Глава 4
Неразбериха в горах
Очень хорошо помню, — такое не забудешь — что при первых боевых контактах, да если ещё и внезапных, я откровенно терялся в обстановке, сразу и надёжно. Действовал исключительно на инстинкте самосохранения, ничего вокруг не анализируя. Ступор, шок, затем наступало мгновение осознания, вызывающее с готовностью вспыхивающий ужас, смешанный с яростью, туннельное зрение, неясная цель, бездумно принятое решение… И ведь везло! Хорошо, что тогда я чаще всего воевал в одиночку. Плевать теперь, конечно, дело прошлое, и всё же хорошо, что никто не видел моего позора.
Ориентиры, приоритеты действий, слаживание, распределение целей, запасные позиции, сектора, дальности, команды взаимодействия, правильная работа в эфире — все эти понятия мне были не то чтобы не ведомы, просто они были без надобности, не понимал я их истинного значения и прикладного применения.
А уж работа в группе… Казалось, что это просто невозможно делать одновременно: исполнять оперативные приказы, следить за врагом и за товарищами, знать, куда они перемещаются, вычленять важную информацию, запоминать её и быстро оценивать, передавая напарникам или групперу, давать целеуказания, предупреждать, при этом стрелять и попадать! Ещё и в эфире необходимо работать, внимательно и продуктивно, это ведь не FM-станция, а оперативная связь.
Позже, на лекциях и практических занятиях со знающими опытными людьми, во время тяжёлых, а иногда и нудных упражнений по тактике боя, где мне приходилось не только ползать и бегать, но и много писать, я начал понимать, как в боевой обстановке жить грамотно.
Началось всё с физической подготовки, с проверки на выносливость, это первооснова выживания в бою, ведь недаром армия начинается именно с медкомиссии. Имея за спиной срочку, я представлял, что меня ожидает. Тем же из ребят, что привыкли боевые действия пехоты представлять исключительно по компьютерным играм, приходилось очень непросто. В жизни бонусов не купишь, клавиатурой не прокачаешься. Если ты не способен долго и без потери маневренности тащить в рейде не только личное оружие, но и десяток магазинов, пачки патронов россыпью в рюкзаке или в сумке-куликовке, второй ствол — пистолет — и патроны к нему, аптечку, приборы наблюдения, сухпай, радиостанцию с запасными аккумуляторами, фонарик с батарейками, найденный попутно хабар и личные вещи, которые всегда имеются, то лучше начать тренировки на выносливость, и как можно быстрей. Не существует численного превосходства или неблагоприятной местности — есть недостаток маневра. Он и заставляет нас оказаться не в том месте, да в плохое время. Физика очень важна.
Потом пошло обретение правильных базовых навыков, которые не может заменить первоначально накопленный партизанский опыт, даже успешный. Тренировки шли постоянно. Бесконечная прикладка оружия и прицеливание, смена уровней и целей, магазинов, устранение задержек при стрельбе. Сколько тонкостей в работе простого пехотинца! Визуальный контакт с целью, выбор позиции при обстреле, работа за укрытием, быстрая смена позиций после длинных очередей или выстрелов из гранатомёта.
«На рубеж! Отставить, не резко! Не грей ствол, курсант Санин! Подсумки покажи! Почему использованный вместе с полными? Не выставляй локоть при ведении огня, держи цель, не теряй вкладки!».
Увидел любую яркую вспышку — ныряй вниз. Увидел характерный пуск снаряда, выпущенного НЛО — определяй траекторию и беги, если не хочешь сгореть к чёртовой матери. Не жди отдачи, не закрывай глаза при стрельбе. Товарищей предупреждай. Любая остановка должна сопровождаться сменой уровня — чем ниже, тем лучше.
«Головой думай, Санин! Маневрируй!».
Маневр это жизнь. Не можешь переместиться вглубь и по горизонтали — вниз, в щель, в канаву, ползи, не жалей одежду и снаряжение, потом постираешь. Не верь кажущимся надёжными укрытиям, особенно автомобилям. Не верь деревянным домам и дачкам. Думай, двигайся и постоянно держи связь. Не теряй агрессию, раз уж началась мясорубка. Если вошёл в ближний бой, то стремись не от противника, а к нему, не беги от него! Я правильно поступил в Симеизе, катнув гранату по полу к бандитам.
Стреляй через тонкие перегородки, они пулю пропустят, пользуйся рикошетами, доставай врага за укрытием. Гугонцы любят рукопашку с холодным оружием — и вот здесь не связывайся, они в этом деле очень сильны, гаси их из автомата или пистолета, не давай им сблизиться до дистанции ножа. Будь инициативен, навязывай свою тактику.
Два месяца мой день начинался с импровизированной спортплощадки за «Орхидеей». Зарядка, комплекс, подъёмы переворотом. Потом пробежка по набережной, автомобильный мост, затем по противоположной набережной назад, в сторону устья к «Мандарину», пешеходный мост. Чем больше кругов, тем лучше.
Так постепенно и учился. Да и обстрелялся, чего уж там, набрал нового, осознанного опыта. Впрочем, в этом нет ничего выдающегося, сейчас почти все выжившие — обстрелянные бойцы, пусть и разной степени готовности. Все мы люди взрослые, в игрушки эти давно играем.
Заняли позиции, притихли, осматриваемся.
Время? Итак, у меня есть пятнадцать минут на принятие решения. Сердце постепенно успокаивалось, эмоции и расплескаться не успели. Нормально.
Оказалось, что даже под адреналином можно действовать более или менее ровно, с мозгами. Страх не пропадает, он жесток и привязчив. Это ты его отстраняешь, силой, волей, заглушаешь, обволакиваешь мелкой моторикой привычной боевой работы. И не только боевой. Я научился на минутку отвлекаться, словно перезагружаясь. Как выяснилось, даже перед самой трудной стычкой можно спасительно отвлечься, сберегая трезвость ума, выкроить минутку для солдатской шутки. Чаще всего тупой, но весёлой.
Вот и сейчас немножко пошучу, Даньке это поможет успокоиться, перестать дёргаться.
— Не пашет, собака, хоть ты чё делай… — со злостью прошипел парень, убирая бесполезный лазерный дальномер в чехол. — Батарейки поменял, облом. Значит, квакнулся. Падла, выкину!
Я перевернулся на бок, доставая из рюкзачка-однодневки небольшой чёрный планшет в толстом резиновом бампере.
