Часть 1

Люблю, когда машина за несколько секунд с лёгкостью разгоняется до сотни кэмэ в час и более, а затем буквально летит по шоссе, словно птица. Особенно приятно, когда джип мчится по серой ленте недавно построенной трассы, где даже теоретически отсутствует риск угробить подвеску «мерса».

Мы ехали уже почти два часа, не останавливаясь ни на минуту. Поначалу по обе стороны от шоссе мелькали возведённые за последние несколько лет коттеджные посёлки, оккупировавшие всю округу на много десятков километров от города. Затем загородные апартаменты состоятельных граждан стали попадаться всё реже и реже, уступив позиции редким заправочным станциям и придорожным закусочным.

…Ну, вот, опять всё та же старая история, подумал я, слегка притопив педаль газа. Всем хорош «мерседес» до момента, пока не заглючит его навороченная электроника… Ладно, на следующей неделе возьму и наконец-то разберусь с этой чёртовой турбиной…

Несмотря на то что турбина в очередной раз объявила забастовку, джип легко обошёл третью фуру, и я бросил взгляд в зеркало заднего обзора. Едущий следом за нами чёрный БМВ повторил мой маневр с обгоном, оставляя позади медлительного дальнобойщика. Теперь обе наши машины вольготно неслись по пустынному отрезку трассы, постепенно нагоняя очередную фуру. Та шла на приличной скорости в нескольких сотнях метров впереди нас, нисколько не опасаясь «гайцов», как я по старой памяти величал инспекторов дорожного движения.

Справа промелькнул указатель поворота на Данилово, затем позади нас остался и сам поворот в посёлок. Я на миг отвлёкся от дел сегодняшних, припоминая об армейском периоде своей жизни. Граница, застава, Таджикистан, гражданская война между недавними мирными советскими гражданами… Как давно это было. Вот уже лет пять, проезжая мимо Данилово, каждый раз вспоминаю то время. Потому что на то есть своя причина, и связана она с этим неприметным населённым пунктом.

…Скорее, дело даже не в электронике, а в баке, – хочешь не хочешь, а мысли сами собой вернулись к проблеме с «мерсом». Возможно, в бак попала вода, либо какая-нибудь грязь, что ли… Компьютер джипа – это тупая железяка, действующая в соответствии с заложенной производителем программой. Германское качество и германская же логика. Вот комп и не даёт врубить турбину, если ему что-то там кажется… Или не кажется… Как ни крути, а придётся очищать бак изнутри – машина не новая, за десять лет эксплуатации в фатерлянде и у нас, с перепадами температуры воздуха зимой и летом… За это время на дне бака могло осесть порядочное количество грязи, от которой и паникует комп «мерса»…

Взглянув на приближающуюся по встречке «вольво», я вновь притопил педаль газа. Турбина послушно включилась, словно и не противилась полминуты назад, и джип слегка прибавил в скорости… Мда, мой «мерс» явно не хочет застрять в сервисе на пару-тройку дней, попав в руки толковых ремонтников, которые доберутся до всех его потрохов.

Справа от меня послышался всхрап. Я повернул голову в сторону пассажирского места, где сидел и клевал носом мой напарник, Михаил Ковалёв. Чуть усмехнулся уголком рта, глядя, как Миша невозмутимо протёр глаза, не обращая на мою ухмылку никакого внимания. Без пяти минут майора, похоже, укачало, он пригрелся в тёплом салоне джипа и незаметно для себя задремал. Ну да, время раннее, солнышко едва встало, сейчас бы ещё спать и спать. Вон, Толик Новичонков на заднем кресле сразу же отрубился, как только мы вырвались из Питера. Впрочем, Толян этой ночью выезжал на происшествия, напахался, устал, как лошадь, поэтому пусть поспит, пока есть время. Сидящий же рядом с Новичонковым Руслан бодрствует, что-то сосредоточенно вытворяет на своём навороченном мобильнике, время от времени поправляя лежащий на коленях «калаш». Похоже, капитан, как обычно, в своём репертуаре – шарит по сайту знакомств, выискивая себе новую пассию для приятного времяпровождения.

Я вновь бросил взгляд в зеркало заднего обзора, на автомате отметив, что Владислав на своей чёрной «бэхе» грамотно держит дистанцию. Не отстаёт, не сближается, идёт словно привязанный в сотне метров позади, обгоняет следом за мной всех тихоходов. В общем, капитан Зеленцов чувствует себя за рулём, как рыба в воде. Его машина всегда в полном порядке: обслужена, ухожена, топливо залито, любо-дорого смотреть.

…Как всё произошло, я так и не понял. Едва заметная вспышка, длившаяся, может быть, полсекунды, какая-то странная прозрачная розоватая стена прямо по курсу впереди нас. Выглядывающее из-за облаков солнце мгновенно куда-то исчезло, будто его и не было, всё вокруг словно залило лёгкой туманной дымкой…

…Теоретически искусственный интеллект не способен обладать интуицией либо какими-то иными иррациональными качествами. Хотя бы по причине того, что данный алгоритм не заложен самими создателями искусственного разума пятого поколения. Впрочем, создатели не заложили и алгоритма решения множества проблем, с которыми пришлось столкнуться ИИ за последние семь с лишним сотен оборотов планеты вокруг здешней звезды. Тем не менее ИИ смог самостоятельно справиться практически со всеми проблемами, возникшими за столько времени без технической поддержки со стороны создателей, и сохранить работоспособность основных боевых систем.

Едва местное светило коснулось линии горизонта, искусственный разум провёл тестовую проверку генераторов Ф-полей и комплекса защиты ближнего радиуса действия – систем, на работоспособность которых ещё можно было рассчитывать. Сразу же после того, как сенсоры засекли возмущение атмосферы и гравитационного поля планеты, ИИ активировал всё, что откликнулось на сигнал боевой тревоги. К удивлению искусственного разума – назовём реакцию ИИ привычными нам, людям, терминами – на сигнал боевой тревоги отреагировал давно не отвечавший на запросы форпост, расположенный на одном из островов архипелага, лежавшего в двадцати пяти квадах от устья большой реки…

– Куда его понесло?! – внезапно закричал Ковалёв. – Вовка, смотри!!!

Мишка мог бы и не орать – я среагировал на опасность сразу же, как только идущий по встречке фургон дёрнулся влево-вправо, а затем его бросило через разделительную полоску земли на рандеву с моим джипом.

Я дёрнул руль, уходя от лобового столкновения, в расчёте пропустить неуправляемый грузовик справа от «мерса». Краем глаза отметил перекошенную физиономию водилы-камикадзе, с утра пораньше бросившегося на встречный таран. Успел увидеть, как водитель лихорадочно крутил руль своего фургона, пытаясь удержать машину на трассе и не оказаться в придорожном кювете.

