Состав и редакционные принципы издания

Издание полного собрания стихотворений Тютчева сопряжено с большими трудностями как композиционного, так и текстологического характера.

Самое простое было бы разместить стихотворения в общей хронологической последовательности их написания. Несомненно, что такой порядок мог бы дать наиболее наглядное представление об общем развитии творческого пути поэта. Однако такое размещение стихов было бы оправданным, если бы поэтическое наследие Тютчева дошло до нас во всей своей полноте. Между тем сам Тютчев рассказал в письме к И. С. Гагарину о печальной участи, постигшей рукописи большинства его стихотворений заграничного периода: «То, что я вам послал, составляет крошечную частицу вороха, накопленного временем, но погибшего по воле судьбы или, вернее, некоего предопределения. По моем возвращении из Греции (конец 1833 г. – К. П.), принявшись как-то в сумерки разбирать свои бумаги, я уничтожил большую часть моих поэтических упражнений и заметил это лишь много спустя» {Письмо от 7/19 июля 1836 г. Подлинник по-французски. «Стихотворения. Письма», стр. 376.}. Следовательно, то, что сохранилось, в далеко не достаточной степени отображает творческое лицо поэта 20-х – начала 30-х годов. Вследствие каких-то случайных причин из написанного Тютчевым в это время до нас дошли преимущественно переводы, и у читателя невольно может возникнуть ошибочное впечатление, что в эти годы Тютчев был прежде всего поэтом-переводчиком.

В применении к творческому наследию Тютчева сплошной хронологический принцип имеет и еще одну оборотную сторону. При строгом следовании хронологии, особенно в отношении стихов петербургского периода, лучшие стихотворения поэта неизбежно «разбавляются» такими, которые сам автор никогда не предназначал для печати, и к тому же не по причинам личного или цензурного характера. При всем безразличии, какое Тютчев обычно проявлял к печатной судьбе своих произведений, он был очень недоволен тем, что в издании 1868 г. было помещено множество его «мелких стихотворений „на случай“, всегда представлявших лишь самый преходящий интерес данного момента» {Письмо к Е. Ф. Тютчевой от 26 марта 1868 г. Подлинник по-французски. «Стихотворения. Письма», стр. 464.}. С этим высказыванием поэта нельзя не считаться.

Поэтическое наследие Тютчева, как и многих других первостепенных поэтов, не равноценно. Тютчевым созданы стихотворения, принадлежащие к «блестящим явлениям в области русской поэзии» {Н. А. Некрасов. Полное собрание сочинений и писем, т. IX. М., 1950, стр. 205.}. Все лучшее из написанного им составляет, по словам Фета, ту «книжку небольшую», которая на правдивых весах Музы оказывается «томов премногих тяжелей». Но ему же принадлежит и немалое количество стихотворений узкобиографического интереса, стихотворений «на случай» в прямом смысле этого слова, в том числе политического содержания. Конечно, все эти стихотворения должны найти свое место в полном собрании, но это место должно быть подчиненным по отношению к «золотому фонду» тютчевской лирики.

Сложным и спорным является также вопрос, где помещать переводы и переложения. Многие из них внутренне связаны с оригинальным творчеством Тютчева: в чужом произведении находил он отклик тому, что волновало его как поэта и человека. Помещение переводов в общем ряду с оригинальными стихотворениями позволяет тем самым полнее уяснить творческий путь Тютчева {Подробнее об этом см.: К. Пигарев. Жизнь и творчество Тютчева, стр. 257-265.}. Вместе с тем, обособление их в самостоятельный раздел имеет свои преимущества, если подходить к ним с точки зрения истории переводческого искусства в России. Кроме того, выделение их в особую группу освобождает основной раздел тютчевской лирики от ряда хотя и значительных, но явно недоработанных произведений (например, «Байрон» – из Цедлица, «Прекрасный будет день, – сказал товарищ…» – из Гейне, «Высокого предчувствия…» – из Мандзони, «Великий Карл, прости! Великий, незабвенный…» – из Гюго, «Пришлося кончить жизнь в овраге…» – из Беранже). Таким образом, закономерным представляется отбор для «золотого фонда» лишь тех из них, которые могут выдержать сравнение с лучшими образцами оригинальной лирики поэта.