— Не психуй. На базе починим. Сейчас измерю.
— Как измеришь? — невесело хмыкнул младший Демченко, вытягивая перед глазами руку с выставленным большим пальцем с обкусанным ногтем. — Только если приблизительно, тут больше полукилометра.
— Планшетом, сейчас точно скажу.
— Гонишь!
— Ты что, смартфоном не пользуешься, что ли? — якобы удивился я. — Он же у тебя здоровенный, как лопата. А, извини, у тебя же голяк… А у меня программа залита специальная, называется «Лазерный дальномер». Не особо точная, правда, это же не специализированный прибор. Но кажет, считает.
Сбоку значительно кашлянул уфолог.
— Обалдеть теперь! Точно, что ли? Не, ваще круто, братан, ты даёшь! — ожидаемо клюнул пацан, шмыгнув носом. — А чего мне не говорил? Зажал прогу?
— Забыл просто, я её в Севасе залил, добрые люди подкинули. Там такие спецы водятся, ты бы видел! Данила, бинокль возьми, мне чуть подальше высунуться придётся.
— Зачем тебе высовываться, планшет высунь.
— Мне же цель поймать нужно, чудак, — прошептал я, поднимая аппарат и нацеливая зрачок объектива в оконный проём. — Хотя ты прав. Ага, ага… Нет, не то. Белый склад-амбар, длинный, все согласны?
— Да, наблюдал, оттуда, — коротко бросил Негадов.
Всё это время Юлий Павлович, третий боец группы, невысокий усач средних лет с тёмными волосами, всегда собранными позади в хвост, другой прически я у него не видел. Главный уфолог анклава расположился на позиции правее, почти у самой двери, и до поры помалкивал, лишь пару раз бросив на меня укоризненный взгляд.
— А откуда в планшете лазер взялся, Гош? — спросил он, пытаясь спасти пацана.
— Инновации, Юлий Павлович. В программе имеется специальный алгоритм, который меняет частоты и усиливает сигнал автовспышки, деревня, — находчиво выкрутившись, отбарабанил я.
Негадов кашлянул ещё раз. Он был одет, как всегда, весь в черной коже, что твой байкер, это уже имидж. Не знаю, кто там у кого подсмотрел, но Данила, как и Залётин, носит неброский спортивный костюм серого цвета. На голове у него чёрная бандана, частично прикрывающая и лицо, с какими-то рунами и драконами, это для звероватости вида. Я же по старинке использую удобный охотничий комбинезон.
— Наши написали? — уважительно спросил Данька.
— Ну, а кто ещё? Есть! — я нажал кнопку фотографирования.
Монастырь — это совсем небольшое поселение, лежащие почти посередине старой автодороги Адлер — Красная Поляна, начавшее разрастаться совсем недавно. Новые хозяева дома ставили солидные, современной стилистики, яркие. Крыши домов, расположенных к западу, были по большей части бордового цвета, а юго-восточного района посёлка — пепельно-жёлтого. Главная достопримечательность и ориентир — небольшая церквушка с голубыми куполами. Каждая из усадеб насчитывала в среднем по два дома побольше и три домика значительно меньшего размера. Под холмом, между пятнами застройки, стояло какое-то одиночное сооружение, похожее на небольшой ремонтирующийся склад или ангар, примерно в три раза больше любого из поселковых домов. Вот это здание меня и интересует, из пулемёта лупят именно оттуда.
Повозив пальцами по экрану, я объявил результат:
— Триста восемьдесят метров до ближнего угла. А ты говорил про полкилометра.
— Значит, из граника можно достать! — обрадовался пацан.
Тут уж и Юлий Павлович не выдержал. Отодвинув ПКМ, он было пополз ко мне, но был остановлен жестом руки.
— Юлий, контроль воздуха! — напомнил я резко.
Тарелка гугонцев летает где-то рядом. Удачно занырнув на машине в переулок, мы, оставшись незамеченными, успели увидеть, как она скрылась за горой. Так и проскочили. Потом она показывалась пару раз, проходила над рекой и дорогой. Времени у группы было мало, и выгодную позицию для стрельбы в тот момент я занять не успел, так что гранатомёт РПГ-7 пока не пригодился. А сейчас уже лучше не высовываться, пока не разберусь. Сейчас она опустилась к реке. Выдавать себя нельзя.
— Но как?! — прошипел уфолог себе за спину, так как голова его была повернута к ущелью,
— Чего тебе не ясно, ты же наука! — досадливо сказал Манченко-младший, продолжая прижимать к глазам бинокль. — Сказано же, программа такая.
— Да помолчи ты, неуч! — цыкнул на него Негодин.
Пацан обиженно шмыгнул носом, но промолчал.
— Егор!
— Что вы ко мне прицепились, товарищи? — лениво отозвался я. — Лазер, дальномер, утилиты… Сами сообразить не можете? Карты у меня в буфере, обычные гугл-карты. Да и другие есть. Привязываешься к местности, мы вот тут сидим, точность отличная. Встроенной линейкой измеряем расстояние до интересующего объекта, всё.
Молодёжь до сих пор таскает смартфоны. Сотовой связи нет, спутниковой навигации тоже, но осталась загруженная в устройства музыка и фотоаппараты. Планшетами они не пользуются. А ведь что может быть проще и полезней! Корпорации весь мир успели заснять спутниками, нужно пользоваться. Ну и дьявол с ними, с навигационными системами, карты-то остались с нами, качественные, детальные, по которым легко определять своё местонахождение даже без навигации. Основные события происходят в относительно знакомой местности, так что точки привязки всегда найдутся. Вот и вся хитрость. А то дальномер, беда какая, у него сломался, как же теперь жить… Планшет и карта, это однозначно лучше, чем прикладывание пальца к носу.
— Ну ты и гонщик… Это что вообще было такое, а? Это ж кидалово натюрелль! — потрясённо пробормотал Данила. — Прогнал левака, а мы купились!
— Ты купился, — быстро поправил напарника уфолог.
— Хорош, тихо! — чуть повысил я голос. — Наблюдаем дальше.
