Глава 6
Последняя война на Поляне
В район сосредоточения боевые группы на автомобилях выдвигались скрытно и постепенно, по графику, в течение целых трёх суток. Таким образом, время начала атаки на базу пришельцев сдвинулось. После проведённой Фиделем рекогносцировки тщательно разработанный штабом план молниеносного наскока был признан бездарным и зарублен на корню. Стратеги анклава, и я в том числе, посопели в кулаки, тихо покашляли и смирились, умно решив довериться профессионалам.
Пробираться предписывалось ночами и только по старой дороге, передвигаться по новой автомагистрали группам было категорически запрещено, слишком заметно с воздуха. А жаль. Она прямая, скоростная, сквозь длиннющие туннели — тридцать минут в былом, и ты долетел к морю… Там же по железке когда-то летала скоростная «Ласточка».
Затянувшиеся дожди пошли во благо, сама погода помогала землянам, Залётин вовремя вспомнил знаменитую цитату: «Ведь это наши горы, они помогут нам!».
Здесь, в среднем течении Мзымты и на самой Красной Поляне, в зоне альпийского микроклимата, наступление природы на оставленные людьми угодья ещё не было так заметно, как внизу, в долине, где этот процесс виден отлично. Регулярные селевые потоки заставляют реки выходить их берегов, грязная вода накрывает территории в низовьях. После этого на асфальте остаётся слой глины и ила, на котором начинает расти трава и кусты, постепенно целые микрорайоны выходят из под контроля общин, у которых нет возможности заниматься благоустройством.
Старая дорога хорошо спрятана в зарослях, имеются тоннели.
Действовали в простом порядке: наблюдение за воздухом, последующий быстрый бросок, остановка с маскировкой. Спрятаться здесь несложно, кругом хватает брошенных машин, а возле каждого поселения или предприятия полно двориков с автомобильной и дорожной техникой.
Моя группа имела радиопозывной «Группа пять», не скажешь, что почётней некуда… Но мы первыми пробрались в Эсто-Садок, укрывшись, как мне кажется, очень удачно — надёжное убежище подбирали заранее.
Для начала — Красная Поляна состоит из трёх районов: собственно старый посёлок, район Эсто-Садок, что находится чуть выше по течению Мзымты, и помпезный район Роза Хутор в оконцовке. В Эсто-Садок летом всегда приезжали те, кто предпочитает ни единого дня не сидеть в отелях, не болеет чисто пляжным отдыхом, не загорает часами и не квасит горькую в глушняк. Те, кому по душе активно-кайфовый отдых с долей гедонизма, но требования к жилью и качеству зоны отдыха в целом достаточно высоки. Старая Красная Поляна таким отдыхающим была не нужна, там не очень интересно, если только отдыхающий не страдал ностальгией, наезжая туда с самого раннего детства, когда про этот уголок почти никто ещё не слышал. Старый посёлок — чисто жилая территория, которая осталась местным и после стройки почти полностью выпала из туристического поля. Первые отели, вставшие там, остались вне бурления масс, ныне скучны, как унылый холостяк.
Мне объяснили, что опытные люди останавливались именно в Эсто-Садке. Посередине. Это не столь весёлый район, как Роза Хутор, но то и к лучшему. Здесь расположен большой комплекс Горки Город, включающий в себя группу отелей высокого класса и на удивление доступных. Летом цены на Красной Поляне резко падали после безумных цен горнолыжного дурдома.
В качестве схрона я выбрал отель «Горная Резиденция». И теперь с облегчением могу подтвердить, что не ошибся, присмотрев симпатичный пятиэтажный отель, построенный в конце крошечного переулка, в самом центре Горки Города, напротив молла. Торгово-развлекательный центр не совсем обычный. Да, там была кучка магазинов, супермаркет, кинотеатр, детский центр, какой-никакой фуд-корт, но, — и это главная фишка — огромный аквапарк на крыше под куполом. С песчаным пляжем, на секундочку! Уникальное было сооружение, пока по стеклянной красоте не жахнули несколькими огненными шарами, изуродовавшими кровлю…
Наш боевой пикап стоял в глубине подземного паркинга — вот и основная причина такого выбора места. А героический экипаж поселился в одном из номеров четвёртого этажа. Номер был двухкомнатный, с двумя покрытыми толстым слоем пыли телеками и кондеями. Младший Манченко не замедлил провести по экрану растопыренной лапой, оставив на пылевом покрытии пугающий след, словно в фильме ужасов. Номер выходил на огромную веранду-лоджию, метров пятнадцать площадью. Отсюда отменный вид: горы с двух сторон и Горки Город, небо просматривается на восемь из десяти баллов, если не забираться на крышу. Шикарно! Эх, здесь бы не наблюдательный пост устроить, а вечернюю пьянку под музычку и хорошее красное вино…
С парковкой проблем в Эсто-Садке нет, места вокруг навалом.
Дороги широченные, очень качественные. Тротуары есть везде. Совсем недалеко от нас на противоположной стороне широкой улицы-автострады находится горнолыжный капсульный подъёмник «Горная карусель». На первой перевалке, то есть на высоте 960 метров выстроен ещё один город австрийско-германского типа, с улочками, отелями и магами, именно его имел в виду Игорь. Там же расположена база МЧС. Дальше идут следующие перевалки-пересадки; на определённой высоте капсулы кончаются, и на вершину катающиеся добирались на открытом кресельном подъёмнике.
И нахрен кому-то была нужна та Австрия? Воздух идеальный. Климат горный, живительный до сказки. Северянам особо советовали в начале долгого отпуска селиться на Поляне, для акклиматизации.
Да, уфолог прав, был смысл вообще базироваться здесь, и уже отсюда кататься по всему Большому Сочи… Я бы так и сделал, появись тут в старое доброе время. Вокруг полно мест едовства — кафе и ресторанов, а вечером нужно в Розу Хутор, на набережные, в самый тусняк. Впрочем, если с дамой, то вполне можно было взять в супермаркете хорошего горячего и посидеть романтически на веранде с видом на ночные горы, потянуть гармонь. Мзымта в Эсто-Садке в двух шагах, но набережная короткая и лишь на одном берегу, дальше начинается гора Аибга и Медвежьи Поляны, ага… Ночью весь район был залит светом, здесь его не экономили, энергии было навалом. ГЭС рядом, курорт раскручивали.
Энергия реки есть. Люди её не используют. Используют пришельцы. Но как?
Где заправка?
— А почему не в Розе базироваться, там живенько, — спросил Данька, вытаскивая из контейнера очередной бутерброд с копченой рыбой.
— Потому что в Розе реально дорого жить, несмотря на дешевизну самих отелей. Обедать три раза в день всей семьёй там встанет, и даже цены в «Перекрёстке» пугающие. Ибо в самом конце. Да и отелей с бассейном нет, а это минус. Если бассейн не критичен, то выбор на Розе, конечно же, огромен.
Глянув на опустошаемый контейнер, Негадов начал отвечать так, словно весь гигантский туристический кластер до сих пор продолжает работать, местному исследователю аномальных явлений и краеведу трудно было признать, что всё это в прошлом.
— Хватит чавкать! — возмутился он, увидев, с какой скоростью исчезает очередной бутерброд. — И не хватай больше, оставь и другим!
— Вот именно, — поддержал я друга.
— Жалко вам, что ли? — возмутился пацан и тут же вывалил деловое предложение: — Командир, давай я в этот молл по-быстрому смотаюсь, притащу чего-нибудь вкусненького, нам тут ещё почти сутки ждать, пока все подтянутся.
— Оставить дурную инициативу проявлять, боец! — рыкнул я.
— Да чего тут! Двести метров, пять прыжков!
— Ага. Залетин с командой туда уже сходил…
— Командир, Гарик сам виноват, — дерзко заявил Манченко, — они машину прямо возле входа оставили, у всех на виду, и попёрлись внутрь. Гугонцы заметили и высадили десант. А я мышкой!
— Никаких мышек, — заупрямился я. — Тебе очень хочется похлестаться с чёрными на ножах? Сиди здесь. Консервы есть, обойдёмся.
— Консервы консервам рознь, а там погреба не разграблены, — неожиданно произнёс уфолог, вставая на сторону младшего.
— Да вы сговорились, что ли?
