Глава 2
Дагомыс-транзит
Радиостанция в машине стоит не из самых мощных, уж какую добыл. На равнине она пробивает километров на двадцать, может чуть больше. В долине Адлера и в Имеретинке этого вполне достаточно, а других обширных равнинных участков в Большом Сочи просто нет. Тут кругом горки, и в большинстве ситуаций дальность связи практически совпадает с расстоянием прямой видимости. Но я её включил, рассчитывая потеребить дежурного радиста общины чуть позже.
Без всяких приключений проехал мимо музея автостарины и чая, лихо прошёл последний тещин язык. Отсюда уже открывался роскошный вид на посёлок, над которым нависало огромное здание гостиничного знаменитого комплекса в форме внушительное трёхлучевой пирамиды, многоэтажной бетонной громадины, похожей на огромный корабль-парусник.
Только бы они были на месте! Быстро вечереет в ненастную погоду, мрачное тёмное небо обещает ранние сумерки, через которые не прибиться оранжевым лучикам падающего в море солнца. И мне ещё пилить и пилить до Адлера… Нет, не успеть Залётину до ночи, надо останавливаться в Дагомысе.
Сам вызвать не успел.
Пш-шш… Включилась стационарная рация «Диско». После постоянной гнетущей тишины вокруг звук вызова был настолько резок, что сердце невольно забилось чаще. Чёрт, ждал ведь, чего дёргаюсь? Динамики дорогой акустической нехарактерно для них закашляли, зашипели, я услышал глухой стук и какую-то возню.
— Раз… Раз… Игорь Викторович, ты, что ли, там мчишься? — наконец послышался нормальный человеческий голос.
— Два-с! «Сармат» в канале, — дисциплинированно отозвался я.
— Что со связью, ёлки? Тыхде, здесь?! «Сармат», ответь! Йолки, скока можно просить новый аппарат…
Живой, работает! А вот с дисциплиной в радиоэфире Даценко надо что-то делать, что за колхоз развёл, честное слово!
— Позывной, боец!
— Ага, это «Геракл», значит… Вам как, далеко?
«Геракл» — это позывной радиоузла общины, всё нормально. Штаб-квартира находится в комплексе «Дагомыс-Олимийский». Поначалу они хотели взять логичный позывной «Олимпик», но такой вариант не годится, плохая разборчивость у слова, можно не расслышать. Ну, а где «Олимпик», там и «Геракл».
— Почти спустился, въезжаю в посёлок.
— Да знаю уже, наблюдатели сообщили. Что-то медленно ползёшь!
— Скоро подойду.
Пш-шш… Что-то опять зашипело, защёлкало, потом послышался стук и короткий мат. Не, ну просто образец аккуратного радиста! Сидит себе в тепле да уюте, кофеёк дымящийся попивает, видать, проливает на колени. Медленно ему… А наблюдатели у них сидят на крыше главного здания оздоровительного комплекса «Дагомыс», лучшего места для поста и не придумать.
— Давай поживей, сорок минут назад за микрорайоном тарелку видели. Приём.
— Боевую? — сразу насторожился я.
— Да мне почём знать… Краем показалась, бочком. Патруль сам разобрать не успел, за гору ушла. И не вышла. Может, ушла, а может, всё ещё прячется. Так что летают, гады, ты осторожней будь.
Тут уж я заволновался конкретно.
— Принял. Учту. Даценко на месте?
— У себя, сейчас доложу.
— Отлично.
Дозор на месте, патруль работает, староста тоже. Значит, община цела.
— Ладушки, ждём. Вам там помощь не нужна какая, автомобиль-то цел? — связист неожиданно перешёл на «вы», видать, боится, что старосте нажалуюсь. — Мы ж сразу, пулемётом. Да и техничка готова.
— Если в ближайшее время не появлюсь, посылайте. Конец связи.
Сашка жив, и это главное. Будет староста толковый, будет и коллектив. Дождался Гарик хороших новостей! Я шумно вздохнул, стукнул ладонями по рулю и облегчённо встряхнул плечами. Пульс чуть учащённый. А мы его успокоим… Вдох-выдох…
— Видишь, Гарик, всё у них нормально.
Среди застройки я увеличил скорость, стараясь как можно быстрей добраться к сетевому универсаму «Золотая Нива» на пересечении Ленинградской и Батумского шоссе, где и начинается правый отворот в сторону комплексов. И опять ни единой живой души вокруг — в былые времена охреневшие от толчеи курортники о таком счастье могли только мечтать… Сейчас же эта пустота угнетала. Здесь, в регионе, заточенном именно под людской отдых, парадоксальным образом не было лёгкого шумового фона обжитого места: весёлых человеческих голосов, музыки, шума торопливо проезжающей мимо техники. Кругом атмосфера заброшенности, вселенской катастрофы, огромной беды, согнавшей с места обитателей этих земель.
Запахов, кстати, тоже не хватает. Сбылась мечта экологов — воздух на побережье чист, свободен от выхлопа! Нет ароматов готовки из многочисленных примитивных уличных харчевен и дорогих кафе, расплодившихся окрест, пряностей… Нет даже вонючего зловония канализации, усиливающегося при жаре. Ничего нет.
По сторонам не смотрел, не было большого смысла, сейчас нужно просто дать дёру, от греха. Я же без стрелка.
Вот и поворот.
Прямо по курсу среди зелени поднималась в гору ровная асфальтовая полоса, закатанная прямо перед катастрофой, а за ней — долгожданная длиннющая эстакада с мостом через речку Дагомыс. Наверняка у них и здесь дозор стоит. Но я его не заметил, да и прячутся хорошо. Ага, вот и ворота в автосервис, некогда крепкое предприятие. Да они и сейчас тут технику чинят. Чуть подальше — ещё один въезд, надпись извещала, что тут когда-то располагались «Кафе-24» и «Автомойка». Заброшены.