На многих участках имеются художественно оформленные пчелиные ульи, скорее всего, декоративные, маловато их что-то для промысла. Если учесть, что здесь довольно много гостевых домов, то ничего удивительного в таком украшательстве нет; ульи, как и резные медведики, составляют часть необходимого краснополянского колорита. Бассейны и места для пикника тоже видны, их легко опознать по дугообразным пластиковыми навесам из синеватого пластика. Отдыхающих сюда привлекали чистым горным воздухом, рекой, покрытыми буйной растительностью склонами, но в основном, конечно, низкими ценами. До моря далековато, до Красной Поляны не ближе.
Перед въездом в ущелье Ахцу есть развалины Свято-Троицкого монастыря, основанного в самом начале прошлого века. Примерно тридцать послушников поселились тут с прицелом на будущее развитие, ведь обитель строилась у дороги, ведущей к царскому курорту — Романовску, так раньше называлась Красная Поляна. Место, похоже, бойкое, — прикинули они, — сюда будут заезжать именитые гости, значит, перепадут и царские милости. Однако их надежды не оправдались, курорт, так и не развившись, захирел, и вскоре монахи поняли, что ошиблись, оставшись в стороне от больших дорог. Некоторые начали самостоятельно добывать себе пропитание — заготавливали лес, занимались садоводством, разводили пчел. Другим такая жизнь не понравилась и они, бросив свою обитель, спустились обратно в долину, откуда и прибыли. Им на смену пришли пчеловоды из местных жителей, греков, эстонцев и горцев Абхазии… Кое-какие подробности я знаю из рассказов Игоря Залётина, который увлекается изучением истории края, но сам не занимаюсь. Мне кажется, что время краеведения ещё не пришло, пока что мы пишем Новую Хронологию.
Теперь тут долго монастыря не будет.
Контингент поменялся. После того, как человечество бездарно профукало историю старую, оказавшись политически и технологически не в состоянии предотвратить катастрофу, подобные тихие местечки полюбили новоявленные бандитские группировки. Ещё полгода назад их было до неприличия много — организованный криминалитет пытался организовать устойчивые сообщества, способные кормиться не только лишь грабежом или рэкетом. Почти ни у кого не получилось. Что бы они не лепили, в итоге всё равно рождались варварские схемы, ориентированные исключительно на паразитизм.
Характерная примета таких мест — новые кладбища, где достаточно скромно захоронена братва, павшая в междоусобных стычках. Братские погосты в духе Бут Хиллс, кладбища, где прикапывали тех крутых парней, которым не повезло — непременная принадлежность вооружённой демократии а-ля Дикий Запад, наиболее видимый результат кратковременного господства на локальном участке банд, в которые сбивалась шваль, прибывшая в богатый город со всех предгорий региона. В XIX веке в Соединённых Штатах всё проходило точно так же — готовый на всё молодой народ непрерывным потоком прибывал из-за океана, и мало кто из них хотел первым делом стать законопослушным гражданином, торопясь сбиться в стаи по профилю.
Бандиты по-своему старались, изобретали формы стабильной организации сообщества, но дико-западная криминальная схема, которую они не могли модифицировать в принципе, по многим параметрам всегда проигрывает той гражданской командно-хозяйственной, основанной на безусловной приверженности её членов к исполнению принятых порядков и законов, что действуют в нормальных общинах. Дикий Запад не может обеспечить необходимой концентрации усилий. Преступники, даже формально объединённые в группы, всегда стоят сами за себя, на общество в целом им глубоко плевать. Там человек человеку волк, а банда держится крепко за вожака лишь до той поры, когда выясняется, что грабить больше некого, и всё нужно делать самим.
Разумное единоначалие, верность интересам большинства и плановый подход даже при равном масштабе хозяйства эффективнее в разы.
Иногда в глухих уголках встречаются те, кого бандиты или одуревшие после катастрофы местечковые царьки выжали почти досуха, но на трассах их не особо видно, до сих пор прячутся, бедолаги. Я сильно зол на синеву. Паразиты грёбаные… Смертельно усталые люди уже много месяцев из последних сил тянут свое хозяйство из хаоса к свету, а тут приезжают уголовные морды, и всё забирают. Плотность населения — один человек на десятки квадратных километров, в самой большой сочинской общине меньше пары сотен человек, а мы тут что-то делим, вместо того, чтобы просто помогать друг другу. Вооружённое противостояние надоело всем, кроме окончательно больных на голову.
Отшельникам живётся непросто, хотя при таком изобилии живой природы, что окружает некогда курортный город, трудно жить впроголодь.
Часики-то тикают…
Ладно, мне нужно выбрать момент, когда тарелка отвалит куда-нибудь подальше. Побыстрее бы! Раненые долго ждать не могут.
— Да, самим им не уйти, — поделился мнением Данька, направив бинокль чуть выше домов.
— Тут без вариантов, — откликнулся я.
Игорь, скорее всего, знал, что в этом доме есть большой подвал, вот они там и засели. Но в плане маневра убежище расположено крайне неудачно, вокруг всё простреливается. Большая часть деревьев в саду уже сбросила листья. Склоны небольшого ущелья за посёлком — это труднопроходимые заросли, стандартный местный буш, пересечёнка с густым кустарниковым покрытием и кривоватыми узенькими деревьями с розоватыми стволами и мелкокожистой листвой. Это самшит, знаменитая «кавказская пальма», заповедное дерево, которое растёт очень медленно, что с лихвой возмещается редкой твердостью и прочностью его древесины. Самшит так тяжел, что тонет в воде, я, правда, не проверял. Раньше из самшита чего только не делали: изготавливали подшипники, ткацкие челноки, клише, посуду… Ценную древесину хищнически уничтожали, сбывали за границу, и государство взяло самшит под охрану. Тем не менее, какой-то промысел продолжался, и на обзорной площадке торгаши продавали туристам мелкие поделки.
Что же, времена меняются, теперь мы в откате, глядишь, опять начнём делать самшитовые подшипники… В общем, там не пройдёшь, а сосны и буки, способные укрыть группу от НЛО, начинаются выше.
Есть опасность встречи с медведем. Не успел я отойти на пару шагов от машин, как наткнулся на совсем свежий след. Специфический, не спутаешь… Куча чёрного с зеленью помета. Я присел и поднёс ладонь поближе — она ещё испускала тепло, легко определяемое кожей на холодном горном воздухе. След в виде примятой травы уходил за ограду, к недострою зверь не пошёл. Здоровый, взрослый, судя по размеру кучи. Если пройти к реке, к водопою, то наверняка можно будет увидеть отпечатки огромных когтистых лап. Медведь определенно вёл себя как хозяин.
