06 число 11 месяца 23 года, Порто-Франко

Разбудило меня перешептывание в районе моего живота: обе подруги что-то обсуждали голова к голове и тихо хихикали. Их волосы щекотали мне грудь, вызывая ответную реакцию организма в виде «мурашек» во всех местах. Пришлось открыть глаза и поприветствовать их:

— Доброе утро, леди!

В ответ раздался звонкий смех, они одновременно поднялись, создав незабываемое зрелище, сдернули с меня простыню, отчего я сильно смутился и, вдвоем укрывшись ей, чуть ли не в обнимку прошествовали в ванную комнату. Вот ведь заразы!

Нет, валить надо отсюда, и побыстрее… Я стал торопливо одеваться, заодно посматривая по сторонам. Взглянув вверх, увидел висящий на светильнике бюстгальтер. Ну ни фига себе, кто же его туда закинул? Встав на спружинившую кровать, я дотянулся до кружевного предмета дамской одежды, и снял его с плафона. Тут мой взгляд наткнулся на торчавший из потолка провод с разъемом на конце. Нет, это не проводка к лампе — тут что-то было прикреплено, а потом снято. Камера скрытая, что ли? Так, смотрим по углам — вроде ничего не видно, стены вообще пустые… За трюмо у туалетного столика тоже нет никаких черных коробочек. Будем надеяться, что сегодня обошлось без видеосъемки компромата. А теперь — быстро на кухню, пока не началось!..

Включив чайник, я стал искать что-нибудь подходящее для завтрака. Блин, ну почему на Новой Земле нет нормального чая? Кофе я не особенно люблю, для меня он не очень полезен. Так, вот в жестянке с надписью «Herbal Tea» нашлась какая-то пахучая травяная смесь, очень надеюсь, что это не местный природный эквивалент какого-нибудь аптекарского «тринитропургена», с помощью которого некоторые люди пытаются бороться с излишним весом.

Не спеша потягивая заваренный напиток, я стал размышлять. Что это вообще было такое, а? Попытка изобразить полтергейст? Что там на стенке было написано? «Алекс, помоги»? Или «Алекс поможет….»? «Алекс», «Помощь» (или «Помогать»), дальше только части слов.

То ли «Ей…», то ли «Здесь…». Потом вообще непонятно.

Кстати… Приподняв крышку мусорного ведра, я заглянул внутрь, и мне стало грустно: там лежали хозяйственные перчатки из тонкой резины. На указательном пальце одной из них явно виднелся черный налет… А я уже почти купился…

На душе было хреново. Кто-то может сказать примерно так: «Что ты паришься, рядом сразу две красавицы, лови момент!..» Но меня не покидает чувство неправильности происходящего, не могу я сейчас радоваться жизни почему-то…

Когда Бриджит и Джинджер вошли на кухню, я грустно сидел за столом и допивал почти остывшую бурду из кружки. Они весело о чем-то разговаривали, но увидели сумрачное выражение моего лица и замолчали. Сейчас я вам все-е-е выскажу. А дальнейшее будет зависеть от того, что вы мне ответите…

— Алекс, что случилось? — спросила Джин.

— Думаю, что мне теперь делать…

Они недоуменно переглянулись.

— Джин, милая, понимаешь, я очень не хочу быть для тебя всего лишь приятным дополнением к твоей лучшей подруге… Бридж моя жена… Ты красива, как мечта… И что теперь? Если уделять одной из вас больше внимания — то другая обидится… Я не хочу стать причиной разрыва вашей дружбы. А пополам разделиться не могу — я ведь не амеба!..

Встал из-за стола и пошел мыть кружку. Сделал слишком резкое движение, и зацепил краем посудины мойку, раздался звон. Блин, треснула, что ли? Нет, целая осталась, вроде…

Я повернулся и увидел, что они стоят рядом, почти вплотную, с непонятным выражением на лицах. Джинджер сказала:

— Алекс, я хочу чаще видеть вас обоих, приезжайте когда угодно.

— Тогда у меня к тебе будет просьба.

— Какая?

— Больше не пей спиртного, по крайней мере, в одиночку, без нас.

