(Посвящается А. П. Чехову)
Однажды в ночь осеннюю,Пройдя пустынный двор,Я на крутую лестницуВскарабкался, как вор.Там дверь одну заветнуюВпотьмах нащупал яИ постучался. – Милая!Не бойся… это я…А мгла в окно разбитоеСползала на чердак,И смрад стоял на лестнице,И шевелился мрак.– Вот-вот она откликнется,И бледная рукаМеня обнимет трепетноПри свете ночника.По-прежнему, на грудь ко мнеСклонясь, она вздохнет,И страстный голосок ееПорвется и замрет…Она – мой друг единственный,Она – мой идеал!И снова в дверь дощатуюЯ тихо постучал.– Прости меня, пусти меня,Я дрогну, ангел мой!Измучен я, истерзан яСомненьем и тоской.И долго я стучался к ней —Стучался, звал и – вдругЗа дверью подозрительныйПочудился мне стук.Я дрогнул и весь замер я,Дыханье затая…– Так вот ты как, – изменница!Лукавая змея!Вдвоем ты… но… безумец я!Очнуться мне пора…Здесь буду ждать соперникаДо позднего утра.Все, все, чему так верил я, —Ничтожество и ложь!Улика будет явная —Меня не проведешь…Но притаив дыхание,Как сыщик у дверей,Я не слыхал ни шороха,Ни скрипа, ни речей…– О гнусность подозрения!Искупит ли винуОтрадная уверенностьЗастать ее одну.И, сердцем успокоенный,Я понял, что онаМоим же поведениемБыла оскорблена.Недаром в час свиданияУ лестницы, внизу,Подметил я в глазах еяОбидную слезу.Не я ль – гордец бесчувственный! —Сознался ей, как трус,Что я стыжусь любви моей,Что бедности стыжусь…Проснулась страсть мятежная,Тоской изныла грудь;Прости меня, пусти меня,Слова мои забудь.Но чу!.. Опять сомнение!..Не ветер ли пахнул?Не мышь ли? не соседи ли?Нет! – Кто же так вздохнул?Так тяжко, так мучительноВздыхает смерть одна —Что, если… счеты с жизниюПокончила она?Увы! Никто не учит насЛюбить и уповать;А яд и дети малыеУмеют добывать.Мерещился мне труп ее,Потухшие глазаИ с горькой укоризноюЗастывшая слеза.Я плакал, я с ума сходил,Я милой видел тень,Холодную и бледную,Как этот серый день.Уже в окно разбитоеНа сумрачный чердакГлядело небо тусклое,Рассеивая мрак.И дождь урчал по желобу,И ветер выл, как зверь…Меня застали дворникиЛомившегося в дверь.Они узнали прежнегоЖильца и, неспростаХихикая, сказали мне,Что комната пуста…С тех пор я, как потерянный,Куда ни заходил,Все было пусто, холодно…Чего-то – след простыл…1888