На рассвете они начинают свои охотничьи маршруты восхождением от Мзымты, движутся по ущельям и распадкам, а потом, уходя с сочных лугов, поднимаются ещё выше. Кого выслеживают? Главный приз — молодой турёнок, взрослого тура медведь на крутизне не догонит. Чаще же на границе альпийского пояса и ниже задирают диких свиней. А ведь у кавказских медведей была устойчивая репутация вегетарианцев… Но это в былом. Куда он выберет путь после водопоя, где у него берлога? Не вздумает ли косолапый возвращаться по тому же пути, по которому поднялся? Тогда возможна встреча на узенькой дорожке, в горах никакие разъезды не предусмотрены.
Грузовик пришельцы спалили, вместе с зенитной артустановкой. Пешком по автодороге не двинешься, тем более с двумя ранеными. В группе Залётина всего один боец на ногах, как он их потащит? Хорошо, что они ещё отстреливаются иногда.
Чёрт, пока что могу только ждать. Иначе дурь получается: ладно, если сам помру без пользы, так ещё ребят своих положу, а застрявшую группу не вытащу. Открытое пространство, перед пулемётом не побегаешь.
— Юлий Павлович, наколдуй уже что-нибудь, а? — вздохнув, попросил я.
— Ставьте оружие, заряжу, как заслуженный экстрасенс России, — буркнул тот. — Да отвалит она, отвалит, им окрестности контролировать надо.
— Твоими бы устами…
— Я эту публику знаю, — самоуверенно заявил уфолог.
— Кто бы сомневался, — серьёзно подтвердил его слова Данька.
Этот недостроенный двухэтажный дом, на втором этаже которого расположилась группа — отличная позиция. Ульяновский пикап, прокачанный по максимуму тяжёлый внедорожный монстр, на котором мы приехали, стоит внизу, чуть поодаль, укрытый кустами и деревьями. Сбегать бы к нему, да не получается, корабль гугонцев в любой момент может выскочить снизу, он всё ещё болтается где-то там, у Мзымты.
По другую сторону автострады стоит дом абхазского типа на сваях с длинной дощатой террасой по кругу. Двери и окна в этом мрачном доме крест-накрест заколочены кривоватым тёсом, а вокруг разрослись настолько бурные дебри лавра и терновника, что подойти к нему почти невозможно.
Позади недостроя узкий асфальтовый подъезд окружают заросли азалии. За этими зарослями, за их редкой трепещущей листвой, в размытой дымке и в стрелах солнечного света, падающих сквозь тучи в бездонные пропасти, бежит к морю Мзымта. А вокруг неё под надзором белых громад Главного Кавказского хребта лежит загадочная горная страна, всё такая же закрытая и неизведанная, как и сотни лет назад. Здесь наши бились с фашистами, останавливая их полчища, среди этих гор под зеленым знаменем пророка погибали последние отряды Шамиля, в этих местах закончилась Великая Кавказская война. Здесь в районе ближе к Старому Адлеру пошёл в свою последнюю атаку Бестужев-Марлинский. Теперь трехпогибельный Кавказ угрюмо смотрит на последнюю, может быть, войну человечества.
— Уйдёт она, я чувствую, — услышал я голос уфолога.
Ну-ну.
Я посмотрел на часы. Есть ещё девять минут. Если ничего не случится в нашу пользу, то придётся воевать в этих условиях.
Древность лежала вокруг…
Вид отсюда сумасшедший. Залётин порой называет такие панорамы давно забытым словом бельведеры, что и переводится, как «прекрасный вид».
В этом слиянии двух ущелий, чуть выше которого была природная площадка, годная для строительства, издревле жили, как мне казалось, очень патриархальные, но по-своему счастливые люди, даже если это были неудачливые монахи. Но не они мне представились, а простые деревенские жители, настоящие труженики. Прохладными вечерами они сидели у распахнутых дверей своих нехитрых домов, покуривая вырезанные из кукурузного початка трубки, и почти не разговаривали — всё давно высказано, ничего нового не происходит. Загорелые босоногие детишки в глиняных кувшинах несли свежую воду из реки, морщинистые женщины готовили возле открытого очага с огромным подвесным котлом нехитрый ужин, в котором нет шашлыка, как и мяса вообще, выпечка, мамалага да сыры… Старики безмолвствовали, положив руки на кинжал, и их седые брови прикрывали боевой ещё блеск глаз.
Да, ровно так всё оно и было.
Ближе к горе высится небольшой лесок. Это знаменитые лермонтовские чинары, то есть платаны. А есть ещё чинарь, так в просторечье именуют буковое дерево. Буковые орешки — «чинарики» — содержат много масла, которым раньше заменяли так называемое прованское, то есть оливковое. Их очень любят полудикие свиньи местной породы. Рядом с крошечным поселением раскинулись виноградники, небольшие поля кукурузы и табака.
В картине не хватало только арбы, медленно ползущей по дороге, старой повозки с лёгким грузом, которая нагружена более чем доверху. Пусть это будет кукуруза, здесь всегда любили кукурузу. Что бы делали горцы, не завези европейцы из Америки эту выгодную культуру… Нет, нужны ещё и кувшины с вином сорта изабелла, тогда старая арба будет приятно скрипеть и чуть слышно погромыхивать, съезжая на обочину к абхазскому или греческому дому. И пусть недавно пройдёт дождь. От этого мне будет казаться, что снопы блестят серебром.
Если бы у меня хватило воображения и остроты восприятия, я бы, пожалуй, написал литературный этюд, посвященный этому мистическому месту.
Неподалёку отсюда расположена видовая площадка, прямо над обрывом. Когда-то там в любую погоду останавливались большие экскурсионные автобусы, идущие из санаториев на Поляну. Из открывшихся дверей выплёскивались легко одетые люди с фотоаппаратами, спешащие нащёлкать как можно больше кадров горной теснины Ахцу, перед этим успевшие заснять красивейшие известняковые пропасти Ахштырского ущелья, это был обязательный элемент программы. Все отдыхающие, приезжающие на Красную Поляну, обязательно имели в семейном архиве такие снимки. Жизнь кипела.
Теперь же мы имеем одичавшую поляну с постепенно рассыпающимися зданиями.