— Всю ночь сидеть, — тихо напомнил Юлий Павлович.
— Каперсы какие-нибудь, если не протухли. Марципаны опять же… — Данька уже размечтался. — Да и сушняк интересный принесём. Пять прыжков, шеф!
— Как был ты попрыгунчиком, так им и остался, — проворчал я, уже задумываясь.
Всю плешь за ночь проест, все нервы вымотает, тяжело молодому в безделье, негде адреналин выжечь, как бы не перегорел.
Над центром безлюдного Эсто-Садка кружился давно не видевший человека орел.
Он постепенно спускался всё ниже и ниже, планируя в своей стихии над главной улицей. Вот он наверняка отлично нас видит, птице интересно… Помог бы ты нам, крылатый сын гор, подежурил бы в высоте! Крылатый хищник в полёте при полном размахе крыльев выглядел просто грандиозно. Вот он сделал ещё один широкий круг, довернул к «Горной резиденции» и, повернув башку, пролетел буквально в паре десятков метрах от нашего балкона. Встретив взгляд убийцы глаза в глаза, я почувствовал невольную дрожь и восхищение. Странным вниманием горели его очи, устремленные на замерших людей, словно, могучая птица о чём-то хотела предупредить. Или рассказать что-то важное.
Тут Данька резко подался вперед, и взмахнул обеими руками.
— Зачем?!
— А чего он тут разлетался? — ответствовал мне оболтус.
Орел что-то снисходительно проклокотал, ещё раз бросил взгляд в мою сторону и величаво уплыл к вершинам, поднимаясь вдоль склона с обширными полянами и четко очерченными парковыми группами пихт, разбросанных на разных высотах,
Может, действительно отпустить? Полезно разведать обстановку за зданиями у набережной. Во избежание неожиданностей, когда группы прибудут на место.
— Давайте, только чтобы всё чётко и без глупостей, по секундомеру. Сначала обойдите городок, гляньте, как там. Гранатомёты возьмите.
— Конечно, Гош! — обрадовался Данька, метнувшись к двери.
— Стоп! Куда ты поскакал? Подожди немного, нужно составить список предпочтений, — притормозил его опытный поисковик.
Симбиоз горячей готовности и мудрой опытности всегда полезен.
Молодых в экипажах хватает. Всего же в утренней атаке будет участвовать десять мобильных групп, все на пикапах или бортовых грузовиках, вооружённых крупнокалиберными пулемётами и артустановками ЗСУ-23-2, последних три штуки. Есть и ПЗРК, в том числе новейшие «Вербы», их привезли севастопольцы. Мне зенитного комплекса не дали, да я и не напрашивался, стрельба из такой сложной штуки требует обучения и навыков. Зато в добавочку к РПГ-7 группа получила шесть одноразовых гранатомётов, так что теперь можно хоть залпами стрелять.
Небольшая ударная группировка землян вооружена очень и очень неплохо, с такой силой можно решать серьёзные задачи. Десять машин, более сорока обстрелянных и готовых к хорошей драке бойцов. Штурмовые группы поведут Валера Мокшанцев, Юра Степанов, Алик Гумиров, естественно, Фидель и ваш покорный слуга. Мужики Перейры и Сашка Даценко, имеющий богатый опыт, будут полностью закрывать небо. Очень хорошо, если из Хосты подтянется Гаврус, который клятвенно обещал притащить сводный отряд. Получившая первый номер в табеле позывных группа Залётина осуществляет общую координацию, раненый глава анклава самолично в атаку не пойдёт, так решила стая… Два дня прибывшие из Севастополя спецназовцы пытались на скорую руку исправить тактические ошибки новоявленных курсантов, они жёстко учили нас уму-разуму и старательно вышибали из голов накопившуюся героическую дурь.
Поднявшись на крышу, я сверху прикрывал рейдеров. К вечеру тарелок в долине не осталось, все НЛО разошлись по своим ночным делам, они чаще всего и действуют ночами. Разведкой установлено, что в нормальном режиме над Поляной после восьми вечера тарелки не летают, корабли уходят подальше.
Мужики по моей команде побежали бодро, но тубусы гранатомётов за спиной не прыгали. Я удвоил внимание.
Чёрт их знает, что гугонские пилоты делают в темноте. С воздуха патрулируют участки местности, как мы на машинах, кого-то выслеживают? А может, экипажи добывают что-то нужное инопланетянам? Полчаса назад два НЛО ненадолго поднялись над вокзалом, ровно в том месте, на которое мне указывал Залётин, они словно осмотрелись по-быстрому и тут же скрылись за ажурным зданием станции.
Скоро начнут подтягиваться собравшиеся на Красной Поляне группы. Я знаю, что часть экипажей тихо пройдёт по узенькой улочке Берёзовой, которая проходит прямо под крутым лесистым склоном. В контрольное время состоится перекличка, и всё замрет до утра, кеогда в эфире прозвучит команда Залётина «Вперёд!». Утро — самое удобное время для начала атаки, именно тогда к вокзалу начнут слетаться закончившие ночную работу НЛО с уставшими экипажами из жутковатых неземных существ, которые не очень любят дневной свет… Им бы поспать, сладко сопя по-гугонскому, отдохнуть хорошенько. А тут мы, здрастьте, сволочи!
Рейд прошёл без происшествий, ребята вернулись быстро и с хорошим уловом, так что поздний вечер застал группу почти пирующей.
— Командир, марципанов не нашёл, — доложил Данька и едко добавил. — Кто бы из вас мне ещё объяснил, что это такое, и с чем его едят.
— Так ты и не спрашивал, — парировал его выпад напарник, — сразу улетел в секцию сладостей, только его и видели.
— Всё спокойно? — дежурно поинтересовался я.
— Тишина гробовая, как перед бурей, — быстро отозвался Юлий. Через миг он понял, что сказал, покачал головой и повторил уже другими тоном: — Перед бурей…
Работали в темноте, лишь в небольшом коридорчике отеля горел светодиодный фонарь. Там же на газовой плите парил чайник, рядом на подставке, словно мы собирались сберечь ковровое покрытие, остывало вкусно пахнувшее варево из рожков и говяжьей тушёнки, что-то типа макарон по-флотски. Всего лишь полчаса прошло за готовкой, как на посёлок свалилась темнота, в ход пошли тепловизоры. Вокруг царила какая-то священная тишина горной ночи, издали сопровождаемая легким и ровным гулом сходящих с подмытых дождями склонов осыпей и шелестом невесть где стекающих горных потоков.
Включив загодя принесённую из пикапа большую радиостанцию, я попробовал найти группы, вдруг кто-то уже прибыл.
Пш-ш…
— Я пятый, контроль. Общий вызов. Контроль расстановки, ответьте.
Проверил запасной диапазон. Никто не откликался, рано. Что осталось сделать? Установить график ночных дежурств. И можно будет немного отдохнуть. Нервно, всё же.
И страшновато, если честно.
Разбудил меня Данька.
— Командир, подъём!
Налобный фонарь светил мне в лицо маскировочным красным фотодиодом, и я поднял руку, недовольно прикрывая глаза.
— Убери, слышу. Что случилось?
— Связь появилась, взял паузу, пошёл за тобой.
— Кто объявился? — чуть помолчав, просипел я, пытаясь рывком прогнать сонливость, — глубоко провалился, пацан сдернул меня с глубокой фазы сна. Глотнуть бы чего, горло пересохло.
Он что, плечами пожал?
— Фляжку держи, — понял проблему Данька. — Через четыре минуты он снова выйдет в эфир.
— Что, не из наших?
— Мужик какой-то левый. В открытом канале светится.
Все наши группы работают в эфире со скремблерами, то есть с шифрованием.
— Хрена себе, новости… Откуда он тут взялся, такой загадочный? — встревожился я, уже оправляя куртку и прихватывая карабин.
— Сам в шоке, — бросил Манченко на ходу. — Я контролить начал, всё по расписанию, наши не объявлялись, а этот вылез, прикинь!
На лоджии, где в углу стояла радиостанция, под еле видимыми, призрачными звездами холодной высокогорной ночи было всё так же темно и тихо.