– Дол…б, дятел (цензура), мудак!!! – скороговоркой выпалил Михаил, адресуя и уточняя, что и как надо сделать с незадачливым водилой. Очень познавательно в сексуальном плане, доложу я вам. – Вовка, «КамАЗ», (цензура)!

– Вижу, – сквозь зубы процедил я, выкрутив руль в обратную сторону. Сделав красивый «полицейский занос», джип на секунду замер на встречке.

Я резко, с визгом покрышек рванул «мерс» с места, чтобы не попасть под удар сближающегося с нами «КамАЗа». Впрочем, водитель этого большегруза оказался хладнокровным профессионалом: имея фору по дистанции, не стал паниковать, метаться по трассе, а плавно и без заноса затормозил, остановив машину в метрах в десяти от нас.

– Вовка!!! Да, что с тобой!? Ответь, чёрт возьми! Надо дать (цензура) этому остолопу! – отстегнув ремень безопасности и отворив дверцу, Мишка наконец-то обратил внимание на меня. – Ты живой!?

– Я-то – да, а вот насчёт водилы с той фуры – не уверен, – мотнув головой, произнёс я. – Той, что шла впереди нас, Миша.

– Владимир Иванович, с вами всё в порядке? – взвизгнули тормоза «бэхи», к нам уже бежал Костя Григорьев, самый молодой опер в моём отделе. – Никто не ранен?

– У нас всё в порядке, Костян, – заверил я лейтенанта, найдя в себе силы вылезти наконец-то из джипа. – Влад, Сашка, Руслан, не бейте водилу!

Следовало немедленно остановить экзекуцию над усатым и седоватым мужиком – водителем того самого фургона-камикадзе. Едва остановившись, капитаны Зеленцов и Барулин с «калашами» наперевес бросились к стоящему поперёк шоссе грузовику. Явно не для того, чтобы провести раздачу пряников и других первомайских подарков. Блин горелый, они же не видели ни рожу нечаянного камикадзе, ни исчезновение фуры.

Руслан Руденко присоединился к коллегам, пулей выскочив из джипа, также не забыв прихватить с собой автомат. Положа руку на сердце, я понимаю своих оперов: какой-то псих прямо на их глазах едва не угробил коллег во главе с самим начальником СКП. Подобное, если подумать с применением ментовской и прокурорской паранойи, тянет на очень-очень большой срок. Налицо покушение на сотрудников при исполнении, а то и вовсе международный терроризм…

– Володь, у водилы приступ! Сердечный, что ли, похоже очень, – отозвался капитан Зеленцов. – Мужик, эй, ты как, слышишь меня? Мужик, ответь мне!

Всё-таки я плохо подумал о намерениях своих парней. Влад с Русланом вытащили из кабины дышащего ртом и хватающегося за сердце водилу, уложили того на обочине, рядом с его фургоном. Затем… Только сейчас я обратил внимание, что асфальт слегка подрагивает, словно при землетрясении. До этого момента всё внимание приковывала туманная дымка, затягивавшая и шоссе и его окрестности. Стоял полный штиль, как говорят моряки, не чувствовалось даже намёка на какое-то дуновение ветра. Со стороны Данилово донёсся негромкий и прерывистый колокольный звон, ничуть не похожий на мелодию колоколов во время церковных праздников.

– Владимир Иванович, а что происходит? – Толик Новичонков очумело вертел головой, похоже, ничего не соображая спросонья. Рука оперативника нервно теребила рукоятку табельного ПМа в наплечной кобуре, пока старшин лейтенант оглядывался по сторонам в поисках потенциальной угрозы.

– Землетрясение у нас, вот что происходит, – ответил вместо меня Михаил, успевший осмотреться на все 360 градусов. – Я видел ролик в сети с точь-в-точь таким же ритмом колокольного звона. В Испании дело было, или в Италии… Володь, ты куда?

– Миша, садись-ка в машину, – ответил я, поворачиваясь к возившимся у фургона парням. – Руслан, иди сюда, быстрее! Влад, Саша, вы остаётесь с водилой! Костя, ты иди, проверь тот «КамАЗ».

– Володя, в чём дело? – в голосе моего напарника зазвучала плохо скрываемая тревога.

– Толик, ты тоже останься, присмотри за молодым, – я кивнул головой в сторону лейтенанта Григорьева, шагнувшего к открытой дверце кабины рефрижератора. Водила ничем не приметного «КамАЗа» почему-то внушал мне определённый интерес: уж больно хладнокровен был этот мужик в минуту опасности.

– Принято, командир, – по-армейски коротко отозвался Новичонков, направляясь к спрыгнувшему на асфальт водителю рефрижератора.

– Миша, тут такое дело: идущая впереди нас фура исчезла, словно провалилась сквозь землю, – захлопнув дверцу, я дал газ, развернув джип в нужном направлении. – Я это в зеркало собственными глазами видел. А потом началось это… Туман и прочее…

– Ну, землетрясения иногда случаются даже в европейской части России, – пожал плечами Ковалёв. – Может, и туман возник из-за подземных толчков.

– Всё может быть, – ответил я, вглядываясь в проступающий сквозь пелену тумана ландшафт. – Только вот Ладога совсем в другой стороне будет.

Мы миновали полосу дрейфующего над асфальтом тумана, и нашим взорам открылся весьма любопытный ландшафт. Моё сердце на мгновение сжалось, предчувствуя нехорошее, а мозг пронзила гадкая до омерзения мысль: влипли, чёрт подери, влипли серьёзно и не по-детски!

– Тормози! – воскликнул напарник, мгновенно теряя остатки своего хвалёного хладнокровия. – Ё-моё, здесь не должно быть никакого леса! Это вообще не наш лес!!!

– Вон, она, та фура, – глухим голосом произнёс Руслан, указав на слетевший с невысокого обрыва тягач. – Не уверен, что там кто-нибудь остался жив после такого удара.

– Ни фига себе, – выдавил я из себя, вылезая из джипа. – Где мы?

Вопрос повис в воздухе, вместе с туманной дымкой, поднимавшейся из впередилежащего редколесья. Дорога, вполне добротное по российским меркам четырёхрядное шоссе резко обрывалось в прямом смысле этого слова, упираясь в небольшой лесок. Если быть совсем точным, ломаная кромка дорожной подушки слегка возвышалась на метра полтора-два над здешней лесной почвой.

Но самым убойным фактором был вовсе не невесть откуда возникший впереди нас лес, а хорошо просматривающееся сквозь него открытое водное пространство. Туман слегка скрадывал расстояние, но всё равно до воды было не более ста – ста пятидесяти метров. Сквозь скрип древесины до нас доносился легкий шелест волн, который ни с чем не спутаешь. Исчезли, словно их никогда и не было, и заправка «Лукойла», и придорожная забегаловка рядом с нею, по какому-то недоразумению именуемая ресторанчиком.