Немалые сложности связаны с установлением основного текста стихотворений Тютчева. Общепринятый текстологический критерий, в соответствии с которым наиболее авторитетным выражением воли автора обычно признается последнее прижизненное издание или, в более редких случаях, одно из прижизненных изданий его сочинений, не применим по отношению к Тютчеву.

При жизни поэта его стихотворения были дважды выпущены отдельными изданиями – в 1854 и 1868 гг. В кратком предисловии к первому из них И. С. Тургенев писал: "Получив от Ф. И. Тютчева право на издание его стихотворений, редакция «Современника» поместила в этом собрании и те стихотворения, которые принадлежат к самой первой эпохе деятельности поэта и теперь были бы, вероятно, им самим отвергнуты. Но мы сочли за лучшее дать публике издание по возможности полное" (курсив наш, – К. П.). Подчеркнутые нами слова явно указывают на то, что не только текст, но даже и самый состав сборника не был утвержден автором, не принимавшим непосредственного участия в его подготовке.

Такая же судьба постигла и второе прижизненное издание стихотворений Тютчева. Оно было выпущено И. С. Аксаковым и И. Ф. Тютчевым, сыном поэта. "Не было никакой возможности, – рассказывал позднее И. С. Аксаков, – достать подлинников руки поэта для стихотворений, еще не напечатанных, ни убедить его просмотреть эти пьесы в тех копиях, которые удалось добыть частью от разных членов его семейства, частью от посторонних. Между тем некоторые из этих копий были ошибочны или несогласны между собой. Пришлось выбирать лучшие и печатать без всякого участия со стороны автора. Мало того, ему было доставлено оглавление всей предполагавшейся книжки; оно пролежало у него месяц и было возвращено – не просмотренное; он даже и не взглянул в него {И. С. Аксаков. Биография Федора Ивановича Тютчева. М., 1886, стр. 324.}. Правда, когда книжка уже была отпечатана, поэт потребовал изъятия из нее нескольких стихотворений, по причинам исключительно личного характера, и в письме к дочери, Е. Ф. Тютчевой, высказал недовольство составом сборника в целом {См. Ф. И. Тютчев. Стихотворения. Письма, М., 1957, стр. 404-405.}.

В результате подобного отношения Тютчева к тому, как осуществлялась подготовка обоих изданий, помещенный в них текст не свободен от разного рода случайных погрешностей, а порою и от заведомой редакционной правки. Текст издания 1868 г. был post factum осужден самим поэтом, который назвал его «списком безобразным» (см. его стихотворение «Михаилу Петровичу Погодину»).

Тем не менее именно текст сборников 1854 и 1868 гг. был положен в основу всех дореволюционных изданий стихотворений Тютчева. Подлинные рукописи поэта привлекались редакторами лишь в виде исключения.

Текстологическая работа над поэтическим наследием Тютчева началась только после Великой Октябрьской социалистической революции. Вопросы изучения и издания тютчевского текста с достаточной обстоятельностью освещены в специальных исследованиях {Д. Благой. Тургенев – редактор Тютчева. – Сборн. «Тургенев и его время». М., 1923, стр. 142-163; Георгий Чулков. Судьба рукописей Тютчева. – «Тютчевский сборник». Пг., 1923, стр. 48-62; его же. Об издании стихов Тютчева. – Ф. И. Тютчев. Полное собрание стихотворений, т. I. М.—Л., 1933, стр. 67-84; его же. Новый Тютчев (К вопросу о методах и принципах издания классиков). – «Литературный критик», 1934, кн. 5, стр. 175-182; К. Пигарев. Судьба литературного наследства Ф. И. Тютчева. – «Литературное наследство», т. 19-21, 1935, стр. 371-418 (некоторые из содержащихся в этой статье утверждений и наблюдений пересмотрены и утверждены в ходе моей дальнейшей работы над тютчевским текстом); его же. Стихотворения Тютчева в «Библиотеке поэта». – Сборн. "Издание классической литературы. Из опыта «Библиотеки поэта». М., 1963, стр. 169-197.}, что делает излишним повторение здесь изложенных в них подробностей и дает возможность ограничиться основными выводами:

1. Самые ранние редакционные исправления, наблюдающиеся в стихах Тютчева, принадлежат Н. А. Некрасову. Перепечатывая полностью в своей статье о Тютчеве двадцать четыре стихотворения поэта из «Современника» 1836-1840 гг., Некрасов, руководствуясь различными соображениями, внес в некоторые из них изменения отдельных слов. Исправления эта ни в коем случае не могли быть сделаны самим Тютчевым, так как между ним и Некрасовым не только не существовало личного общения, но Некрасов в то время даже не знал полного имени «г. Ф. Т.», стихи которого он извлек из долгого забвения.