Будка КПП обитаема, боец приветственно махнул мне рукой с зажатым в ней помповым дробовиком, проезжай, мол, не тормози. Рядом напряжённо замерли две большие кудлатые собаки, скорее всего, русские борзые. Та, что повыше, с наклоном головы быстро рассмотрела джип и села на землю, мгновенно успокоившись. Чёрт, неужели запомнила мой «Дискавери»? Или выучка такая? Хорошо бы собачку в напарниках заиметь…
Будка была южного типа, нежная, что ли, стекла слишком много. По обе стороны он неё висели одинаковые белые таблички с надписью: «Частная собственность, вход запрещён! Видеонаблюдение!». Видеокамера, кстати, в последний мой визит работала, не знаю, как сейчас. В случае конкретного атаса часовой, скорее всего, не к остальным бежит, а прячется под бетонные навесы стоянок автокемпинга, к которым ведёт короткая бетонная аллея. Меж деревьев проглядывало большое круглое здание необычной архитектуры: изогнутые по дуге бетонные балконы плыли вокруг гигантской шайбы волнами, по одному на номер. Восемь этажей, на крыше безуспешно зазывала отдыхающих большая надпись с названием объекта. Уже без красивой ночной подсветки
А крепко тут всё заросло за год!
На малом ходу проехав чуть выше КПП и оставив справа поле для мини-гольфа, я притормозил «Диско», бегло осматриваясь.
Слева всё ещё голубела кафелем большая фасолина пустого бассейна с отдельной детской зоной и ветрозащитной стенкой из полупрозрачного пластика. Из этой точки блеклая зелень высоких деревьев старого дендропарка уже не перекрывала обзор, и главный корпус был виден хорошо. По нему тоже стреляли… Часть балконов ближнего реконструированного крыла осыпалась, по стенам пошли безобразные опалины. Но такому зданию лёгкие ожоги не страшны, надёжно построено, не свалишь.
Рация опять противно зашипела, и я не стал дожидаться приглашения. Подъехав слева, я уверенно завёл джип в огромный двор-колодец, сразу стараясь выбрать на парковке место подальше от центра, но поближе к административному входу.
Во дворе к вечеру скопилось шесть машин общины, почти все они вернулись в стойло после дневных дел: два китайских бортовых грузовичка, один с серым тентом, блестящий лаком сотый «Крузак» старосты, чёрный, конечно же, две ухоженные белые «Нивы» — другие цвета по обе стороны Кавказских гор нивоводы не любят. И оперативная разъездная «Импреза» серого цвета.
В кузове ближнего ко мне грузовика на замысловатой поворотной турели грозно смотрел в вечернее небо станковый пулемет Максима — гордость общины. Вообще-то у Даценко два таких раритета. И парочка ПТРД, противотанковых однозарядных ружей системы Дегтярева образца 1941 г. Я крепко удивился, узнав о подобном вооружении. Где такое взять, неужто они по музеям шарились, а потом восстанавливали? Оказалось, что это боевые трофеи, полученные после зажмуривания дурной бандитской группы, пробравшейся в регион через перевалы и слишком нагло передвигавшейся по дорогам.
Второй пулемёт стоит на классическом колёсном лафете, где он находится сейчас, не знаю. Может, на крыше главного комплекса?
Обогнув автомобили справа, я протиснулся между стеной возле прохода к ресепшн и стекляшками-магазинчикам с сувениркой.
Сбоку от входа на больной жаровне стоял огромный казан. Долговязый парень в тюбетейке и фартуке, скорее всего узбек, умудряясь фальшивить простейшую пентатонику мелодии, раскладывал в рядок тарелок большие порции плова. Половником на длинной ручке. Как легко он держит этот снаряд! Ароматный запах моего любимого среднеазиатского блюда, от которого сразу свело скулы, вместе с дымом струился по стене здания, уносясь ввысь.
Чёрт, жрать охота! У меня есть аварийные шоколадные батончики для борьбы с гипогликемией, но разве же это еда?
Александр Даценко, личность в этих местах знаменитая, заняв огромным телом полпроёма, уже встречал меня в дверях, давно утративших функцию автоматического открывания.
— А-а! Вернулся, блудный командир, твою в полосочку! Вижу, цел!
Теперь осторожно! Это один из немногих людей, здороваясь с которыми, мне приходится напрягать кисть. Иначе может сломать в порыве благодушия. Невысокий, но очень широкий амбал и позвоночник способен повредить своими ручищами. Сашка вообще весь оплетён могучими мышцами, которые давешнему качку-биониклу и присниться не могли. Я похлопал его по каменной спине, взамен получив пару увесистых шлепков промеж лопаток.
— Ну как там дела, в Крыму многострадальном? — просипел он в нос, и тут же отвернулся, чтобы снайперски высморкаться в большую блестящую урну. — Извини, что-то простыл.
— Конечно, в такой-то одёжке, — заметил я.
Не по погоде одет староста. На ногах сандалии и широкие чёрного цвета грубые рабочие штаны с множеством карманов, мощный торс закрывает камуфляжная футболка с обрезанными рукавами, проёмов едва хватает по ширине. А ведь прохладно вокруг, даже холодно.
Но поясе у старосты висел кожаный офицерский ремень и открытая кобура с «Глоком», рядом чехол с рацией. И огромный тесак непонятного генезиса слева.
— Да ладно, не заледенею… Так что?
— Да как везде. Севера — мошка — крытка — лютые лица, — привычно брякнул я.
— Всё шуточки твои уголовные? А если серьёзно?
— Серьёзно? Где жесть, где шифер. Нормально съездили, закрепили. И многострадальности не заметил, треплет, как всех.
— А Егорка где?
— Санин там остался. Пока. Был в Севастополе, сейчас, наверное, уже в Феодосии. Потом в Керчь.
Староста понимающе кивнул.
— Значится, крымчане нам помогут? Договорились? Ты скажи подробней-то!
— Договорились, — успокоил его я. — Слушай, давай, потом расскажу, хорошо? Мне бы в пузо чего закинуть, да от горячего не откажусь.
— Ага! — обрадовался Саша. — Цел мост, так выходит?
— Мост цел. Ни одного повреждения, сами удивились.