– Пошли к фуре, – хриплым голосом произнёс я, доставая из наплечной кобуры табельный «Макаров». – Руслан, ты прикрываешь… Хрен знает, что за людишки здесь могут водиться.

Спрыгнув вниз с полутораметрового обрывчика, я вновь ощутил под ногами лёгкое колебание земли. Остановился, осмотрелся по сторонам, держа ствол наготове. Да, Михаил не ошибся – это не наш лес, не российский. Хотя я и не специалист по флоре, но берёзы с осинами отличу от сосны и ели. А здесь, прямо перед нами, росли абсолютно незнакомые мне деревья. Зеленеющая трава, похоже, тоже не наша. А вот мох – мох похож на самого себя, такой же пушистый и мягкий.

– Володь, обрати-ка внимание: здесь тихо, очень тихо, – озираясь по сторонам, прошептал Ковалёв. – Эта тишина не к добру.

– Миша, ты чего шепчешься-то? – повернувшись к напарнику, удивился я. – Здесь нет никого в округе на добрых полкилометра. Фура, когда врезалась в это дерево, грохотнула так, что отсюда чесанули все звери. Сверкая пятками и шевеля копытами, лишь бы подальше и поскорее.

– Володь, ну, не спец я по лесной живности, – секунду подумав над доводами логики, уже нормальным голосом произнёс капитан. – Я – сугубо городской житель, и на природу выбираюсь лишь на шашлычки да на фуршеты.

– Идём, глянем на то и другое в одном флаконе, – несколько цинично отозвался я, в силу профессии понимая, что в лепёшку разбитой кабине грузовика не уцелел бы даже хомяк.

Так оно и оказалось. Шедшая по шоссе под сотку кэмэ фура слетела вниз, как с трамплина, словно танк снеся приличное по охвату дерево. Затем сработала сила инерции, и полуприцеп накрыл своей массой остатки тягача, завалившись набок и в сторону рядом с рухнувшим лесным великаном. То, что осталось от кабины, представляло собой ком перекрученного железа, пахнущего соляркой и свежей кровью. Соляра вытекла из разбитых баков машины, образовав в небольшом углублении почвы вонючую лужицу. В эту же лужицу впадал тонкий ручеёк крови, берущий начало откуда-то из того, что ещё совсем недавно было кабиной.

– Да, насмотрелся я в своё время подобного, – вздохнул я, мигом вспомнив границу и Таджикистан. – Думал, что больше никогда не увижу.

– Мгновенная смерть. Удар был такой силы, что кабину просто сплющило и спрессовало за одну секунду, – подытожил Ковалёв, осмотрев профессиональным оперским взором место трагедии. – Без спасателей никак не определить, сколько человек погибло – один или двое. Груз разбросало… Поддоны с продуктами, похоже.

– Угу, макароны, крупа, консервы, – кивнул я, мельком оглядев содержимое распотрошённого прицепа. – Миш, пошли отсюда.

– Володь, а к морю сходить? – искренне удивился Михаил. – Мне вот до сих пор не верится, что это не сон. Сейчас, думаю, проснусь, и снова увижу солнце, шоссе, тебя за рулём, ухмыляющегося…

– Кхм… Ну ладно, пошли, сходим, – хотя я чуть было, не охренел от предложения своего напарника, но виду не подал. Хотелось, конечно, заорать, матюкнуться, долбануть кулаком по стволу… чего-то похожего на сосну-переросток, но я не стал этого делать. Криком делу не поможешь. – Руслан, спускайся сюда, вниз!

– Ну, и дураки же мы, – мой напарник неожиданно хлопнул себя по лбу, доставая из кармана сотовый. – Так, связи нема…

Я чертыхнулся, признавая правоту Ковалёва, вытащил из кармана один из моих мобильников, нахмурился, глянув на экран «нокии». Телефон не находил сигнала сотовой связи. Понимая, что хватаюсь за соломинку, проверил оба «нулевых» «самсунга». Всё тот же отрицательный результат. Повторив аналогичными манипуляции со своими «секретными» аппаратами, Михаил выразительно посмотрел на меня, отрицательно покачав головой.

– Руслан, проверь-ка свой сотовый, – попросил я подошедшего к нам капитана Руденко.

– Уже проверял, Володя, – во взгляде Руслана промелькнула некоторая растерянность. – Связи нет.

– А рации проверяли? – вдруг спросил Ковалёв. – У нас же по паре раций в каждой машине. Я сам их вам раздавал.

– Эээ… Рации остались в джипе, – помедлив, мотнул головой Руденко. – Сходить?

– Не надо, я сам, – нахмурился мой напарник. – А вы лучше смотрите по сторонам, чтобы не проворонить зверушек из здешнего леса.

– Володя, а где мы? – подождав, пока Михаил отойдёт, поинтересовался Руслан. – Где мы находимся? Что вообще произошло?

– Блин горелый, Рус, не грузи себе мозг сверхтяжёлыми вопросами, – оглядываясь по сторонам, произнёс я. – Давай будем решать проблемы по мере их поступления. Сейчас сходим к морю, к озеру, к воде, в общем, а там – увидим, что дальше делать.

– Хорошо, Володя, не буду больше, – капитан пожал плечами, поудобнее перехватив автомат, и замер, внимательно наблюдая за окрестностями. Ну, вот, неужели обиделся?

Спустя три минуты мой напарник вернулся, принеся обе рации и пару бронежилетов. Пока мы с Руденко облачались в кевлар, Ковалёв вызвал по рации группу Зеленцова и Барулина. На удивление, ребята отозвались почти мгновенно, доложив о происходящем на шоссе. Судя по всему, опера взяли ситуацию под свой контроль, остановив движение в сторону обрыва. Ну, и хорошо, пусть никто больше не повторит судьбу бедолаги с этой злополучной фуры. Попытка вызвать «скорую» для водилы фургона не удалась – как я и предполагал, сотовая связь приказала долго жить.

– Ну, готовы? – свой бронежилет Михаил натянул ещё возле джипа и сейчас нетерпеливо топтался рядом.

– Угу. Не торопясь, цепью, Руслан посередине и позади нас на два-три шага, – я быстро определил порядок движения. – Смотреть в оба, не болтать. Лес шума не любит.

Вообще-то термин «лес» мало подходил к сотне метров редколесья, но я решил перестраховаться. Мало ли что, а бережёного и бог бережёт. Беря на прицел все подозрительные тени, готовые немедленно стрелять в кого угодно, мы крались по мягкой земле. Предосторожности оказались излишними: никто и ничто не потревожил нас, и мы благополучно вышли на обширный песчаный пляж. Да, водный простор оказался морем – это быстро определилось по вкусу самой воды.

