть. Затем я замер, прислонившись к косяку и закрыв глаза, стараясь не думать о своем самом сильном желании — залезть к Силле в трусики.

Ник вернулся, громко топая. Я углубилась в отцовские записи, поминутно заглядывая в толстый латинско-английский словарь. Первое заклинание называлось Loricatus. Защита.

Название было многообещающим.

Я немного покопалась в записях, огорчаясь, что дело подвигается так медленно, и с сожалением подумала, что, будь здесь Венди, мы быстрее бы сдвинулись с мертвой точки. Она всегда лучше меня знала латынь, из-за чего мой отец сильно расстраивался.

Я продолжала листать страницы, сожалея, то так мало времени уделяла урокам. Я клала под подушку тетрадь с записями, надеясь, что во сне знания просто перетекут в мою голову.

Дальше шло заклинание, которое было обозначено словами: «Как привязать». Оно было целиком написано по-английски.

У меня тряслись руки, когда я читала это. Для исполнения заклинания нужны были воск, красная лента, физический предмет, связанный с объектом, против которого направлена сила, и коробка. Необходимо вдавить волосы, ногти или что-то подобное в воск, положить все это в коробку и обвязать ее красной ленточкой. Каплей крови опечатать узел, после чего коробку сжечь. Сверху должна быть выведена руна. Для того чтобы привязать дух к месту или человеку, необходимо начертить круг и по всей его границе изобразить руны.

Я непроизвольно вскрикнула от испуга и смятения.

Так вот что это за руна, которую обнаружил Риз вокруг нашего дома! Она была настолько похожей на защитную руну, что мы и приняли ее за таковую. Только теперь я поняла, что руны вокруг нашего дома имели цель привязать, а не защитить. Это была западня. Но для кого?

Отец пытался привязать Джозефин. Вот почему он позволил ей явиться в наш дом, вместо того чтобы заманить ее в какое-то другое место. Но, должно быть, неожиданно приехала мама и все пошло наперекосяк. Джозефин поймала отца в его собственную ловушку.

Внизу страницы была надпись: «Привязывает духовно, но не физически». Видимо, это и помешало отцу отскочить в сторону, когда Джозефин убила его. То есть если мы обнаружим тело Джозефин, то можем поступить с ней так же. А сейчас она, наверное, прячется где-то в лесу: кровавый след вел именно туда, и эти мертвые животные указывали на то, что она использовала их для того, чтобы завладеть всем лесом. Ее тело умирало или, по крайней мере, было сильно травмировано, и уйти она не могла.

Я вернулась к защитному заклинанию.

Когда я открыл дверь своей спальни на чердаке, Силла подняла голову и улыбнулась:

— А ты знаешь, Ник, мои кольца — это и есть защитное заклинание! — Она подняла руки, и я притянул Силлу к себе. — У меня все это время была защита от нее и…

— …поэтому она никогда не могла проникнуть в твое тело, — закончил я вместо нее.

Силла кивнула, обняв меня:

— И поэтому она все время старалась заставить меня снять их.

Наклонившись к ней, я поцеловал ее.

— Ник, надень это. — Отстранившись от меня, Силла сняла браслет со своей руки. — Это браслет Риза, но он никогда, никогда не носил его, иначе он был бы… в безопасности. — Ее глаза наполнились слезами. — Ты должен надеть его, а я снова надену свои кольца.

Я озадаченно нахмурился, а она вложила браслет мне в руки. Металл еще хранил тепло ее тела, и мне вдруг действительно захотелось надеть его, ведь она только что носила его. Но стоило мне почувствовать браслет на своем запястье, я сразу же вспомнил о Ризе. Обо всей этой крови. Кожа начала покалывать, и я не мог понять, следствие ли это магии или сильного напряжения.

Силла сняла свои кольца с цепочки, висевшей у нее на шее, и одно за другим надела их на пальцы.

— Я всегда думала, что они просто для красоты, а оказывается… всю мою жизнь отец создавал вокруг меня защитный занавес. — Она улыбнулась, и эта улыбка была прекраснее всего на свете, что я когда-либо видел.

Об окно вдруг что-то ударилось, и мы вместе отпрыгнули подальше. Придя в себя, мы увидели, что о стекло тяжело бьется ворона. Силла, приблизившись к окну, крикнула:

— Пошла прочь! — И замахала руками.

Птица пронзительно каркнула, а затем со двора донеслась дикая какофония вороньих голосов.

Я, встав позади Силлы, прижал ее к себе. Мы с изумлением наблюдали, как плотная стая ворон мечется над двором, словно ожившие тени. Их перья лоснились под лучами яркого послеполуденного солнца. Одна из птиц спикировала и врезалась в окно. Силла в испуге прижалась ко мне.

И гут я увидел то, что заставило нас замереть от ужаса. В просветах между телами бешеных птиц был Эрик. Там, на краю леса, он, запутавшись в ветвях, висел над землей на высоте десяти футов, и по его рубашке расползалось кровавое пятно.