Здесь хорошо прятаться. Рядом река с чистой водой, в лесах полно дичи, проложены две дороги — старая и новая, до сих пор находящаяся в отличном состоянии. С другой стороны тут после ликвидации базы МЧС почти никто не ездит. Кроме перечисленных категорий в подобных медвежьих уголках встречаются экзотические религиозные секты и любители неоднозначных социальных экспериментов. Слава богу, таких немного, после Дня G все как-то протрезвели. Всё меньше людей обращается к Высшим Силам. Что толку к ним взывать, если они уже нас бросили, причём в самый тяжёлый момент жизни Планеты Людей?
Может, в Чужеземье, на юге Европы и в Передней Азии всё обстоит по-другому, и там, наоборот, верх взяли религиозные фанатики? Вряд ли. Давненько мы с турками не хлестались, они теперь всё больше в Анатолиях своих сидят… Религиозные радикалы? Подозреваю, что весь радикализм предшествующих катастрофе лет был порождён всё тем же варварским паразитизмом, стремлением жить не собственным созидательным трудом, а поборами, разбоем и, конечно же, регулярными подачками международных спонсоров, использовавших подобные группировки в своих политических целях.
Где-то могли остаться и радикальные общины. Но большой анархии и в тех краях не случится, порядок, так или иначе, установится. Если в Нью-Турции теперь заправляют, например, идейные наследники «Боз Курт», то им эти религиозные заморочки глубоко фиолетовы, дисциплина у них будет железная, армейская.
Восемь минут.
До Рыжего Дома, в подвале которого и укрылась группа Залётина, всего метров двести. И почти настолько же он ближе к позиции неведомого пулемётчика.
Между нашим недостроем и Рыжим Домом стоят два павильона автобусной остановки, за ними виднеется крыльцо поселкового магазинчика, обвалившийся каркас торговой палатки и сгоревший Газ-66 с бортовой установкой ЗУ-23-2, на которой во главе с шефом и прикатили сюда возвращающиеся из рейда разведчики. Снаряд, выпущенный из НЛО, попал точнёхонько в кабину, мгновенно превратив машину в пылающий шар, страшно представить, что творилось поблизости. Да и сейчас не очень-то приятно смотреть на обгоревший асфальт и оплавленный остов… Очень хороший выстрел, дистанция была плёвая. Гугонцы предпочитают бить именно так, наверняка. Рассчитанное на применение в безвоздушном пространстве, их необычное космическое оружие плохо показало себя в земных условиях. Выпущенный с расстояния более пятисот метров болид отклоняется и быстро теряет скорость.
К началу атаки парни успели спрятаться и принялись кое-как отстреливаться. Пока не начал истощаться боекомплект.
Наша операция задумывалась как поисковая, я надеялся, но не рассчитывал, что удастся вот так, быстро и с ходу найти ребят. Однако после Ахштырского ущелья Негадов поймал Ноя в эфире, мы рванули сюда, издалека увидели сначала ещё чадящую «шишигу», а затем и тарелку над рекой, хорошо, что я вовремя зарулил в кусты. Дождавшись удобного момента, малым ходом доехал к этой стройке, где стало понятно, что поисково-спасательная операции сама собой переквалифицировалась в чисто спасательную. Оперативно сообщив об обнаружении группы Залётина в диспетчерскую «Цитруса», на быстрое прибытие маневренной группы я не надеялся, вблизи устья были замечен отряд из пять тарелок, там все на взводе. В лучшем случае подмога прибудет, когда всё уже будет решено.
— Гош, ты с нашими свяжись, что ли, — тихо подсказал пацан, ёрзая возле подоконника от нетерпения.
За окнами шевелился от ветра дикий розовый куст. Туман, поднимающийся над рекой, начал клубиться, осенний день будто окунули в разбавленное молоко. Немного сдавило виски. Похоже, давление падает, будет дождь.
— Умный ты. Как? Ной работает только на приём, аккумуляторы на исходе. И что я им должен сказать, по-твоему? Что мы телешимся и ждём, пока тарелка смоется?
— Надо же чего-то делать! — произнес Данила чуть громче.
— Давай в картишки перекинемся.
— Может, мне тарелку отвлечь? Прыгну в пикап, рвану в сторону Казачьего Брода, она за мной.
— Полная ерунда, — решил уфолог. — Бегать от тарелки бесполезно, они быстрей, их отгонять надо. Один ты не отгонишь.
— Ты со мной поедешь, — у Даньки тут же нашёлся вариант.
— А Егор один против пулемётчика, точно, гениальный план! Не забывай, ещё и чёрные могут сюрприз преподнести.
— Да их тарелка забрала! — отмахнулся пацан.
— Это Ной так решил, не факт, — невесело сказал я.
Шесть минут, и буду действовать.
Пш-ш…
— Мужики, держитесь, скоро начнём.
Повторив фразу три раза, я прекратил передачу.
Если бы над Монастырём барражировал один лишь корабль, то и проблем бы не было, выманили бы и сбили. А проблема есть. Очень серьёзная, и кроется она где-то там, возле облезлого длинного и низкого ангара с сорванными горными ветрами листами профнастила — у барражирующей поблизости боевой тарелки неведомо откуда появился помощник на земле, пулемётчик, расположившийся настолько грамотно, что ни подойти к Рыжему Дому, ни отойти.
Но ведь этого быть не может! Гугонцы не пользуются нашей техникой, не могут, не приспособлены они, без дальнейшего объяснения причин — сам толком не знаю, может, анатомия, может, восприятие предметов другое… Просто не пользуются, и всё. Инопланетяне не водят земные автомобили, не управляют морскими катерами, не стреляют из захваченного у землян огнестрельного оружия — это знают все, это данность, закон. Зато они очень неплохо пользуются тем, что имеют: отлично шмаляют из лучевых пистолетов и ловко режутся своими страшными кривыми тесаками. Значит, это кто-то из землян. Предатель или целый отряд инсургентов.
Есть и ещё одна загвоздка. Какой смысл людям переходить на сторону противника? Ведь гугонцы, пусть и гуманоиды с головой, ручками да ножками, но чужие. Мы для них не субъект взаимодействия, и уж точно не сторона в переговорном процессе. Они относятся к нам точно так же, как мы, например, к тараканам. Вы готовы учитывать интересы тараканов? Нет, ваша задача предельно проста: как можно быстрей извести их навечно, чтобы не ползали по кухне, не мешали. Даже если пришельцы потерпят присутствие рядом с собой предателя, то чуть позже непременно хлопнут его, вдоволь наигравшись и получив от него всё, что им нужно. Мне очень тяжело поверить, что на свете есть идиоты, этого не понимающие. Тем более очень умелые идиоты, способные толково выбирать стрелковые позиции и неплохо владеющие техникой стрельбы из пулемёта ПКМ. Такие бойцы и без гугонцев устроятся.