2. В 1852 г. литератор Н. В. Сушков, муж сестры Тютчева, приступил к подготовке отдельного издания стихотворений поэта. Издание это не было осуществлено, но рукопись его сохранилась. Так называемая «Сушковская тетрадь» (ЦГАЛИ, ф. 505, оп. 1, ед. хр. 54) заполнена в основном писарскими копиями стихотворений Тютчева: лишь на последних ее страницах – списки, выполненные сестрой поэта Д. И. Сушковой. Копии снимались как с печатных журнальных текстов, так и с автографов, часть которых нам известна. Сушков подверг рукопись редакционной правке, о чем свидетельствуют его карандашные пометки над строками и на полях. В одном случае («Сон на море») стихотворение было предварительно переработано – очевидно, тем же Сушковым – и потом уже переписано. Тетрадь была послана на просмотр Тютчеву, который бегло перелистал ее, ограничившись внесением небольших поправок в текст двух стихотворений («Не то, что мните вы, природа…» и «Ты, волна моя морская…»).

3. Какой рукописный текст послужил основным источником для И. С. Тургенева при подготовке им издания 1854 г., в точности не установлено. В это издание вошли все поправки Некрасова и почти все поправки Сушкова. Возможно, что Тургенев имел в своем распоряжении альбом в переплете из желтой тисненой кожи, хранившийся в семье поэта а заключающий писарские копии его стихов (ЦГАЛИ, ф. 505, оп. 1, ед. хр. 57), По крайней мере очень многие погрешности этих списков (перестановка или пропуск слов, замена одних букв другими, меняющая смысл) обнаруживаются и в тексте издания 1854 г. Но в этом издании появился и новый слой вариантов, в том числе и таких, которые с наибольшей вероятностью могут быть отнесены за счет редакторской правки Тургенева.

4. Отсутствие авторизованных самим Тютчевым изданий его стихотворений поставило перед советскими текстологами задачу установления критически проверенного текста стихов поэта. Задача эта в известной степени облегчалась тем, что именно в советское время были подвергнуты учету и изучению подлинные тютчевские рукописи. В настоящее время известны автографы 272 (из 392) стихотворений Тютчева, причем многие стихотворения представлены несколькими автографами. То, что советским текстологам стал доступным относительно обширный автографический фонд тютчевских стихов, привело на первых порах к чрезмерному увлечению рукописями, к неоправданному подчас предпочтению, оказываемому автографам перед печатными текстами. Так, например, редактор первого советского Полного собрания стихотворений Тютчева (М.—Л., «Academia», 1933-1934) Г. И. Чулков, в случаях расхождения автографа с печатным текстом, обычно отказывался от попытки определить «последнюю редакцию» стихотворения и ограничил свою задачу текстолога установлением «подлинной тютчевской редакции». «Мы предпочитали иногда напечатать первоначальный тютчевский текст, чем иной позднейший, – пишет Чулков, – опасаясь, что эта позднейшая редакция заключает в себе что-либо нетютчевское, какие-либо „исправления“, сделанные редакторской рукой» {Георгий Чулков. Об издании стихов Тютчева, стр. 78.}. Само собою разумеется, что подобный принцип выбора текста сводился к явному упрощению текстологических требований, что и вызвало упреки и возражения со стороны рецензентов {См. Н. Гудзий. Новое издание стихотворений Тютчева. «Литературная газета», 1933, № 58, 14 декабря; П. Филиппович. Поэтическое наследие Тютчева. «Художественная литература», 1935, № 5, стр. 13.}. Работа над тютчевским текстом, развернувшаяся в дальнейшем, была подчинена более сложной задаче, а именно установлению последних подлинно тютчевских редакций стихотворений. При этом, хотя текст издания 1854 г. в целом и не мог быть признан удовлетворительным, поскольку в него проникли исправления, сделанные посторонними лицами и не авторизованные Тютчевым, полное его игнорирование было недопустимым. Приходилось считаться с тем очевидным фактом, что Тургенев, наряду с неисправными рукописными источниками, пользовался и не дошедшими до нашего времени или еще не обнаруженными автографами некоторых стихотворений (например, окончательной редакции «Весенней грозы»). Выбор основного текста во всех изданиях Тютчева, начиная с томика избранных стихотворений в малой серии «Библиотеки поэта» (Л., «Советский писатель», 1936) производился путем тщательного анализа рукописных и печатных вариантов с точки зрения возможной последовательности их возникновения. Известны случаи, когда поэт переделывал стихотворение уже после того, как оно было напечатано. Иногда окончательная редакция представлена не печатным текстом и не автографом, а рукописной копией с утраченного подлинника или записью под диктовку, сделанными кем-либо из окружающих поэта. При внутреннем осмыслении печатных разночтений, не находящих подтверждения в рукописях, принималось во внимание, мог ли тот или иной вариант появиться только в результате творческих побуждений автора или же по самому характеру своему он должен быть приписан либо редакторскому вмешательству, либо недостаточной внимательности переписчика. Посторонние исправления в тютчевских стихах сохранялись лишь в тех редких случаях, когда имелась уверенность в том, что они приняты поэтом («Смотри, как на речном просторе…»), или же, когда их устранение было невозможно без нарушения цельности окончательного текста. Так, например, в несомненно окончательную редакцию перевода из Шиллера «Поминки», напечатанную в издании 1854 г., наряду с поправками Н. В. Сушкова вошли и поправки самого Тютчева. Конечно, при выборе того или иного текста в качестве последней редакции наблюдались порою колебания и допускались ошибки, что почти неизбежно в такого рода работе. И тем не менее можно со всей ответственностью сказать, что спорные решения теперь уже стали исключениями и что основной текст подавляющего числа стихотворений Тютчева может считаться установленным.

