СТАНИСЛАВ ЧУМАКОВ

ИЕРОНИМ МОРШТЫН (ок. 1580 — ок. 1623)

О Дороте

Я и весел, и в охоте,
Когда еду я к Дороте,
Забываю о заботе,
Лишь приеду я к Дороте,
Восхитительны те гроты,
Где сидел я у Дороты,
Меркнет злато — я скажу, —
Коль с Доротою лежу.
Да и в целом, кроме чести
У Дороты всё на месте.

ЯН АНДЖЕЙ МОРШТЫН (ок. 1620–1693)

К трупу

Ты был убит. Я — как и ты — убит.
Стрелою смерти — ты, а я — любви стрелою.
Бескровья — ты, я — бледности не скрою.
Тебе — явь свеч, во мне ж — огонь сокрыт.

Ты сверху тканью траурной покрыт,
Я изнутри пленен был темнотою,
Тебе связали руки, — я рукою
Могу пошевелить, но цепью мозг обвит.

Но ты молчишь, а я смолчать не смог,
Лишен ты чувств, — от боли я страдаю,
Ты — словно лед, а я в аду пылаю.

Ты станешь прахом через малый срок,
Что до меня… Увы, удел не светел:
Гореть вовек, не обращаясь в пепел.

Подружка

Такая девушка душе моей любезна,
Чтоб не шпионила, в дела мои не лезла,
Пусть поворчит, но вовремя отстанет,
Поняв, что и за мной ответ не станет.
Пусть не играет слишком в добродетель,
Не ангелы мы, Бог тому свидетель…
Пусть будет в теле, понимает шутку,
Пусть даст себя облапить на минутку.
Ведь если будет чистой, боязливой,
Тщеславной, богомольною, ревнивой, —
Такую мое сердце не полюбит.
Подумать страшно, — то жена уж будет!

В разлуке

Я раньше верил всей душой:
Печаль разлуки небольшой —
В духе Природы.
Недолгий срок я продержусь,
А заодно и наслажусь
Благом утраченной свободы.

Казалось, стрелам твоих глаз
Сквозь даль, что разделила нас,
Уж не пробиться,
И пламя скрытое мое
За сотни миль от твоего
Не разгорится.

Но вынужден признаться я:
Вдвойне болит душа моя.
К огню былому
Прибавился огонь разлук,
Источник новых страшных мук,
Он пепелит меня, аки солому.

Теперь не верю в глупый сказ,
Что, мол, разлука лечит нас.
Скажу иначе:
Чем дальше солнце от меня,
Тем больше от него огня,
Тем оно жарче.

Словно татарин, деру дав,
Стремясь от рыцаря стремглав,
Вдруг обернется
И острая его стрела,
Злобой языческой полна,
В грудь християнскую вопьется, —

Вот так и ты, собой маня,
Смертельно ранила меня:
Миг улучила
И, обратясь ко мне спиной,
Жестоко справилась со мной,
Любви стрелою сердце мне пронзила.

Коварства женского порок
Теперь навеки мне урок.
Я предлагаю:
Немедленно ко мне вернись
И спереди со мной сразись, —
Не проиграю!

Пропуск блядям из Замостья

Зоська с Замостья, Баська с Туробина,
Евка Звежинская, из Кшешува Марина,
Четыре бляди, с девой старой в дружбе,
Меняют дислокацию по службе.
Оне служили, пока уд упругий
От них, нижележащих, ждал услуги.
Но вдруг, на жен законных сделав ставку,
Вышестоящие списали их в отставку.
Идут они домой, о чем и извещаю.
Встречать их ласково отнюдь не воспрещаю.
Но — как оплаченных давно и многократно —
Использовать их можно и бесплатно.

Изгнание блядей

Прочь, бляди! Хватит члену моему!
Теперь он должен ублажать свою жену.
Официально предложить вам рад
Искать иное бремя для услад.
Или купить покрытый шкурой воз
И влиться с ним в армейский наш обоз,
Иль ярмарки и рынки объезжать,
Или кухаркой у магната стать.
Ведь ваша жизнь возможностей полна,
А рассчитался с вами я сполна
И на прощальной той ночной попойке
Раскладывал вас на буфетной стойке.
Какого ж дьявола? Уж я женат немножко!
Прочь, бляди, прочь, и скатертью дорожка!

Отправить