26 июля 1864 года при сильном северо–восточном ветре мчалась на всех парах вдоль Северного пролива великолепная яхта. На верхушке ее бизань–мачты развевался английский флаг, а на голубом вымпеле грот–мачты виднелись расшитые золотом, увенчанные герцогской короной инициалы «Э. Г.» Яхта носила название «Дункан» Она принадлежала лорду Эдуарду Гленарвану, одному из шестнадцати шотландских пэров, заседающих в палате лордов, почетному члену известного во всем Соединенном Королевстве Темзинского яхт–клуба.

На борту «Дункана» находились Гленарван, его молодая жена леди Элен и двоюродный брат — майор Мак—Наббс.

Недавно спущенная на воду, яхта заканчивала пробное плавание в нескольких милях от залива Клайда и возвращалась в Глазго

На горизонте вырисовывался уже остров Арран, как вдруг вахтенный матрос доложил, что за кормой «Дункана» плывет какая–то огромная рыба. Капитан Джон Манглс немедленно приказал сообщить об этом лорду Эдуарду, и тот в сопровождении майора Мак—Наббса не замедлил подняться на ют.

— Что это за рыба? — спросил он капитана.

— Я полагаю, сэр, что это крупная акула, — ответил Джон Манглс.

— Акула в здешних водах! — недоверчиво воскликнул Гленарван.

— В этом нет ничего удивительного, — подтвердил капитан, — это рыба–молот — вид акул, встречающийся во всех морях и под всеми широтами. Если я не ошибаюсь, то мы имеем дело с одной из этих подлых тварей. Если разрешите, сэр, и если леди Гленарван доставит удовольствие присутствовать при этой интересной охоте, то мы быстро узнаем, что это за рыба.

— Ваше мнение, Мак—Наббс? — спросил Гленарван майора. — Стоит ли нам заняться этой ловлей?

— Заранее согласен с вашим решением, — флегматично ответил майор.

— Я полагаю, что необходимо уничтожать этих хищных тварей, — заметил Джон Манглс. — Воспользуемся случаем, если вам угодно, — это будет одновременно и захватывающее зрелище и доброе дело.

— Хорошо, приступайте, Джон, — согласился лорд Гленарван.

Он послал предупредить леди Элен, и она, заинтересованная предстоящей необычайной рыбной ловлей, поспешила на ют к мужу.

Море было спокойно, и можно было без труда следить за стремительными движениями хищной рыбы, которая с удивительным проворством то ныряла, то устремлялась вслед за яхтой.

Джон Манглс отдал необходимые распоряжения. Матросы сбросили с правого борта яхты толстый канат с крюком, на конец которого насажена была приманка — большой кусок сала. Прожорливая акула, хотя и находилась ярдах в пятидесяти от «Дункана», но, учуяв приманку, стрелой понеслась догонять яхту. Теперь отчетливо можно было видеть, как ее плавники, серые на концах и черные у основания, мощно рассекали волны, в то время как ее хвост служил рулем, не позволяя отклониться в сторону. По мере того как она приближалась к приманке, ее огромные выпуклые глаза, казалось, загорались алчностью, а когда она переворачивалась, то широко разевала пасть, усеянную четырьмя рядами зубов. Ее огромная голова напоминала двойной молоток, насаженный на рукоятку. Джон Манглс не ошибся, — действительно, это была самая прожорливая представительница семейства акул: рыба–молот.

Пассажиры и команда «Дункана» с напряженным вниманием следили за всеми движениями акулы. Вскоре она приблизилась к приманке, стремясь половчее схватить ее, перевернулась на спину, и мгновенно огромный кусок сала исчез в ее пасти.

Сильно дернув канат, акула сама себя «подцепила» на крюк.

Матросы поспешно принялись подтягивать свою добычу при помощи блоков, прикрепленных к грот–рее.

Акула, чувствуя, что ее вытаскивают из родной стихии, яростно забилась, но ее быстро усмирили. Накинутая на хвост мертвая петля парализовала все ее движения. Спустя несколько мгновений акулу подняли над бортовыми сетками и сбросили на палубу. К ней осторожно приблизился матрос и сильным ударом топора отсек ее страшный хвост.

Ловля окончилась. Больше нечего было опасаться хищницы. Ненависть моряков к акулам была удовлетворена, но их любопытство не угасло. Обычно на всех судах принято тщательно исследовать желудок акул. Матросы, зная ее неразборчивую прожорливость, надеются на какую–нибудь находку, и надежды их порой сбываются.

Леди Гленарван, не пожелав присутствовать при столь отталкивающем зрелище, перешла на рубку. Акула была еще жива. То был крупный экземпляр десяти футов длиной и весом более шестисот фунтов. Такие размеры и вес были обычны для рыбы–молота. Но, не являясь самой крупной среди акул, рыба–молот тем не менее самая опасная.

Вскоре огромную рыбу без всяких церемоний разрубили топором. Крюк проник вглубь желудка, оказавшегося совершенно пустым. Видимо, акула давно голодала. Разочарованные моряки хотели было выбросить тушу в море, как вдруг внимание боцмана привлек какой–то грубый предмет, плотно застрявший в одной из складок утробы хищницы.

— Это что такое? — воскликнул он.

— Это кусок скалы, который акула проглотила, чтобы набить себе желудок, — ответил один из матросов.

— Ну да! — отозвался другой. — Просто–напросто это ядро, которым выпалили в желудок этой твари, только она не успела его переварить.

— Бросьте болтать! — вмешался в разговор помощник капитана Том Остин. — Разве вы не видите, что эта тварь была горькой пьяницей, и, чтобы не потерять ни капли, она вылакала не только вино, но проглотила и бутылку.