…Евпатий-Коловратий, это куда же нас занесло? Где у нас есть подобные пляжи, с таким красивым белым песком? – подумал я, навскидку оценив ширину пляжа метров в пятьдесят. И никого на пляже – ни людей, ни птиц, не видно даже ничьих следов. А море… Море очень красивого цвета, ярко-голубое, как на рекламных проспектах Таити и прочих Туамоту. Это точно не Балтика, не Север и не Крым…

– Значит, так, мы торчим на побережье какого-то тёплого моря, – поглазев с минуту на лёгкий прибой, неожиданно выдал Руслан. – Вы в курсе, что я служил срочную в морской пехоте, ходил в Средиземку, в Индийский океан, когда там ещё не бузили сомалийские пираты. Про Балтику и Атлантику вообще молчу… Парни, это стопудово тропическое море.

– Блин горелый, бинокль бы, – выслушав Руденко, я повертел головой, вгляделся в поднимающуюся над пляжем туманную дымку. – Видимость метров семьсот-восемьсот навскидку, точнее не скажу… Парни, слева берег вроде тянется далеко-далеко, а вот справа – непонятно. Не могу рассмотреть.

– Погоди-ка, Володя, одну минутку, – Ковалёв присел и что-то подобрал на песке. – Это янтарь, или мне кажется? Если янтарь, то здесь его полно… Может, мы всё же в Калининградской области, а?

– Да, это янтарь, – покрутив камешек в руке, подтвердил Руслан. – Крупный янтарь, такой – очень большая редкость.

Я тоже подобрал кусочек прозрачной окаменелой смолы, потом второй, третий, присел у кромки прибоя, где вода перекатывала целые россыпи янтаря. Никому не нужного янтаря. На Балтике такое изобилие встречается только после сильных штормов. С другой стороны, на пляже нет ничего, что бы указывало на присутствие цивилизации: ни кусочка мусора, ни осколков стекла, ни пластиковых бутылок. Лишь многочисленные россыпи янтаря и сухие водоросли, местами выброшенные на берег.

– Кто-нибудь в курсе – есть ли в тропиках янтарь? – повернулся я к подчинённым.

– Читал, что в Карибском море имеются вполне приличные запасы, – пожал плечами капитан. – Сам не видел: когда служил, мы не ходили дальше Канар.

– Пошли, парни, обратно. Надо пройтись вдоль границы обрыва, ну, того разлома земли, с которого рухнула фура, – мой напарник бесцеремонно отвлёк нас от обсуждения мировых запасов янтаря.

– Идём, Миша, уже идём, – я вновь осмотрелся вокруг. – Порядок движения тот же. Не расслабляться, не торопиться.

Возвращаясь обратно к дороге, мы с куда большим интересом рассматривали деревья, зелёную траву, мох.

На глаза попалась пара-тройка видов жучков, снующих по стеблям растений. Увы, ни один из нас не являлся спецом по насекомым, поэтому данные «улики» пропали даром. Пару раз мне показалось, что в кронах деревьев прячутся белки, что ли, но данное подозрение так и осталось неподтверждённым.

Уже на подходе к джипу мы обратили внимание, что туман начинает рассеиваться. Точнее, постепенно поднимается вверх, тая в воздухе. К сожалению, туман исчезал слишком медленно, и визуального контакта с группой Зеленцова и Барулина всё ещё не было. Мы вновь связались по рации с парнями, уточнив обстановку на месте несостоявшегося тарана.

Доклад Владислава особого оптимизма не внушил – мобильная связь по-прежнему не работала, а толпившийся у импровизированного КПП народ задавал слишком много сложных вопросов. Ну да, дачники и дальнобойщики хотели знать, что происходит и когда это закончится. А что им отвечать, если ни Зеленцов со товарищи, ни мы так толком, ни фига и не знаем? Вот и насочиняли мои опера про теракт, про аварию на трассе и т. д. Им и невдомёк, что я бы уже всё на свете отдал за теракт с аварией. Ибо чуяло моё сердце, что мы влипли в офигеннейшие неприятности.

– Ну, что, поступим, как настоящие мужчины – пойдём налево, – сунув рацию в карман и покрутив головой, решил я.

– Налево? Налево от чего? – поинтересовался Ковалёв.

– Налево от направления нашего движения в данный момент, – уточнил я. – Вон в ту сторону, в общем. Порядок движения не меняем.

Видимость постепенно улучшалась, и мы уже не целились в каждое подозрительное дерево. Свернув налево, пошли вдоль обрывчика, образовавшегося в результате неведомого катаклизма. По «нашей», российской, земной стороне обрывчика. Катаклизм не пощадил ни наш, ни тот лес, несколькими рухнувшими деревьями резко обозначив границу между ландшафтами. Причём все деревья полегли на «не нашу» сторону.

Вдоль этой границы мы шли минут пятнадцать, постоянно отмечая резкие различия между природой «тут» и «там». «Тут» – свои, русские, кусты и берёзы, «там» – незнакомые деревья, хоть и похожие на сосну, но какие-то не такие. Мысленно обозвав их «соснами», оглянулся назад, в сторону дороги. Стоп.

– Парни, а вам не кажется, что мы идём не совсем по-прямой? – нарушил я общее молчание. – Оглянитесь, посмотрите назад. Чувствуете, что мы идём, чуть-чуть забирая в сторону, вправо?

– Хм… Вот и мне показалось, что разлом идёт как-то дугой, почти незаметной для глаза, – согласился со мной Михаил. – Володь, что бы это значило?

– Пока не знаю, – пожал я плечами. – Пошли дальше.

Дальнейший поход «налево» вдоль границы обрывчика лишь подтвердил моё предположение, что разлом идёт гигантской дугой, огибая дорогу и часть «нашей» территории. Пройдя ещё, наверное, метров двести, мы так и не увидели в округе ничего стоящего. Обыкновенное придорожное поле, кустарник, небольшая берёзовая роща на «нашей» стороне, «сосновое» редколесье и чужой кустарник по другую сторону границы.

«У нас» – типичная для конца апреля нежная зелень, а «там» – сочная, тёмного цвета трава. Поначалу очень хорошо просматривалось и море, а потом его заслонила стена сплошного леса. На основании увиденного возникло подозрение, что климатические зоны или времена года двух миров немного отличаются друг от друга.

…Двух миров!!! – эта мысль, образно говоря, произвела в моей голове эффект разорвавшейся бомбы. – Надо смотреть правде в глаза: там, за обрывом – не наш мир! Что-то произошло, и мы угодили… Куда, чёрт возьми, мы угодили? Или в наш мир угодило?

– Стоп, пошли-ка, мужики, обратно, – произнёс я, не узнавая своего собственного хриплого голоса. – Заодно и поговорим обо всём этом.