Что прикажете думать?
Я теперь и в эфире работать побаиваюсь, вдруг нас сканируют с синхронным переводом на гугонский?
Итак, давай переберём в уме, что мне известно. Только то, что я услышал при радиообмене с Ноем, а узнать успел очень мало, так как ему пришлось экстренно перейти в режим ожидания. На неприятеля они нарвались в Эсто-Садке, точнее в Горки Городе, где-то возле мегамолла, что с куполом аквапарка на крыше. Выходит так, что там случилась ещё и рукопашка, ведь Залётина ранили холодняком. То есть, контакт был совершенно неожиданный и очень тесный. Там бойца и потеряли. Сомнительно, что дрались прямо на улице, чёрные не любят дневной свет, долго его переносить не могут, поэтому тарелка действительно могла забрать их с поля боя, планируя высадить ближе к ночи. Значит, дело было в здании, в помещении.
Отбились. Прыгнули в Газ-66 и полным ходом рванули по старой автодороге назад, началась погоня. Тарелка настигла их в районе Медовеевки, какое-то время ребятам удавалось держать её на расстоянии, но силы были на исходе, и вскоре стало ясно, что нужно искать укрытие.
Точная картина боя в Монастыре тоже не ясна. Я успел узнать, что после поражения огненным шаром машины НЛО высадила десант, Ной лично видел двух чёрных, отгонял их огнём, пока не был ранен. Потом наступило временное затишье, которое прервал неведомо откуда взявшийся пулемётчик, фактически запирая их в Рыжем Доме…
Итоги самой разведки мне тоже неизвестны. Нашли ребята эту самую заправку или нет? Мне некрасиво, как-то пораженчески подумалось, что, если с ребятами случится что-нибудь худое, то вся их работа пойдёт насмарку.
Четыре минуты! Сердце забилось чаще.
Мы с Залётиным здесь уже бывали, четыре месяца назад ездили для знакомства и на разборки одновременно. Жила тут одна странная община, занявшая два дома, что пониже и поближе к реке, отсюда их не видать. Как-то ребята из нашего охотничьего звена, возвращаясь в Адлер, заметили здесь группу людей, отнюдь не стремящихся войти в контакт, скорее наоборот. Что же, поселились и поселились, пока что пугаются при появлении посторонних, это нормально. Однако охотников удивило большое гендерное неравенство, они насчитали не меньше пятнадцати работающих по хозяйству женщин разного возраста, но без старух. В течение получаса пытаясь найти с ними общий язык, они смогли выяснить немногое, но самое главное всплыло — это был самый настоящий гарем! Мужик в общине всего один, его не было, тоже охотился. А жёны пашут. Кстати, оружие у женщин имелось.
Когда эта информация стала достоянием общественности, то у нас начались волнения. Стоит ли говорить, что больше всего возмущались мужчины! Впрочем, женщины тоже не были в восторге от таких порядков у новых соседей. Уже через несколько часов обсуждения охваченная праведным гневом, порядком разгорячённая общественность потребовала от руководства незамедлительного принятия мер, вплоть до самых жёстких, силовых. Пришлось нам с Залётиным экстренно запрягать его «Дискавери» и отправляться сюда для доразведки. Верность полученной от охотников информации быстро подтвердилась. Да, некий Феоктист, — имя, конечно, не настоящее, — на удивление невзрачный видом мужичок старше сорока лет, сумел провернуть такую авантюру и собрать вокруг себя солидный гарем, объявив огромную семью «ангельским отрядом». Тут вот что интересно: все женщины добровольно согласились на такую странную участь и больших неудобств, похоже, не испытывали.
Вернувшись, глава анклав собрал расширенное совещание по вновь открывшимся обстоятельствам. Пригласил старшин, уважаемых людей и целую женскую делегацию. Толпу собирать не стал, Залётин не любит шумных сборищ, всех этих вечевых сходок и хорового выражения мнения громады. Доложил спокойно, так мол и так, налицо необычный даже для наших времён феномен. И подтвердил свою старую выверенную позицию: если в новой общине заведены какие-то необычные для нас порядки, не переходящие за грань человечности и не угрожающие жизни людей, то с сразу с шашкой наголо лезть туда не надо. Лучше присмотреться. Что и говорить — всё вокруг необычно! И всё ново, все мы в той или иной мере сошли с ума. Игорь ратовал за вдумчивость и осторожность, вспоминая, что стремление перескочить через важные ступеньки в определённых, пусть и редких случаях напоминает попытки СССР впихнуть народы окраин, живущих чуть ли не в средневековье, сразу в социализм, искусственно выкусив из цепи капиталистическое звено. Может, в найденном новом обнаружится здравое зерно, элемент рациональности. Участники горячо поспорили, в том числе и я, но решения на вмешательство не приняли.
Два дня возбуждённый адлерский народ гудел и перешёптывался, выдвигал дикие идеи и возмущался. Одновременно с брожением масс разные люди, близкие к командиру, приводя веские и не очень доводы, пытались его переубедить, доказывая, что потом будет поздно. И Гарик Енисейский сдался, полувоенная экспедиция в Монастырь была снаряжена. Вот только всё резко поменялось — на следующее утро в лагерь пришли пять заплаканных женщин в лохмотьях, сообщивших, что в посёлке случилась большая беда. На место помчались две группы.
Нет, муж-самодур ничего страшного не натворил. Их убили гугонцы. Тарелки атаковали общину ночью, спастись смогли единицы. Ружья ружьями, а пулемётов и автоматов в гареме не оказалось. А вот у нас кое-что серьёзное для пришельцев имеется.
* * *
— Началось движение на север! — громко прошипел Негадов.
— Головы! — жест руки я продублировал голосом.
Мы все пригнулись и замерли. В принципе, обнаружить группу среди штабелей кирпича на множестве поддонов, бочек, размокших полуразвалившихся мешков, разбросанных тут и там пиломатериалов и листов сайдинга почти невозможно.