Стартовали мы на машине. Но уже в центре Сочи нас сбили с толку, два независимых источника поведали, что, по слухам, переправа разрушена. Слухи есть слухи, решили собирать дополнительные сведения. А потом я решил не рисковать. Мы так и не добыли точных сведений. Не зная реальной обстановки на магистрали и на мостах, соединяющих полуостров с материком, я не стал продолжать путь на авто, и выбрал лёгкий катер, который нашли у хорошего человека в Якорной Щели. Гош с этим отшельником давно был знаком, он и посоветовал. Прикинули — вариант годный. Океанская «Харизма» находилась на плановом переоборудовании, а тут ещё и «Тунгус» встал на внезапный ремонт, что-то с двигателем, Василий Семёнович Будко весь в мыле.
Морем так морем, рванули. И больше я плавать не хочу.
— Ксюша, девочки! — громко рявкнул Даценко через плечо. — Кофейку там мужчинам сообразите покрепче! И горяченького на двоих!
Я задрал голову. Над гигантским колодцем плыли низкие серые облака, обычные для этого времени года, мрачные, недобрые.
— Опять польёт, надоело. В помещение, — скомандовал староста.
Мы быстро прошли внутрь здания. Внутри — тишина и покой, полный порядок. Слева от длинной стойки регистрации выстроились навсегда, пожалуй, отключенные холодильники маленького бара с бильярдной комнатой по соседству. На полках яркими этикетками красовалась мертвая, а поэтому вечная газировка известных фирм, ей, в отличие от соков, ничего не сделалось. Из еды только фисташки в крошечных шуршащих пачках и чипсы в круглых картонных упаковках.
Здесь, прямо в фойе, а не в кабинетах бывших управленцев и в номерах, и находится офис старосты. Ближе к народу, с контролем обстановки.
— Сполоснуться бы, — неуверенно произнёс я. — Или долгая тема?
— Не вопрос, если только не баню требуешь, горячая вода всегда есть, полотенец, сам понимаешь, навалом, — обнадёжил Александр. — А вот с банькой придётся подождать, пока протопится.
— Обойдусь. Так. Руки помою, потом пожрать, дальше по плану. Тебя слушать буду, расскажешь, что у вас приключилось, пока меня не было.
— Добро. Кое-что приключилось, это да. Как же без приключений… Ну и садись тогда в кресло.
Через десять минут строгая женщина в деловом костюме принесла дымящийся кофе. Ох ты ж! Сама Ксения Павловна, личный помощник и особо доверенное лицо! Ксюша, в трансляции старосты. Сама она, правда, разрешает так фамильярничать исключительно шефу, всем же остальным взгляд тигрицы не сулит ничего хорошего. Но в этот раз она меня озадачила, улыбнувшись непривычно приветливо и открыто, да ещё и спросила низким грудным голосом:
— Как добрались, Игорь Викторович?
— Вашими молитвами, — несколько напряжённо ответил я.
— Горячее принесут, — кивнула женщина, уже удаляясь.
Старательно загоняя внутрь обильно выделяющийся желудочный сок, я натурально обалдел, когда какая-то девчонка быстренько прикатила сервировочный столик с двумя графинами, стаканами и тарелкой фруктовой нарезки.
— Горячее! — сообщила она и тоже испарилась.
— Саня, ты что?! — взмолился я. — Жрать давай! И вообще мне пить не хочется.
— Дык! Всего по одной намахнём, для разгона и чтобы зябь с тела снять! Наливочка знатная, двух видов, на абрикосах да на ягоде. Это тебе не вискарь пошлый, сделано с душой, отвечаю. А потом жрать, кто же спорит…
— Не… Давай плов!
— Пошли, наберём.
Восточный человек по-прежнему напевал себе под нос и всё так же размеренно помешивал плов в чугуняке, постепенно остывающей в тепле затушенной жаровни. Только сейчас я заметил, что в тапках. Обыкновенных топталках, домашних, в полосочку, крепко потрёпанных по канту.
— Узбек?
— Не, уйгур, Алмазом зовут. Но плов точно узбекский, готовит отлично.
— Что-то я его не помню.
— Недавно появился. Но уже проверен в деле, — широко улыбнулся староста. — Бегает хлопчик быстро, слушается сразу, стреляет почти хорошо.
Услышав шаги, повар резко повернулся к нам, вопросительно глядя в глаза приближающемуся шефу, всё понял и тут же растерянно развёл руки в сторону. С конца черпака на асфальт потекли жирные капли.
— А вот наложи-ка ты нам порцаечку добрую! — распорядился Даценко. — Покажем гостю нашу кухню!
Уйгур растерялся ещё больше.
— Что?
— Мяса нет, вот, на! — ответил он командиру. — Только рис остался!
— Как так? — возмутился староста, сжимая ладонью подбородок, — Куда дел?
— Дозорные последнее забрали, на пост унесли, — торопливо поведал кулинар, кивая в сторону пирамидального комплекса. — Только рис…
Кисть старосты отплыла от лица, превращаясь в кулак размером с буханку хлеба.
Я подошёл и заглянул внутрь казана. Там, над лужицей ещё горячего запашистого жирка возвышалась шафранового цвета горка риса, украшенная кристалликами прозрачного лука, пятнышками зиры и красными брусочками крупно нарезанной моркови. М-м… Рис, судя по всему, самый правильный, узбекский. Конечно, правильный! Офигенный рис! От голода я был готов сгрызть казан.
— Алмаз, басмач ты этакий, черпак тебе в задницу по самый шуруп, это что ещё за фокусы?! — шумно гневался Даценко, потрясая в воздухе кулачищем. На сложенных пальцах хорошо читалась составная татуировка «Витим», есть такой приток у красавицы Лены. Там тоже всегда золотишком промышляли. Я ведь сразу родную душу увидел, так и сблизились, в своё время оба на рыжьё западали…
— Что за выборка для избранных, а? Одним, значится, мясо, а другим рис голяком? Уволю к хренам! На огород! В свинари!
— Да чёрт с ним, давайте рис, помру ведь, сволочи! — взмолился я.
— Грузи, гад! — прорычал начальник.
