Накануне в Риге, куда следователь Керсдорф, майор Вердер, доктор Гамин и г-н Франк Иохаузен вернулись в ночь с 15 на 16 апреля, произошли следующие события.

Еще за двенадцать часов до их возвращения по городу разнесся слух, что в трактире «Сломанный крест» совершено убийство. Стало известно также и то, что жертва преступления - банковский артельщик Пох.

Несчастного хорошо знали в городе. Его можно было ежедневно встретить на улице, когда с сумкой через плечо, держа под мышкой портфель, прикрепленный медной цепочкой к поясу, он шел по делам банка братьев Иохаузенов. Добрый и услужливый, со счастливым характером, всегда в хорошем расположении духа, всеми любимый и уважаемый, он имел лишь друзей - ни одного врага. Благодаря своему трудолюбию, примерному поведению, размеренному образу жизни и расположению, с которым к нему относились, он сделал кое-какие сбережения и после столь долгого ожидания должен был вот-вот жениться на Зинаиде Паренцовой. Его сбережения и сбережения жены могли обеспечить им счастливое будущее. Как раз через день нареченные супруги должны были предстать перед протестантским пастором, который благословил бы их брак. За этим последовало бы семейное торжество, на которое были приглашены коллеги Поха из других банков, чтобы повеселиться на их свадьбе. К тому же все были уверены, что братья Иохаузены почтут своим присутствием это торжество. Приготовления к нему были уже начаты, даже закончены... И вот Пох пал жертвой убийцы в каком-то трактире на одной из дорог Лифляндии!.. Известие это произвело потрясающее впечатление!

И, к сожалению, не удалось избежать, чтобы Зинаида узнала о случившемся внезапно, без подготовки, из газеты, которая опубликовала одно лишь сообщение без всяких подробностей!

Несчастную просто сразило это известие. Сначала соседи, потом г-жа Иохаузен выражали ей сочувствие и всячески поддерживали ее. Вряд ли бедная женщина придет в себя после такого жестокого удара!

Между тем если жертву опознали, то убийца оставался неизвестен. За два дня, 14-е и 15-е, пока выехавшими на место судебными властями велось расследование, в публику не просочилось на этот счет никаких сведений. Оставалось лишь ждать возвращения следователя и полицейских, да и они, возможно, не открыли еще злодея.

Что касается убийцы, кто бы он ни был, - он вызывал всеобщее омерзение. Самые строгие кары казались недостаточными за такое злодейство. Многие сожалели о времени, когда смертной казни предшествовали ужаснейшие пытки. Не следует забывать, что эта уголовная драма произошла в Прибалтийском крае, где, не говоря уже об отдаленных временах, еще совсем недавно правосудие прибегало к варварским приемам в отношении убийц. Сначала их жгли раскаленным докрасна железом, затем били плетьми, нанося тысячу, иногда до шести тысяч ударов, которые сыпались уже на труп. Некоторых заключенных замуровывали в стене, где они и умирали в муках голода. Если же от них хотели добиться каких-либо признаний, тогда их кормили исключительно солониной и соленой рыбой, не давая ни капли воды, - способ «допроса», который вырывал не одно признание.

В настоящее время нравы значительно смягчились, настолько, что если для политических преступников и сохранена смертная казнь, то для уголовных она заменена каторжными работами в сибирских копях и рудниках. Но такое наказание для убийцы из трактира «Сломанный крест» не могло удовлетворить население Риги.

Как сказано выше, уже были, даны распоряжения о перевозке праха убитого в город. Дело не в том, что требовалось произвести новое освидетельствование трупа в Риге, - доктор Гамин тщательно отметил в составленном им протоколе освидетельствования характер и форму раны, а также отпечаток защелки ножа по ее краям, - но г-н Франк Иохаузен пожелал, чтобы похороны состоялись в городе, причем все расходы из жалости и расположения к банковскому артельщику он всецело взял на себя.

Утром 16 апреля майор Вердер явился к своему начальнику полковнику Рагенову. Последний с нетерпением ожидал, чтобы майор доложил ему о ходе расследования, решив, если только обнаружен какой-нибудь след, пустить по нему своих лучших сыщиков. В дальнейшем будет видно, нужно ли ставить об этом в известность губернатора края. До получения более подробных сведений казалось, что здесь имело место самое заурядное уголовное преступление - убийство с целью грабежа.