И вдруг среди этой тишины, как мне показалось, совсем близко от стоящего чуть выше большого коттеджного комплекса раздался протяжный, странный и жутковатый звук, больше всего напоминающий низкий надрывный вой или протяжный низкий стон с раскатами в конце. Нет, это слишком агрессивно для стона, как-то зло, вызывающе звучит. Словно вдали кто-то, предварительно закинувшись весёлыми таблетками, настраивал синтезатор, подключенный к хорошему усилителю. Но это был звук живого существа.
— Мама родная, что это было? — прошептал Данька, трясущимися руками поднимая тепловизор.
Хорошо, что я слышал такое и раньше, так ведь и обделаться можно.
— Не очкуй, брат, это олень дурит. Осенний рёв крупного быка, ежегодная брачная песнь изголодавшегося по самочке самца.
— Во, бычара даёт… Он что, прямо по улице ходит?
— Ну, кроме него, похоже, ходить некому.
Помолчали.
Минут через пять этот же рёв снова пролетел над черепичными крышами коттеджей, и почти сразу со стороны Мзымты ему бархатисто ответил другой претендент. В этой короткой перекличке удивительно соединялись страсть и жажда свирепой схватки, вся мощь зудящих рогов с попытками выказать будущую нежность…
— Сейчас навстречу пойдут.
— Невозможно работать, — как-то совсем по-взрослому выдохнул Данила.
— Возможно! — резко оборвал я всю эту романтику. — Он обозначился?
— Кто? А… Сначала спросил, нет ли рядом Залётина, потом упомянул моего отца!
— Я спрашиваю, представился он, или нет? Очнись!
— Сейчас… Ульянов его фамилия. Да, Владимир Ульянов. Как Ленин.
— Что-о?
Так это же старый знакомый, Вовка Ульянов, один из руководителей среднего звена ЦУКС, Центра управления кризисными ситуациями Красной Поляны! Чуть ли не крёстник Залётина, человек от какой-никакой власти, известивший его о том, что Гарик Енисейский Штабом назначен смотрителем первого Заречного участка. Значит, не все спасатели отсюда смылись! Так. Ульянов прячется здесь, имеет радиосвязь, но не дальнюю. Никак не проявлялся довольно длительное время. Спрашивается, где он был, что поделывал?
Не дожидаясь истечения срока, я накинул на голову наушник.
Пш-ш…
— Я пятый, контроль. Вызываю оператора Ульянова.
— В канале Ульянов, — почти сразу откликнулся он. Судя по качеству приёма, МЧС-овец находился где-то неподалеку.
— Володя, приветствую, Это Егор Санин, приём.
— Ого! Рад слышать!
— Ты где находишься?
— Подожди… — через паузу в несколько секунд ответил он. — Гош, вы с капюшонами уже познакомились? Приём.
— С какими… А! Серые, понял тебя, понял, мы их называем Инструкторами.
— Принял, пусть будут Инструкторы. Дело тут такое, я ведь без скремблера.
— Что, они уже могут распознавать русскую речь? — сразу врубился я.
— Только учатся, но опасность существует.
Он явно знает про Инструкторов, да и про остальных гугонцев гораздо больше, нежели мы. За спиной кашлянул только что проснувшийся Негадов, которого я тут же отослал для наблюдения на крышу. Если по уму, то мне стоило нагнать туда молодого, но Манченко изначально оказался в материале, так пусть в нём и останется.
— Хм… Русскую, говоришь? Ты английским владеешь?
— Почти свободно.
— Тогда переходим на инглиш в смеси с жаргонами, любыми, — предложил я, — пусть попробуют хоть слово разобрать, козлы.
— Готов, вваливаем!
И мы завернули на полную катушку, начав бегло обмениваться информацией, при этом легко и свободно понимая друг друга. Могу поклясться хоть родными лиственницами, хоть не очень-то и чуждыми пиниями: ни один вражеский шпион не смог бы понять нашу продуктивную беседу. Шалишь, падла, тут носитель языка потребуется! Хотя я не думаю, что Инструкторы могут выделить силы и средства для постоянного сканирования радиоэфира и расшифровки переговоров на лету.
Второй наушник я развернул в сторону Даньки, чтобы и он всё слышал, мало ли что со мной случится. Хотя в английском напарник не силён. Ничего, домыслит… То, что сообщил мне спасатель, сразу поставило с ног на голову не только текущую ситуацию, но и грозило перечеркнуть весь план тщательно спланированной операции «Ямал».
Володя Ульянов сидел в бункере.
Услышав это слово, я не сразу придал ему значение, восприняв его как нечто образное — просто убежище, где он прятался. И лишь потом до меня стало доходить главное.
— Постой, ты хочешь сказать, что это большой капитальный спецбункер? Прямо под железнодорожным вокзалом?
— Я про это тебе уже третий раз говорю, ты чем слушаешь? Вообще-то это не бункер, а убежище, так правильней, — устало повторил он. — Спецстрой работал, закрытый объект особой категории секретности. Бомбоубежище, нормативное защитное сооружение, все по СНиП 23-01-99 и другим, пятого класса, между прочим.
— Это что значит?
— А это значит возможный максимум по защитным свойствам! — громче обычного выпалил Ульянов. — Для каждого класса установлены жесткие требования по избыточному давлению во фронте ударной волны и кратности ослабления ионизирующего облучения, защиты от излучения осадков на следе радиоактивного облака, отравляющих веществ, бактериальных или биологических средств поражения, по ударной стойкости, по сопротивлению проникновению бетонобойного боеприпаса… Короче, здесь убежище! Скально-железобетонное, монолитное, заглубленное. Средней вместимости, то есть от трёхсот до тысячи человек в экстремуме. Реальная готовность на приём трёх сотни душ. Промышленное фильтровентиляционное оборудованием на три режима вентиляции. Кодовое название — объект «Торнау».
Удивлённый посвист сам собой вырвался у меня изо рта. Торнау!
— И кого оно должно было укрывать в случае чего? — глупо спросил я.
— Чего тупишь? Первых лиц государства, конечно, не нас же с тобой!
— Ну да. Прямо под вокзалом… удобно.
— Ещё бы! Главное же в том, что тут построена подземная ГЭС приличной мощности, энергосистема убежища полностью автономна.
— Она работает?
— Пашет на врага, — со злостью признал спасатель.
— Суки… Кабель протянули, и к штепселю?
— Не, у них тут что-то вроде беспроводной зарядки.
— Это как? — удивился я, поправляя наушник и одновременно показывая Даньке на перила лоджии, мол, слушать слушай, а на улицу поглядывай. — Типа смартфона? Положил на подставочку, и он заряжается?
— Я и сам так подумал, когда увидел впервые. Только у них не подставочка, а огромный блестящий блин, который лежит прямо на площади, увидите, когда доберётесь. НЛО присаживается, стоит на нём минут сорок, и готово.
Мне прямо наглядно представилась сцена такой заправки, а дальше промелькнуло нечто вообще бредовое: похищенный с Земли гениальный учёный класса Теслы, который, сидя в лунном зиндане, вынужденно клепает гугонцам такие высокотехнологичные блины… Я потряс головой, которая оказалась неспособна сразу переварить такое количество информации.
— Что же ты раньше не сообщил об убежище?
— Узнал не так давно, можно сказать, случайно, от одного причастного к теме человека. А потом у меня тут такие приключения начались, врагу не пожелаешь, долго рассказывать. Я из-за этого убежища тут и остался. Пока со своими проблемами разобрался, пока укрылся хорошо, связь вот только наладил. Давай потом об этом, не время!
— Согласен. Как в него проникнуть?
— Тут всё сложно.
Главный вход в секретное правительственное убежище расположен в пристройке к открытому перрону железнодорожного вокзала, где для транспортировки первых лиц, как и сопровождающих, предназначены обычные с виду лифты. Жаль, что ими не воспользуешься, они отключены от электропитания или же заблокированы более хитро. Можно, конечно, взламывать шахту лифта и опускаться к приямку, но это долгое и трудное занятие. Другой вход, запасной, укрыт в горнолыжном комплексе «Альпика-Сервис», стоящем напротив, через площадь, вот только Ульянов не знает, где он находится.
— Убежище сложное, многоплановое. Есть основная часть, а есть «дочки», что ли… Вспомогательные службы, которым нужно часто подниматься на поверхность для осмотра, разведки, проведения спецопераций. Бункер внешней охраны, он имеет свои ходы, о которых я знаю немного, бункер спасотряда и пожарных, вот в нём я и нахожусь.