Но несчастного Алмаза словно камнем придавило… Тогда я молча выхватил у него из руки черпак и щедро наполнил почти вегетарианским пловом большую глубокую тарелку. А хотелось забрать весь казан, там ещё оставалось.
— Колбаса готова? — тем временем зловеще поинтересовался Александр.
Уйгур икнул и часто-часто закивал, просторная тюбетейка тут же сползла на густые чёрные брови.
— Неси сюда! Прыжками! Аки кенгуру!
Несчастный повар круто развернулся и бросился было в закрома, но тут же, чуть не упав, остановился — в тапках бегать не получается! Ловко запустив обувь в сторону прямо с ноги и откинув фартук набок, он бесшумно засверкал в пространстве чумазыми пятками.
— Вообще-то, за такое дело надо не ему, а постовым вставить будет. Дожали мужика, паразиты, а Алмаз добрый… Ну, не забуду, уж отхватят у меня, — наконец сжалился староста, без усилий подхватывая тяжёлый казан за гнутую проволочную рукоять. — Заберём, глядишь, и я вложусь в пару ложек.
— Колбаса халяльная?
— Да где там! Собачек режем и крутим с лучком. Ха-ха! — рассмеялся Сашка, увидев, как скривилась моя рожа. — Не боись, брат, конечно, свиная! Другого мяса взять негде, а свинкам при человеке завсегда корм найдётся. Алмаз и готовит.
— А как же он…
— Вот так, Игорь Викторович. По воле роковых обстоятельств. Аллах милостив и мудр, позволяет во времена испытаний тяжких.
Во дворе быстро темнело.
На зажатый зелёным горным ущельем курортный посёлок опускалась по-осеннему тягучая южная ночь. Серые облака на какое-то время стали чуть ярче, контрастней, далёкий свет заходящего светила всё-таки подсвечивал рваные края одеяла. Я не услышал, где и как включился генератор, просто в фойе холодным светом вспыхнули светодиоды энергосберегающих ламп. Через круглую площадку прошли трое молодых парней с гладкостволками, затем вышли две женщины, которые расторопно зажгли несколько керосиновых светильников, висящих на внутренних стенах двора-колодца и невидимых извне. Светомаскировка. С ними тоже была собака, молодой боксёр. Пёс не стал смотреть на хорошо знакомую церемонию, а выбежал за внешний периметр здания и там застыл, вслушиваясь в темноту. Дагомысская община согласованно входила в особый, ночной режим существования, сложный, непредсказуемый.
Ёлки, холодает… Избаловался я что-то на югах, забыл уже, что такое настоящий холод. Нет, это всё голод виноват.
Маслянистое озерцо вокруг риса подсказывало, что было бы очень неплохо вымакать его ломтями хлебушка, но ждать не было сил. Обойдусь без прикусок и овощей. Набирая плов полной ложкой, я запихивал в рот в меру суховатый жирный рис и чувствовал, как ко мне вновь возвращаются все радости бытия. А тут и колбаску принесли. Плитки покрытия задрожали под колёсами самой настоящей тачки, Алмаз быстро выгрузил кольцо домашней свеже-копчёной и укатил к жаровне.
— Торопится, басурманин, опять что-то жарить будет, колдун кулинарный, — тихо сообщил староста, разглаживая пышные усы. — Целые сутки старается, наши проглоты жрут, как голодающие беженцы. Хоть шашкой отгоняй.
Даценко долгое время настаивал, чтобы его считали казаком, поминая потомственность и геройскую родню, даже позывной хотел себя взять. Только похож он больше не на казака донского, а на варнака, так в Сибири называли, а кое-где называют и сейчас бродяг мутных да сидельцев-каторжников, в том числе и беглых. Тех, что сразу после отсидки берутся за воровское да разбойное дело.
Ещё он мне напоминает… старосту. Главу крепкой старообрядческой общины где-нибудь в затерянной енисейской деревеньке. Я ему предложил взять позывной «Кержак» — обиделся поначалу, но так, шутейно. В конце концов, этот колоритный мужик большую часть жизни провёл в Сибири за Енисеем, в Якутии и Забайкалье. Через двое суток он сам вышел на связь, представившись в эфире именно так.
Схватив колбасу, я смачно надкусил её посредине, да так что сразу развалил невообразимо вкусный пополам. Какая свежая!
— Так что, можно рассказывать?
— Давай, Саня, теперь не подавлюсь. Не, пока не наливай.
Себе он налил. Хлопнув рюмашку, староста толстым пальцем выудил из казана рисовый шарик, закусил и начал:
— Чёрные у твоих в Адлере нашкодили крепко… Сожгли радиоузел. Полностью, даже антенны нет. До сих пор связаться не можем, значит, не починили.
Я застыл, потом сложил половинки колбасы вместе и бережно положил их на стол, хвостик к хвостику.
— Вот падлы… Откуда сведения?
— Гонец приезжал ко мне третьего дня.
— Кто именно? — быстро спросил я.
— Армянин лет пятидесяти, невысокий. Зовут Ноем.
— На чём приехал?
— Белая «санта», вся такая тюнингованная, блестящая, стёкла чёрные по кругу… Но без лифтовки.
Точно, это был Ной на своей «Санта-Фе».
Восьмое правило армянина: У армян свой взгляд на тюнинг. Не важно, какой у тебя автомобиль, но он должен быть с литыми дисками и тонировкой наглухо. В салоне иконки, крестики и армянский флаг — обязательны.
— Он один был? Что рассказывал?
— С пацанчиком, совсем ещё мальчишкой, похоже с сыном. Почти ничего не рассказал, торопился очень, деловой до невозможности. Даже обедать не стал, обратно умчался. Говорил, что в центре никого не обнаружил.
Ага, узнаю нашего дядюшку Ноя… Такое поведение регламентируется одиннадцатым правилом армянина: постоянно выглядеть занятым чем-то адски важным. Если никаких дел нет, то следует носиться туда-сюда, непрерывно звонить по телефону, отмахиваться с озабоченным видом и тяжкой вздыхать, дабы создавать видимость того, что именно армяне тут всю мазу держат.
Значит, пять дней назад моя община была цела.
