— Умоляю, оставьте мальчишке хоть сотню на чай!
Суд присяжных небесный, увидите, это зачтет.
Мельхиоровой вилкой у времени выколот час.
Пианино раскрыто, осклаблено, ждет.
Выметает уборщик с террасы опавшие листья лип.
— Мог бы жить только с вами, я знаю вас столько лет.
Саша-даша-наташа — химеры; но вы… я, кажется, влип…
— Не могу запретить вам мечтать. Подайте, пожалуйста, хлеб.
Злая?! Терплю десять лет вторжение в личную жизнь,
куда вас, простите, вообще-то никто не звал.
Вот и ваше рагу. Подгорело? — решается парой клизм.
Заодно вымывают купаж восхищений, обид и похвал.
На саксонском фарфоре приносят яблочный пай.
Мы есть центр, магнит, добыча внимательных слуг.
— Тридцать мало, оставьте хоть сотню на чай!
— Сразу видно, что вы не работаете, мой друг.