Глава 3
Бегство
Я попыталась собраться с мыслями. Пара глубоких вдохов, и я снова смогла выпрямиться, хотя и очень медленно. Все тело болело, комната кружилась перед глазами. Казалось, высокие стены вот-вот сомкнутся надо мной, превратятся в стены темницы, откуда мне никогда не выйти… Я схватилась за кресло, чтобы не упасть. Необходимо как можно скорее выбираться из этого места. Все смешалось у меня в голове, я утратила способность мыслить здраво. Нужно бежать, но куда? «Ты попала в скверную переделку, Кейтлин! – лихорадочно стучала в мозгу страшная мысль. – Это дело может закончиться для тебя виселицей!»
Стараясь не смотреть на тело Даннинга, я обошла его и, дрожа всем телом, направилась к двери. Не оглядываясь, вышла и закрыла ее за собой. В коридоре было темно, из окна сюда проникало немного тусклого света луны. Я молилась о том, чтобы Руперт был уже в постели, ведь если он увидит меня, всю в крови, шансов на спасение не останется…
Я спустилась в прихожую, скользя вдоль стенки, словно тень. Там было пусто. Я понимала, что нужно срочно что-то придумать. Конечно, можно было вернуться к отцу, но там меня стали бы искать в первую очередь… Можно было бы попросить приюта в какой-нибудь церкви. Преподобный отец наверняка пожалел бы попавшую в беду молодую женщину, но как только до него дойдут слухи об убийстве, что он предпримет?
Размышляя, как поступить, я уже подошла к входной двери, и тут из погреба донесся шум. Я невольно остановилась. Сердце мое забилось сильнее, и я поспешно отпрянула в сторону, спряталась в тени. Послышались чьи-то шаги. И вдруг испуг захлестнул меня. Я сломя голову побежала по коридору к кухне. Чья-то железная рука схватила меня сзади за платье и удержала. Другой рукой этот человек закрыл мне нос и рот, заглушив крик ужаса, уже готовый сорваться с моих губ.
– Не кричите, – тихо сказал мне в ухо низкий голос.
Я узнала грассирующий акцент, присущий жителям Шотландии. Значит, это тот самый хайлендер… но как он тут оказался? Я ударила его пяткой по ногам, он выругался, однако не сдвинулся ни на йоту. Рука его, сильная и властная, сильнее стиснула мою талию. Секунда – и он, подхватив меня на руки, пересек коридор, ведущий в кухню.
– Бога ради, угомонитесь! Вы перебудите весь дом!
– Пустите меня!
В мгновение ока я оказалась зажатой между стеной и этим грубияном. Одной рукой он держал меня за горло, другой зажимал рот. Я стала отбиваться, пинать его ногами, царапаться, мне даже удалось полоснуть ногтями по его боку. Ругательство на гэльском резануло мой слух. Он буквально расплющил меня о стену своим массивным телом. Я уже не могла двигаться, поэтому пришлось смириться. «На этот раз, Кейтлин, ты точно пропала!» Я подумала, что хочу только, чтобы смерть была быстрой и без мучений. По крайней мере она спасет меня от петли и позора. Закрыв глаза, я ждала рокового удара.
– Я не хочу вам зла, только прошу молчать!
Не веря своим ушам, я открыла один глаз. Хайлендер ослабил хватку, а потом и вовсе убрал руку, но было ясно, что он не замедлит снова зажать мне рот, если я вздумаю кричать. Кровь стучала у меня в висках, по всему телу струился пот. Судя по тому, как от него пахло, у него дело обстояло не лучше.
– Что вы тут делаете, женщина?
Он рассматривал меня своими блестящими глазами. Я стояла, хватая ртом воздух, как выуженная из воды рыба, и молчала. А он вдруг начал меня обнюхивать, уподобившись псу, который учуял кусок мяса и которому не терпится с жадностью вонзить в него зубы. Пальцы, секунду назад сжимавшие мое горло, стали ощупывать мое тело – быстро и бесцеремонно, словно этот человек забыл, что я женщина. Я моментально пришла в себя и попыталась увильнуть от бесстыдной мужской руки. Но он оказался быстрее и успел схватить меня за руку и больно ее заломить. Затем хайлендер вытолкнул меня в пятно лунного света и, прищурившись, стал осматривать.
– Вы ранены, женщина, – тихо промолвил он, оглядывая мою пропитанную кровью сорочку.
Он ненадолго задумался, словно бы оценивая ситуацию, потом дернул меня за руку.
– Trobhad, a bhoireannaich.
Красивый пируэт – и вот я, мало понимая, что происходит, уже выбегаю следом за моим новым цербером во двор, цепляясь за его плед и спотыкаясь о камешки и корни! Он нырнул в густые заросли колючего шиповника, потянув за собой и меня, и заставил присесть на корточки. Потом присел сам и огляделся. А меня вдруг снова захлестнула паника, которая заглушала голос здравого смысла и подчиняла себе все порывы. Он меня убьет! Нет сомнений, этот дикарь сожрет меня с потрохами! Движимая инстинктом самосохранения, я вскочила на ноги и подхватила юбки, чтобы бежать. Первый шаг – и я упала на влажную траву, а на ноги мои, пониже спины, обрушилась какая-то тяжесть. Оказывается, хайлендер вцепился в мою юбку, и она порвалась. К тому же он успел схватить меня за щиколотку и повалить, а теперь удобно устроился на моем мягком месте, пригвоздив меня к земле.
– Перестаньте мне мешать! – прошептал он. – Или мне придется образумить вас силой. Господи, я же сказал, что не желаю вам зла!
– Мне больно, мерзавец вы эдакий!
Он слез с меня и перевернул лицом вверх, не отпуская при этом моих запястий. Не решаясь говорить, я исподтишка рассматривала незнакомца, стараясь все же не встречаться с ним взглядом. Его глаза, казалось, обжигали меня. Он мог бы задушить меня одной рукой, если бы захотел. Очень большой, он, как мне казалось, был наделен какой-то сверхъестественной силой. Мне подумалось, что если хотя бы половина того, что я слышала о хайлендерах, правда, то я не дала бы за свою жизнь и гроша.
– Где конюшня?
– Конюшня?
Он усмехнулся. Внезапно черты его смягчились и лицо стало почти приветливым.
– Ну да. То место, где содержат лошадей.
Однако его попытка пошутить ничуть не развеселила меня.
– Если я вам скажу, вы меня отпустите?
Он улыбнулся, показав два ряда белых зубов.
– Отпущу ли я вас? Не думаю, женщина. Я не могу, так уж вышло. Хотя и вы, если судить по вашему виду, тоже попали в переделку.
– Мои дела вас не касаются. Послушайте, я покажу вам, где конюшня, а вы меня отпустите, договорились? Я никому ничего про вас не скажу. Обещаю!
– Уж простите, но я не доверяю sassannachs!!! Я дорого заплатил за свою ошибку.
– Мне вы можете доверять… О, что вы делаете?!
Он подхватил меня, перебросил через плечо, словно обычный мешок с мукой, и, к моему удивлению, зашагал прямиком к конюшне. Этот человек обладал волчьим чутьем, честное слово!
Скоро мы оказались в темном помещении конюшни. Потревоженные лошади недовольно зафыркали. Когда он опустил меня, я забилась в угол. Хайлендер прикрыл дверь, оставив небольшую щель, и подошел ко мне. Уперев руки в стену по обе стороны от меня на уровне моих плеч, он вздохнул и сказал:
– Послушайте, мисс. Я хочу выбраться из этой усадьбы живым, да и вы, думаю, тоже. Если вы сделаете так, как я попрошу, у нас все получится. Если же нет… мне придется заставить вас слушаться. Вы понимаете, что я хочу сказать?