— Двух человек убили в Адлере, — стукнул мне в мозги Даценко. — Кого конкретно, не знаю.
— Суки… Сань, ехать мне надо.
— Не дури, Гарик! Куда ты в ночь собрался, нарваться хочешь? Я этому Ною трансивер подарил, не оставишь ведь в беде! Позавчера они с нами связались, — дополнил староста, нагибаясь и доставая из-под стола просторную брезентовую куртку. Накинул на плечи и сразу стал классическим геологом-романтиком, который жизнь учил не по учебникам. Молоток в руки, и на склон.
— Живы!
— Ага. Антенну новую ставили. Правда, у них сразу что-то там рухнуло.
Теперь уж и я приложился к стопочке, а староста продолжал вводить меня в курс событий:.
— Оно ведь как было? Только вы отъехали к соседям, как тут и началось, ближе к вечеру, словно леший их послал… Я, когда получил донесение с вышки, то не поверил сперва, велел связаться с другими наблюдателями. Тарелок был штук тридцать, если смотреть по всему горизонту.
Точно! Значит, мы тогда не ошиблись! Провозившись с подготовкой судна, вышли мы уже за полдень. Когда катер проходил по траверзу непредсказуемый Туапсе, городок с богатыми бандитскими традициями, Санин обратил моё внимание на происходящее, показывая рукой за корму. Над горами и морем висела группа мелких, плохо различимых точек. Как мошка. Обменявшись умным, мы решили, что это не НЛО, а какой-то странный оптический эффект. Не было такого, чтобы тарелки пришельцев ходили такими большими группами! Две, три, ну, максимум четыре тарелки одновременно — вот максимальная численность группы патрулирования или десанта. А чтобы с четыре десятка…
Даценко продолжал рассказывать.
Огромный, можно сказать именно так, флот боевых и разведывательно-десантных кораблей проплыл над сочинским побережьем, не торопясь уходить в горы.
— Страшно-то стало как, ёшкин кот! Мураши аж до задницы добежали, бр-рр! — весело выкрикнул Сашка, ёрзая в кресле от памятных впечатлений. — Ты видел когда-нибудь сорок тарелок сразу?
— Гонишь!
Он медленно и важно перекрестился.
— Хе! И не хочу видеть, — хмыкнул я.
— Ещё бы! Ну его нафиг, такие маневры наблюдать.
Поначалу НЛО вели себя спокойно, нагло, неторопливо осматриваясь и намечая рубежи сосредоточения и атаки. Покрутившись часа два, корабли ушли в горы, но вернулись к ночи. Вот тогда и начался самый настоящий ад.
— Предполагаю, они ударили во всем общинам одновременно.
— Сколько на тебя навалилось? — хмуро поинтересовался я.
— Шесть штук. Мы же никогда особенно не прятались, жили, можно сказать на виду. Подсобное хозяйство, заготовки… А что, ущелье со всех сторон прикрытое, всё тут прихвачено, наблюдение организовано.
— Да и сейчас не в бункере, — заметил я.
— Это наша земля! Прогибаться не буду! — раздражённо прорычал староста. — Короче, первым шаром они плюнули по высотке. Там было двое. Парни вовремя отошли вглубь, блуждающая тактика, не подступишься. Затем удачно применили ПТР.
— Сбили?
— Первую, я даже тяпнул тогда, чтобы не последняя… За неделю мы трём НЛО в корму засадили, они и притихли, — охотно похвастался Демченко. — Сейчас пост на высотке усилен пулемётом, пара собак есть. Службу несут втроём, ребята обстрелянные, подготовленные. Всё мясо съели, гады… Смотри-ка, дождик начался!
На Дагомыс насели конкретно, прессовали плотно. Десант высаживали. В большие здания, занятые людьми Даценко пришельцы, или гугонцы, как их принято называть в некоторых общинах, благоразумно не лезли. В помещениях, в лабиринте коридоров и комнат связка людей с собаками действует очень хорошо, чёрных гугонцев псы вычисляют быстро. Поэтому десантники спрыгивали в зелёнку и в район малоэтажной застройки, ближе к речке и пляжу. Выковыривали их с трудом. Тем не менее, понеся потери в живой силе и технике, пришельцы вынуждены были отступить.
Удары наносились сразу по всему побережью. Предварительная разведка была уже проведена, этим чёрные гугонцы занимаются ночью, выискивают засветки. Человек не может жить без огня. Ему постоянно нужно готовить пищу, мыться и стирать, а для этого подогревать воду, освещать жилище и рабочие места. Он пользуется переносными керосиновыми лампами, фонарями, фарами автомобилей. И тем себя демаскирует.
Конечно, чёрные многому за это время научились и наобум не лезут. Они вычисляют на территории наиболее слабых. По секторам. Самые умные из числа выживших людей давно сбились в крепкие общины. И всё-таки хитромудрых, считающих, что справятся с бедой, сидя в мелкой ячейке, силами одной семьёй, хватает. Уговорить их изменить позицию — сложная задача, и это моя работа. Имея порой всего пару гладкоствольных ружей или два револьвера, самонадеянные упрямцы, как мой дурачок-бионикл, в случае неожиданной атаки гибнут пачками… И ведь попробуй, убеди их! Порой приходится применять силу, особенно если в семье есть дети.
— Что могло случиться, почему выросла активность?
— Голову ломаем! — посетовал Сашка. — Я так думаю, Гарик, что они подкрепились снабжением, матбаза возросла. Помнишь, сколько они раньше на зарядку летали? Полдня не было видно. А сейчас крутятся гораздо бодрее. Новая станция появилась у них, мощная, сразу на несколько сосков.
Тут фантазировать можно бесконечно — мы всё едино ничего толком не знаем. Как, на каком принципе устроены их аппараты? Что за оружие? Ну, взять хотя бы лучемёты чёрных. Они у многих имеются в качестве трофеев, у меня даже есть один с парой оставшихся зарядов. При прямом выстреле до полукилометра луч вполне эффективен, его можно довести на цель прямо в процессе выстрела. Только вот энергия тратится очень быстро. Зарядить же такую штуку невозможно, не умеем.