— У тебя отдельный вход.
— Да. И есть модуль контакта с основным убежищем, переходная камера.
— Сам совался?
— А как же! Открыл и закрыл, там полно чёрных. Зачищать нужно. Собственно, это и есть основная проблема под землёй, если удастся тарелки отогнать.
— Итак?
— Знаешь, где находится гостиница «Форт Эврика»? С ресторанчиком у ручья?
— Это та, что в форме средневекового замка с мельницей?
— Она. Я буду ждать вас возле магазина, маленький такой, в подвальчике.
— Да помню я его, этот форт ещё со старых времён остался.
— Отлично, буду ждать там. И вот ещё что! Ко мне тут котяра ваш прибился.
— Какой ещё котяра? — не понял я.
— Здоровый такой, пятнистый. С виду дикий, а так вполне ручной, мурлычет. Но всё время порывается на чёрных броситься, а я тут тихо сижу… С ошейником, на котором написано, что зовут его Сервелатом, порт приписки — Адлерская община. Ваш зверь?
— Сервелат? Так это Гарика Залётина животина! Сбежал куда-то во время последнего рейда на Поляну! Ты его береги, а то нашего президента второй раз родимчик хватит.
Мы поговорили ещё пару минут, установили контрольное время выхода в эфир, на этом связь была закончена. Я смог обессилено откинуться на стену, даже не заметив, как Даньку сменил Негадов, заботливо протянувший мне чашечку с горячим кофе.
— Чтобы сон сбить, — молвил он.
— Издеваешься? Какой теперь сон! Теперь всё менять придётся!
Я представлял заправку НЛО, как некое соединение очень производительной погружной турбины, которую гугонцы закинули в реку, и гигантской чудо-батарейки, — опять Тесла вспоминается! — которая аккумулирует полученную электроэнергию, запитывая корабли пришельцев. Всё оказалось проще и печальней. Да и действительно, откуда у гугонцев возьмутся погружные турбины? Эти гниды просто использовали существующее оборудование. Но как они узнали? Опять Инструкторы… Проклятье, да кого же мне эти хитрющие существа напоминают?
— Сейчас бы нам могли пригодиться полковые миномёты, — мечтательно заявил уфолог, поглядывая туда, где во тьме ночи расположился железнодорожный вокзал. — Или старые пушки-полковушки под 76.2. С армии их помню. Они сами легкие, и на легких станках, траектория снаряда крутая, но за счет невысокого давления в стволе в зарядах можно размещать много взрывчатки, так что осколочно-фугасное действие у них высокое. И легко разбираются для перевозки. Сейчас бы как вмазали с дистанции по той площади…
— Хорош уже фантазировать, Палыч, от своего бреда не успеваю отмахиваться, — устало прервал я друга. — Что имеем, с тем и воюем. Думать надо, и не нам с тобой.
План разорван в клочья.
Количество штурмовых групп придётся увеличивать — кроме зачистки здания непосредственно вокзала появилась задача проникновения под землю. Всё это время кому-то нужно удерживать и контролировать вокзал. И небо! Увеличение числа штурмовиков автоматически повлечёт за собой сокращение числа зенитчиков.
Нет, так у меня голова лопнет, пусть военспецы думают.
— Юлий, поднимись к Даньке, осмотрись там сам внимательно, а потом оба вниз.
Не став уточнять, уфолог быстро побежал наверх, и через пару минут они вернулись.
— Всё тихо, — доложил Негадов.
— Понял. Так, Данила, слушай боевой приказ. Выгоняешь со стоянки пикап, садишься, и дуешь в Поляну, а может быть и дальше, если шеф ещё не прибыл и остальные задерживаются… Ну, там у тебя и связь схватится, найдёшься в обстановке. Экипируйся нормально, граники возьми, хоть пару. Нужен Залётин, Фидель, Даценко, Валера Мокшанцев и, наверное, Гумиров. Залётин, если что, сам откорректирует состав. Кратко доводишь ему обстановку, рассказываешь об Ульянове, и собираешь их здесь, в «Горной резиденции». На правах территориала и временного коменданта Эсто-Садка я определяю здесь место дисклокации штаба операции, так им и скажешь. Долго объяснять, почему тут лучшее место. Охранение и расстановку групп зенитчиков на время выработки нового плана пусть определяют сами. Приказ понятен?
— Так точно!
— Выполнять!
* * *
Только через десять минут после начала боя я пришёл в более или менее нормальное боевое состояние, оправившись от первого шока массированной атаки.
Вокруг всё кипело.
Расстановку групп пришлось экстренно пересмотреть, и теперь ребята Перейры при поддержке хостинцев с западной стороны уже заходили в здание вокзала. Грохот разрывов, далёких, похожих на хлопки, и оглушающе близких смешивался с треском пулемётных очередей, рявканьем зенитных пушек и шипящих разрывов боевых молний. Сашка Даценко привёл целых две группы, и теперь стерёг небо. Сам он на тойотовском пикапе проскочил дальше, остановившись в начале Розы Хутора, перекрыв возможность подлёта тарелок противника к месту боя со стороны верховьев Мзымты. Другая его группа остановилась, чуть не доезжая до желдорвокзала «Красная Поляна», и практически беспрерывно вела огонь по небесам со всех стволов. Третья группа зенитчиков под руководством лейтенанта Валерия Мокшанцева, несмотря на все его возражения, осталась стоять ещё ниже по течению, на перекрёстке дорог возле слияния Мзымты и перекрывала ещё и ущелье, где находится комплекс Газпрома. Фидель был безжалостен — в расчёты ПЗРК он поставил именно тех, кто лучше всех умеет этими штуками пользоваться.
— Стоп! — заорал я, выскакивая из машины, мужики слаженно кинулись вслед за мной, одновременно вскидывая на плечо гранатомёты.
— Позиция! — быстро оглянулся сам, проверяя, что за спиной, и завершил: — Огонь!
Бум!
Три гранаты одновременно унеслись в сторону привокзальной площади. Хорошо пошли! Василий Семёнович Будко, усиливший своим присутствием нашу группу до четвёрки, одновременно открыл огонь из «Корда», установленного на кузовную турель.
— Повтор по готовности!
Негадов, быстро вставив гранату в РПГ-7, который держал Данька, скинул с плеча вторую тубу одноразового гранатомёта.
Бум!
И ещё три дымных трассера маршевых работающих двигателей унеслись к цели.
На площади одновременно горели уже четыре тарелки. А прямо над вокзалом на склон опускались ещё два сбитых диска, один падал медленно, как сухой лист, второй летел со свистом, эффектно врезавшись в буроватый осенний склон ребром. Что там творилось на небесах — мне было неведомо. Очень трудно не отвлекаться на воздушные цели, занимаясь исключительно теми задачами, которые нам были поручены.
С левой стороны мимо нашей машины пролетели ещё две, с кузовов которых вёлся непрерывный пулемётный огонь. Наши готовятся к штурму «Альпики-Сервиса».
— Группы четыре и три — вперёд! — громко, членораздельно и очень спокойно произнёс в эфире Фидель.
Удачи вам, ребята!
Я видел, как тёмные силуэты бойцов Гумирова и Степанова вдоль длинной подпорной стенки рванулись к лестнице, с другой стороны шла первая группа, Залётин таки выбил себе право участвовать в атаке. А вот под землю он не пойдёт, там будут нужны полноценные тройки, без раненых. Да, и Будко далеко не молод, физика у него слабовата, возраст. Зато опыта немало, и сила духа потрясающая. И это при отменной внимательности и собранности в бою…
Вполне может быть, что у этого отряда самая сложная задача — им нужно закупорить «Альпику» так, чтобы не выпустить из-под земли ни единого живого чёрного. А ведь те непременно полезут!
Пш-ш…
— Пятый, поддержи огнём! — вскрикнул динамик рации голосом Гумирова.
— Будко!
Развёрнутый стволом в сторону затонированных, и до нашего разрушительного визита ещё целых панорамных окон горнолыжного комплекса крупнокалиберный «Корд» начал работать по окнам первого и второго этажей, а мы с уфологом стрельнули туда же из граников. Эх, не подпалить бы там чего внутри раньше времени!