Этим объясняется то обстоятельство, что, несмотря на заново произведенную сверку всех стихотворений по рукописям и прижизненным печатным текстам, настоящее издание не представляет каких-либо существенных текстологических отклонений от последнего Полного собрания, вышедшего в 1957 г. {Ф. И. Тютчев. Полное собрание стихотворений. (Вступительная статья Б. Я. Бухштаба. Подготовка текста и примечания К. В. Пигарева). Л., «Советский писатель», 1957 («Библиотека поэта». Большая серия. Второе издание).} Главное отличие нового издания заключается в расположении материала и в полной сводке других редакций и вариантов, дающей возможность читателю проверить обоснованность выбора основного текста.

Если в работе по установлению окончательного текста тютчевских стихов достигнуты определенные положительные результаты, то в отношении датировки очень многих стихотворений до сих пор остаются непреодоленные трудности. Начиная с середины 50-х годов, стихи Тютчева, как правило, точно датированы в автографах или списках, сделанных близкими поэта (главным образом, его женой и дочерьми). Но до этого времени датированные стихотворения встречаются крайне редко. Для более или менее условной и предположительной их датировки приходится принимать во внимание такие данные, как характер почерка (на протяжении 20-30-х годов он менялся у поэта довольно заметно), местоположение рукописи в ряду других автографов, водяные знаки бумаги, даты цензурных разрешений тех периодических изданий, в которых печатались его стихотворения. Конечно, все эти данные являются далеко не бесспорными. Иногда на одном и том же листе могут быть переписаны стихотворения разных годов. Водяные знаки бумаги служат вообще довольно шатким основанием для датировки: по ним можно судить лишь о том, ранее какого года не могло быть написано стихотворение, да и то, если автограф представляет собою черновик. Впрочем, у Тютчева «черновые» рукописи обычно отсутствуют (стихотворение, за редкими исключениями, записывалось прямо набело), а потому водяные знаки бумаги могут учитываться при датировке, хотя и не в качестве решающего аргумента. Далеко не всегда помогают в этом отношении и даты цензурных разрешений. В лучшем случав они определяют срок, позже которого не могло быть написано стихотворение. Но и тут, особенно для стихов, написанных за границей, требуются оговорки. В одном из своих писем Тютчев жалуется на то, что два месяца приходится ждать ответа на посланное письмо. Следовательно, на пересылку рукописи по почте уходило три-четыре недели. Примерно столько же следует отвести и на типографские процедуры. Тем самым между временем, когда стихотворение было отослано в Россию, и датой цензурного разрешения должно считать не менее двух месяцев. Кроме того, нельзя не учитывать, что Тютчев мог послать, скажем, С. Е. Раичу не одно, а несколько стихотворений, которые тот печатал в «Галатее» не сразу, а по очереди, из номера в номер. И, конечно, не всегда поэт посылал только что написанные стихи. Так, например, стихотворение «Летний вечер» было напечатано в № 24 «Галатеи» за 1829 г., разрешенном цензурой 12 июня 1829 г. Отсчитаем от этой даты указанные два месяца. Получится, что поэт отослал это стихотворение Раичу в начале апреля 1829 г. Но ведь само заглавие – «Летний вечер» – не позволяет допустить, чтобы стихи сложились весной. Гораздо естественнее предположить, что стихотворение написано не позднее летних месяцев 1828 г., причем Тютчев мог послать его Раичу еще осенью – зимой того же года. Весьма вероятно, что Раич известил своего бывшего ученика о своем намерении издавать журнал и что присылка этого стихотворения вместе с другими (таким, например, как «Весенняя гроза», которая тоже не могла быть написана позднее весны 1828 г., так как появилась в январском номере «Галатеи») последовала в ответ на это сообщение.