Я его держу больше как диковинку. И на будущее, когда у нас появятся люди, способные его грамотно разобрать и поковыряться в кишках. А в принципе мне их пистолеты не нравятся. Невозможно вести отсекающий огонь, нельзя работать на подавление.
— О соседях что-нибудь знаешь?
— Почти ничего, не получается пока, — сокрушённо ответил он. — Из Мамайки люди ко мне перебрались, семь человек. Дальше на Виноградной жили, про них не знаю. Центр пуст, разве что чёрные бандитов пригасили каких залётных…
— Бытха?
— Туда не добрались, чтобы проверить. Пойми, нет у меня возможности людей далеко на разведку отправлять, почти каждый день лезут! И ответили им вроде бы по-полной, а всё равно беспокоят.
— Да я не в претензии, понимаю.
— А! В Хосте всё нормально, Гаврус ситуацию удержал! — вспомнил Даценко, хлопнув себя по лбу. — Даже радиосвязь имеем.
— Вот, хоть чем-то порадовал, — наконец-то выдохнул я. Сложно не распсиховаться при таких аховых новостях. — Может, и Кудепстой обрадуешь?
— По ним тишина, — развёл ладони староста. — Ты же знаешь, что хостинские с ними конфликтовали по мелочам.
— Идиоты.
Описывая ситуацию подробно, Даценко неторопливо перебирал названия улиц и районов, имена старших в общинах, клички отшельников-одиночек, оценивал перспективы их выживания. И часто ругался. Долго ли, коротко, настала моя очередь рассказывать о том, что я увидел по пути сюда. О бионикле поведал кратко, без ярких красок.
— Что же, посмотрю на него, — принял информацию собеседник. — Говоришь, Эльвире Захаровне туго пришлось?
— Детектив, — коротко сказал я.
— Уж туда-то съездим, сам посмотрю. Жаль будет, если плохое случилось, хорошая она женщина.
За время разговора погода пару раз поменялась. Ливневые накаты прекратились, настоящая гроза прошла чуть севернее, над горой, тучи опять распределились равномерно, выровнялись и стали пожиже — всё небо неумолимо затянуло пасмурным серым. Но мелкий дождь всё ещё налетает шелестящими волнами. А светильники не заливает, правильно их присобачили, с учётом. Лужа в центре двора — огроменная! Двор всё так же пуст, лишь Уйгур продолжает колдовать над казаном. Ну, не плов же снова заряжает… Сходить, посмотреть, что ли? Но я не поднялся с места, странная апатия овладела мной.
Качественная краска начисто отмытых стен поблёскивала струйками стекающей воды, и мне казалось, что здание плачет. Ну и погода. Депрессивный вид открывается через панорамные окна. Унылый.
Значит, случилось новое нашествие инопланетян. Как много всего интересного произошло после нашего отъезда! В Крыму, между прочим, готовится что-то подобное, скоро грянет, чёрные и туда подкрепление пошлют, теперь уже ясно. Местные рассказывали мне, что число наблюдений НЛО увеличивается с каждым днём. Предупредить бы надо ребят, что всё очень серьёзно.
— Саш, насколько мощная у тебя рация? До Феодосии дотянется?
Коротко объяснил ему суть дела.
— Ну и вопросы ты задаёшь! Антенна длинная, и не одна. Нет, тут я не в материале, как говорит разлюбезная моя Ксения Павловна. Надо у Юрки спросить, он начрадиоузла. Прямо сейчас хочешь попробовать? — Сашка отодвинул пустые стаканы в сторону, чтобы нечаянно не уронить, и привстал.
— Не горит, пусть дождь закончится и гроза подальше уйдёт. Сейчас помехи будут, скорее всего.
— Специалист! — оценил он мои радиопознания, усаживаясь обратно. — Тогда ещё по одной. Ничего, ничего, по половинке. — Ты ещё куришь?
— Бросил.
— А я не могу. С такой работой…
Мы выпили, закусывать было уже нечем.
Надо идти к казану, да поживей. Потому что ситуация способствует расслаблению старосты, появился железный повод. Если Даценко нарежется, то будет натуральный цирк с бегемотами. На определённом этапе он начинает петь народные русские и казачьи песни, потом берётся за художественное декламирование, предпочитая Бродского и свои стихи, а напившись до изумления, идёт к природе-матушке. Цель короткого похода всегда одинакова: найти берёзоньку, обнять и плакать. Но дело в том, что в Сочи найти берёзку не так уж просто, здесь другая флора. Поэта Даценко в такой кондиции вполне устраивает молодой кипарис. Дальше вообще начинается сущее безобразие — этот кабан, наобнимавшись с деревом, старается вырвать его с корнем, дабы всенепременно поместить его в собственную светлицу. Хорошо, что корневые системы деревьев в субтропическом поясе очень развитые, не то что в лесотундре и тундре, где они стелятся поверх мерзлоты, и все попытки оказываются безуспешными.
— Тогда пошли за компанию, я подымлю, — предложил он.
— Да тяни здесь!
— Нет, нельзя мне, — заупрямился староста, моей ложкой выскребывая из казана жалкие остатки выхолощенного, но вкусного плова. — Надо выходить на улицу. Если начну курить тут, то вообще себя распущу.
— Ладно.
Но прогуляться нам не дали. В дальнем конце фойе глухо хлопнула дверь, звук быстро приближающихся шагов прервал одиночество руководителей общин.
— Дядя Саша! — прозвенел мальчишеский голос.
Даценко выронил ложку, тут же утонувшую в жире, и с тихими ругательствами начал вытирать руки кухонным полотенцем.
— Витька, задницу тебе надеру за испуг! — грохотнул староста. — Напугал старика! Спокойно подойти не можешь? Что стряслось?
Встав почти рядом с нами и перебирая от нетерпения ногами, как молодой жеребец перед скачкой, конопатый пацан лет четырнадцати в клетчатой рубахе и закатанных джинсах шмыгнул носом и выпалил:
— Дядь Саша, чё они, как жлобы? Тогда ты лично распорядись, чтобы нас с Костяном к токарному станку допустили! Ты же знаешь, я умею!