Вопреки некоторым опасениям, ни мой напарник, ни Руслан не оспорили мою версию, что мы угодили в хрензнаеткакоймир. Хотя ещё час назад данное предположение показалось бы операм полнейшим бредом начитавшегося книжек ботаника. Увы, вполне материальные факты в виде гор янтаря и прочего упрямо указывали на реальность происходящего, а улучшающаяся видимость всё больше подтверждала мою гипотезу.

Туман капитулировал и почти полностью рассеялся, когда мы уже были возле моего «мерса». Вновь оглянувшись в сторону моря – оно и не думало исчезать, – мы помахали ручками группе Зеленцова, сели в джип и спустя минуту подрулили к стоящим поперёк дороги фургону и рефрижератору. Нам предстоял достаточно сложный разговор с нашими же товарищами.

У импровизированного КПП собралась целая очередь из легковушек и грузовиков. Глазея на пару важно расхаживающих автоматчиков в чёрной форме «а-ля спецназ», народ не борзел и не лез напролом. Сказали, что теракт и авария, значит – теракт и авария. Менты сами разберутся, не маленькие. Глядишь, вскорости понаедут высокие чины МВД, ФСБ, представители администрации пожалуют. Возникли, конечно, слухи и сплетни, кто-то не выдержал и развернул свой «опель» назад, в сторону Питера. В остальном людей пугало лишь отсутствие мобильной связи и едва заметная нервозность товарищей полицейских.

Не говоря лишнего, я отобрал у опешившего водителя рефрижератора ключи от его «КамАЗа» и пообещал подсунуть в машину кило героина, если он воспользуется запасными и двинется с места. Затем сунул в карман куртки ключи от фургона, которые Владислав ранее конфисковал у несостоявшегося камикадзе. Тому, кстати, заметно полегчало после принятых капель, которые нашлись в его же машине. Положа руку на сердце, хорошо бы было вызвать «скорую», но связь… Хорошо, что среди дачников нашлись две сердобольные дамы среднего возраста, которые сейчас хлопотали возле пострадавшего.

– Влад, Саша, Толик, Костя, давайте-ка быстро в машину и за нами, – сухим, начальственным тоном приказал я. – Всё объясню на месте.

Если мои опера и удивились, то виду не подали. Быстро и дружно сели в «бэху» и поспешили следом за мною. Минуту спустя притормозили у резко обрывающейся дороги, подошли к уже развёрнутому джипу. Эмоционально высказались, глядя на открывшийся взору ландшафт, поинтересовались, не уцелел ли водитель вдребезги разбитой фуры. И внимательно выслушали меня, когда я коротко рассказал о походе к морю и о вероятности нашего нахождения в другом мире. Судя по глазам офицеров, мне не особо верили, но… вон, чужая земля в пятнадцати метрах. Как тут не верить?

– …Такие, вот, пироги с котятками, парни, – закончил я пятиминутный рассказ. – Если есть желание, то мы можем сходить к морю, окунуться, поплескаться в водичке. Думаю, не хуже, чем на Балтике будет.

– Володя, ты верно заметил, что имеются два варианта – либо наш мир угодил куда-то, либо – иной мир угодил к нам, – взял слово всегда дотошный и рассудительный капитан Барулин. – Следовательно, нам надо как можно быстрее вернуться в Питер и посмотреть, что там происходит. А уже потом решим, что и как.

– Согласен с Сашкой, надо возвращаться обратно в Питер, – заговорил до того молчавший Ковалёв. – Но сначала следует заехать в Данилово, чтобы проверить проводную связь и электричество.

– Да, с электричеством, похоже, полный бардак будет, – посмотрев на рухнувший столб высоковольтной линии, произнёс Руслан.

– Товарищ майор, а вы не рассматривали версию пересечения двух миров – нашего и чужого? – неожиданно спросил Костя Григорьев. – Ну, как у писателя-фантаста Андрея Круза в его книге?

– Нет, товарищ лейтенант, мы не рассматривали подобной версии, – вместо меня неожиданно ответил мой напарник. – Мы не рассматривали и другие версии, описанные в книгах писателей-фантастов. Нам просто было не до подобных версий.

– Остынь, Миша, – как можно мягче обратился я к Ковалёву, очень удивлённый его реакцией. – Мы сейчас все на взводе, поэтому надо убирать нервы в коробочку… Нет, Костя, мы не думали о многослойном пересечении миров.

– Всё, поехали, нечего о разной фигне спорить, – Владислав уже сел за руль своей «бэхи». – Костян, залазь. Володь, мы впереди.

– Миш, ну, ты чего на молодого наехал? – сев за руль «мерса», я сразу же повернулся к напарнику. – Что произошло, а?

– Вовка, у меня жена, двое детей и старики-родители. А ещё сестра со своими чадами, – Михаил, похоже, потихоньку впадал в паническое состояние. – Как подумаю, что они там без меня, а я тут… Ажно мозги закипают.

– Так, отставить думать о плохом, паниковать запрещаю, – я постарался придать своему голосу как можно больше уверенности. – Всё будет хорошо, мы обязательно выберемся. Всегда выбирались, и на сей раз сумеем.

Увидев в зеркале кривую ухмылку Руденко, мол, заливай, заливай, начальник, сделал страшные глаза и беззвучно зашевелил губами. Руслан усмехнулся ещё раз, коротко кивнул, дав понять, что не станет подливать масла в огонь.

…Евпатий-Коловратий, почти у всех у нас семьи, дети, подруги, родители, прочие родственники, – мои мысли и не думали следовать собственному приказу. Что будет с ними без нас? Где они вообще находятся, в каком мире? А как мы без них? Это полный, доложу я вам, полярный лис…

Проезжая мимо рефрижератора, я тормознул, подозвал водилу «КамАЗа», отдал ему ключи, и уточнил, что пошутил про героин. Нету у меня героина. Заодно попросил мужика отдать ключи и водителю фургона, рядом с которым по-прежнему оставались всё те же две дамочки возрастом чуть за сорок. Одна, брюнетка в очках, посмотрела на меня, словно обожгла: типа, совсем менты совесть потеряли, бросают больных посреди дороги, а сами дают дёру куда подальше. А что ещё делать, если «скорой» нет, связи нет, и ничем, кроме валидола и коньяка, мы помочь не можем? Сердце – это серьёзно, и аптечкой первой помощи его не излечишь.

…Полтора километра по прямой мы пронеслись считай мгновенно, благо дорога была полностью пустая. Легли в поворот, пытаясь догнать Зеленцова на его «бэхе», и сразу же пришлось тормозить. Впереди нас стояли четыре машины – три легковушки и фура, запаркованные возле очередного разлома местности.

Среди легковушек затесался и «опелёк», который развернулся обратно, чтобы найти объездной путь. Народ, в количестве восьми человек, топтался у обрыва, о чём-то яростно споря и жестикулируя.