Я кивнула в знак согласия и нервно сглотнула.
– В усадьбе много солдат?
– Нет, не думаю. Человек пять, однако ночью лейтенант дозорных не проверяет. Один солдат, наверное, был возле вашей камеры…
– Уверен, этот очнется не скоро, – сказал он с усмешкой.
– Как вам удалось выбраться?
– Старый трюк, но с этими болванами-sassannachs он всегда срабатывает. Я притворился, что мне плохо, и, когда он вошел, ударил его ногой в лицо.
– Но у вас ведь были связаны руки!
– Мне не нужны руки, чтобы ударить врага ногой! А потом я перерезал веревки о его собственный штык.
И он указал на штык, который теперь торчал у него за поясом. Лицо его снова стало серьезным.
– Значит, поступим так: я оседлаю пару лошадей, а вы в это время следите за двором. Это ненадолго, я управлюсь за пару минут. Думаю, все обойдется. Солдаты, которые сегодня охраняют дом, похоже, не слишком утруждаются!
Он ушел вглубь помещения. Я шагнула к двери. Все мои мысли были о том, чтобы сбежать при первом же удобном случае. Если этот хайлендер и в самом деле думает, что я буду дежурить у двери, а потом поеду с ним, то он либо полный болван, либо… Хм, а вдруг он и правда знает, что делает? Я почувствовала, как его пальцы стиснули мое предплечье, и вскрикнула от боли.
– Не играйте с огнем, мисс! Вы же не хотите, чтобы я разозлился, верно? Обычно я не принуждаю женщин, но в нынешнем положении у меня нет выбора, и вам придется с этим смириться. Я увезу вас с собой, хотите вы того или нет. Простите, но будет по-моему!
– Но почему? Я не хочу!
Он потянул меня за руку, чтобы вывести на свет, и подцепил пальцем клочок моей сорочки, который прилип к коже.
– Поклянитесь, что хотите остаться здесь, и я оставлю вас в покое! Чья это кровь на вас? От вас воняет, как от только что зарезанной свиньи!
Я не могла не признать, что он очень точно описал картину. Он понял, что дела мои плохи, и воспользовался этим. Его пальцы снова начали ощупывать меня. Я поспешно оттолкнула его.
– Не прикасайтесь ко мне, – сказала я тихо, но резко. – Это не моя кровь. И больше я вам ничего не скажу.
Несколько секунд он смотрел на меня со странным выражением лица, и мне даже показалось, что уголки его губ дернулись, словно для улыбки, однако он тут же отвел взгляд и приник к щели. Я услышала, как всхрапнула Бонни. Наверное, лошадь учуяла меня и теперь ждала ласки.
– Так что же вы решили, мисс? Я не могу ждать всю ночь. В доме скоро заметят, что я бежал.
Быстрее, быстрее! Нужно было срочно что-то придумать! Что он сделает со мной потом? Хотя при любом повороте событий у меня не было никаких шансов справиться с таким великаном. И потом, разве могло произойти что-то худшее, чем то, что я пережила этим вечером? А ведь если быть предельно честной, то последние два года я жила в таком ужасе…
– Ладно! Только оседлайте для меня, пожалуйста, Бонни. Это единственная лошадь в здешней конюшне, на которой мне доводилось ездить. Она хорошо меня знает.
Я понимала, что сейчас не время капризничать, и все же не хотела расставаться с Бонни. Он посмотрел на меня, и в свете луны я различила капельки пота у него на коже.
– Как хотите. Вот эта лошадь или другая? – спросил он. – Которая?
– Вон та белая кобылка. Вторая справа.
– Помните, если во двор кто-то выйдет, скажите немедленно!
– Я поняла.
Хайлендер слегка присвистнул, и на этот звук лошади ответили шумным фырканьем. Он направился к Бонни, по пути задев меня плечом. От него крепко пахло потом, и я поморщилась. Припав к щели, я стала внимательно осматривать двор и попутно размышлять, сумею ли выпутаться из этой переделки живой. Однако очень скоро мое внимание переключилось на хайлендера. Он не терял времени зря. Его жесты были быстрыми и точными, и двигался он очень уверенно, словно на дворе был белый день.
И тут я услышала чьи-то голоса, а потом и смех. Я прижалась к стене и рискнула выглянуть во двор. Из-за южного угла дома вышли двое солдат. Они то и дело прикладывались к фляжке с виски и, наверное, развлекали друг друга пикантными анекдотами. Один солдат споткнулся и схватил за руку своего спутника, чтобы не упасть. Тот пошатнулся под весом товарища. Оба были пьяны. Я облегченно вздохнула, когда они прошли через двор и скрылись за углом здания.
Все это время я чувствовала, что хайлендер наблюдает за мной. Обернувшись, я увидела, что так оно и есть. Он подошел, взял меня за подбородок и повернул к свету, чтобы получше рассмотреть мое лицо в полосе лунного света. Пальцем осторожно коснулся того места, куда пришелся удар Даннинга, поморщился и прищурил глаза.
– Вам больно, женщина?
Челюсть сводило от боли, ожог на плече горел, а между ног, казалось, все превратилось в одну сплошную кровоточащую рану.
– Нет, я в порядке, – соврала я.
Он отпустил мое лицо.
– Это сделал Даннинг?
Я не ответила. Он счел мое молчание знаком согласия.
– Мужчине не пристало бить женщину. Никогда.
– Он больше не сделает этого, – отозвалась я.
– Хм… Конечно, не сделает. Наши лошади готовы. Вы точно уверены, что не ранены? В противном случае поездка верхом только добавит боли.
– Вам мои раны не залечить, – заметила я с горечью. – И вообще, какое вам до них дело? Станет мне хуже или нет, это не помешает вам выкрасть меня, верно?
Он не ответил на мой выпад и только продолжал молча рассматривать меня в слабом свете луны, проникавшем в конюшню.
Я выпрямилась и, не моргая, выдержала этот испытующий взгляд. Хайлендер пробормотал что-то себе под нос и сделал мне знак садиться на лошадь. Мои дрожащие ноги нестерпимо болели, и я неловко уцепилась за луку. В следующее мгновение я почувствовала сильный толчок и тотчас очутилась в седле. Великан пронзил меня взглядом.
– Не знаю, что этот мерзавец с вами сделал, мисс, но он точно заслужил то, что получил. Вы ранены, я знаю. И вам нужна помощь доктора.
Он положил свою большую ладонь мне на бедро. В этом теплом прикосновении было что-то успокаивающее. Удивительное дело, но с каждой минутой я все меньше боялась этого человека. Пару секунд он ждал ответной реплики, но я промолчала. Тогда он передернул плечами и подал мне поводья.
– Я поеду впереди, – сказал он. – Если путь свободен, вы последуете за мной. Согласны?
– Да.
Он осторожно приблизился к двери, ведя за собой черного жеребца. Лошадь фыркнула и толкнула его головой в спину.
– Тише, mo charaid! – шепнул он на ухо нетерпеливому животному.
Со двора до нас донеслись крики. У меня замерло сердце. Хайлендер посмотрел на меня и кивнул. Вскочив на коня, он вновь окинул меня взглядом, а затем выехал из конюшни и ударил лошадь пятками, направив ее галопом к лесу. Мне не оставалось ничего, кроме как последовать его примеру.
Я слышала, как Петерсон выкрикивает приказы у нас за спиной. Проскакав через подлесок, мы скоро оказались на дороге.
Хайлендер подождал, пока я его догоню, и поймал Бонни за уздечку.
– Что вы делаете? – спросила я. – Они же нас догонят! Они видели, куда мы ускакали!