— Постой-постой, ты чего это надумал, а? — Даценко, ухватив ручищей мальчишку за брючный ремень, легко переместил его поближе.
Парень дёрнул ногой, освобождаясь, настороженно посмотрел на меня, решился и выдал:
— Мы миномёт решили сделать! Проект готов.
— Че-его-о?! — изумился староста.
— 82-мм миномет. А что такого? Да его можно склепать в любой автомастерской. Берем карданный вал от КАМАЗа, отпиливаем от него всю требуху, нужна только труба. Потом один конец хорошенько завариваем заглушкой…
— Стоп! — возмутился Даценко. — А ну-ка сдать задом, оголец! Ишь, рационализатор! Миномёт они надумали… Дурных сил, смотрю, много, не знаете, чем заняться. Завтра пошлю на земляные работы. Как вы вообще додумались до такого, почему мне загодя не сказали?
— Мы говорили! — возмутился Витька. — Вы с устатку были, не помните ничего…
— Знать ничего не хочу!
— Подожди, — я прервал воспитательный процесс. — Смотрю, умельцы у тебя везде и во всём. Пусть расскажут. Интересно же.
— А чего сложного? — обиженно молвил мальчишка.
— Излагай.
— Сверлим по центру дырку и вставляем туда гвоздь. Вот. Потом завариваем гвоздь наглухо, Костян вообще хорошо варит. В качестве опорной плиты возьмём стальной лист котельного железа, мы заранее притащили из посёлка… Снизу приварим длинной стороной два тупоугольных треугольника из того же железа и ручку-рычаг для выворачивания плиты из земли. Вот и будет опорная плита. На плиту поставим шарнир с трубой, разборный, там кое-что придётся выточить. К трубе привариваем зажим для двуноги. Арматурные ножки, наконечники — всё возьмём от треноги старого советского теодолита, тоже имеется, мы же готовились… Ставим прицел, тоже от теодолита, переделанный 2Т30П, возни много, но я уже придумал, как. На полтора километра будет бить уверенно! Ну, конечно, надо будет пристрелять парой десятков мин, составить таблицу стрельбы.
Даценко крякнул.
— Экие самодельщики! Всех взорвать хотите. А мины-то где возьмёте? — он ехидно посмотрел на генерального конструктора.
Но тот не смутился.
— Мины вполне можно делать и самим, оборудование есть, дядя Саша! Мина калибром 82-мм простая, чего там космического-то? Главная хитрость — надежный взрыватель, трубочка, капсюль, инерционный боек, ударный боёк и предохранитель. Простенький корпус можно отлить и проточить. Стабилизаторы зафигачим из жести, восемь штук, заряд — тут уж что добудем. Или сами смесь приготовим, прессованный аммонал там, аммиачная селитра, угольная пыль и алюминиевая пудра. Можно и пироксилин, но его придётся дорабатывать смесью эфира, спирта и желатина… геморрой.
— Вы мой геморрой! — разорался староста. — То беспилотник с коктейлем Молотова под крыльями сочинили, мы чуть не сгорели! То какой-то там шушпанцер сочинят! А теперь миномёт?
Мальчишка шмыгнул ещё раз, потом второй — дело явно шло к лютой обиде. А такую активную молодёжь отталкивать не надо. Обидятся, замкнутся, потом сбегут куда-нибудь в поисках приключений, непонятые и непризнанные.
— Виктор, послушай, — тихо начал я. — Ты, вижу, человек опытный, реалии знаешь. Скажи, как на духу, за каким хреном нам нужен миномёт против пришельцев? По тарелкам, что ли, стрелять, ты как себе это представляешь?
— А тогда, тогда… Можно по чёрным гадам бить в месте десантирования! — не сдавался энтузиаст-самодельщик.
— Э, нет, брат… Вот по нам точно можно стрелять миномётом, позиция определена, сажай с поправками. Черные в малоэтажке мобильны, не так-то просто их выследить, — мне пришлось его расстроить.
Другой бы на его месте упал духом. Но это парнишка явно был покрепче многих. Далеко пойдёт, если не подорвётся на экспериментах.
— Из трубы от карданного вала можно стрелять и выстрелами от РПГ-7! Да и самодельными гранатами без реактивного двигателя получится, ну, правда, не дальше чем на сто пятьдесят — двести метров. Только электроспуск нужен, — выкатил он сходу ещё одно ценное предложение.
— Вот! Правильный разворот, — похвалил я. — Гранат у нас достаточно, а с «семёрками» напряг. Так что давай, начинай переделывать программу опытных работ. Будет рациональное зерно, тебе все помогут.
Он очень внимательно посмотрел на меня, поморщился, гоняя по лицу конопушки, что-то прикидывая и взвешивая, а потом поинтересовался, типа простой такой:
— Дядя Игорь, а у вас в общине токарный станок есть?
— А-атставить военные хитрости! — вмешался староста. — Ты что у меня спецов переманиваешь? Виктор, ступай. Завтра придёшь и расскажешь подробно, подумаем вместе. Ишь, уже сбегать примеряется… Точно, выпорю.
В этот момент на поясе старосты ожила коробочка маленькой рации, эфир зашипел, как у меня в машине. Забыв про нас Даценко вытащил трансивер, жмякнул кнопки, потряс, а потом вставил в разъём наушник, вытащенный из кармана.
— Опять толком не работает.
Быстро отойдя в сторону он выслушал короткий доклад и спросил оператора сам:
— Принял, три тарелки. Да понял! А патруль вернулся? Как не вернулся, где они болтаются? Сразу два колеса пробили? Моло-одчики, нечего добавить! Что, глаз нет? В «Казачьем привозе»? Вот там пусть и спрячутся. Да не сделают они быстро. Ничего, потерпят. Ка-анечно, без них-то кисель не ссядется… Хорошо, сам свяжусь.
Кивнув мне головой, староста тут же начал вызывать застрявший где-то под горой автопатруль, затем его вызвал ещё кто-то.
Тем временем вокруг стало людно, народ стал готовиться к отражению возможной атаки, ожидая лишь команды старшего. Богато у него стало с мужиками после пополнений от соседей. Восемнадцать бойцов может выставить община.