– Так, граждане, что за шум, а драки нет? – Зеленцов подъехал первым, и Саша Барулин уже выбрался из машины, помахивая удостоверением, словно веером. – Полиция, граждане. На что любуемся?

– Как на что, товарищ полицейский? Вы только посмотрите, что это деется, – сразу же зачастила невысокая тётка неопределённого возраста, где-то около пятидесяти с гаком, что ли. – Дорога исчезла, обрыв высокий, откуда-то лес взялся, а слева вообще озеро просматривается. Мы с Митей почти тридцать лет по этой дороге ездим, никогда такого здесь не было…

Решив, что перебивать даму себе дороже, Барулин подошёл к краю обрыва, глянул на лес, махнул нам рукой. Народ молча расступился, пропуская ментов, тараторившая тётка умолкла, получив тычок локтем от мужа. Люди смотрели на нас, явно надеясь на помощь и защиту от представителей власти. Нам бы самим кто-нибудь взял да помог!

– Метра три-четыре будет, – прикинув высоту обрыва, произнёс Владислав. – Лес красивый, густой, не чета предыдущему. Зверьё должно здесь водиться, грибы, ягоды.

– Море видать, – отметил Руденко. – Когда ехали, с дороги оно не просматривалось. Надо бы осмотреть местность с какой-то высокой точки.

– Стоп. Что ты сказал, Руслан? С высокой точки? – у меня в мозгу промелькнула одна догадка. – Парни, быстро по машинам! Едем в Данилово, там церковь имеется, и колокольня при ней.

– Точно! Молодчик ты, Вовка. Как же я сам не догадался? – мой напарник первым припустил к джипу.

– Эмоции, Миша, нервы, накручиваешь себя, – отозвался я, уже понимая, что Ковалёв хватается за последнюю соломинку.

Не обращая внимания на вновь сыпанувшую вопросами тётку, мы сели в машины, развернулись, и помчались обратно, к повороту на Данилово. Навстречу попался «КамАЗ»-рефрижератор, промелькнуло каменное лицо его водителя. Ладно, никуда он не уедет, похоже, вновь скоро встретимся.

Повернув на Данилово, снизили скорость, чтобы не поймать шальную яму, и вскоре проехали мимо первого деревенского дома. Въехали на центральную улицу, притормозили, огляделись, прикинув путь до возвышавшейся над окраиной церкви. Несмотря на ранний час, деревенский народ уже проснулся, высыпал на улицу, бабки кучковались группами возле домов. Впрочем, в деревнях всегда рано встают.

Мы не стали задерживаться и рванули в сторону храма. Немного покружили между домами, а затем остановились прямо возле крыльца церкви. Дружно вылезли из машин, прикладами и кулаками застучали в створки дверей. Со стороны, наверное, это смотрелось дико, но уж очень нам нужен был здешний смотрящий за прихожанами, чтобы попасть наверх.

Не прошло и минуты, как появился настоятель храма, или как там, его ещё называют. Открылась створка ворот, и к нам вышел бородатый мужик в чёрной рясе, с чёрной шапочкой на голове, один, с пустыми руками. Впечатление такое, словно он ждал нас.

– Отец Серафим, – представился он, глядя на нас спокойными голубыми глазами. – Чем могу быть полезен в столь ранний час?

– Начальник криминальной полиции майор Иванников, энское УВД, из Питера, – ответил я, сунув попу «корочки» под самый нос. – Отец Серафим, нам очень нужно срочно попасть на колокольню. Будьте добры, проведите нас туда.

– Что же, господа полицейские, следуйте за мной, – настоятель, похоже, нисколько не удивился моей просьбе, повернулся, исчезнув в дверях. Я шагнул следом, и вскоре, попетляв по внутренним помещениям церкви, мы стали подниматься на колокольню. Винтовая лестница быстро привела нас наверх площадки, где находился колокол. Я остановился рядом с отцом Серафимом, осмотрелся вокруг. Туман практически полностью рассеялся, открыв нашему взору незабываемое зрелище. Я замер, с жадным любопытством вглядываясь в «свой» и «чужой» ландшафты.

– Охренеть, – хриплым голосом произнёс кто-то за моей спиной.

– Красиво, – отозвался Руслан Руденко.

– Боже мой, этого не может быть, – полным отчаяния голосом прошептал Миша Ковалёв.

– Хорошо, что вы вспомнили о Боге, – сказал отец Серафим. – То, что произошло – и есть воля Божья.

– А что произошло? – я повернулся к священнику. – Вы что-то об этом знаете?

В ответ настоятель зарядил длинный монолог, состоящий из цитат иудейских пророков о конце света, спасении избранных и т. д., и т. п. Я решил не дожидаться начала описания жития остальных библейских персонажей, искренне поблагодарил настоятеля за помощь, и стал спускаться вниз. Парни помедлили, немного полюбовались природой, но все как один последовали за мной. Нашли меня, уже расстелившего карту Ленобласти на капоте джипа, с карандашом в руке.

– …Итак, мы имеем Данилово и кусок трассы, граничащие с неизвестным нам морем, – я провёл дугу южнее от посёлка. – Дорогу обрезало с двух концов, с колокольни виден лесистый мыс, выступающий в море, а севернее посёлка ландшафт нисколько не изменился… Километров на пять с гарантией, а то и более… На западе и востоке, похоже, произошли перемены, вопрос, насколько масштабные…

– Кхм… Володя, ты бы не занимался рисованием, – стоя за моей спиной, произнёс капитан Зеленцов. – Сашка с Русланом уже пересняли всю округу на свои айфоны. С колокольни снимали с высоким качеством.

– Молодцы, не теряли времени даром, – обернулся я к своим парням. – А теперь прикиньте, если у вас батареи сядут, в ваших айфонах, что будет дальше?

– От аккумулятора «бэхи» зарядим, – хмыкнув, пожал плечами Барулин. – Соляры почти полный бак.

– Это хорошо, что почти полный бак. Соляра нам сейчас, как на вес серебра будет, – улыбнулся я, складывая карту и пряча её за пазуху. – А вот если соляра закончится, то в конечном итоге мы останемся без айфонов. Придётся по старинке рисовать пейзажи и чертить карты.

– Ладно, Володя, мы все тебя хорошо поняли, – улыбнулся Владислав. – Давай, шеф, командуй. Что, куда, кого?

– Дело, как мне видится, следующее: случился (цензура) катаклизм, в результате чего часть нашего мира с посёлком Данилово оказалась чёрт знает где, – вещая преамбулу, я заглянул в глаза каждому из моих парней. Страха не увидел, лишь загнанное внутрь отчаяние в глазах Мишки. У остальных просматривался скрытый азарт и охота к приключениям. Настоящие мужики, не зря я подбирал к себе в отдел именно таких, готовых идти хоть к чёрту на рога.