Он пронзительно свистнул и, насторожившись, подождал пару минут. В ответ донесся такой же звук. Мужчина сделал мне знак следовать за ним.
Мы пустили лошадей рысью по пыльной дороге, держась бок о бок. Мой спутник все время внимательно поглядывал по сторонам. Не успели мы отъехать и десяток метров, как на дороге перед нами, словно бы из воздуха, появились всадники – бородатые, вооруженные до зубов и одетые в клетчатые юбки. Они поспешно окружили нас. Бонни в испуге отшатнулась, да так резко, что я едва не свалилась в придорожные заросли папоротника. Мой спутник удержал лошадь за повод. Я замерла в седле под взглядами шести пар глаз, рассматривавших меня с крайним удивлением.
– А это еще что такое? – спросил один из мужчин.
Второй ухмыльнулся:
– Старик, это утешительный приз или…
– Заткнись, Исаак! К этой женщине не цепляться, ты меня понял?
– Ты шутишь, верно? Черт побери, да после того, что эти мерзавцы sassannachs с нами сделали, мы должны хоть немного развлечься!
– Нужно забрать наш товар. Но знайте, я своими руками задушу любого, кто тронет ее хотя бы пальцем!
Повисла тишина, но кто-то из мужчин все же буркнул что-то себе под нос. По тону хайлендера я сразу поняла, что он – главарь банды, который, не задумываясь, выполнит свою угрозу. Я уткнулась носом в шаль, втянула голову в плечи. У меня даже мелькнула мысль о том, а не лучше ли было бы, если бы я осталась в поместье? Мужчина, почти такой же высокий и плечистый, как мой спутник, выехал вперед и направился к нам. Его распущенные светлые волосы в свете луны отливали серебром.
– Лиам, mo bhràthair! Я знал, что ты выкрутишься! – сказал он, глядя на хайлендера.
Лиам… Так вот, значит, как его зовут! И этот блондин, взглядом раздевающий меня, должно быть, его брат.
– Кто эта… дама? – спросил он, приблизившись ко мне.
Бонни нервно заржала и ударила копытом о землю. Брат Лиама погладил ее между ушей и шепнул несколько ласковых слов, чем моментально усмирил непокорную кобылицу. Он поднял на меня глаза, и Лиам вкратце рассказал о событиях прошедшего дня и нынешней ночи. Шайка грубиянов молча внимала ему.
– А с ней что будем делать? – поинтересовался один из мужчин.
– Пока ничего.
Брат посмотрел на Лиама.
– Это дочка Даннинга?
– Нет! – не сдержалась я. – Я…
Он бросил на меня испытующий взгляд, и я умолкла, рассудив, что не стоит пока распространяться о себе. Однако он явно хотел удовлетворить свое любопытство, а потому спросил:
– Тогда служанка? Ты, Лиам, решил прихватить с собой из усадьбы приз или…
– Колин! – вскипел Лиам.
– А что я такого сказал?
– Она останется с нами, пока… пока мы не заберем наш товар. А потом мы ее освободим и отправим восвояси… целой и невредимой.
Я метнула на него испуганный взгляд. Значит, я для него – заложница? Вещь, которую он рассчитывает обменять на свой презренный товар? И это все, чего я заслуживаю, чего сто́ю? Я ударила Бонни пятками, и Колин, который за доли секунды предугадал мой поступок, всем телом повис на поводьях, чтобы удержать рванувшую с места лошадь. Еще двое товарищей поспешили ему на помощь.
– Стой, стой, красавица! Куда это ты собралась?
У нас над головами просвистела пуля. Из леса выскочили солдаты и бросились к людям Лиама. Тот уже успел обнажить свой меч. Колин вскочил в седло позади меня и ударил Бонни пятками по бокам. Мы, словно зайцы, понеслись наутек, на запад.
Через некоторое время Колин направил лошадь в подлесок и остановился там. Лиам, следовавший за нами, соскочил с коня и спрятался за деревом. Колин спешился, стащил меня с лошади и заставил лечь на живот в зарослях папоротника. Я охотно подчинилась, мое сердце стучало от страха. Оба мужчины затаились и стали ждать. Легкие облачка пара, вырывавшиеся изо рта, выдавали их местоположение.
Я снова погрузилась в раздумья. Хайлендеры находились на расстоянии нескольких метров от меня, и все их внимание было обращено туда, откуда могли явиться солдаты. До нас доносились звуки схватки, происходившей на дороге. Я осмотрелась, и у меня появилась идея. Вот он, шанс! Я могу сбежать! Честно говоря, мне было страшно представить, как я могу поплатиться за те ужасы, которые сеют вокруг себя эти кровожадные дикари! Я подползла к ближайшему дереву, медленно встала и спряталась за ствол, прижавшись к нему спиной. Мужчины по-прежнему были начеку. У Колина в руке поблескивал меч, у Лиама же из оружия был только штык, который он отнял у солдата в доме Даннинга. Я поняла: сейчас или никогда! В темноте они ни за что не отыщут меня, а завтра я пойду на запад. Ирландия – вот куда лежал мой путь! На побережье я сяду на корабль и вернусь в свою страну!
Я с сомнением посмотрела на темную чащу леса. Ночь, конечно, поможет мне скрыться, но как отыскать меж деревьев верную дорогу? Однако же выбора не было. Либо я исполню задуманное, либо останусь в руках этих хайлендеров, которые не постесняются выместить на мне свою злость, если дело повернется не в их пользу. Я набрала в грудь побольше воздуха и бросилась бежать.
Ветки жестоко стегали меня по щекам, царапали лицо и руки, хоть я и выставила их вперед, чтобы хоть как-то защититься. «Господи милосердный, приди мне на помощь!» – мысленно повторяла я. Внезапно я почувствовала удар и упала на землю. Сверху на меня навалилась тяжесть, и я едва не задохнулась. Я застонала, не в силах перевести дыхание от испуга и боли.
– Что вы выиграете, если удерете, мисс? Вот упрямая башка! Если вы будете упорствовать, мне придется связать вас!
Я узнала голос Лиама. Он прижимал мои плечи к земле.
– Пустите!
– Что мне сделать, чтобы вы поняли: мы не причиним вам зла, но пока вам нужно оставаться с нами? Я хочу забрать назад мой товар, а вы знаете дом. Вы поможете мне, а потом я доставлю вас туда, куда вы скажете. Это ясно? Честная сделка, разве нет?
– Я не хочу возвращаться в поместье! – жалобно пробормотала я, внутренне содрогаясь от ужаса. – Я не могу… Меня арестуют! Они меня…
– Да что вы такого натворили? Испортили портрет Даннинга?
Я разрыдалась.
– Я… О Господи! Я убила его! Я убила этого грязного развратника! Зарезала его, как свинью!
– Вы его убили? Убили лорда Даннинга? Боже милостивый!
Неподдельное изумление в его голосе придало мне уверенности.
– Да, и я убью снова, если кто-то надумает меня оскорбить! Это понятно?
Ветер свистел в кронах деревьев, что-то шептал нарождающимся листочкам. Лиам отстранился, освобождая меня от тяжести своего тела, однако рук моих он так и не выпустил.
– Вам не придется, даю вам слово, – тихо сказал он вполне серьезным тоном.
– Вам, возможно, я и поверю, но остальные…
– Моего брата Колина вам бояться нечего. Остальные подчиняются мне. И все знают, что ждет ослушника.
Его дыхание согревало мне лицо. Закрыв глаза, я выразила свое согласие долгим вздохом. Я вынуждена была передать свою судьбу в руки этого невежи. Но что я могла поделать? Торговаться, потому что на кону была моя жизнь! Ну конечно! Торговаться, получить хоть какие-то гарантии. Но как? Если я вернусь в поместье, Уинстон прикажет схватить меня и без лишних слов повесит. Если же я соглашусь на условия хайлендера, он точно так же сможет выдать меня властям или сделать со мной все, что ему захочется. Я осознала, что оказалась в безвыходном положении. Однако нужно было выбирать.