Тёмный диск боевого корабля действительно уходил, медленно набирая скорость. Ещё давай, чуть-чуть! Отлично, теперь не увидит! Можно выйти во двор, безопасно преодолеть открытое пространство до машины и взять в кузове то, что нам нужно сейчас больше всего.
— Манченко, Негадов, тащите пулемёт!
Поднявшись и отрываясь наконец-то от Мзымты, НЛО встал выше пятидесяти метров над бетонной лентой нового автобана, проложенного по левому по течению берегу реки, и с раздражающей неспешностью поплыл в самые теснины, в сторону населённого пункта Медовеевка. Неужели инопланетяне забили на загнанную в угол группу?
Пш-ш…
— «Сармат», тарелка уходит, готовимся. Общее внимание, не отключаться, — сообщил я в Рыжий Дом, надеясь, что измотанные друзья меня услышали. А враг не слышит. Или не понимает… Вот сволочизм, а если понимает?
Лучше не мечтать.
Гугонцы пошли осмотреть местность севернее, тарелка обязательно вернётся, вот что я понял. Просто так боевые корабли гугонцев за грузовиками с «зушками» в кузове гоняться не станут, это очень опасно. Похоже, Залётин всё-таки смог выяснить что-то существенное, сунувшись в осиное гнездо.
Да где же они?
Ёлки, какой вид! Ещё немного, и гадская тарелка выйдет за зону уверенно поражения гранатомётом. Прицельная дальность РПГ-7 составляет четыреста метров, но это очень большая дистанция, на такой трудно попасть в цель даже в ровном чистом поле, не то что в горах, где на отклонение гранаты будет воздействовать масса переменных. А сейчас ещё можно влепить в бочину! Гранатомёт у меня хороший, я сам его недавно приводил к нормальному бою. Рука сама собой потянулась к трубе… Нельзя. Таинственный пулемётчик не должен смыться. Иначе я ничего не узнаю, оставив проблему жить и мешать нам дальше.
Позади раздались торопливые шаги, синхронные вздохи, зашуршал под ногами строительный мусор — тише вы, олени! Мужики втащили в светлое помещение с частично уложенными перекрытиями крупнокалиберный пулемёт «Корд», и Манченко, не дожидаясь распоряжения, сразу начал устанавливать треногу. Правильно, он и будет стрелять, у Даньки за «Кордом» получается хорошо.
— Разбег, связь держать! — скомандовал я, после чего, пригнувшись, заторопился с гранатомётом в дальний угол здания, что ближе к дороге. В посёлке этот отрезок магистрали называется улица Партизанская.
Очень актуально.
Уфолог тоже мешкать не стал, побежал с ПКМ в противоположный угол. И тут же ему там что-то не понравилась, Негадов начал перетаскивать пулемёт ещё правей. Дьявол тебя возьми, Юлий, сам же выбирал позицию!
— Быстрей давай! — зарычал я.
— Сейчас! — и через секунду: — Я вниз, к будке.
Недостроенная будка слева от здания, скорее всего трансформаторная, тоже вполне удобное место. Сейчас нет времени на споры, ему решать.
— Готов! Давай цель, — спокойно доложил Данила.
— На месте, готов! — откликнулся и Негадов
Пш-ш…
— «Сармат», мы готовы. Через пять минут кто-нибудь из вас должен выползти и пострелять по этому сараю, будем засекать.
А ответа-то и нет…
Услышали, обязательно!
— На кирпичи стенку разберу, — прорычал Манченко, глядя в оптический прицел.
— К бою! Перенос огня по моей команде, — скомандовал я и отошёл в сторону, для безопасного пропуска реактивной струи занимая позицию напротив огромного проёма панорамного окна за спиной и только там поднимая гранатомёт.
Триста восемьдесят метров. Ну, не знаю, что теперь может помешать. У нас два пулемёта, «Корд» с оптикой, это круто. На такой дальности при стрельбе из крупняка, да и из ПКМ тоже, можно вообще о поправках не думать, тут практически прямой выстрел. А я дополнительно накину. Проверил, насколько удобно лежат гранаты, увидел бросающиеся в глаза зелёные картонные тубусы прикрученных вышибных зарядов и почти успокоился.
И тут же передумал, откладывая «семёрку» в сторону и поясняя для друзей:
— Смотреть буду.
Вражеский пулемётчик, скорее всего, сразу же вызовет на помощь отвалившую тарелку, именно такой ход нужно предусматривать. Не очень-то и страшно, пусть возвращается. НЛО при движении по ущелью придётся атаковать нашу позицию в лоб, а встретить её есть чем. Как сунется, так и отскочит, гугонцы очень не любят пулемёты. Они бы и за «шишигой» с артустановкой не погнались сломя голову, не просто так они страх потеряли. Чуйка мне подсказывает, что в какой-то момент бортовая артустановка просто вышла из строя.
Для того, чтобы зайти к нам с тыла или с флангов, тарелке придётся подняться над горами или уйти ещё дальше и только там перевалить через хребет, что маловероятно.
Минута! Начинаем.
Павел, единственный по-настоящему боеспособный боец группы Залётина, начал почти секунда в секунду. Не жалея автомат, он начал поливать в сторону ангара длинными очередями, магазин за магазином, чем показывал явные намерения беглецов пойти на прорыв, — они решились на побег, чего ты ждёшь, сволочь!
И пулеметчик не подвёл, откликнувшись короткими и точными очередями, вышибающими из стены дома крупные крошки известняка и штукатурки.
А я смотрел в большой бинокль. После морской прогулки на «Салехарде», регулярно завидуя капитанской оптике, думал много, но быстро — если есть возможность ездить на машине, то почему-то не взять и прибор побольше, не на себе же нести! С хорошим полем зрения и увеличением, с отменной бинокулярностью и светосилой. И теперь смотрел на мир новыми глазами. Смотрел, и этим самым глазам не верил…
Во втором слева узком и вытянутом оконном проёме отчётливо был виден ствол пулемёта и стрелок, пристроившийся за ним.
Из-за прицела в сторону Рыжего Дома, наполовину вполне грамотно скрытый за стеной, смотрел какой-то серый призрак. Голова, если это была голова в общепринятом понимании, была укрыта чем-то похожим на капюшон, а вот на месте лица был тёмный овал неправильной формы. На театральную маску похоже.
Волосы под кепкой стали мокрыми и холодными, так мне показалось. Или не показалось?
Это не человек!
Пш-ш…
— Я один это видел? — хрипло спросил уфолог
— Не один, — прошептал Данька.