Она внимательно посмотрела на меня, затем перевела взгляд на стоявшую возле мойки початую бутылку коньяка, где не хватало примерно трети. (Посудину я утром мимоходом прихватил из гостиной вместе с недопитым бокалом.) Решительным движением взяла ее, выдернула пробку и вылила практически все содержимое в раковину мойки, глядя мне в глаза. («Твою мать, это ж „Курвуазье Империал“!!! Был…» — возмущенно завопил внутренний голос.) Потом они вдвоем с Бригиттой обняли меня, я стоял, гладил их по головам, и думал: «Ну вот как можно на них сердиться, а?..» Внутренний голос тут же съехидничал: «Ну вот, теперь в аптеку в два раза чаще бегать придется!..» Да замолчи ты, не мешай…

Нашу идиллию вдруг прервал звук падения какого-то предмета, донесшийся из глубины дома, и мы тут же чуть ли не бегом двинулись выяснять, в чем дело. Возле кабинета Джинджер в коридоре стоял Джек, шерсть на его загривке стояла дыбом. Увидев нас, он явно успокоился и отошел в сторону, пропустив нас в комнату.

На полу возле шкафа лежал тот самый поясок. Сейчас он был разорван, и несколько раковин соскочили со шнурка. Джин прижала руку к губам.

— Джин, он тебя отпустил, — сказал я. Чуть в стороне лежал тот самый нож, взяв его в руки, я не почувствовал ничего, только холод металла. Краем глаза заметил какое-то несоответствие вчерашней обстановке — точно, надпись уже пропала, от нее остались только смутные пятнышки на стене. Джинджер повернулась ко мне, обняла и заплакала, как мне показалось — облегченно. Я стоял, гладил ее по волосам, и ясно понял, что совсем ничего не понимаю…

— Ты надпись не трогала?

— Попробовала вчера стереть, сразу как увидела, пальцем трогать побоялась, взяла перчатки на кухне… Только начала, вдруг испугалась почему-то и выбросила их в мусорное ведро…

— А какое там слово было написано?

— «Алмазы»… Какие еще алмазы, бред, у меня единственный мелкий алмаз — и тот в колечке…

Нет, это полный срыв башни…

Дневника Айвена Джинджер так и не нашла. Сказала, если потом под руку попадется, она его нам даст посмотреть. Мы все никак не могли попрощаться, стояли в обнимку все втроем, возле нас мельтешил довольный Джек — сегодня утром ему почесывали пузо все, кому было не лень. Он даже мне разрешил погладить себя за ухом. Неужели признал за своего? Интересно, что кот на это скажет…

Когда мы отъезжали от дома, Джин стояла в дверях веранды, прислонившись к косяку, и у ее ног сидел Джек. Стояла она, отражаясь в зеркале заднего вида, пока дом не скрылся за кустами живой изгороди.

— Для меня это стало полной неожиданностью, — сказал я. — Странная ситуация.

— Экстремальная ситуация требует экстремальных действий! — вдруг сказала Бригитта. (Странно, где-то я уже такое слышал?..) — Но я тебя к ней почему-то не ревную…

— А я — тебя…

Сначала мы ехали молча, слушая, как по тенту джипа хлещут струи этого кажущегося бесконечным ливня. Потом я нажал кнопку на кар-радио, и Фэнси запел:

Приехав домой, мы пообедали, разговаривая обо всякой ерунде. Вдруг Рыжик сказала:

— Раньше я думала, что «Курвуазье» какой-то особенный, а вчера попробовала — разницы с обычным коньяком не ощутила…

— Когда это ты успела?

— А пока ты по комнатам ходил, стенки рассматривал. Так, пару глотков сделала из бокала у Джин, нервничала, сам понимаешь…

— Сама Джинджер сколько до нашего приезда успела выпить, как думаешь?

— Ну, что я тебе, эксперт, что ли? По-моему, она себе в бокал налила раз или два, бутылка тогда примерно на четверть пустая была. И потом, когда ты ее в спальню понес, в бокале довольно много оставалось. Меньше ста грамм она успела принять, если примерно. Не знаю, может, ее на нервной почве так «развезло»… Раньше такого за ней никогда не замечала.

— Ты ее лучше знаешь, тебе виднее. О, а мне уже пора, скоро Джим на аэродром приедет, пора бежать! — чмокнув ее в щеку, я поднялся из-за стола и стал надевать плащ.

Когда вырулил со стоянки за домом и поехал вдоль по улице под шум ливня, смутно трепыхавшаяся в мозгах мысль вырвалась наружу. Остановившись, я достал сотовый и набрал номер.