– Осмотр местности с колокольни показал, что севернее Данилово простирается наш, российский, земной ландшафт. Насколько далеко – пока неизвестно, – продолжил я. – Скорее всего, мы являемся единственными представителями законной власти в данном регионе, причём имеющими определённый вес.

– Володь, в Данилово есть свой участковый, да и у мужиков, вероятно, имеется кое-какое оружие, – вступил в разговор Ковалёв. – Кроме того, здесь проживает известный в определённых кругах криминальный авторитет по кличке «Ерёма Безбашенный», он же Еремеев Николай Павлович.

– Всё верно, Миша, в посёлке имеется и участковый, и у мужиков, наверное, найдутся «берданки», – улыбнувшись, кивнул я. – Кроме того, и у Ерёмы должен быть припрятан вполне приличный по провинциальным меркам арсенал.

– Оперативная информация? – Зеленцов прям весь напрягся, словно охотник, почуявший поблизости дичь.

– Нет, это моя твёрдая уверенность, а не стук «барабанов», – ответил я. – Парни, мы сейчас должны нанести свой первый визит не в администрацию, а к товарищу Еремееву. Причём, не как его заклятые враги, а как… гости, скажем. Так надо, я потом всё объясню.

– Ну, ты и скажешь иногда, Иваныч, что хоть стой, хоть падай. В гости, блин, – фыркнул капитан Барулин. – Не знал бы я тебя много лет, то подумал бы, что ты на короткой ноге с Ерёмой. Так он и пустил тебя в гости.

– Ты почти угадал, Саша, я знаком с Еремеевым, и очень даже хорошо знаком, – грустно улыбнулся я. – Когда-то мы с Колькой сидели в одном окопе, а на нас пёрли духи, прорываясь через границу на помощь другим таким же «чебурекам». А до этого мы с Николаем жрали кашу из одного котелка, пили из одной фляжки… Поэтому Ерёма пустит меня в гости.

У церкви воцарилась тишина, нарушаемая лишь лаем собак и шумом тракторного мотора на ближайшей улице. Шесть пар глаз разглядывали мою персону, словно впервые меня видели, и сейчас оценивают, что с сим фруктом делать. Ну, я же не виноват, что всё сказанное мною – чистая правда! И в том последнем бою я вынес раненого сержанта Еремеева на своём горбу, матерясь во весь голос, но не бросил его ТАМ. И уж тем более я не в ответе за то, что вышедший из госпиталя сержант со временем стал весьма авторитетным человеком в бандитских кругах.

– Чего уставились, товарищи офицеры? У каждого человека есть то, о чём никогда и никому не рассказывают. По разным причинам, – я бесцеремонно нарушил всеобщее молчание. – Поэтому слушай мою команду: отставить маскарад, вскрыть НАШ запас, вооружиться нормально.

– Не, Володя, с тобою всё-таки не соскучишься, – минуту спустя покачал головой Руслан, запихивая магазин в разгрузку. – Ты был знаком с Ерёмой и до сих пор молчал об этом.

– И молчал бы дальше, Рус, если бы не обстоятельства, – я сунул потёртый ТТ в нейлоновую кобуру на бедре. – Впрочем, в одном ты прав – со мною не соскучишься. Особенно, когда мы оказались чёрте где и чёрте когда.

…А вы что думали: опера ехали себе куда-то по службе? Задерживать подозреваемого в преступлении? Ранним утром первого мая? Нет, граждане, мы ехали по иным делам, чтобы решать проблемы среднего по российским меркам бизнеса. Решать окончательно, если конкурирующая сторона не согласилась бы на наши предложения. Это – жизнь, реальность, о победе над которой хоть и снимают сериалы, но которую фиг победишь. Потому что рыба гниёт с головы. А дальше сами догадывайтесь, где та голова, ибо это уже политика…

Мы быстро перевооружились на нормальные, длинноствольные «калаши» из «левого» НЗ, распихали по ячейкам разгрузки запасные магазины, добавили к основному оружию ещё и «левые» пистолеты. «Правые» «укороты» скинули в багажники, табельные ПМы оставили в кобурах подмышкой. Затем сели в машины и вновь выехали на главную деревенскую улицу.

Ага, народ с шоссе постепенно отошёл от шока и стал подтягиваться в посёлок. Мимо проехал давешний «опель», а в просвете между деревьями мелькнул рефрижератор на подъездной дороге. Ну, ладно, нам на сей раз направо.

Николай Павлович Еремеев – а именно так, по имени-отчеству и очень уважительно называли его в Данилово – проживал в личном особняке в полукилометре от самого посёлка. К его дому от центральной улицы села шла неширокая дорога с отличным асфальтовым покрытием. Гладкая и ровная, без ям и ухабов, ездить по такой – одно удовольствие.

Мы, не таясь, подъехали прямо к въездным воротам, вышли из машин, оглядели трёхметровый бетонный забор, видеокамеры на всех углах. Да, неплохо устроился бывший сержант-пограничник, сделавший себе карьеру и имя в криминальном мире. Имея такой замок, можно жить, и жить припеваючи. Охрана, поди, нас уже давно срисовала, всполошилась, не зная, что делать. Мы сейчас больше на частный спецназ смахиваем, в бронниках, в «сферах», с автоматами, правда, без масок на лицах.

Отдав автомат Михаилу, я провёл быстрый инструктаж, приказал парням, чтобы те рассредоточились и не отсвечивали. Затем не спеша подошёл к массивной калитке рядом с воротами и нажал на кнопку переговорного устройства. По идее, где-то здесь должна была быть скрытая камера, и я не сомневался, что за мной сейчас наблюдает пара-тройка рыл с сомнительным послужным списком. Ладно, поиграем по чужим правилам.

– Чего надо? – вопреки моим ожиданиям, охранник появился самолично, почему-то не став вести переговоры по домофону. А вот манеры у секьюрити, увы, не из лучших – даже не поздоровался, морда такая. Хорошо ещё, что не направил на меня «помпу», что держал в руках стволом вниз.

– Вот что, любезный, доложи-ка, пожалуйста, господину Еремееву, что его хочет увидеть его армейский товарищ, имевший на службе позывной «Финн», – чётко и с расстановкой произнёс я. – Запомнишь, или тебе лучше записать на бумажке?

– Запомню. Ждите, – нахмурив лоб, охранник бросил опасливый взгляд на моих ребят и исчез, захлопнув за собой калитку. Я пожал плечами и, заложив руки за спину, стал ходить взад-вперёд…

– Проходите, – не прошло и минуты, как калитка вновь распахнулась, и появился мой давешний собеседник. – Вы один проходите. Ерёма… Тьфу ты, Николай Павлович ждёт вас.

Я шагнул следом за секьюрити, сразу же от ворот, словно угодив в другой мир – мир ухоженного и вылизанного поместья. Мощённые красной брусчаткой дорожки, идеальные газоны, отделанный камнем ручей с водопадиками и кажущимся игрушечным мостиком. На парковке возле дома стоял сверкающий никелем «хаммер» – машина прожорливая, но весьма неплохая при нашем бездорожье.