— Пятый, теперь постреляй в нашу сторону. Перрон, стык с вокзалом. Пугани их там, пусть на нас ползут, не хочу пока далеко в здание лезть, людей жалко, — а это уже Перейра в эфире. Отчего же не помочь хорошему человеку!
От беспрерывного звука бьющихся окон и звона осколков тяжелого стекла, какое-то время после выстрелов ещё падающих на землю, на душе странным образом становилось легко и спокойно, меня захватил демон разрушения.
— Воздух! — отчаянно заорал Данила, показывая пальцем вверх, и я, наверное, впервые за последние десять минут посмотрел на небо.
Дальше всё происходило очень медленно. Не потому, что в этот момент якобы остановилось время, и я обрёл сверхъестественную возможность проживать в течении обычной земной минуты целую вечность — просто этот эпизод мне очень хорошо запомнился, в мельчайших деталях и на всю жизнь, настолько всё было апокалиптически жутко…
Постепенно поворачивая голову в сторону вытянутой руки Манченко, я сначала заметил над горами два дымных следа, оставленными ракетами ПЗРК «Верба» или «Игла», чёрт их разберёт. Первый уже таял под слабым ветром, мишень, поражённую этим снарядом, я не видел. Вторая ракета на моих глазах разорвалась очень высоко и далеко, как мне показалось, буквально воткнувшись в корпус НЛО. «Интересно, какая уже это по счёту?» — проскочила мысль. Затем я мельком успел заметить пару синеватого цвета капсул подвесной канатной дороги, остановившихся высоко на склоне, и наконец увидел то, на что указывал напарник, застывший с серым лицом и открытым ртом.
Звуки куда-то пропали.
Прямо на нас стремительно падала большая боевая тарелка матово-чёрного цвета. Какого-то мига мне хватило, чтобы понять — она воткнётся точно в пикап, стоящий на асфальте дороги, согласно строгим указаниям, с заведённым двигателем. Не успеть.
Ни запрыгнуть и отъехать, ни самим отскочить.
Страшный тёмный силуэт сбитого корабля, видимый в той проекции, в которой мне никогда не доводилось наблюдать НЛО, надвигался на группу настолько неумолимо, что казалось — даже если я найду силы для бега, то пилот довернёт! Как камикадзе!
Тупое ребро огромного диска. Чуть вращающийся в воздухе шершавый корпус, на корабле уже можно было различить швы. Открытые люки боевого модуля, ещё недавно готовые выплюнуть по целям смертоносные шары, матовый круговой свет в верхней части тарелки — тонны неземного металла, разогнавшись в падении с большой высоты до огромной скорости, были сущим воплощением смерти.
Мы с Данькой застыли. Уфолог, словно умудрившись запутаться в трёхточечном ремне, ужасно медленно вскидывал к плечу автомат. И лишь стоящий в кузове старый шкипер, часто шевеля губами, извергающими отборные морские ругательства, беззвучно и безнадёжно стрелял из «Корда» по приближающемуся мёртвому кораблю…
Вот и всё. Глаза чем-то заливало.
Мама.
Ну! Вуф-фф… Меня обдало тугой волной горячего, как мне показалось, воздуха, сбоку пролетела Тьма, а следом послышался страшный скрежещущий удар! Что?! Банг! Огромная тарелка, в последний момент, волей земных или внеземных богов будто изменив траекторию полёта, со страшной силой врезалась в набережную Мзымты в тридцати метрах дальше автомобиля, во все стороны полетели камни и осколки асфальта, но у нас уже проснулись рефлексы — все пригнулись.
— Грёбаная канитель… — громко прошипел Данька, быстро расстёгивая ширинку и одновременно глядя на штанины, чтобы понять, а надо ли?
Да, это хороший пример.
По-моему, за эту минуту я постарел лет на пять.
Пш-ш…
— Группа пять и два, вперёд, работаем! — скомандовал Фидель. Вторая группа это он сам с ребятами. Проклятье, нам же к «Форту Эврика» нужно!
— В машину!
* * *
Неподалёку от гостиницы, стилизованной под старую крепость, рос большой старый дуб. В общем-то, «Форт-Эврика» и древний дуб — единственное, что осталось в этом месте от старого горнолыжного комплекса. При строительстве Розы Хутора и железнодорожного вокзала все былые строения снесли, поляны вокруг зачистили, а на их месте частично построили новое. Дуб этот знаменитый, пушкинский, из Лукоморья. Некогда рядом с ним был установлен памятник поэту, а по толстенному узловатому стволу была пущена тяжёлая цепь, символизирующая золотую. По ней важно ходил чугунный учёный кот. Здесь очень любили фотографироваться мамы с детьми. Позже цепь с котом куда-то пропала, но само дерево осталось.
Гостиница располагалась рядом, в живописном месте на берегу крутого горного ручья, через который имелся больше декоративный, чем деловой подвесной мосток, ведущий к ресторанчику с озерцом, здесь можно было за плату половить радужную и розовую форель.
Всё снесли, в том числе и неплохой корпус горнолыжного подъёмника. А эту гостиницу оставили, раньше я всё думал, почему? За что ей такая честь выпала при тотальной зачистке месте. Теперь же всё становится на свои места.
Быстро поздоровавшись за руку с Ульяновым в подвальном магазине, куда он нас всех затащил, я первым делом спросил:
— Кот где?
— Запер, ты же сам просил сберечь.
— Слава богу.
— Отставить тереть о котах! — вмешался ранее уже представившийся Володе Фидель. — Доложить обстановку.
Доклад занял пять минут, ещё минута ушла у спецназовцев на обсуждение деталей.
Мы идём почти налегке.
А ведь изначально взрывать собирались! Нет, не подземное бомбоубежище, конечно, о котором и слыхом не слыхивали, а ту самую тесловскую батарейку… Сейчас стало немного проще, взрывчатка в промышленных объёмах не нужна, такой комплекс нужно сохранить, самим пригодится. Тем более, с действующей энергосистемой.
Потом мы перебежали через крошечный дворик в другое помещение, тоже подвальное, где склонились у стола над большой схемой убежища. Признаюсь, я плоховато врубался, ещё не вполне привыкнув к столь быстрой смене боевой обстановки и постоянному возникновению новых задач.
— Остальное будем решать оперативно, — закончил короткое совещание Димка. — Проверить фонари. Гранат берите столько, сколько унесёте. Ничто так не прочищает инопланетные мозги, как пара вовремя брошенных РГД. Прежде чем вкатить в проём гранату, успейте убедиться, что там нет препятствия в виде поставленного ящика или ещё чего — отскочит вам под ноги. Магазины в автоматах заменить на новые, аккумуляторы в рациях тоже, под землёй антенны будут жрать энергию в поисках… Работать только в гарнитурах, шапочки натяните поглубже и вообще берегите уши, оглохнете. Поэтому больше внимания уделять жестам. Вам работать парами, толпой не ходить. Прикрывайте друг друга постоянно… Третья группа за нами, разбег по моей команде. Вперёд!
На крутой каменной лестнице, уходящей далеко подземно, было темно, как в аду, хотя везде по стенам параллельно жгутам проводов тянулись лампы освещения. Идти нужно было тихо, но быстро, в этой ситуации свет тактических фонарей помогал плохо Блеск уголков из нержавейки, набитых на рёбра ступеней, больше слепил, чем указывал, куда ступить ноге. Наконец мы оказались в полутёмном помещении, освещённом тусклыми светильниками в защитных колпаках.
— Пришли, — радостно объявил Ульянов, — вот тут я и живу.
Это был подвал бункерного типа, ровно такой, каким я его и представлял, играя в компьютерные игры. Довольно широкий, можно сказать, просторный. В углах лепились друг к другу металлические шкафы, сбоку виднелись двери в санузлы и ниши с несколькими спальными местами, затянутые брезентовыми шторками. В дальнем углу стояли массивные агрегаты систем жизнеобеспечения, а также самодельная печка-буржуйка, труба от которой уходила куда-то в потолок. Как вскоре выяснилось, здесь же находились склады со спасательным и противопожарным оборудованием и спасательным снаряжением, приличного размера аптека и питание.
