2. Династия Хань

За тиранией, увенчавшей феодальную анархию, последовала столь же пагубная анархия. Мятеж начался в стране Чу, одном из самых грозных былых соперников Цинь. Сначала его вождем был человек, «родившийся в доме, где окном служила горловина разбитого горшка, а дверные петли заменяла веревка». Мятеж быстро охватил весь Китай, и с 208 г. большинство крупных феодальных государств было восстановлено. Как только члены династии Цинь были устранены, их победители провели крупный раздел империи. Но вскоре между двумя самыми могущественными вождями, Сян Юем и Лю Баном, вспыхнуло соперничество. Сян Юй изображается мужественным, великодушным и порывистым воином. Лю Бан, напротив, осторожен, хитер, упорен. Сян Юй победил в семидесяти битвах, он и умер в бою, после того как высказал свои сожаления, оплакал жену и любимого коня. Даже в свои последние мгновения не захотел он покаяться в собственных ошибках. Он произнес чудовищное богохульство: «Небо губит меня!» Лю Бан был скромен. В 202 г. он основал династию Хань и после смерти получил имя Гаоцзу, Верховный предок.

Гаоцзу был «добр, дружелюбен и любил прибегать к широким жестам». В начале это был совершенно ничтожный чиновник, презираемый за свою необразованность и бесстыдство. Его удача началась со времени женитьбы на дочери достопочтенного Лу. Тот сразу же разглядел в нем человека с особым предназначением. Действительно, Гаоцзу «имел красивую бороду, у него был лоб дракона». Некогда его матери на берегу пруда «приснилось, что она встретилась с божеством. В то же мгновение прозвучали удары грома и засверкали молнии… (Прибежавший муж) увидел над своей женой дракона цзяо. После этого приключения она забеременела и родила Гаоцзу». Позднее, когда Гаоцзу спал, над ним появился дракон. Он убил змею, бывшую сыном Белого государя. Тогда все слышали горевавшую старуху, которая причитала, что ее ребенок был убит сыном Красного государя. Над тем местом, где находился Гаоцзу, всегда держался загадочный туман. Обеспокоенный Цинь Ши Хуанди постоянно повторял: «В юго-западном крае есть воплощение Сына Неба!» Но ему никак не удавалось захватить предполагаемого соперника. Гаоцзу был отмечен судьбой. Тщетно Сян Юй одерживал свои семьдесят побед; на левом бедре Гаоцзу имелось семьдесят две черные точки. [Жертвоприношение в память основания династии в прошлом совершалось семьюдесятью двумя государями. К тому же число семьдесят два – это излюбленное братствами число.

За Гаоцзу постоянно следовал отряд преданных ему людей. К нему присоединялись выдающиеся люди, которые становились его советниками и полководцами. «Он умел их использовать и потому овладел империей». «Как только он завоевал и умиротворил пространство между Четырех морей, то сразу же его распределил, выделив уделы всем, кто имел хоть какие-то заслуги, и дав им титулы царей или гунов». Он принял титул императора после того, как три раза его отверг, и исключительно «ради блага государства». Заболев, он решительно отказался от лечения, ибо, сказал он, «Судьба определенно зависит от Неба». После его кончины в 195 до н. э. трон мирно перешел к его сыну. Впрочем, нельзя не заметить, что его царствование было дополнено долгими годами регентства его жены. Она сыграла немалую роль в его возвышении. «Жесткая и непоколебимая» императрица Люй еще при жизни мужа сумела под благовидными предлогами послать на эшафот влиятельных, получивших уделы вождей, которые могли бы взбунтоваться. Став вдовствующей императрицей, она сумела наделить членов своей семьи царскими доменами, дабы уравновесить чрезмерную власть, которой ее муж наделил своих собственных родителей. Она выбирала и свергала номинальных императоров. Она отравляла и приказывала убивать. Свое господство вдовствующая императрица утвердила решительным жестом (рассказ о котором приводится в качестве замечательного примера точности и достоверности, свойственных китайским историкам): она приказала отрубить ступни и ладони «фужэнь» Ци, любимой наложницы Гаоцзу. «Она вырвала ей глаза, сожгла уши, заставила ее выпить снадобье, лишившее ее дара речи, и, бросив в отхожее место, прозвала человеком-форелью». Несколько дней спустя, когда «фужэнь» еще была жива, она показала ее императору, сыну Гаоцзу, который зарыдал и заявил, что больше не хочет царствовать. После смерти императрицы в 180 до н. э. вспыхнуло острое возмущение против членов ее семейства. Однако это были «семейные дела», империя же наслаждалась спокойствием. Тогда-то на престол взошли императоры Вэнь, цивилизатор, а после него Уди, воин, при которых престиж династии достиг своего апогея.