— Джинджер, это я, Алекс.

— Да, я вижу, у меня номер высветился. Что случилось?

— Ты сейчас дома?

— Конечно, куда в такую погоду. Да и после прошлой ночи мне очень хорошо, никуда идти не хочется, — она засмеялась.

— Можно странный вопрос: ты мусор еще не выкидывала из ведра на кухне?

— А что там может быть интересного?

— Сейчас приеду, объясню.

После ставшей уже привычной полуслепой езды под ливнем, заливающем стекло почти до полной непрозрачности, я подъехал к уже знакомому дому. Джинджер стояла на вернаде у дверей, ждала.

— Привет! — она радостно улыбалась.

— Привет! Мы же только недавно попрощались…

— А я все равно рада тебя снова видеть!..

— Я тоже, о прекрасная леди Джин Гордон! Теперь позвольте перейти к сути моего вопроса…

— Да пожалуйста! — она ногой подвинула вперед ведро, до того скрытое за дверью.

Я сразу нацелился на бутылку, лежавшую сверху. К счастью, она была заткнута пробкой, и на дне оставалось немного жидкости. Еще в ведре лежала подарочная коробка, в которую тут же мной и была засунута фигурная посудина.

— Скажи, пожалуйста, когда я у тебя был в гостях первый раз, мы что пили?

— Коньяк, но не этот. Тот мы тогда допили весь. А этот я вчера открыла, когда… ну, понимаешь… Почему это тебя так заинтересовало?

— Леди Джинджер, дайте мне некоторое время, и я отвечу на все вопросы. Хочу попробовать найти такой же.

Она снова улыбнулась, польщенная высоким титулом.

— Хорошо, я подожду!

Засунув красивую картонку в заранее вынутый из кармана пакет, я сказал «До свидания!» и сел в машину. Она не поцеловала меня на прощание, а жаль…

Времени у меня было с запасом, специально выехал из дома пораньше. Поэтому сейчас путь лежал к местному полицейскому управлению, или как оно тут называется. Вот и нужное здание…

Спросив у дежурного, здесь ли фрау Ирма, я получил утвердительный ответ. Но сразу меня к ней не пропустили, бдительный страж порядка сначала позвонил ей по телефону, сообщил мою фамилию, и только потом разрешил мне подняться на второй этаж.

Постучав в дверь, я услышал «Войдите!» и воспользовался приглашением. За столом сидела фрау Ирма, знакомая мне по разбору эпизода с находкой машины.

— Здравствуйте, мистер… Долин! — вспомнила она меня. — Что, какие-то проблемы с криминалом?

— Нет, мэм! — На «Мэм» она улыбнулась углом рта. — Обращаюсь к Вам по другому вопросу. Возможно, дело покажется вам интересным.

— Ну и что случилось?

— У меня есть подозрение, что подругу моей жены хотели отравить…

— Вы женились? Давно? Поздравляю!..

— Спасибо! Нет, недавно… С ее подругой виделись только пару раз. И мне показалось, что в бутылке было еще что-то, помимо коньяка…

— А она сама не могла туда что-нибудь подмешать?

— Я уверен, что нет, но жена знает ее довольно давно, и говорит, что никогда не видела подругу употребляющей наркотики, и та даже сильно пьяной не бывала. Можете считать меня параноиком, только прошу, пожалуйста, проведите анализ, только без огласки, вдруг мои подозрения не подтвердятся…

— А если подтвердятся? — Тут мне показалось, что если бы фрау Ирма была кошкой, она бы сейчас напружинилась перед броском на мышь.

— Если подтвердятся, то дальше будет уже ваша работа… Очень надеюсь на помощь, я не хочу, чтобы поизошло что-то плохое.

— Хорошо, я передам этот ваш коньяк в лабораторию.

Я протянул ей пакет, она поставила его рядом со столом.

— Что-нибудь еще?

— Если можно, потом дайте мне копию заключения эксперта, можно и две.

Она улыбнулась:

— Конечно, Алекс! — Что-то она подозрительно добрая стала, даже не по себе…

Я оставил ей свой номер телефона, на который фрау Ирма обещала позвонить сразу, как только будут получены результаты анализа.

А вот на аэродром пришлось поторопиться, время уже поджимало, не хочу опаздывать…