Рядом, показывая пальцем на уфолога, тихо хрюкнул Манченко. Да уж, с оттопыренными от гранат карманами и подсумками, с тяжёлым рюкзаком за спиной Негадов был похож на беременного таракана. Я, наверняка, выглядел ничуть не лучше, а чувствовал себя перегруженным ишаком. На нашем фоне крымские спецназовцы смотрелись лихо. Вроде бы, ничего такого, чего я не видел, у них не было: хорошие коллиматоры, фонари, оружие вообще в полном обвесе… Только всё это — пятнистые комбезы, разгрузочные системы, сферы и стволы выглядели на них очень органично, казалось, что вся эта сбруя ничего не весит. Парни чувствовали себя в ней так же уютно, как городской обыватель в махровом халате и пушистых тапках.
— Где шлюз? — спросил Брашпиль, быстро осмотревшись, он явно не собирался терять времени.
— За стенкой, вот тут, — подшагнув ближе, спасатель уцепил что-то рукой и ловко оттянул часть фальшстены.
Ох ты ж… Ещё один лаз, уже короткий.
— Я за кремальеры, Брашпиль у двери, Ульянов рядом, следи за необычным, ты единственный, кто там был, потом уходишь за спину, — размяв плечи и пару раз присев, Фидель, внимательно посмотрел на всех нас, покачал головой и что-то сокрушённо буркнул себе под нос. — Чего теперь… Макс, прикрывай.
Тяжёлая бронированная дверь, усиленная выгнутым листом толстого железа, отплыла в сторону, Брашпиль послал туда луч и шагнул вперёд. Лишь стоило ему переступить порог, как сразу же совсем рядом тихо, но очень тревожно завыла сирена. От неожиданности резко присел в изготовке, целясь в глубину помещения.
— Сигнализация, это нормально, никак заглушить не могу, — пояснил Володя. — За второй дверью уже ничего не слышно. А лучше тут подождать, смолкнет.
— Предупреждать надо, в следующий раз в глаз дам, — серьёзно предупредил его Фидель.
Через минуту сирена смолкла, и обе группы медленно пошли вперёд, метров примерно через сотню остановившись возле двух открытых лифтов. Справа и слева от них было по широкой двустворчатой двери, здесь пути групп расходились.
— Ну что, готовы, бойцы? Тогда разбегаемся, встреча в центральном зале. И чтобы без подвигов! — отдал последнюю команду Димка.
Я держался за плечо уфолога, а за мое крепко держался Данька, пока что мы, несмотря на приказ Фиделя, шли все вместе. Тупо не вижу, куда нам расходиться в таком тесной и тёмной кишке! К моему удивлению, пол в тоннеле был гладкий, ни мусоринки, ни пылинки, словно его кто-то регулярно подметал. Несколько непривычно, в других помещениях мусор всё-таки был. Очень темно. Я ничего не видел, даже то, что было под носом, скрывала мгла. И тепловизоры особо не помогают, зараза, в этом чёртовой подземелье всё имеет одинаковую стабильную температуру.
— И что ты там видишь сейчас? — не выдержал за спиной Манченко.
— Хрена лысого, — ответствовал Негадов. — Скорее всего, опять дверь какая-нибудь.
— Кто-нибудь карту-то помнит, огольцы? — вопросил из тыла шкипер.
— Смутно, очень смутно, — признался я. — Помню, что в тоннеле нужно всё время держаться правой стороны, направо и поворачивать, зачищая всё подряд.
— Во мы спецназовцы крутые! — обрадовался дед. — Никто ничего толком не помнит!
— Цыть!
— Я, вообще-то, не на спецназовца учился, Егор, — обиженно заявил мне уфолог.
— Да прекратите вы! Добазаримся, что накроют! — разозлился я.
Где-то далеко раздался хлопок, за ним сразу последовали ещё три.
— Гранаты? — шёпотом спросил Данька.
— Кое-кто уже геройски воюет, так без нас севастопольцы всё и зачистят, — занудил Будко. — А мы тут всё ещё задницы о бетон трём.
— Чё вы разнылись? — всё тем же шёпотом нервно сказал Данила Манченко. — Я всё помню, скоро будет большое фойе, в каждой стене пять дверей в комнаты.
— Вот там-то нас и встретят, — пообещал вредный дед.
Каждый шаг вперёд давался через силу.
— Вроде кто-то пробежал! — воскликнул Юлий.
Все присели и прижались к постепенно расширяющимся стенам. Темень и страх, больше вокруг нас ничего не было. За очередным поворотом и в ближайших технологических нишах тоннеля тоже ничего не обнаружилось. Мы уже приучились идти очень тихо, но в наступившей тишине, в которой группа боялась лишний раз выдохнуть, была только тревожная пустота.
— Пусто, — уверенно озвучил мою мысль Данька.
Однако, похоже, никто не подумал, что уфолог соврал или ему показалось, мы верили — здесь действительно только что было Нечто, мгновенно исчезнувшее.
Встав с колена, я отодвинул Юлия и двинулся вдоль стенки тоннеля, целясь стволом автомата вперёд, а уфолог в таком же положении двинулся вдоль противоположной стенки. Вот и та самая дверь в большое фойе, теперь и я вспомнил схему.
— Вызывай вторую группу, сообщи им, куда мы залезли, — Негадов глазами указал на рацию, — Может, подскажут чего толкового по карте.
Пш-ш…
Бесполезно, сигнал не проходил. Ещё бы, тут такой железобетон, в котором толстенных прутьев арматуры больше, чем цемента.
— В общем, так, — сказал я, — входим предельно внимательно, если движуха, то огонь открываем сразу, наших там точно нет.
Слева, прислонившись спиной к стене, у двери стоял Данька, который пытался что-то расслышать, прислонив ухо к металлу.
— Там, — он указал мне пальцем сквозь дверь, — кто-то точно есть, топотали…
— И что? Будет очковать до конца операции? Будко, открывай и жмись к стене. К бою.
Дверь распахнулась, в глаза брызнул неяркий электрический свет. Не дожидаясь развития ситуации, уфолог сразу же упал на землю, держа автомат наизготовку, а я со стуком наколенника о бетон присел сразу за ним.
Чёрные бросились сразу втроём, лазерных пистолетов у них не было. Самый большой и резкий длинными прыжками летел от дальнего конца, с немыслимой скоростью вращая в воздухе изогнутой полоской заточенного металла! Автоматы заговорили одновременно, по стенам пронесся рой рикошета, грохот стоял адский.
— Двери! — рявкнул я, переступая через труп страшного нападающего. По невзрачной поверхности серых дверных полотен ударили короткие очереди. В ушах звенело.
— Средний серп! — крикнул Данька, поднимая с поля трофей.
— Брось! — злился я.
— Хрен! Гарику подарю, пусть тренируется! — весело гаркнул пацан, в глазах которого уже плясали бешеные огоньки.
— По стенам, пошли-пошли! Не обгонять!
Теперь мы разделились на пары, которым, следуя вдоль стен, предстояло зачистить помещения. Главный завет Фиделя: не оставлять за спиной ничего живого, сводя на нет даже малейшую вероятность возникновения опасности в тылу. В дело пошли гранаты, и мы быстро поняли, насколько прав был спецназовец. Уфолог стволом открыл первую дверь, я закатил туда РГД и тут же захлопнул дверь, чтобы не выкинули обратно.
Бум! Хлопнуло гораздо громче, чем ожидалось, вот что значит война в бункере. Звон в ушах уже не исчезал. От взрыва дверь распахнулась, оставшись висеть на мощных петлях, и я катнул вторую гранату.
Бум!
Тем временем Негадов контролировал четыре двери с другой стороны фойе, страхуя ребят. И не просто контролировал, а аккуратно всаживал в каждую по троечке, для острастки, — сидите смирно, раз попались!
— Минус три! — крикнул я, просветив дымное помещение.
Во второй комнате никого не оказалось. К третьей двери технология зачистки была отработана до автоматизма. Ох, и отличные штуки, эти РГД, я в них влюбился! Жаль, что заканчиваются они что-то очень быстро! Раздражавший ещё недавно вес снаряжения уже не казался мне лишним. «Плевать на расход! — подумалось мне. — Жизнь дороже».
— Лазер! — раздался громкой голос Деда, который тут же указал на опасную дверь с нашей стороны длинной очередью из ППШ.
Вот гад! Ещё пара огненных росчерков прошила крашеный металл двери.
— А бетон прошить не может, сучонок! — отметил шкипер.