Большую группу недатированных стихотворений составляют стихи, посланные поэтом в Петербург, в самом начале мая 1836 г., И. С. Гагарину. Предельной датой написания этих стихотворений является таким образом апрель 1836 г. Однако ряд «реалий» в таких стихотворениях, как «Нет, моего к тебе пристрастья…» («цветущее блаженство мая»), «Как сладко дремлет сад темнозеленый…» (яблони в цвету), «В душном воздуха молчанье…» (предгрозовой летний зной), «Тени сизые смесились…» («мотылька полет незримый»), «Поток сгустился и тускнеет…» (твердый лед) и других, указывают на то, что они написаны весной, летом и поздней осенью, а следовательно, их конечная дата должна быть отодвинута на 1835 г.

Сложнее обстоит дело со стихами, помещенными в «Современнике» 1838-1840 гг. Среди них были и такие, которые написаны до 1836 г., – «Осенний вечер», «Арфа скальда» (первое – в 1830 г., второе – в 1834 г.) и отобраны для печати из числа стихотворений, находившихся у Гагарина. К ним может быть также отнесено стихотворение «Лебедь», которое, судя по его содержанию, вероятнее всего написано еще в конце 20-х годов. Но наряду с ними в «Современнике» 1838 г. появились и стихи более поздние – конца 1837 г.: «1-ое декабря 1837», «Итальянская villa» и «Давно ль, давно ль, о Юг блаженный…». Каким путем они попали в редакцию «Современника», нам неизвестно, но во всяком случае не через Гагарина. Наличие этих стихотворений затрудняет датировку нескольких других («Смотри, как запад разгорелся…», «Весна», «День и ночь», «Не верь, не верь поэту, дева…»), тем более, что в автографах они не сохранились и мы лишены возможности по характеру почерка определить хотя бы приблизительно время их создания. Были ли они присланы в Россию еще в мае 1836 г. или же позднее, сказать трудно. Лишь стихотворение «С какою негою, с какой тоской влюбленной…» предположительно можно датировать 1837 г., если допустить внутреннюю связь между ним и тремя названными стихотворениями.

К концу 40-х – началу 50-х годов принадлежит ряд стихотворений, датировка, которых также остается более или менее условной. Копии некоторых из них в «Сушковской тетради» служат указанием на то, что эти стихи написаны не позднее начала 1852 г., когда была закончена переписка основного состава тетради (писарские копии). Самым поздним текстом в этой тетради является список стихотворения «Ты, волна моя морская…», датированного апрелем 1852 г., но оно переписано не в самой тетради, а на приложенных к ней дополнительных листах (копии Д. И. Сушковой).

Во избежание разнобоя при обозначении дат различной степени точности все сведения о времени написания стихотворения даются в настоящем издании не под текстом, а в комментариях.