– Мне хотелось бы вам помочь, но я не могу. Я не желаю возвращаться в поместье.
– Понимаю. Я не стану вас заставлять, но вы хорошо знаете дом и окрестности и наверняка сумеете подробно описать их. Вы могли бы указать места, где, вероятнее всего, они спрятали несколько ящиков с оружием?
– Но я понятия не имею…
– Подумайте, мисс! Это для меня очень важно.
– Я не знаю! – вспылила я и попыталась вырваться. Какая мне разница, что для него важно!
Лиам привстал на коленях и сел на пятки.
– Что вы станете делать, если я откажусь помогать вам? – с вызовом спросила я.
Он ответил не сразу, оставив себе минуту на размышление.
– Заставить вас я не смогу. Я отвезу вас туда, куда пожелаете.
– Почему? – растерялась я.
– Потому что…
Но продолжения не последовало – к нам приближался Колин.
– Они вернулись, – сообщил он, задыхаясь от быстрого бега. – Мы ранили двоих, но Роди Рой ранен. Что нам теперь делать?
– Как он себя чувствует?
– Ну, что я могу сказать… Точно не знаю. Он никого к себе не подпускает. Ты же знаешь, какой он упрямый.
Лиам грубо выругался.
– Проклятье, значит, рана серьезная! Я этого старого ворчуна знаю! Едем к ближайшему крестьянскому двору и попросим хозяев, чтобы ему сделали перевязку. А потом решим, как быть дальше.
Он сжал мою руку и дернул вверх, чтобы помочь мне подняться. Плечо снова заболело, но я сдержала стон и послушно последовала за ними через лес. Остальные члены банды дожидались нас на дороге. Правда, один лежал на траве и ругался так страшно, что было ясно – ему приходится терпеть жуткую боль. Не отдавая себе отчета, я направилась к нему, однако Колин сдержал мой порыв.
– Но ведь он ранен! – запальчиво возразила я.
– Потому-то и держитесь от него подальше! Вы не знаете Роди! Когда у него что-то болит, он становится злым, как собака. Раскроит череп любому, кто попытается к нему подойти. Тем более вы англичанка… Вас он вообще на фарш изрубит!
Я посмотрела на него с вызовом.
– Никакая я не англичанка! Чтобы вы знали, я католичка и хожу к мессе! Вы что-то имеете против католиков?
– Конечно нет! Мы сами паписты!
Я посмотрела на раненого, который извивался, словно пришпиленная к деревяшке бабочка, и сердито спросила:
– Значит, вы, как добрые христиане, оставите своего товарища истекать кровью?
Он посмотрел на меня, открыл рот, чтобы что-то ответить, но тут же закрыл его.
– Мы не оставим его «истекать кровью», как вы говорите, – резко заявил Колин. – Он поедет с нами туда, где мы сможем найти все, что понадобится, и сам о себе позаботится. Никто не рискует подходить к этому старому черту, когда он ранен, да и вам не советую.
Пребывая в некотором замешательстве, я обвела взглядом его товарищей. Все смотрели на пожилого вояку, стонущего от боли, но никто из них не решался приблизиться к нему. Статью и силой эти хайлендеры, конечно, не могли сравниться с Лиамом или Колином, но и слабаками их назвать я бы не решилась. Если уж они сами не рискуют вмешиваться, то и я не стану! В этой ситуации наилучшее решение заключалось в том, чтобы позволить старому Роди лично позаботиться о своей печальной участи.
Подошел Лиам, который вел в поводу Бонни и своего коня, и это положило конец нашему с Колином разговору. Его товарищ привел остальных лошадей. Мы вскочили в седла, но на этот раз мне не пришлось ни с кем делить мою Бонни. Мы подождали, пока Роди, ругаясь на чем свет стоит, взберется на лошадь, и отправились в путь.
Внезапно я почувствовала, что моя тонкая шаль совсем не защищает меня от ночного холода. Со всех сторон я была окружена незнакомыми людьми. «Что ж, пожалуйся, скажи, что замерзла!» – мысленно усмехнулась я. Впрочем, кто сказал, что я должна перестать заботиться о своей судьбе, пусть даже мне и довелось оказаться в руках отъявленных разбойников? Самочувствие мое ухудшалось с каждой минутой. Мне вдруг даже захотелось есть. Хотя чему удивляться – все, что я съела на ужин, осталось там, в спальне у Даннинга…
Мы ехали рысью в полном молчании, которое, как ни странно, меня раздражало. Через какое-то время я рискнула спросить у моего похитителя, чем он зарабатывает на жизнь. Мне было все равно, о чем говорить, лишь бы говорить.
– Выходит, вы контрабандисты?
– Приходится зарабатывать и этим. Жить-то надо.
– А чем вы торгуете?
Он оглянулся на своих людей, потом снова стал смотреть перед собой. Его губы тронула улыбка.
– Чем торгую? Вам это правда интересно?
– М-м-м… Пожалуй, да. Мне не нравится путешествовать с людьми, о которых я совсем ничего не знаю. Поэтому мне бы хотелось узнать вас получше.
– Ладно. Обычно мы торгуем оружием – французскими пистолетами, мушкетами и испанскими мечами, а еще – всем, что можно раздобыть на континенте. Главе клана везем книги, женщинам – разные безделушки. Кстати, ими мы обычно прикрываем оружие от досужих глаз. В общем, стараемся никого не обидеть.
– Это опасное занятие, разве не так?
– Скажите мне, какое дело неопасное, и я им займусь.
Он посмотрел на меня, склонив голову набок, и быстро отвел глаза. Ветер трепал несколько прядей, выбившихся из-под ленты, и они время от времени падали ему на глаза, однако не похоже, чтобы ему это мешало.
– Вы не англичанка, у вас не местный выговор.
– Я ирландка.
– Хм… Я так и думал. А что вам известно о Хайленде, мисс ирландка?
– Боюсь, мало.
– А о людях, которые там живут?
Я смутилась и опустила глаза.
«Вот о вас, господа хайлендеры, я слышала много разного, но очень мало – лестного», – подумалось мне.
– Это не важно, – насмешливо произнес он, видя, что я не тороплюсь с ответом. – Я прекрасно знаю, что болтают о нас люди.
Ветер словно нарочно подул с новой силой. Пропитанная кровью рубашка прилипла к телу, отчего мне стало еще холоднее. Но, кроме шали, у меня больше не было никакой одежды. Хайлендер пустил лошадь рысью, и мне не оставалось ничего, кроме как последовать его примеру, хотя все ушибы и синяки на ногах ужасно болели. Тем не менее я понимала, что не могу позволить себе раскиснуть. Очень скоро мы наверняка найдем место, где можно поспать в тепле. По крайней мере я на это надеялась.
Мы ехали еще довольно долго, прежде чем впереди показался затерянный в долине крестьянский дом с темными окнами. При виде него я ужасно обрадовалась – у меня уже зубы стучали от холода и все тело ужасно болело. Конечно, это был не постоялый двор, как я ожидала, но сейчас было не до капризов.
– Мы побудем здесь, пока Роди перевяжет себе раны, – сказал мне Лиам.
– Как, мы не останемся на ночь? И где же мы будем спать?
Эта ночная поездка совершенно измотала меня. Я уже тосковала по моей крошечной комнате и теплой постели, не говоря о вкуснейшем бараньем рагу нашей кухарки Бекки. Но что жалеть о несбыточном?