У императора Вэня (180–157) «имелась одна забота – своей Добродетелью реформировать народ: вот почему вся страна от моря и до моря процветала и благоденствовала благодаря справедливости и обрядам». Он отметил свое царствование многочисленными указами, мотивировки которых вдохновляются древними обычаями и гуманитарными соображениями. О них оповещалось на Совете. Неужели император опасался, что его указы могут счесть продиктованными личными или династическими соображениями? Во всяком случае, он старался представить их так, словно ему их подсказали советники. Но ему принадлежит слава изложения принципа: «Небесный путь («Тянь дао») желает, чтобы беды наступали в результате отвратительных деяний, а процветание приходило благодаря Добродетели. Ошибки всех чиновников не могут не корениться во мне самом». В 167 до н. э. он уничтожил должность тайного заклинателя и запретил применять обряды, с помощью которых ответственность за вину перелагалась на нижестоящих. Кроме того, он запретил «возлагать на его особу все совершенное счастье». Если бы он один пользовался полученным благодаря жертвоприношениям счастьем, а народ не имел своей доли, то это было бы, по его собственным словам, «тяжким проявлением нехватки добродетели». Он щедро одарял богов. Он умел быть смиренным. Подвергшись в 162 до н. э. нападению со стороны сюнну, он признавался: «Я не способен далеко распространять мою добродетель, потому что несовершенен. Из-за этого иногда получается, что внешние по отношению к моей территории страны не знали покоя, а те, кто живет за пределами Четырех пустынных областей, не жили мирно». Войне он предпочитал «союз и породнение». Вынужденный сражаться, он приказывал воинам «не проникать глубоко на территорию врага из опасения насилий над населением». Когда царь из Наньюэ объявил себя императором-воином, он не только не был раздражен, но осыпал подарками братьев царя, «таким способом отвечая благодеяниями. И тогда царь снял с себя титул императора и объявил себя подданным». Некоторые из государственных служащих поддались соблазну коррупции. Вместо того чтобы отдать их под трибунал, император Вэнь послал им денег из собственной казны, чтобы они «сгорели от стыда». Когда империя пострадала от засухи и саранчи, император «приумножил благодеяния… сократил расходы на одеяния… открыл собственные амбары». Себе он выстроил скромную могилу; приказал, чтобы его похороны происходили без пышности. И далекий от того, чтобы потянуть за собой подданных в могилу, облегчил для них строгость и продолжительность императорского траура.