Майор доложил полковнику Рагенову о всех подробностях дела: об обстоятельствах, при которых совершено убийство, о различных найденных полицией уликах, о результатах освидетельствования трупа доктором Гаминым.

- Вижу, - заметил полковник, - что ваши подозрения падают главным образом на неизвестного путешественника, проведшего ночь в корчме...

- Главным образом, господин полковник.

- А трактирщик Кроф не держал себя подозрительно во время следствия?..

- И нам, вполне естественно, приходило на ум, что убийцей может быть он, - ответил майор, - хотя в его прошлом и не к чему придраться. Однако после того, как мы обнаружили различные следы на подоконнике спальни незнакомца, который ушел из корчмы в такую рань, после того как в его комнате мы нашли кочергу, послужившую для взлома ставень, у нас не осталось больше сомнений в том, чьих это рук дело.

- И все же надо последить за этим Крофом...

- Само собой разумеется, господин полковник. Поэтому двое моих людей остались на страже в доме, а Крофу приказано находиться в распоряжении судебных властей.

- Итак, - настойчиво повторил полковник Рагенов, - вы не думаете приписать это убийство какому-нибудь злоумышленнику с большой дороги, который мог проникнуть в комнату своей жертвы?..

- Не могу утверждать решительно, - ответил майор, - но трудно допустить такую возможность, настолько догадки превращаются в уверенность при мысли о спутнике Поха.

- Вижу, что у вас составилось определенное мнение, майор...

- И мнение мое совпадает с мнением следователя Керсдорфа, доктора Гамина и господина Иохаузена... Заметьте, что этот путешественник все время старался не быть узнанным как по прибытии в трактир, так и когда уходил из него...

- Он не сказал, куда он направляется по выходе из корчмы «Сломанный крест»?..

- Нет, не сказал, господин полковник.

- Нельзя ли предположить, что, покидая Ригу, он намеревался поехать в Пернов?..

- Догадка эта вполне вероятна, господин полковник, хотя билет-то он взял до Ревеля.

- Ни одного приезжего не замечено в Пернове четырнадцатого и пятнадцатого апреля?..

- Ни одного, - уверенно заявил майор Вердер. - А между тем полиция была начеку, ее в тот же день оповестили об убийстве... Куда направился неизвестный?.. Заходил ли он вообще в Пернов?.. Не бежал ли он скорее с награбленными деньгами из Прибалтийского края?..

- Действительно, майор, надо думать, что близость портов предоставила ему случай ускользнуть...

- Вернее, предоставит случай, господин полковник, - возразил майор, - так как пока еще плаванье по Балтийскому морю и Финскому заливу едва ли возможно... По полученным мною сведениям до сих пор ни одно судно еще не вышло в море... Поэтому, если незнакомец хочет сесть на борт корабля, то он должен выждать несколько дней: либо где-нибудь в поселке внутри страны, либо в каком-нибудь порту побережья - Пернове, Ревеле...

- Или Риге, - подхватил полковник Рагенов. - Почему бы ему не вернуться сюда?.. Пожалуй, здесь еще больше возможностей сбить полицию со следа?..

- Мне это кажется мало вероятным, господин полковник. Однако надо все предвидеть! Дадим указание нашим людям обыскать все корабли, готовящиеся к отплытию. Так или иначе, до конца недели море еще не освободится ото льда, а пока что я дам приказ, чтобы в городе и в порту установили строгий надзор.

Полковник одобрил мероприятия, намеченные его подчиненным, приказав распространить их на всю территорию Прибалтийского края. Майор Вердер обещал все время держать его в курсе дела. Что касается следствия, то оно поручено следователю Керсдорфу, а на него можно положиться: он не упустит ничего имеющего какое-нибудь отношение к делу.

Впрочем, после разговора с майором Вердером у полковника Рагенова не оставалось никаких сомнений, что убийца - путешественник, сопровождавший банковского артельщика в трактир Крофа. Против него имелись тяжкие улики. Но кто он, этот путешественник?.. Как установить его личность, когда ни кондуктор Брокс, посадивший его в карету в Риге, ни трактирщик Кроф, пустивший его переночевать в корчме, ничего о нем не знали?.. Ни тот, ни другой не видели его лица и даже не могли сказать, молод ли он, или стар. В таком случае, по какому следу пустить полицейских?.. В какую сторону направить поиски?.. Каких еще свидетелей привлечь, чтобы получить сведения, дающие хоть некоторую надежду на успех?..