– Еще не время спать, до рассвета нужно забрать товар. Потом будет поздно – в усадьбу придет подкрепление. Я вложил в товар слишком много денег, чтобы вот так легко его бросить. Конечно, если все пройдет гладко, мы успеем поспать. Но не раньше, чем сделаем свое дело.
Колин постучал в дверь. Через минуту в щель высунулось худое длинное лицо хозяина дома. Колин что-то сказал ему, указывая пальцем на раненого, который остался сидеть на лошади и, казалось, даже задремал, опустив голову на грудь. Крестьянин посмотрел на нас с подозрением и что-то ответил Колину. Я заметила, что мои спутники достали свои пистолеты и теперь делали вид, будто чистят их, но так, чтобы крестьянин это видел. Их действия возымели эффект: крестьянин распахнул дверь. Колин хлопнул Роди по ляжке, и тот взревел от боли. Придя в себя, старик спешился и, горбясь, проследовал за Колином в дом. При этом он морщился и прижимал плед к боку.
Я поплотнее закуталась в шаль. Стоял жуткий холод, и я промерзла до костей. Но эти мужчины в юбках либо его не ощущали, либо им было совершенно наплевать на меня.
– Нам нельзя побыть здесь, чтобы хоть немного согреться? – едва шевеля посиневшими губами, осмелилась спросить я.
Лиам посмотрел на меня с удивлением, потом окинул взглядом мою жалкую одежонку.
– Замерзли?
– А вы разве нет?
– Ждите здесь. Я попрошу Колина, чтобы он нашел вам что-то теплое.
Вернулся он минуты через три. Его люди сошли с лошадей и легли прямо на влажную траву, чтобы скоротать время, пока Роди перевяжет свою рану. Лиам принялся проверять упряжь на наших лошадях, которых он седлал в спешке.
Я наблюдала, как он затягивает ремни. Кухарка Бекки рассказывала, что все хайлендеры – необразованные дикари и грубияны, причем волосатые, грязные и вонючие. Они убивают мужчин, насилуют женщин и живьем пожирают детей. Хотя, надо признать, то же самое можно было сказать о лорде Даннинге, причем с бо́льшим основанием, чем об этом человеке. И все же его внушительный рост вселял страх, и наверняка лучше было оказаться его союзником, чем врагом…
– Как вас зовут, женщина? – спросил он, подойдя ко мне.
– Э… Кейтлин, – ответила я, пока он проверял сбрую моей лошади. – Кейтлин Данн.
Он чуть сильнее подтянул ремень, и я, покачнувшись в седле, невольно ухватилась за его плечо, чтобы не упасть. Он поднял голову и улыбнулся.
– Я не хотел, Кейтлин.
Мгновение – и вернулся Колин. Он был один. По выражению его лица я поняла, что дела плохи.
– Не думаю, что Роди сможет ехать дальше, – мрачно произнес он.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Лиам.
– У него большая рана на правом боку. И очень глубокая.
– У него бывали раны и похуже…
– Но не такие, как эта, – оборвал его Колин. – Он…
Колин быстро посмотрел на меня и покачал головой. Лиам вздохнул и пошел в дом.
– Он серьезно ранен? – спросила я робко.
– Боюсь, он не выкарабкается.
– О, если бы вы тогда разрешили мне перевязать его!
Колин саркастически хмыкнул. Он смерил меня взглядом и язвительно произнес:
– И вы бы смогли заправить ему обратно в живот добрую половину внутренностей?
– Господи Боже…
– Да. Проклятым sassannachs это с рук не сойдет! Мы отплатим им по нашим законам!
По его телу пробежала дрожь. Потом, словно вспомнив о чем-то, он протянул мне тяжелую серую куртку, которую держал под мышкой. И тут взгляд его упал на пятна крови на моей сорочке и корсаже. Я вырвала куртку у него из рук и набросила себе на плечи, торопясь скрыть следы моего ужасного злодеяния.
– Что это у вас?
Я спрыгнула с лошади и быстро направилась к скамейке под деревом. Колин в три шага нагнал меня и резким движением повернул к себе лицом. Распахнув на мне куртку, он с изумлением уставился на мой корсаж.
– Это кровь? – спросил он бесцветным голосом.
Я попыталась вырваться, но он держал крепко.
– Это кровь? – повторил он свой вопрос, однако на этот раз уже более жестко.
– Я не обязана отчитываться перед вами.
Мой ответ его не устроил, поэтому он прикоснулся к моей сорочке, а потом понюхал пальцы.
– Чертовщина какая-то! Где вы получили рану?
– Со мной все в порядке. Могло быть и хуже…
– А как же эта кровь?
– Это… Я…
– Лиам вас ранил?
Голос его прозвучал хрипло. Он схватил меня за плечо, отчего боль в нем усилилась, и я вскрикнула.
– Простите! – воскликнул он и отпустил меня.
Взгляд его стал настойчивее.
– Это сделал Лиам?
– Нет. Ваш брат ни при чем. И это не моя кровь.
– Чья же тогда?
– Одного мерзавца, – ответила я.
Он какое-то время смотрел на меня так, словно не понял, что я сказала. Потом на лице его отразился испуг. Непонятно, что до такой степени его ужаснуло – то, что я способна убить человека, или то, что могло заставить меня это сделать. Однако узнать это мне не довелось, потому что вернулся Лиам, бледный как смерть. Он прислонился спиной к каменной стене, запустил руку в волосы и задумался.
– Попроси остальных вырыть могилу, – неожиданно обратился он к Колину. – Мы сами его похороним. Больше мы ничего не сможем для него сделать.
Час спустя Роди отдал Богу душу и был похоронен на краю леса. Преклонив колено, Лиам прочел короткую молитву, перекрестился и встал. Помолчав немного, он взял меч покойного, что-то над ним пробормотал, опустил клинок и сунул его в свои пустые ножны. Крестьянам заплатили за «беспокойство», и мы снова взобрались на лошадей.
Колин передал Лиаму пистолет, и тот поспешил зарядить его и сунуть за пояс. Жаждущие мести хайлендеры повернули назад, к поместью. Теперь им еще сильнее, чем прежде, хотелось вернуть «похищенный» товар. А я понимала, что мне придется участвовать в этой истории вопреки моей воле. Что ж, может, это судьба? Что сделано, то сделано…
Я закрыла глаза и вспомнила поросячье лицо лорда Даннинга, каким оно было за несколько секунд до рокового удара. От осознания того, какое страшное преступление я совершила, меня затошнило. Пришлось сделать глубокий вдох, чтобы подавить тошноту. Я убила человека. Если бы я целилась в сердце, то наверняка бы не преуспела. У этого человека сердца не было от рождения.
Мысли мои обратились к леди Кэтрин. Мне было очень жаль ее, выходило, что я предала свою госпожу. Если не считать тети Нелли, она была первой женщиной, которая относилась ко мне по-матерински. Я посмотрела на небо, ввысь, где сверкали звезды. «Мамочка! Если бы ты не ушла так рано, я не оказалась бы сегодня тут! Но я знаю, вы с маленькой Мирной оберегаете меня. Укажите мне путь, это очень нужно! Увы, папа ничем не может помочь. С Божьей помощью только вы это сумеете!»
Я тихонько смахнула со щеки слезу и шмыгнула носом.
– Держите, вам сразу полегчает.
Я вздрогнула. Колин протянул мне кожаную флягу, и я взяла ее. Я отпила большой глоток и чуть не задохнулась. Виски обожгло мне горло, но очень скоро приятное успокаивающее тепло окутало мое тело и убаюкало душу.
– Я… Я думала, это вода, – сказала я, вытерев набежавшие на глаза слезы.