— Как! — воскликнул лорд Гленарван. — Бутылка — в желудке акулы?

— Да, самая настоящая бутылка, — подтвердил Остин, — только видно, что из погреба она вышла давненько!

— Ну–ка, Том, вытащите бутылку, да осторожнее, — приказал лорд Гленарван: — бутылки, найденные в море, часто содержат важные документы.

— Вы полагаете? — спросил майор Мак—Наббс.

— Да, во всяком случае, это возможно.

— О, не спорю, — отозвался майор, — я вполне допускаю, что бутылка хранит какую–нибудь тайну.

— Сейчас мы узнаем это, — промолвил Гленарван. — Ну, как дела, Том?

— Вот, сэр, — ответил помощник капитана, показывая какой–то бесформенный предмет, который он с трудом извлек из желудка акулы.

— Отлично! — сказал Гленарван. — Прикажите тщательно обмыть эту грязную бутылку и принесите ее в рубку.

Том повиновался, и бутылка, найденная при столь странных обстоятельствах, вскоре очутилась на столе в кают–компании. Вокруг стола разместились: лорд Гленарван, майор Мак—Наббс, капитан Джон Манглс и леди Элен, любопытная, как все женщины.

В море всякий пустяк — событие. Минуту все молчали. Каждый взглядом вопрошал хрупкий сосуд, скрывал ли он тайну какого–нибудь кораблекрушения или только пустяковую записку, вверенную воле волн каким–нибудь скучающим мореплавателем.

Однако надо было узнать, в чем же дело, и Гленарван тотчас занялся осмотром бутылки, действуя со всей необходимой в таких случаях предосторожностью. Он в эту минуту похож был на коронера, пытающегося напасть на следы важного преступления. И, поступая таким образом, Гленарван был прав, ибо очень часто самая ничтожная на первый взгляд деталь наталкивает на важное открытие.

Прежде чем раскупорить бутылку, Гленарван внимательно осмотрел ее снаружи. На ее длинном, узком, крепком горлышке уцелел обрывок ржавой проволоки. Стенки бутылки, очень плотные, способные выдержать давление в несколько атмосфер, свидетельствовали о том, что бутылка отлита в Шампаньи. Такими бутылками виноделы Аи и Эперне разбивают спинки стульев, причем на стекле не остается даже царапины. Не удивительно, что этот сосуд мог легко перенести все превратности длительного странствия.

— Бутылка из–под клико, — удостоверил майор.

Так как Мак—Наббс слыл знатоком в этой области, то никто его слов не оспаривал.

— Дорогой майор, — сказала Элен, — что толку в том, какое вино было в этой бутылке, если мы не знаем, откуда она приплыла.

— Мы это узнаем, дорогая Элен, — сказал лорд Гленарван. — Уже и сейчас можно утверждать, что она проделала большой путь» Обратите внимание на известковые отложения, которыми она покрылась под воздействием морской воды. Эта бутылка долго носилась по океану, прежде чем ее проглотила акула.

— Я, безусловно, согласен с вами, — отозвался майор. — Действительно, этот хрупкий сосуд в каменистой оболочке совершил, повидимому, долгое путешествие.

— Но откуда он? — спросила леди Элен.

— Терпение, терпение, дорогая Элен: в таких случаях необходима выдержка. Мне кажется, что я не ошибусь, считая, что бутылка сама ответит на наши вопросы.

Сказав это, Гленарван начал счищать твердые наросты, предохраняющие горлышко бутылки, — вскоре показалась пробка, сильно попорченная морской водой.

— Досадно! — воскликнул Гленарван. — Если тут хранятся какие–нибудь документы, то они окажутся подмоченными.

— Боюсь, что так, — согласился майор.

— К тому же, — продолжал Гленарван, — эта плохо закупоренная бутылка могла утонуть, но, к счастью, ее во–время проглотила акула и доставила на борт «Дункана».

— Конечно, — сказал Джон Манглс, — но жаль, что мы не выловили бутылку в открытом море, под определенной широтой и долготой. Тогда, изучив воздушные и морские течения, можно было бы установить пройденный бутылкой путь, а теперь, с таким почтальоном, как акула, плывущим против ветра и течений, будет очень трудно в этом разобраться.

— Посмотрим, — сказал Гленарван и с величайшей осторожностью откупорил бутылку.

По кают–компании распространился крепкий запах морской воды.

— Что там? — с чисто женским нетерпением спросила Элен.

— Да, я был прав, — отозвался Гленарван, — тут есть документы.

— Документы! Документы! — воскликнула леди Элен.

— Но, повидимому, они отсырели, — заметил Гленарван, — их невозможно извлечь, так крепко они прилипли к стенкам бутылки.

— Разобьем бутылку, — предложил Мак—Наббс.

— Я предпочел бы ее сохранить, — ответил Гленарван.

— И я, — согласился майор.

— Конечно, — вмешалась Элен, — но так как содержимое ценнее содержащего, то я предлагаю пожертвовать последним.

— Достаточно, сэр, отбить горлышко, — посоветовал Джон Манглс, — и можно будет вынуть документы, не повредив их.

— Правильно, дорогой Эдуард! — воскликнула леди Элен.

Иным способом действительно трудно было извлечь бумаги, и лорд Гленарван решил отбить горлышко драгоценной бутылки. Но так как каменистый нарост на бутылке приобрел твердость гранита, пришлось прибегнуть к молотку. Вскоре на стол посыпались осколки стекла и показались слипшиеся клочки бумаги. Гленарван осторожно вынул их, разложил перед собой. Элен, майор и капитан тесным кругом обступили его.