Научно-справочный аппарат издания включает: краткий хронограф жизни Тютчева, примечания, хронологический и алфавитный указатели, библиографии переводов стихотворений Тютчева на иностранные языки и музыкальных произведений на слова поэта.

Хронограф жизни и творчества Тютчева представляется необходимым в связи с тем, что статья «Поэтическое наследие Тютчева» по самому характеру своему не ставит перед собой чисто биографических задач.

Примечания содержат указания на местонахождение автографов, первую публикацию стихотворения, его последующие прижизненные перепечатки и источник текста, принятого в качестве окончательной редакции, а также данные для датировки и реальные пояснения к тексту. В тех случаях, когда о том или ином стихотворении имеются высказывания выдающихся деятелей русской литературы, эти высказывания цитируются в примечаниях. Так, полностью приводятся отметки Л. Н. Толстого на полях принадлежавшего ему сборника стихотворений Тютчева в издании 1886 г. (Государственный музей Л. Н. Толстого. I A – 5/К.5) {Эти отметки впервые опубликованы С. Л. Толстым. См. С. Т«олстой». Л. Н. Толстой о поэзии Ф. И. Тютчева. «Толстовский ежегодник». М., 1912, стр. 143-148. Пропуски и неточности публикации С. Л. Толстого частично восполнены и исправлены Д. Д. Благим в его статье «Читатель Тютчева – Лев Толстой» («Урания. Тютчевский альманах». Л., 1928, стр. 239). Для настоящего издания отметки Л. Н. Толстого заново сверены с подлинником.}.

Поскольку стихотворный текст данного издания распределен по разделам, хронологический указатель стихотворений поможет читателю установить общую последовательность развития тютчевского творчества.

Впервые появляется в печати библиография переводов стихотворений Тютчева на иностранные языки.

При жизни поэта отдельным изданием был выпущен в 1861 г. только сборник его стихотворений в переводе на немецкий язык. Тогда же единичные стихотворения Тютчева были переведены на английский, французский и чешский языки.

Число иностранных переводов тютчевских стихов начинает возрастать с конца прошлого столетия. В 1905 г. выходит отдельным сборником новый немецкий перевод стихотворений поэта. Остальные переводы печатались в составе антологий или на страницах периодической печати.

Наибольшее количество иностранных переводов стихотворений Тютчева падает на последние сорок лет, в особенности на годы после второй мировой войны. За это время вышли три польских издания, два чешских, словенское, венгерское, болгарское, французское, итальянское и английское. Многократно публиковались переводы стихов Тютчева и в различных периодических изданиях и сборниках. В переводе стихотворений Тютчева на иностранные языки часто принимают участие виднейшие поэты-переводчики.

Непрекращающийся рост интереса к Тютчеву за рубежом показывает, что в наше время его лирика получила широкое признание не только на родине поэта, но и во многих странах мира. Входящая в золотой фонд нашей отечественной литературы, она тем самым заняла достойное место и в сокровищнице мировой поэзии.

Определенные выводы позволяет сделать и публикуемая в настоящем издании библиография музыкальных произведений, на слова Тютчева.

История усвоения лирики Тютчева русской музыкой находится в известном соотношении с судьбой его поэзии вообще {См. об этом подробнее в статье: С. П. Дурылин. Тютчев в музыке. – «Урания. Тютчевский альманах». Л., 1928.}.

Подобно тому, как сравнительно поздно наступило признание творчества Тютчева в читательских кругах, сравнительно поздно обратились к нему и русские композиторы.

За исключением Чайковского, ни один из великих композиторов – современников Тютчева не создал вокальных произведений на его слова. Один Чайковский положил на музыку стихотворение Тютчева «Как над горячею золой…» и его перевод из Гете «Ты знаешь край, где мирт и лавр растет…».

Подавляющее количество романсов на слова Тютчева написано в конце XIX и в XX вв. Среди них – такие конгениальные поэтическому подлиннику произведения, как романсы Рахманинова и Метнера.

Большое внимание уделяют поэзии Тютчева советские композиторы. Об этом свидетельствуют многочисленные романсы на тютчевские тексты, созданные Асафьевым, Кочуровым, Крюковым, Мясковским, Раковым, Шапориным и др.

Интерес советских композиторов к творческому освоению лирического наследия Тютчева служит одним из ярких проявлений неуклонно растущей в наше время популярности его поэзии.