– Простите, мисс.
– Ничего страшного.
Я украдкой посмотрела на него. Он ехал, уставившись на луку седла, и вид у него был виноватый – как у мальчишки, который нашалил и теперь ожидает нагоняя. Я вернула ему флягу и поблагодарила за виски. Остальные всадники пришли в движение, и я, пленница своей судьбы, последовала за ними. Братья ехали по обе стороны от меня.
– Мы никогда не причиняем вреда женщинам, даже sassannachs, – после паузы сказал Колин.
– Не надо оправдываться. Вы хотите вернуть ваше оружие. Я хочу… хочу вернуть свою свободу.
– И вы ее получите, как мы и договорились. Я всегда держу слово, – сказал Лиам.
Колин все время поглядывал на меня, в то время как его брат снова утонул в своих мыслях.
– Вы давно в Шотландии? Я позабыл ваше имя…
– Кейтлин. По-моему, я вам не представлялась. Мы – мой отец, два брата и я – уехали из Белфаста почти два года назад.
– А ваша матушка?
Неужели такое возможно? Я собираюсь рассказать историю своей жизни этому незнакомцу! Странно, но мне этого хотелось. С тех пор как я попала в поместье Даннингов, никто, кроме леди Кэтрин, не интересовался моей жизнью.
– Она умерла, произведя на свет мою сестренку Мирну. Но девочка умерла через два дня, упокой Господи их души! – сказала я, глядя на небо. – Мне тогда было всего семь. Вырастила меня моя тетя Нелли, старшая папина сестра. Бедная тетушка Нелли! – вздохнула я. – Ей со мной пришлось нелегко. Я не отставала ни на шаг от брата Патрика, ввязывалась с ним во все проказы и приходила домой в грязном, изорванном платье. Она грозила, что станет одевать меня мальчиком. Я была бы счастлива, осуществи она свою угрозу, но никогда ей в этом не признавалась. Не так уж легко лазать по деревьям и карабкаться на стены в платье! Я завидовала моим братьям, завидовала, что они – мальчики.
– Девушка из вас вышла славная… А где ваши братья теперь?
– В Эдинбурге, с отцом. Мой отец – ювелир. Дома, в Белфасте, у него была своя мастерская. Он очень одаренный мастер. Дело его процветало, клиенты хорошо платили за работу. Но отец был католик, и, когда начались гонения, поток клиентов стал иссякать. Ему пришлось закрыть магазин, потому что он уже не мог платить арендную плату. Иногда ему удавалось получить заказ, но денег на семью все равно не хватало. И я на него за это не сержусь. Он отказался переходить в англиканство, моя мать перед смертью заставила его поклясться, что он этого не сделает. Она бы предпочла гореть в аду, чем видеть, как он предает веру отцов. Поэтому нам пришлось перебраться в Шотландию. Здесь быть католиком – не преступление. По крайней мере мне так кажется.
– Пока еще нет, – тихо произнес Колин. – Но как вы оказались в поместье Даннингов?
– Отец отвез меня туда через несколько недель после нашего приезда в Эдинбург, – мрачно ответила я. – Он нашел работу в маленькой ювелирной мастерской мистера Кармайкла. Хозяин платит ему сущие гроши. Отец снимает каморку в квартале Когейт. Лорд Даннинг, один из постоянных клиентов Кармайкла, как раз разыскивал компаньонку для своей больной супруги, которая бы умела читать. Отец предложил на это место меня. Он сказал, что там мне будет удобнее и сытнее и что я смогу научиться хорошим манерам. И, конечно, что ко мне будут хорошо относиться, – закончила я не без сарказма.
– И в этом своем последнем предположении он ошибся, как я понял, – подал голос Лиам.
Я вздрогнула. Оказывается, он не упустил ни слова из моего рассказа. Печально посмотрев на меня, он продолжал:
– И ваш отец не интересуется, как вам живется? Да ни один отец, которому дорога́ его дочь, не оставил бы ее в таком месте! В Эдинбурге все знают, что представляет собой лорд Даннинг. Неужели ваш батюшка верит, что все украшения, которые лорд заказывает, предназначены единственно для его супруги? Как бы не так!
– Во что верит мой отец, а во что – нет, не вашего ума дело, хочу заметить. Он желал мне добра…
Я опустила глаза и почувствовала, как лицо заливает краска стыда. Вот уже целый год я не получала от отца известий. И это было моим большим горем. В дни отчаяния я говорила себе, что он просто скинул с плеч бремя, которым обещало стать воспитание семнадцатилетней девушки. Потом я пыталась убедить себя, что у него не было выбора, ведь он лишился супруги. Тетушка Нелли осталась в Ирландии. Она так и не решилась покинуть родину, священную для нее землю, населенную феями, шаловливыми крошками-домовыми и племенем богини Дану. В глубине души я очень сердилась на отца. Честно говоря, я чувствовала себя покинутой, преданной родным человеком. Однако Лиаму знать это было необязательно.
– То, что я увидел сегодня вечером, мисс Кейтлин, случилось впервые? Я говорю о пощечине.
Я промолчала.
– Выходит, если я правильно понял, вы убили этого человека за то, что он в первый раз вас ударил?
– Я не обязана исповедоваться перед кем бы то ни было. В особенности перед вами!
Колин вздрогнул так, словно его ужалила оса.
– Вы убили лорда Даннинга? – воскликнул он.
Я натянула поводья, принуждая Бонни остановиться, и повернулась так, чтобы видеть его лицо.
– Да, я его убила! – вскричала я. – Видите эту кровь? Вы уже ее видели, такое трудно не заметить! Кровь этой грязной свиньи! Ну, что скажете? Не думаю, что вас это должно шокировать. Для вас, хайлендеров, зарезать человека – приятное развлечение, не больше!
Братья переглянулись и пожали плечами. Остальные тоже остановились и смотрели на меня с изумлением. Я стиснула зубы, чтобы не заплакать, и собралась повернуть коня. В конце концов, они справятся и без меня. Я же достигла предела нервного напряжения. Я остро нуждалась в хорошей еде и теплой постели. Мне не хотелось ни перед кем оправдываться, а еще меньше – рассказывать эту отвратительную историю с убийством незнакомым людям. Мне так хотелось забыть о ней…
Лиам схватил Бонни за повод. Он молча смотрел на меня, и взгляд этот был таким странным, что мое замешательство только усилилось. Потом он медленно разжал пальцы и обратился ко мне очень серьезным тоном:
– Клянусь, вам не уехать далеко в этой части страны, особенно если по вашим следам пустят солдат.
Я колебалась. Затем по очереди посмотрела братьям в лицо и подумала: «Разумеется, он был прав, но, с другой стороны, кто может гарантировать, что эти люди защитят меня, если понадобится? И будут ли они придерживаться нашего уговора?» Лошади фыркали и всячески выказывали свое нетерпение. Из всех зол мне нужно было выбрать наименьшее. По крайней мере мне хотелось верить, что оно окажется наименьшим. И я пустила Бонни вперед по дороге.
Больше не было произнесено ни слова. Колин временами поглядывал в мою сторону, Лиам же не сводил глаз с дороги. Что касается меня, то я закрыла глаза и позволила Бонни самой выбирать путь. Еще несколько километров мы проехали в полном молчании. Чтобы успокоиться, я сунула руку в карман юбки. В ней были все мои пожитки. Я ощупала каждый предмет, мысленно составляя перечень своих «богатств». Их было так мало, что все уместилось в носовом платке – кусочек мыла, вышитая тетушкой Нелли салфетка, крошечный несессер со швейными принадлежностями в мешочке из шевровой кожи, старый черепаховый гребень с несколькими выломанными зубьями, потрепанная веточка боярышника, чтобы отгонять злых духов. В действенности последней я уже давно сомневалась… Еще там лежала мамина брошь. Я погладила ее пальцем. Я знала все изгибы этого великолепного дракона, персонажа кельтской мифологии, сплетенного из тонкой серебряной проволоки. Отец сделал ее сам и подарил матери в день свадьбы. Когда мама умерла, он отдал брошь мне. Это было единственное, что мне осталось в память о ней, единственное мое сокровище.