— Ещё бы, если бы он смог, то всё управление Спецстроя следовало бы расстрелять, — успокоил всех Юлий Павлович.
С убежищем стрелка пришлось повозиться, постепенно расшибая дверь издалека короткими автоматными очередями и провоцируя противника на расход энергии, у их пистолетов энергетический ресурс небольшой. Потом Данька осторожно прошёл вдоль стены и смог закатить внутрь первую гранату. А там и вторая пошла…
— Смотри, — сказал мне Негадов, который склонился над трупом, — этот какой-то особенный…
— Ага, — я, отпихну в сторону поврёждённый лучемёт, тоже рассматривал крепко посечённого осколками чёрного, — Наверное, повыше остальных рангом, видишь шеврон на рукаве.
— Ну да, — согласился уфолог, — и комбез не совсем обычный, посложней.
— Натовский, — не совсем удачно пошутил я.
Вокруг стояла какая-то аппаратура, контейнеры и короткие цилиндрические тубусы. Оставив снаружи Даньку, шкипер присоединился к нам.
— Думаю, они проводили тут какие-то исследования, потому что… — тут Негадов запнулся. — Ты глянь!
Это была паутина. Ты самая странная и очень неприятная волосня серых. Над одним из шкафов повисло целое одеяло этой паутины. А внутри этого покрывала под лучами мощных фонарей виднелись самые настоящие коконы, крупные, размером с баклажан!
— Выращивают! — заорал от двери Манченко. — Они друг друга в дерьме выращивают!
— Наружу, боец! — крикнул я в ответ.
Вся группа так и замерла.
Я вообще на несколько секунд впал в ступор, представив, как из этих жутких коконов скоро полезут детёныши то ли чёрных, то ли Инструкторов. Или каких-нибудь боевых гугонских собак. А ещё мне представился огромный паук, который бегает по убежищу, и в укромных уголках откладывает эти яйца… Сейчас он, пользуясь темнотой, сидит на потолке и готовиться прыгнуть нам на голову. Я вздёрнул одновременно и фонарь, и голову — на потолке никого не было.
Паралич пропал, но его место тут же занял какой-то вязкий всеобъемлющий ужас, страх инопланетного кошмара. Он легко проникал в душу и сердце, как муху, расплющивая в блин способность соображать трезво.
— Ничего толкового при нём нет, смотри-ка. Опять нищеброд попался, что за невезенье, — спокойно объявил Василий Семёнович, закончив обыскивать очередной труп.
Эти простые, родные мародёрские слова помогли. Страх начал отпускать. «Бляха медная, — подумал я, — так и дурку недолго отхватить! В такое и поверить непросто. Может, нам это только показалось, и это не яйца, а просто укутанные в паутину какие-нибудь плоды? Ведь не может такого быть!».
— Ясно одно, здесь был серый, — заметил Юлий Павлович.
— Или серые… — вздохнул я. — Двигаемся дальше. Нужно только эти яйца как-нибудь запечь.
— Хорошо бы солярочки…Или вакуумный огнемёт, только им можно и такие стены завалить, мужики рассказывали.
— Василий Семёнович, какая солярочка, какой такой огнемёт, мы пожар в подземелье будем устраивать?
— А вы их ножами! — посоветовал от двери Данька, и я психанул.
— Боец Манченко!
— Я!
— Приказываю ножами изрезать всё яйца пришельцев. И доложить. Выполнять!
— Е-есть… — неуверенно козырнул он.
Пока несчастный исполнял полученный мерзкий приказ, мы ждали его снаружи.
— Сколько у вас минусов? — спросил я.
— А семь! — охотно похвастался дед.
— У нас пять. Нет, с этим, — я кивнул в сторону двери, за которой проходила групповая казнь, — с этим шесть.
— Мы больше! — опять выпендрился дед. — В сумме счастливое число, и ещё сполна навалим!
— Твоими бы устами.
Наконец появился чрезвычайно недовольный и злой Манченко, с брезгливостью поглядывающий на свой, с виду вполне уже чистый Ка-Бар.
— Ты его потом не забудь керосинчиком, а то запамятуешь и начнёшь банку тушёнки вскрывать, — посоветовал уфолог.
— И что? — испуганно поинтересовался пацан.
— И всё.
— Да иди ты, знаешь, куда?!
— Хватит стебаться, мужики, собрались, дальше двигаемся, — решил я. — Яйца могли остаться и в других помещениях, всё равно придётся возвращаться и зачищать ещё раз, их-то мы не искали.
Нам предстояло пройти ещё пару коридоров, изгибающийся буквой «Г» тоннель с нишами и последнее перед входом в центральный зал помещение, после которого группе предстояло встретиться с ребятами Фиделя. В первом же коридоре уфологу опять показалось, что он что-то услышал. Я, как и все, завертел головой вокруг себя, однако в свете хаотично летающих лучей фонарей ничего, кроме сводчатого потолка, пары трансформаторных щитов и пучков кабелей на стенах не увидел.
— Давайте побыстрей, — предложил шкипер, — надоело потрясываться.
— Согласен, ищем только гугонцев и серых, паутину не трогаем, яйца не рассматриваем.
Совместно мы опять уточнили по памяти план-схему, чтобы ничего не упустить, и зашли в последний тоннель. Здесь в нашу сторону дул лёгкий ветерок работающей где-то вентиляции, качнувший в очередной нише сбоку от моего лица очередную серую массу паутины — меня чуть не вырвало от отвращения. Здесь всё было наполнено инопланетной нечистью, чуждыми духами подземелья. Призраки словно шли следом и что-то шептали в мокрую спину, этот страшный шелест, ползущий по внешне пустому тоннелю, заползал под куртку прямо к сердцу, холодный пот струился меж лопаток.
— Огнемет нужон! — уверенно повторил Василий Семёнович, — Всё подпалить для дезинфекции!
Перед изгибом тоннеля он обернулся, прислушался и крякнул, что-то бормоча себе под нос. Чёрт, мне казалось, что я слышу хитиновое поскрипывание конечностей чудовищного паука, который по стенам и потолку крадется за группой. «Лучше уж десятерых чёрных с большими серпами встретить, чем не понятно какую хрень!», — не выходила из головы горячечная мысль. Перед глазами всё ещё стоял адский инкубатор.
Дождавшись, пока мы завернём за угол, дед достал очередную РГД и криком «Внимание, граната!» кинул её далеко назад.
Бум! За поворотом грамотно сделанного тоннеля звуковая волна теряла свою силу, спецстроевцы всё-таки молодцы.
Перед последним помещением я на пробу включил рацию, прибор зашипел, защёлкал, послышался искажённый помехами фрагмент какой-то фразы. Есть контакт, мы близко!
Вот открылась последняя дверь.
Ох, ты! Прямо перед нами прямо посередине комнаты стоял высокий Инструктор в капюшоне с большим, почти в метр, серпом в руке.
От неожиданности группа замерла, позволив ему сделать первый ход.
Пристально глядя прямо на нас, он неожиданно выронил оружие, неприятно звякнувшее по бетону, и, вытянув руку в обвислом рукаве, уставил сжатые горстью пальцы мне в лицо.
— Ты — новый человек! — произнесло ужасное существо абсолютно синтетическим, ломающимся и булькающим голосом.
Я сглотнул, не в силах поднять оружие. Казалось, что весь воздух пропитан паническим животным ужасом.
— Ты новый земляной человек! — почти без паузы продолжила тварь, распахивая полы плаща и протягивая руку куда-то в область пояса. — Земляной. Я — Мирк. Мирк! Мы можем говорить. Земляной и Мирк. Смотри! Я Мирк!
— Ты труп! — громко возразил Данька, вскидывая к плечу автомат.
— В ногу! — рявкнул я.
Парень машинально чуть опустил ствол, раздался сдвоенный выстрел, тварь, захрипев, начал оседать на пол.
— Вантуй его, братва, пакуем падлу! — выпалив это, шкипер очень бодро ринулся вперёд, уже держа в руках длинный кусок тонкого линя, мы тут же пришли ему на помощь, не обращая внимание на утробный вой раненого существа.