— Смотрю, уже готовы? — спросил староста у всех, подходя ближе к выходу. — Сюда идут две штуки, третью пока не засекли. Прячется. Плывут медленно. Только что приседали в посёлке, значит, была высадка. Так… ПТР на позицию, пулемёт в горку. Выполнять!
Двое мужиков быстренько подбежали к грузовичку с «максимом» в кузове. Мы со старостой сразу пошли наружу, за ними. Один из бойцов забрался в кабину, второй, запрыгнув кузов, встал к турели. Моментально завёлся дизельный двигатель, пыхнул и пропал чёрный выхлоп, стеклянное полотно окна под моей ладонью начало мелко вибрировать. Ночной воздух быстро наполнялся жутковатой энергетикой подготовки к бою.
— Реально, ребята очень резкие, казачки, — тихо пояснил, да и похвастался заодно Даценко, с наслаждением пуская в ночной воздух густую струю дыма. — У них там возле верхнего автокемпинга классная засада подготовлена, вдарят сбоку, когда момент будет.
Под противный скрип колёс-дутиков из-за кубика сувенирного магазина вырулила странная конструкция — платформа два на два метра, на которой красовался закреплённое на турели противотанковое ружьё. Рядом с ним стояли два ящика и прикрученное к металлу лёгкое офисное кресло. Расчет легко тащил шайтан-арбу за П-образную дугу.
— Зенитчики! — осклабился староста.
Прошлёпав башмаками по воде, расчёт, озадаченно чертыхаясь, остановился в самом центре лужи, а потом протащил боевую платформу дальше.
Над головой висел тёмный круг ночного неба, заставляющий меня то и дело смотреть наверх. Душа волновалась, хотя умом я понимал, что здесь вполне безопасное место. Для того, чтобы тарелке нанести точный удар внутрь колодца, ей придётся встать точно над ним, угодив в осиное гнездо. Стрелки её и близко не подпустят. НЛО пришельцев — межпланетные корабли, и обшивка их не многим отличается от той, что использовалась на земных космических аппаратах. Десантный вариант уверенно дырявится очередью из АК. С боевым кораблём сложней, для его поражения нужен как минимум пулемёт. Нет у них броневой защиты, даже неизвестные нам технологии не могут запускать в полёт тяжеленных монстров с красивыми заклёпками.
Личный состав разбежался, а я подошёл к джипу. Открыв заднюю дверь, снял с «Печенега» оптический прицел и поставил на пулемёт тепловизор. Ещё один прибор в формате монокуляра тоже взял с собой.
— Где снайперку оставил?
— СВД? В «Орхидее». Уже привык к этой машинке, — я щёлкну по жестянке патронного короба, пристёгнутого у пулемёту.
— Хорошо ты, Гарик, экипирован, — позавидовал староста. — Давай меняться, дам тебе ПКМ и четыре свиньи.
— Когда это ты успел разжиться?
— Новенькие притащили, так что у меня уже три тарахтелки… Так что скажешь? Свиньи большие, жирные, шашлычок сделаете.
— Я к тебе в гости приеду, вот и накормишь, — улыбнулся я. — Говори, командир, где моя позиция будет.
Он ни капли не расстроился. Выслушав очередное донесение начрадиоузла, Даценко махнул мне лапой, и быстро зашагал в сторону КПП, я следом.
— Только быстро, первая подходит! Авось и на нашу долю хватит.
И тут вокруг хаотично захлопало. Оглушительно рвущие воздух выстрелы из автомата или пулемёта с удалением быстро превращаются в обманчиво безобидные, словно новогодние хлопки. Часовой, присев за невысоким бетонным блоком, притащенном сюда загодя, показал нам пальцем в сторону самой приметной в Дагомысе горы, названной в честь управляющего царским хозяйством князя Успенского.
— Прибор! — попросил Даценко.
Мы в два тепловизора начали сканировать доступный для обзора сектор.
— Собак выпустил? — поинтересовался Сашка, не отрываясь от окуляра.
— К посёлку понеслись, деточки лохматые мои, лишь бы их не подрезали… — ответил часовой.
— Нормально всё будет, — буркнул староста.
Тук! Выстрел из ПТР прозвучал куда более внушительно, чем автоматные.
Небо немного просветлело, через тучи старался пробиться растущий лунный серп, призрачные, еле видимые лучи падали на ближнюю поляну. Похоже, ещё немного, и гадский спутник Земли засияет в полную силу. Но полностью не разъяснится, тучи по-прежнему закрывают большую часть небосклона.
Повоевать мне толком так и не довелось, дичь прошла мимо. Лишь один раз я увидел силуэт летающей тарелки, плывущей над деревьями настолько низко, что времени на хорошее прицеливание не оставалось. Выпустил две короткие очереди и, по-моему, куда-то там попал…
«А ты бухай поменьше с корешами, тогда и без „по-моему“ попадешь!».
Корабль в ответ пару раз выпустил убийственные огненные шары, вблизи главного корпуса ярко вспыхнула пламенем верхушка большой сосны. Потеряв цель, я посмотрел через прицел на крыло здания, откуда бойцы продолжали бить по НЛО из ПТР и гранатомёта. Затем перевёл взгляд ниже и в сторону А это ещё что такое?
— Ну вот, теперь тушить придётся, чтобы парк не полыхнул, — разозлился Даценко.
— Дождь сейчас будет, — доложил часовой.
— Хорошо бы. Игорь, ты куда там смотришь совой? Только что доложили: тарелка в море упала, отлеталась. Две ушли в горы.
Уже возвращаясь в фойе, я всё ещё сомневался: рассказывать старосте о странной серой фигуре, замеченной в окне заброшенного пансионата железнодорожников, или не стоит? Мне показалось, что похожий силуэт я увидел на оконном проёме одноэтажного здания неподалёку. Показалось…
А если там действительно кто-то был? Рядом со штабом. Надо рассказывать, пусть прочешут. Но ещё не факт, что Саша поверит.
Бредить не хочется, не солидно.