Размеренный бег лошади укачал меня. Я почувствовала, как мною овладевает странная вялость. Ритмичный стук копыт по дороге отдавался у меня в голове, словно монотонное протяжное пение. Глаза мои закрывались сами собой, веки отяжелели от усталости. И вдруг, как раз в тот момент, когда я соскользнула в сладкое оцепенение, кто-то схватил меня за руку, отчего я вздрогнула.
– Приехали, – сказал Лиам.
За деревьями виднелись очертания злосчастного дома Даннингов. Почти во всех окнах горел свет. К этому времени тело лорда уже наверняка обнаружили. У меня по спине пробежал холодок.
– Я ни за что не смогу туда вернуться, – жалобно прошептала я. – Вы говорили, что…
– Вам не придется возвращаться, Кейтлин. Просто попробуйте вспомнить, куда слуги Даннинга могли поместить наш товар.
Я настолько разволновалась, что не могла собраться с мыслями. С трудом сосредоточившись, я размышляла над тем, где же в поместье можно спрятать ящики с оружием.
– В подвале или в винном погребе… Поместье огромное, и потайных мест в нем предостаточно. Я не знаю… Хотя… погодите, есть подземный ход, который ведет из дома в часовню. Его построили во времена гонений на католических священников, Бекки мне рассказывала. Слугам ходить туда запрещено, но Руперт, естественно, является исключением. В этом подземном ходе Даннинг хранит свои ценности.
– И вы не знаете, как туда попасть?
– Знаю, конечно! Под алтарем есть специальный люк с крышкой. Я его видела, но не решилась открыть.
– А как попасть в подвал?
– Рядом с той дверью во двор, через которую мы вышли из дома, находится кухня. А из нее в холл ведет коридор. В этом коридоре справа находится маленькая дверца, как раз напротив чуланчика под лестницей. Это и есть дверь в погреб. Как попасть в винный погреб, вы и сами знаете.
Лиам улыбнулся.
– Как-нибудь разберусь.
– Значит, мне можно уехать?
– И куда вы отправитесь? Я же дал слово, что отвезу вас туда, куда вы пожелаете. Туда, где вы будете в безопасности.
– Но когда?
– Чуть позже. А пока мне нужно решить…
Он осмотрелся и поморщился. Очевидно, его что-то серьезно беспокоило.
– Что вам нужно решить?
– Хм… Нужно решить маленькую проблемку.
– Какую?
– Что делать с вами.
– А при чем тут я?
Я снова заволновалась. Чем это вдруг я стала ему мешать? И как такие, как он, обычно выходят из подобных затруднений? Я рассказала ему о тайниках лорда Даннинга все, что знала, поэтому теперь он мог избавиться от меня. Лиам угадал причину моей тревоги и рассудил, что в данной ситуации лучше объясниться.
– Не хочу оставлять вас одну, это слишком опасно. Однако мне понадобятся все мои люди. Вы меня понимаете?
– Хотите, чтобы я пошла с вами? – спросила я, внутренне содрогнувшись от ужаса. – Ни за что! Я могу остаться здесь и подождать.
Он посмотрел на меня с сомнением. Я понимала, что его людям уже наскучило ждать и они начинают нервничать. И все же он явно был встревожен больше остальных.
– Полагаете, с вами ничего не случится?
– Конечно нет!
Хотя сама я не слишком в это верила. В лесу было темно и страшно, он был полон странных звуков, которые способны издавать лишь существа из мира эльфов. Однако говорить этому здоровяку о том, что я боюсь сказочных героев, которыми меня пугала моя тетушка Нелли, я не собиралась.
– Ладно! Ждите нас возле этого камня. И спрячьте лошадь в кусты, чтобы с дороги ее не было видно. Я за вами вернусь.
– А если не вернетесь?
Мне вдруг стало страшно при мысли, что я могу остаться здесь совсем одна.
– Я вернусь. Или за вами приедет Колин.
Я стала ждать. Время тянулось бесконечно долго. Было очень темно, поэтому я не решалась сдвинуться с места. Я закрыла глаза и попыталась расслабиться и уснуть, но теперь сон бежал от меня, как от чумы. Внезапно послышался шорох, потом ругань. Решив, что это вернулся Лиам, я выскочила из укрытия и нос к носу столкнулась с солдатом из поместья. Мы вместе заорали от испуга. Однако он спохватился раньше, чем я, и, схватив меня за руку, толкнул вперед. От него несло спиртным. Удостоверившись, что я одна, он вздохнул с явным облегчением.
– У меня приказ обыскать окрестности поместья и привести к хозяину любого, кого найду. Вот с ним и будете объясняться. Приказ есть приказ!
Внезапно лицо его прояснилось.
– Черт меня побери, если это не та хорошенькая горничная! Вот сынок лорда обрадуется! Он вас ищет по всему поместью!
– Нет, вы ошиблись! – пискнула я и попыталась вырваться. – Я не…
– Ну-ну! Если вы – не она, то я – король Георг! Хватит с меня того, что подняли с постели посреди ночи и отправили слоняться по округе, хотя я свое уже отдежурил!
– Ничего страшного, сейчас отоспишься вволю! – раздался голос рядом с нами.
Глухой звук удара – и солдат, ослабив хватку, повалился мешком мне под ноги. Я хотела было закричать, но кто-то прикрыл мне рот рукой.
– Tuch! Ни слова! – прошептал голос. – Это я, Колин. Лиам прислал меня присмотреть за вами. И, как я вижу, был прав.
Он оттащил оглушенного солдата в кусты, взял меня за руку и повел в лес, туда, где нас точно нельзя было бы увидеть с дороги. Я испугалась и попыталась вырваться. Он наверняка вернулся, чтобы забрать меня, отвести в поместье и там обменять на товар! Так я и знала! Знала, что этим людям нельзя доверять!
– Кейтлин, не упрямьтесь!
– Я не хочу назад, в поместье! Все вы – мерзавцы и обманщики!
Он схватил меня за плечи и потряс, вынуждая замолчать.
– Никто вас не заставляет возвращаться в поместье.
– Куда же мы идем?
– Я пришел проверить, что с вами все в порядке.
Я ненадолго лишилась дара речи.
– Простите меня, я… – И я запнулась.
– Вы испугались, бывает. Обычное дело. И нечего стесняться. Можете поплакать, если вам от этого станет легче.
Сердце мое все еще беспокойно стучало. Я прижалась к его широкой груди и разрыдалась. Он ласково гладил меня по волосам, шептал утешительные слова на языке моей родины. Прикосновения его становились все нежнее. И это подействовало на меня так же, как в свое время на Бонни, – я успокоилась.
– Вам надо поспать, моя красавица.
В ответ на это я только всхлипнула.
– Кейтлин…
– Я хочу есть, – сообщила я.
Он засмеялся, отчего грудь его заходила ходуном у меня под щекой.
– Значит, все не так уж плохо! Как только остальные вернутся, я найду вам что-нибудь перекусить.
– А где они сейчас?
– Не знаю. Мы как раз шли к часовне, когда Лиам приказал мне вернуться и побыть с вами.
– Мне жаль, вы наверняка предпочли бы…
– Если хотите знать правду, то я обрадовался.