Император-«цивилизатор» предпринял усилия восстановить в первозданной чистоте Верховную добродетель. Но честь отпраздновать наподобие семидесяти двух древних государей церемонию жертвоприношения «фэн», служащую для провозглашения совершенного успеха династии, выпала императору «воину» Уди (140— 87). Уже с первого года царствования «все чиновничество надеялось, что он заменит первый день года, систему мер и отпразднует жертвоприношение «фэн». [Известно – это утверждается недоброжелательной традицией, – что императору Цинъ Ши Ху-анди так же не удавалось совершить жертвоприношение «фэн», как и извлечь изреки Сы – ему мешал ДРАКОН – волшебный КОТЕЛ царских династий.] Император Уди [подобно ПЕРВОМУ ИМПЕРАТОРУ ШиХуанди] победил на Юго-Востоке морские народы, а на Западе – народы степи. [ПЕРВЫЙ ИМПЕРАТОР совершал для осмотра империи многочисленные поездки, и, как и он] император Уди много ездил и, подобно ему, в 113 г. отправил экспедицию на поиск Островов Блаженных, где обитают Бессмертные. В 113 г. некая колдунья обнаружила скрытый в земле котел, и официальное расследование установило, что это не было мошенничеством. Император Уди почтительно двигался перед чудесным котлом. И тогда в воздухе появился образовывавший нечто вроде балдахина ЖЕЛТЫЙ СВЕТ. [Некогда Хуанди (ПЕРВЫЙ ГОСУДАРЬ), проведший жизнь в войнах и странствованиях (он отправился на Дальний Восток, где дошел до горы Кунтун), отпраздновав в Юн жертвоприношение «цзяо», нашел стебли магического тысячелистника и КОТЕЛ на треножнике, после чего вознесся к небу на ДРАКОНЕ и стал бессмертным. Его апофеоз происходил в год, когда зимнее солнцестояние пришлось на первый день первого месяца года.] Император Уди, в свой черед, дошел до горы Кунтун и в 113 г. отпраздновал в Юн жертвоприношение «цзяо». В 113 г. зимнее солнцестояние снова пришлось на первый день первого месяца, и в день солнцестояния император Уди совершил жертвоприношение «цзяо» в соответствии с обрядами Юн. Его помощник воскликнул: «Первый день месяца вновь стал первым днем месяца! Цикл исчерпан! Он вновь начинается!» В том же 113 г. император не смог совершить жертвоприношение «фэн», ибо вышла из берегов Река и урожая не было. Это были неблагоприятные знамения. Он совершил его в 110 г. на горе Тайшань в сопровождении только одного офицера. Вскоре этот офицер умер загадочной смертью. Жертвоприношение императора Уди было принято. Во время подготовительных церемоний «ночью появился словно бы свет, а днем белый свет поднялся в середине кургана». В 113 г., в момент жертвоприношения «цзяо», совершаемого в соответствии с обрядами Юн [и в тех же временных условиях, что некогда благоприятствовали ПЕРВОМУ ГОСУДАРЮ Хуанди, (когда известие о смерти таинственного персонажа пришло одновременно с началом жертвоприношения, подготовившего апофеоз ЖЕЛТОГО ГОСУДАРЯ Хуанди)], «в течение ночи чудесным образом прояснилось, а когда наступил день, к небу поднялось ЖЕЛТОЕ ОБЛАЧКО». Император Уди для совершения жертвоприношения был одет в желтое. Новый календарь не был провозглашен до 104 г. В соответствии с ним был избран династический цвет: им стал желтый.

Летописец и официальный астролог Сыма Тань сам видел в 113 г. появление чудесной ясности и желтого света. Сыма Тань, задумавший создание «Исторических записок», – это отец Сыма Цяня, претворившего его замысел в жизнь и участвовавшего в переделке календаря. Известно, что «Исторические записки» помещают в начале китайской истории Желтого государя, Хуанди. Историк Сыма Цянь, живший в момент, когда и История, и Время начинались вновь, установил методы китайской истории. Все преемники ему подражали. Тот же самый дух не прекращал вдохновлять отбор фактов, способы их изложения, систему философского толкования.

Здесь мы прекратим наш анализ традиционалистской истории. С царствованием императора Уди история возобновляется. Династии основываются, достигают апогея, приходят в упадок, исчезают: история приписывает одинаковые причины одинаковым результатам. «Яо и Шунь жили по Добродетели: их подданные были человечны и доживали до старости. Последний из Ся, последний из Инь творили насилие: их подданные были варварами и умирали преждевременно… Когда цари желают выполнить свой долг, они учатся у Неба принципам своего поведения». Князь держит власть от Неба: история, определяя успехи царей и династий, точно взвешивает их право на царствование. Ее роль судить, какова их добродетель. Основанное на неоспоримых принципах ее суждение объективно: смешиваются суждение и объяснение, ибо история одновременно и нравственность, и материя. Она стремится отметить неотвратимые повторы в последовательных круговоротах. Ей известны только типические герои и единообразные обстоятельства. В сущности, она должна заниматься лишь одним персонажем: государем, Человеком Единственным, добродетель которого знаменательна для определенного момента времени. История не отличается от календаря, украшенного обобщенными картинками. Ведь и родилась-то она из рассуждений над календарем.