Это совершенно точно не человек! Гранатомёт! Ну, всё, бинокль пока не пригодится, можно внести в начинающийся концерт разнообразие — сыграть и свою сольную партию.
— Огонь! — рявкнул я, выстрелил, и почти сразу закашлялся, выбивая из лёгких поднятую реактивной струёй пыль.
Дам-дум-дум!
Если вы никогда не слышали, как среди кирпичных стен лупит очередями пулемёт «Корд» или «Утёс», то во время первой прослушки этого незабываемого концерта стоять рядом не рекомендую. Тем более, сбоку, почти по траверзу обреза ствола.
Дум-дум-дум-дум!
Тяжёлые пули сразу взбили в районе цели несколько взметающихся пылевых облачков, хоть одна, я надеюсь, пошла удачней. К старшему брату присоединился младший, ПКМ стрелял более длинными очередями, точно и убойно.
Я быстро оглянулся, ещё раз проверяя, как стою, подогнал в прицеле марку и, открыв рот пошире, послал по цели вторую гранату. Шлейф маршевого двигателя понёсся к ангару, а я не фиксируя точно результат попадания снаряда, торопливо перезаряжался. Грохот от выстрелов «семёрки» стоял такой, что в моменте он заглушал работу обоих пулемётов.
На месте, где стоял ангар, творился настоящий ад, не хотел бы я там оказаться в этот момент. Лёгкие стены, обшитые гипоскартоном и сайдингом, разваливались. Тяжёлые пули «Корда» попали в мешки с цементом или строительный смесью, подняв облако пыли, почти закрывшее окна. Даже если противник сменил позицию, то сейчас он нас не увидит… Не должен. И всё равно, быстрей шевелись, Гош, пока по тебе не вжарили, отбегать нужно! Сколько я уже высадил? Четыре? Ещё одну, или хватит? Гадский азарт… Всё-таки даже недостроенные кирпичные перегородки отлично отражают грохот, как бы опять ухом кровь не пошла, они у меня слабые. Ещё раз, на закуску!
Ж-жах!
В сторону. И быстро рацию!
Пш-ш…
— Негадов, прикрывай! Данила, ко мне, рвём к нашим!
Помощь друзей — лучший модификатор дурного настроения, со стороны Рыжего Дома работали уже два автомата, теперь редкими двоечками. Правда, один быстро утих.
Я без всяких зигзагов сломя голову бежал по дороге, стараясь не споткнуться, и даже в этот момент не мог отвлечься от мысли: это Серый! Призрак в плаще! Существо из тех самых страшилок, которые мне рассказывали сначала в Севастополе, а потом и здесь, много и образно.
Серый умеет стрелять из пулемёта, и он на стороне гугонцев.
Кто ты, тварь?
Вот и дом, угол, старая чугунная ванна. Годится!
— Контроль воздуха!
— Чисто пока! — отозвался в эфире Манченко.
— К нам давай!
В горячке он и один быстро утащит «Корд» с коробками, как миленький
Сбоку уфолог тоже занял позицию и начал прикрывать весь наш нервный движняк, блокируя несколько расширенные плотным огнём окна ангара.
— Хорош, Павел, выводи мужиков! — крикнул я бойцу, лежащему в дверях на грубой плетёной циновке. — Юлий, помогай ему!
— Есть!
Подъехав к подворью, Данька, недолго думая, снёс силовым бампером декоративные воротца, проталкивая их вдоль забора, остановился и выпрыгнул, начиная огонь из автомата с ходу. В дверях показались наши. Ной и Залётин держались друг за друга и за плечи Негадова, Павел отдельно поддерживал Ноя. Подбежав к ним, я выкрикнул глупо-дежурное:
— Как вы?!
— Нормально они, — буркнул за всех Павел.
Присмотревшись, я увидел расширенные зрачки, туповатые выражения лиц, и понял, что оба находятся под промедолом.
— Ну, красота, гашёные и в бинтах, словно…
— Что? Кот мой где? — неожиданно прервал меня Залётин заплетающимся языком, на что я только махнул рукой и спросил о действительно важном:
— Кто из них целей?
Пашка показал головой на Гарика.
— Его на переднее, сам с Ноем назад. Мужики, в пикап!
Пока Данька разворачивался, мы с уфологом уже успели водрузить «Корд» на кузовную турель, я закинул свою MR-1за спину, перекинул ножки ПКМ на крышу пикапа и сразу почувствовал себя уверенней, теперь ни одна тарелка близко не подлетит. Можно удирать. Вот только надо бы…
— Пашка, они еще пару минут выдержат?
— Зажгутованы, кровь остановил.
— Даня, к ангару!
Вблизи убежище серого имело ещё более плачевный вид. Сложно тут было выжить.
— Манченко, Негадов, проверить.
Две тревожные минуты длились неестественно долго, и наконец, они вышли. Уфолог шагал с задумчивым лицом, часто поглядывая назад и по бокам, а Данька брезгливо вытянул вперёд правую руку, словно измазал её в дерьме.
— Что у тебя там?
— Волосня эта паскудная, командир… — поморщился он в ответ. — Гадят они ей, что ли? Немного, но есть. Во «Фрегате» этой мерзости больше было.
— Пища для размышлений, — значительно добавил уфолог, показывая мне пластиковый пакет с этим самым дерьмом.
— Ясно, а серый где? Законтролили?
— Смылся. Или улетел на небеса, — пожал плечами Манченко.
— Тогда и мы смываемся, — быстро решил я. — Даня, ты мой РПГ захватил, я его на этаже оставил?
— Не… — выпучил глаза парень. — Я ж не знал.
— Все молодцы, — буркнул я. — Тогда заскочим, заберу.
— Егор, как ты думаешь, эти серые могут… — начал было уфолог, но я его прервал недовольным жестом.
Потом, родной, всё потом. Сейчас к медикам.
— Что там Гарик про кота говорил?
— Да зверь его хвостатый пропал. Гош, представляешь, он его с собой в рейд взял, — с явным сочувствием ответил Негадов. — Тот, вроде бы, в Горки Городе погнался за чёрным и пропал.
— А чего он, собственно, хотел? — заворчал я. — Это же нормальный хищник, пока спокойно и кормят, терпел. Какого лешего ему нужна вся эта пальба? Сбежал, и правильно поступил, дурная была затея, блажь. Тут тебе не Киплинг.