— Переверните на спину, — приказал я уфологу, вставая и отряхивая руки. Дед остался сидеть. Он достал охотничий нож, с силой разжал необычной формы челюсти и, посветив внутрь фонарём, удовлетворённо поделился наблюдением:
— Ништячки, матросики, зубы у него есть, похоже, плотоядный, уродец… А раз есть зубы, то, значится, есть и нервные окончания. Всё скажет, как миленький, напильник отлично работает даже на зубных протезах!
— И что теперь с ним делать? — растерянно спросил Манченко.
— Первым делом жгут наложить надо бы, иначе подохнет, — полезно подсказал уфолог, кивая на конечность твари, из которой сочилась молочного цвета жижа.
— Свой жгут не дам! И так ножик испоганил, — предупредил Данька.
— Его с собой несём, — решил я. — Это, братцы, суперязык, едва ли не Главный Приз.
Странный пугающий капюшон оказался плоским и мягким кожистым наростом, к которому было противно прикасаться, но его пришлось накинуть, на рожу пришельца невозможно было смотреть без содрогания. Какие там контакты третьего рода…
В комнате стояли длинные столы и стенды. На паре столешниц лежали мумифицированные тела землян, вернее, скелеты, обтянутые кожей. Запаха не было. Трудно представить, сколько времени они тут пролежали. Зачем они понадобились Инструктору? Ничего, скоро узнаем… Рядом со столами имелся небольшой грузовой лифт, в медицинских учреждениях такие служат для подачи на этажи кастрюль с питанием. Однако его открытая шахта была бесполезна, подъёмник не включался. Еще была дверь, ведущая в центральный зал.
— Да он лёгкий! — уговаривал Даньку уфолог.
— Не потащу! — упирался тот чуть ли не ногами.
— Тогда давай его ко мне на спину, я не брезгливый, — спокойно предложил Негадов.
— Вот что значит учёный! — восхитился я.
Дверь в центральный зал открылась, и мы, стоя чуть выше, зажмурились, увидев просторное и отлично освещённое помещение со множеством открытых сверху секций вдоль двух длинных коридоров. Я в последний раз кинул взгляд назад на прозекторскую и закрыл створку. Вдалеке гудели людские голоса, мелькали лучи ещё не выключенных тактических фонарей. А уже через несколько секунд в наушнике раздался голос Фиделя:
— Пятый, тебя вижу! Доклад! Все целы? Приём.
— Все. Задание выполнено, сектор зачищен. Живых черных и серых за спиной нет. Есть некоторые открытия, не очень приятные, но об этом на поверхности. Мы взяли языка, Инструктора.
— Живой?!
— Так точно. Ранен в ногу.
— Молодцы! Благодарю за службу!
Как тут отвечать? «Служу анклаву»? Не, какая-то лажа, надо будет что-то придумать. И я просто промолчал.
— Понял тебя, — продолжил Фидель. — Здесь тоже чисто. Можете выбираться наверх и передохнуть, бой закончен. Группа Залётина обнаружила вход в убежище из «Альпики-Сервис», направляйтесь прямо, через восемьдесят метров увидите лифты, левый работает. Сами языка дотащите?
— Справимся, — ответил я, быстро глянул на согнувшегося под ношей Негадова. — Выходим на поверхность.
Проклятье, опять какая-то навязчивая ассоциация влезла в голову, кого же мне этот сволочной Инспектор напоминает?
— Хорошо. Я поднимусь через пятнадцать минут, там поговорим. Ульянов наверху, первым делом покажите языка ему, как-то поможет, всё-таки он парамедик.
— Принял.
Возле лифтов мы замерли, тупо глядя на запылённые двери.
— Вот этот левый, — подсказал парень.
— Спасибо тебе, добрый человек, не догадались, — ехидно заметно уставший ответил уфолог. Я пересилил себя и, приподняв бархатистый капюшон, взглянул на лицо серого. Живой, зыркает.
— Пока дышит, — объявил я всем. — Ну что, ребята, поехали наружу, посмотрим на этот магазин битых тарелок.
Огонёк на кнопке или возле неё не горел.
— Да жмите вы уже! — взмолился Юлий.
Данька нажал, внутри шахты вдруг что-то слабо засветилось, зажужжало и лифт заработал. Вскоре прибыла кабина, и оттуда торопливо повалили бойцы, я сразу признал двух хостинских.
— Мы на смену! — бросил один из них, торопливо ударив ладонью по моей ладони.
— Валяйте, — устало ответил я.
Но несколько человек остались стоять внутри, ошарашено глядя на ношу уфолога.
— Это что у вас за чёрт, мужики?
— Дружок-пирожок, хочет глянуть на зелёный лужок! — брякнул в ответ дед и нетерпеливо махнул рукой. — Что встали-то, зеваки, освобождайте лифт мухой, не задерживайте героев!
Ульянов встретил нас почти у самой шахты, мы крепко пожали руки, и я, глубоко вдыхая свежий горный воздух и наслаждаясь живительным дневным светом, как и чарующим видом груды снесённых с небес летающих тарелок, кратко рассказал ему об эпизоде со взятием языка.
— Серьёзный товарищ, таких тут было немного… Тащим его ко мне, а то действительно подохнет, — озабоченно сказал спасатель. — Что же вы такой чин на спине прёте, как неродного, давайте его на носилки, сейчас принесут, — он быстро распорядился по рации.
— Залётин где?
— В Адлер Гарика увезли, у него рана открылась.
Пока мы воевали в подземелье, на улице распогодилось, Красная Поляна вместе с людьми праздновала победу над нечистью. Извини, подруга, на этот раз парада с молитвой, торжественной частью и прохождением войск не будет.
— Ну, что, пошли, что ли, новые земляные, — предложил Володя.
Точно! Новые. И именно земляные, земные. Верно подметил серый Инструктор, пожалуй, именно в этом бою родилась новая земная цивилизация, сумевшая отстоять своё место под солнцем, и в этой связи реквием по человечеству закончен.
Мы новые. А он — Мирк. И что из этого?
И тут меня прошило, я понял, с кем и с чем у меня ассоциируются серые.
С Турцией. Или с Англией. Или же с обеими странами вместе. Я вспомнил, как те в борьбе с Россией использовали наивность и веру горцев в этих липовых союзников, хотя именно Россия предоставила горским народом историческое будущее. Пусть в нём были печальные страницы, но в нём же открылись и перспективы. И ни один из горских народов на Кавказе не исчез.
А где теперь гордые убыхи, ау? Где джегеты и абадзехи, сколько осталось на Земле абазинов? Турция, признавая только одну национальность, турецкую, не дала им ничего, как изначально не собиралась никого из них сберегать…
Стоп, Гош, но ведь тогда получается, что черные тут просто пешки в большой игре! И гугонцев используют втёмную. Кто? Мирки? Разве не о чем-то подобном намекал мне Залётин, предлагая подумать ещё после чтения книги Ефремова?
— Час от часу не легче… вот тебе и мирки, — пробормотал я вслух.
— Ты о чём? — на ходу поинтересовался спасатель, тащивший носилки спереди.
— Не вникай, так, размышления. Говоришь, Гарик в Адлере? А кот-то его цел?
— Целее всех живых, ты же предупредил. Что, забирать Сервелата будешь? — с явственной тревогой и сожалением спросил он. — Честно говоря, мы с ним ужились тут, можно сказать, душа в душу. Ластится ко мне, шагу без него ступить не даёт… Хороший котяра, годный, жалко отдавать.
— Не буду забирать, — неожиданно решил я, глядя на вековое дерево, мимо которого мы проходили в этот момент. — Не та должность у Залётина, чтобы за таким зверюгой ухаживать, угробит. Или тот опять сбежит. Да и как тут заберёшь, когда такой легендарный дуб у тебя стоит! Пусть гуляет около него, как положено.
— Там чудеса, там леший бродит… — гундяво продекламировал Данила.
— С русалками вот только швах! — с готовностью заметил шкипер.
— Седина в бороду, бес в ребро, — с усмешкой тут же заметил обрадованный уфолог. — Данька, подмени меня, устал я что-то от этого пришельца.
Да уж, прав был великий Александр Сергеевич, который наше всё, здесь на неведомых дорожках — следы невиданных зверей. И избушек на курногах вполне хватает. Только хватит уже следить у нас без спросу.
Новый человек пришёл. Настоящий. Земляной.
Забираем всё назад.
Пошли вон.
Назад: Глава 5 Разбирая завалы
На главную: Предисловие