Я почувствовала, как он обнимает меня и прижимает к себе. Он легонько поцеловал меня в лоб. Я начинала понимать, к чему он клонит, и решила, что будет правильнее как можно скорее прояснить ситуацию. Поэтому я достаточно рьяно оттолкнула его. Мне не хотелось, чтобы ко мне прикасался мужчина.
– Простите, я не хотел…
– Неужели?
– Клянусь вам!
– Правда?
– Ну да, хотя…
– Конечно, «хотя»! Что может помешать вам воспользоваться беззащитностью женщины, которая, как вам прекрасно известно, даже не может позвать на помощь из страха, ибо в противном случае угодит прямиком на виселицу!
Он потер лоб. Мои слова его озадачили.
– Я мог бы. Но я этого не сделаю.
– Почему же?
– Потому что я честный человек.
Неужели у этих людей еще существуют такие понятия, как честь? Я с трудом подавила истерический смешок. Не хватало только разозлить его и тем самым подтолкнуть к действию…
– Колин, не думайте, что я…
Он ждал продолжения.
– Я не…
– Не?..
– В общем… даже если я простая служанка, я не… Не ждите от меня другой благодарности, кроме той, что идет прямо от сердца.
– Я знаю, – коротко ответил он.
– Что вы знаете?
– Что вы не… Я хочу сказать, что вы не согласитесь…
– Вот и славно! Мне бы хотелось, чтобы это было ясно.
– Это и так ясно. И никогда мне яснее никто не объяснял! И если бы все было по-другому, вы бы уже предложили нам свои… услуги в обмен на жизнь.
И он расхохотался. Сначала его слова показались мне обидными, но уже в следующее мгновение я тоже прыснула. Мы оба повалились на мох, покрытый ковром из сосновых иголок. Тонкий аромат влажных листьев и перегноя опьянил меня. Он протянул руку и прикоснулся ко мне. Я больше не пыталась отстраниться. Он обнял меня за плечи, делясь своим теплом, и я прижалась к нему, спряталась к нему «под крыло». Было слышно, как рядом что-то жует Бонни. Я закрыла глаза. Не знаю почему, но я верила этому мужчине и его брату. Наверное, все дело было в том, что я нуждалась в людях, которым могла бы довериться. Мне стало хорошо, и веки мои наконец сомкнулись. Я позволила усталости овладеть мною, сковать каждую частичку моего истерзанного тела.
Чья-то рука встряхнула меня, вырвав из дремы. Я заморгала.
– Просыпайтесь, пора!
– Что случилось?
Но мне не стали ничего объяснять. Рука помогла мне встать. Перед глазами промелькнули картинки прошедшего дня: лорд Даннинг лежит в луже крови, хайлендер тащит меня к кухне, кучка дикарей зарывает под деревом своего умершего товарища, читая ему libera. И Колин, который меня утешает…
Я попыталась поспеть за ним, но мои ноги слушались плохо.
– Колин, не так быстро, я не поспеваю!
– Полезайте мне на спину!
Он присел, и я, не ожидая этого, натолкнулась на него.
– Полезайте, да поскорее!
Внезапно раздался звук выстрела, и я вздрогнула. Не заставляя просить себя дважды, я забралась к нему на спину и обняла руками за шею. Но куда он идет? Неужели дело обернулось плохо?
– Куда мы теперь?
– Потом! Наши столкнулись с солдатами!
– Столкнулись? Но как?
– Потом, Кейтлин, потом!
Я услышала сзади крик. Я крепче обняла Колина, вцепилась пальцами в его рубашку. Он прошел еще несколько метров, и мы приблизились к дороге. Там никого не было.
– А где же….
Он прижал палец к моим губам, призывая к молчанию, и я подчинилась. В лесу стало тихо. Я слышала свистящее дыхание Колина и свое собственное. Но куда подевались остальные?
– Будем ждать тут. Думаю, недолго, – шепнул он мне на ухо.
Потянулись минуты. А вдруг с Лиамом что-то случилось? Тревога, которую я неожиданно для себя почувствовала, удивила меня саму. Неужели я озабочена судьбой дикаря, который похитил меня и… Хотя нет, ведь он попытался помочь мне выбраться из скверной истории! Но зачем бы такому человеку мне помогать? Из чистого великодушия? В это мгновение раздался резкий свист.
– Вот и они! – сказал Колин и выпрямился.
Я услышала стук копыт, потом снова свист. Несколько всадников выехали на участок дороги, ярко освещенный луной. Я очень обрадовалась, увидев Бонни, которая следовала за ними рысью. Колин подтолкнул меня вперед, помог взобраться в седло, как только лошадь поравнялась со мной. Одного взгляда на улыбающегося Лиама было достаточно, чтобы понять – предпринятый им маленький поход завершился успешно. Колин сел на мою лошадь и, обняв меня за талию, прижал к себе. Вес двух наездников пришелся Бонни не по вкусу, и она недовольно заржала, однако подчинилась приказу и побежала вперед.
– Теперь можете спокойно поспать, я вас удержу. Сегодня ночью с вами больше не случится ничего плохого, я об этом позабочусь, моя красавица. Мы едем домой.
– Домой? Но я думала, что…
– Tuch! Спите!
Я открыла один глаз. Было по-прежнему темно. Рядом потрескивал костер, освещая гранитную стену прямо передо мной. На стене танцевали тени. Они двигались медленно и томно, то растворяясь друг в друге, то вообще исчезая. Я с трудом вспомнила, как меня сняли с седла и уложили на землю. Открыв глаза, я встретилась взглядом с Колином. Ласковым шепотом он приказал мне спать. Успокоенная, я снова заснула. Я повернула голову и посмотрела туда, откуда слышалось тихое посапывание. Рядом со мной, прямо на земле, подогнув ногу и накрыв голову пледом, спал Колин. Рука его лежала на моем одеяле. Мне почему-то подумалось, что таким образом он отметил «свою территорию».
Чуть поодаль, под деревом, спиной к нам сидел мужчина. Должно быть, это был часовой. Я ощутила сладковатый, пикантный запах табака. Он напомнил мне детство: часто после долгого рабочего дня и сытной трапезы отец садился у камина и закуривал костяную трубку. Над головой у дозорного возникло маленькое облачко дыма и тут же рассеялось в тумане, окружавшем нас своим белесым ореолом.
Спящие ворчали и что-то шептали во сне. Потом рядом со мной послышался скрип. Я повернула голову и увидела Лиама. Он сидел, прислонившись спиной к камню. Волосы его были растрепаны, щетина на подбородке отливала золотом. Он пристально смотрел на меня и рассеянно чертил на земле своим маленьким ножичком. Он ничего мне не сказал и продолжал смотреть на меня со странным выражением. Я приподнялась на локте. Все вокруг было тихо и спокойно. Он на несколько мгновений закрыл глаза, потом снова распахнул их. Мне вдруг показалось, что он глубоко опечален, однако заговорить я не решилась. Он вздохнул, медленно разогнул свое массивное тело и встал. Я подумала, что сейчас он заговорит со мной. Губы его приоткрылись, но с них не слетело ни слова. Он пошел прочь.
Сделала ли я что-то, что ему не понравилось? Или же он решил сделать со мной что-то гадкое? Я снова положила голову на одеяло. Загадочный тип… Во взгляде его было нечто непостижимое, таинственное. Темная сторона души этого человека очаровывала и привлекала меня. Но какое мне дело до его жизни? Я позволила себе снова погрузиться в сон. Я обязана ему и Колину своей относительной свободой. Завтра они отвезут меня на западное побережье Шотландии, как обещали. Я поблагодарю их и сяду на корабль, который доставит меня в Ирландию. И больше мы никогда не увидимся…