Все это было покрыто мраком.

Читатель скоро узнает, как этот мрак внезапно озарился светом, как ночь стала днем.

В то же утро, составив свой судебно-медицинский отчет по делу об убийстве в «Сломанном кресте», доктор Гамин отнес его в кабинет г-на Керсдорфа.

- Никаких новых данных?.. - спросил он следователя.

- Никаких, доктор.

Выйдя из кабинета следователя, доктор Гамин встретил французского консула г-на Дел апорта. По дороге они заговорили о загадочном деле и о трудностях, связанных с ним.

- Действительно, - согласился консул, - если ясно, что преступление совершено неизвестным путешественником, то по меньшей мере сомнительно, что его найдут... Вы, доктор, придаете как будто большое значение тому, что удар нанесен ножом и защелка оставила след вокруг раны... Допустим!.. Ну, а как найти этот нож?..

- Как знать?.. - ответил доктор Гамин.

- Что ж, увидим, - сказал г-н Делапорт. - Кстати, у вас есть известия о господине Николеве?

- Известия о Дмитрие?.. - удивился доктор. - А откуда бы я мог их иметь, если он до сих пор путешествует?..

- Да, действительно, - ответил консул, - вот уже три дня!.. Чем больше я об этом думаю, тем больше нахожу это странным...

- Да... - заметил доктор Гамин.

- Вчера еще мадемуазель Николева не имела от пего никаких известий...

- Пойдем проведать Ильку, - предложил доктор. - Быть может, почтальон доставил ей сегодня утром, письмо от отца, а может быть, и сам Николев уже вернулся домой?..

Господин Делапорт и доктор Гамин направились на окраину предместья, где стоял дом учителя. Взойдя на крыльцо, они спросили, может ли барышня принять их.

Служанка доложила о них и тотчас же ввела в столовую, где находилась Илька.

- Твой отец еще не вернулся, дорогая Илька?.. - прежде всего спросил доктор.

- Нет, не вернулся... - ответила девушка.

По ее бледному и озабоченному лицу было видно, что она очень встревожена.

- А получили ли вы от него известия, мадемуазель? - спросил консул.

Илька отрицательно покачала головой.

- Отсутствие Дмитрия, как и причина его поездки, совершенно непонятны... - заметил доктор.

- Не случилось ли чего-нибудь с отцом!.. - в волнении пробормотала девушка. - За последнее время в Лифляндии так участились преступления...

Доктор Гамин, скорее удивленный, чем встревоженный этим отсутствием, захотел ее успокоить.

- Не надо преувеличивать, - сказал он, - пока что путешествовать еще довольно безопасно!.. Правда, около Пернова совершено убийство... хотя убийца и неизвестен. Но жертва известна... несчастный банковский артельщик...

- Вот видите, милый доктор, - заметила Илька, - дороги вовсе не безопасны, а вот уже скоро четыре дня, как отец уехал... Увы! Я не в силах отогнать от себя предчувствие какого-то несчастья...

- Успокойтесь, дорогая детка, - сказал доктор, взяв ее руку в свои, - не надо расстраиваться!.. Вы такая мужественная, такая энергичная... не узнаю вас!.. Ведь Дмитрий предупредил, что он пробудет в отсутствии дня два, три... опоздание еще не так велико, чтобы тревожиться.

- Вы действительно так думаете, доктор?.. - спросила, глядя на него, Илька.

- Безусловно, Илька, безусловно. И я был бы совсем спокоен, если бы знал причину этой поездки... У вас письмо, оставленное вам отцом перед отъездом?

- Вот оно! - ответила Илька, вынимая из кармана небольшую записку и передавая ее доктору.

Господин Делапорт внимательно прочел записку. Из единственной лаконической фразы, которую дочь Дмитрия читала и перечитывала уже сотни раз, ничего нового нельзя было извлечь.

- Итак, - снова заговорил доктор, - он даже не поцеловал вас перед отъездом?..

- Нет, не поцеловал, дорогой доктор, - ответила Илька. - И уже накануне, когда, как обычно, он прощался со мной перед сном, мне показалось, что мысли его заняты совсем другим...

- Может быть, - заметил консул, - господин Николев был чем-то озабочен?..

- Он в тот вечер вернулся домой позже обычного... Помните, доктор?.. Задержался на каком-то уроке... так он сказал...

- В самом деле, - ответил доктор Гамин, - он показался мне более задумчивым, чем обычно!.. Но мне важно знать следующее, милая Илька: что делал Дмитрий после нашего ухода?..

- Он пожелал мне спокойной ночи, я пошла к себе, а он поднялся в свою комнату...

- А не мог ли после этого зайти к нему кто-нибудь, что и вызвало поездку?..

- Вряд ли, - ответила девушка. - Думаю, что он тотчас же лег спать, так как за весь вечер я не слышала больше ни звука...

- Не приносила ли ему служанка какого-нибудь письма после того, как вы расстались?..

- Нет, доктор, двери дома закрылись за вами и больше не открывались.

- Очевидно, решение было принято еще с вечера...

- В этом нет никакого сомнения, - поддержал доктора г-н Делапорт.

- Никакого сомнения! - подхватил доктор. - А на следующее утро, прочитав записку отца, вы не пытались выяснить, дорогая детка, куда он направился, выйдя из дома?..

- Как я могла это узнать, - ответила Илька, - и зачем бы я это сделала?.. У отца, видно, были причины, которые он не хотел никому сообщать, даже своей дочери... И если я встревожена, то не отъездом, а задержкой отца...

- Нет, Илька, нет! - воскликнул доктор Гамин, желая во что бы то ни стало успокоить девушку. - Еще не истек срок, намеченный Дмитрием, этой ночью или самое позднее завтра утром он будет уже дома!

В сущности доктора тревожили скорее причины, вызвавшие эту поездку, чем сама поездка.

Затем они с г-ном Делапортом попрощались с девушкой и обещали зайти вечером, чтобы узнать, нет ли известий от Дмитрия Николева.

Молодая девушка стояла на пороге дома, глядя им вслед, пока они не скрылись за поворотом улицы. Задумчивая, встревоженная мрачными предчувствиями, она вернулась затем в свою комнату.

Почти в то же время в кабинете майора Вердера стал известен факт, относящийся к преступлению, совершенному в «Сломанном кресте»; он должен был навести правосудие на след убийцы.

В этот дань утром Эк возвратился со своим отрядом в Ригу.

Читатель помнит, что полицейские были посланы в северную часть области, где с некоторых пор участились нападения на отдельных лиц и грабежи в имениях. Следует также напомнить, что за неделю до того в окрестностях Чудского озера Эк преследовал одного беглого каторжника из сибирских копей и что ему пришлось гнаться за ним до самого Пернова. Но беглец бросился на несущиеся по реке Пернове льдины и исчез среди ледяных глыб.

Погиб ли этот преступник?.. Вероятно, погиб. Но полной уверенности все же не было. Унтер-офицер Эк тем более сомневался в этом, что трупа беглеца не нашли ни в порту, ни в устье Перновы.

Короче говоря, вернувшись в Ригу и спеша с до« несением к майору Вердеру, унтер-офицер шел к нему в кабинет, когда ему сообщили об убийстве в «Сломанном кресте»; никто не подозревал, что в руках Эка находится ключ к раскрытию этого таинственного дела.

Поэтому велики были удивление и радость майора Вердера, когда он узнал, что унтер-офицер может сообщить ему сведения о преступлении и о преступнике, которого безуспешно разыскивали.

- Ты видел убийцу банковского артельщика?..

- Его самого, господин майор.

- Ты знал Поха?..

- Как же, знал и видел его в последний раз тринадцатого числа вечером.

- Где?..

- В трактире Крофа.

- Ты был там?

- Да, господин майор, перед возвращением в Пернов с одним из моих людей.

- И ты разговаривал с несчастным артельщиком?..

- Как же, несколько минут. Могу добавить, что если убийца, по всей вероятности, тот самый незнакомец, который сопровождал Поха, путешественник, проведший ночь в корчме... то его я тоже знаю...

- Ты знаешь его?..

- Да, если только убийца тот самый путешественник...

- По данным расследования, в этом не может быть сомнения.

- Что ж, господин майор, я вам его назову... Только вряд ли вы поверите мне!

- Поверю, раз ты утверждаешь...

- Я утверждаю следующее, - ответил Эк, - хотя я и не разговаривал в трактире с этим путешественником, но я прекрасно узнал его, несмотря на то, что лицо его было скрыто капюшоном... Это учитель Дмитрий Николев...

- Дмитрий Николев?! - воскликнул пораженный майор. - Он?.. Не может быть...

- Говорил ведь я, что вы мне не поверите, - заметил унтер-офицер.

Майор Вердер поднялся и большими шагами стал расхаживать по кабинету, бормоча:

- Дмитрий Николев!.. Дмитрий Николев!..

Как! Этот человек, которого выставили кандидатом на предстоящих выборах в городскую думу, соперник влиятельнейшей семьи Иохаузенов, этот русский - выразитель всех надежд и притязаний славянской партии, направленных против германцев, этот человек, которому покровительствовало московское правительство, - он и есть убийца несчастного Поха!..

- Ты утверждаешь это?.. - повторил он, остановившись перед Эком.

- Утверждаю.

- Значит, Дмитрий Николев уезжал из Риги?..

- Да... по крайней мере в ту ночь... Впрочем, это нетрудно проверить...

- Я пошлю к нему на дом полицейского, - сказал майор, - и велю передать господину Франку Иохаузену, чтобы он зашел ко мне в кабинет... Ты ожидай здесь...

- Слушаюсь, господин майор!

Майор отдал распоряжения двум полицейским из участка, и они тотчас же ушли.

Десять минут спустя г-н Франк Иохаузен был у майора, и Эк повторял перед ним свои показания.

Можно без труда представить себе чувства, переполнявшие душу злопамятного банкира. Наконец-то самый неожиданный случай - преступление, убийство - предавал в его руки соперника, которого он преследовал своей ненавистью!.. Дмитрий Николев... убийца Поха!..

- Ты утверждаешь это?.. - в последний раз спросил майор, обращаясь к унтер-офицеру.

- Утверждаю! - голосом, в котором звучала непоколебимая уверенность, ответил Эк.

- Но... если он не уезжал из Риги?.. - в свою очередь спросил г-н Франк Иохаузен.

- Он уезжал, - заявил Эк. - Его не было дома в ночь с тринадцатого на четырнадцатое... раз я его видел... собственными глазами видел... и узнал...

- Подождем возвращения полицейского, которого я послал к нему на дом, - сказал майор Вердер, - через несколько минут он будет здесь.

Сидя у окна, г-н Франк Иохаузен предался нахлынувшим на него чувствам. Ему хотелось верить, что унтер-офицер не ошибся, и вместе с тем инстинкт справедливости восставал в нем против столь невероятного обвинения.

Вернулся полицейский и доложил, что г-н Дмитрий Николев 13-го рано утром выехал из Риги и еще не возвращался.

Это подтверждало сообщение Эка.

- Видите, я был прав, господин майор, - сказал он. - Дмитрий Николев покинул дом тринадцатого на заре... Он и Пох сели в почтовую карету... Несчастный случай с каретой произошел около семи часов вечера, и оба пассажира в восемь пришли в трактир «Сломанный крест», где и остались на ночь... Значит, если один из путешественников убил другого, то этот убийца - Дмитрий Николев!

Господин Франк Иохаузен ушел ошеломленный и торжествующий. Ужасное известие должно было сразу же распространиться. И действительно, подобно вспышке пороха, зажженного искрой, новость облетела весь город!.. Убийство в «Сломанном кресте» - дело рук Дмитрия Николева!

К счастью, Илька Николева еще ничего об этом ее знала. В их дом не проникали слухи. Об этом позаботился доктор Гамин. И вечером, когда г-н Делапорт и он встретились в столовой Николевых, не было произнесено ни слова о происшедшем. Впрочем, узнав новость, они только пожали плечами... Николев - убийца!.. Они отказывались этому верить.

Но телеграф действовал своим чередом. Полицейским отрядам края передали приказ арестовать Дмитрия Николева, как только его найдут.

Вот каким образом шестнадцатого после полудня известие это прибыло в Дерпт. Карла Иохаузена одним из первых осведомили об этом. Читатель уже знает, какой ответ в присутствии товарищей по университету он дал Ивану Николеву, вызвавшему его на дуэль.