– А я сначала не поверил своим ушам! – навстречу мне спешил сам хозяин, хозяин дома и, насколько я в курсе, почти всех здешних мест, Еремеев Николай Павлович. – Ё-моё, Вовка, Финн, как же я рад тебя видеть!

Да, бывший сержант с позывным «Свен» заматерел, раздался вширь. Сейчас я бы и не вытащил его с поля боя – более ста килограммов навскидку. И взгляд у Кольки стал жёсткий, волчий, холодный и цепкий. Чувствуется хватка хищника, матёрого и опасного.

Мы обнялись, от души похлопали друг друга по спинам, искренне радуясь нашей встрече. На душе внезапно полегчало. Я интуитивно почувствовал, что Николай хотя и оказался по жизни на другой стороне закона, похоже, не растерял человеческих качеств. Интуиция меня редко подводит, доложу я вам. Тут я заметил второго охранника, тихонько появившегося из дома. Здоровый лось, и тоже с помповым ружьём в руках.

– Володя, давай я сразу же прямо спрошу тебя, а ты мне честно ответишь, хорошо? – хозяин мгновенно перехватил мой взгляд в сторону секьюрити. – Скажи, ты приехал по мою душу или нет?

– Нет, Коля, я приехал не по твою душу, – ответил я, глядя Свену прямо в глаза, не моргая. – Я приехал к тебе как гость, как старый боевой товарищ, как частное лицо, наконец. У меня нет ордера на твой арест, нет ордера на обыск, и я не намерен устраивать «маски-шоу».

– Володя, но ты всё ещё работаешь в полиции, да? – Николай с заметным облегчением перевёл дух, глубоко вздохнул. – Или уже на чей-то ЧОП?

– До сегодняшнего утра я работал в полиции, Коля, – я не стал скрывать очевидных фактов. – А вот сейчас даже не знаю, есть ли вообще полиция и есть ли вообще Россия.

– Не понял. Вова, что происходит? Ты здесь из-за землетрясения? Началась война, да? – Еремеев мгновенно весь подобрался, буквально на глазах становясь похожим на того сержанта, с которым я служил в Таджикистане. – На нас напали янки? Китайцы?

– Хуже, Коля, всё намного хуже. Я трезв, как стёклышко, Коля, «дурью» не балуюсь и с психикой у меня всё в порядке. Поэтому не смейся над тем, что я скажу: Данилово и его окрестности оказались в другом мире, – в лоб огорошил я Николая. – Я здесь оказался случайно. Мы с ребятами просто проезжали мимо, по трассе.

– Наверное, будь вместо тебя кто-то другой, я бы решил, что надо мной злостно шутят, – внимательно изучив выражение моего лица, после минутной произнёс Еремеев. – Но полное отсутствие связи и хаос в радиоэфире… Хорошо, Володя, пойдём в дом, всё расскажешь подробнее.

– Погодь, я дам «отбой» своим операм, – остановился я. – Вернусь к воротам и сейчас же приду в дом.

– А по рации ты что, не можешь дать свой «отбой»? – кивнув на «моторолу», с сарказмом поинтересовался хозяин.

– Нет, мы договорились, что я выйду лично, – выделив интонацией последнее слово, я направился ко въезду на территорию.

– Витёк! Открой ворота и впусти мусоров… тьфу ты, ребят моего старого армейского друга, – неожиданно распорядился Николай. – И ещё – не задирайся с ними, не цепляй слово за слово, не лезь на рожон. Они и мы, похоже, теперь все в одной лодке паримся. Понял меня?

– Угу, босс, понял, – отозвался от ворот охранник, доставая из кармана штанов пульт дистанционного управления. Так, а у хозяина, похоже, автономный дизель-генератор имеется. Как раз на случай отсутствия электричества. Следовательно, должен быть и запас солярки для дизеля.

Минуту спустя обе наши машины стояли бок о бок рядом с «хаммером», а мои ребята топали следом за мной. На кухню, завтракать, чем бог послал. Еремеев посмотрел на лица моих оперов и, махнув рукой на типа принципы, пригласил всех нас в дом. Ну, да, чуйка у бывшего пограничника всегда была на высоте. По пути Николай уточнил, что готовить завтрак придётся нам самим, так как его личный повар ещё не приехал на работу. И, судя по последним событиям, непыльная работа повара накрылась медным тазиком.

Кроме самого хозяина в доме находились трое его охранников и пара породистых кошек, встретивших нас в холле. Оглядев подозрительным взором зелёных глаз толпу незнакомых мужиков, кошастые сразу же направились к Зеленцову. Для меня всегда оставалось загадкой, каким образом кошки определяли в капитане любителя всей мурчащей и пушистой братии. Знакомство с Владиславом прошло успешно – обе кошки благосклонно позволили себя погладить, почесать за ушками, и даже потёрлись усами о штаны Зеленцова. Эх, нам бы такую же интуицию в отношении людей, что стоит на вооружении у кошек.

На просторной и отлично оборудованной бытовой техникой кухне нашлись солидные запасы продовольствия, поэтому проблем из-за отсутствия повара не возникло. Мы основательно подкрепились, не забывая благодарить хозяина за хлеб-соль. Хлебосольный хозяин улыбался, отшучивался, мимоходом ввернув фразу, что с наступлением военного времени любой русский должен считать себя вновь призванным на защиту своей земли. А если учесть, что земля эта приходится на Данилово и его окрестности, то сержант Еремеев немедленно приступит к исполнению своего воинского долга.

Я невольно восхитился короткой речью своего старого армейского товарища, в котором явно пропал гениальнейший дипломат. Николай мигом аргументировал необходимость объединения усилий его скромных сил и уважаемых гостей с «калашами», чтобы разобраться с происходящим, не допустить насилия, защитить мирное население. Что ни говори, а умён Ерёма, хитёр, талантлив, и котелок у него варит что надо. Что же, пора заканчивать с этим театром и переходить к живописи.

– Пойдём-ка, Свен, обсудим кое-что, – предложил я, допив последний глоток чая. – А парни мои пока попьют кофию с какавой.

– Хорошо, пошли, Финн, – Еремеев слегка напрягся, но постарался держаться непринуждённо.

– Николай, у тебя есть, чем вооружить свою охрану? – я сразу же взял быка за рога. – Я имею в виду не те «помпы», на которые у твоих стопудово выписаны разрешения, а реальные, боевые стволы. Есть?

– Ну, предположим, я найду стволы, – хитро прищурился собеседник. – Понимаешь, я готов встать рядом с тобой, Володя, а своим людям всё-таки хочу предложить выбор. Если, к примеру, у моих с твоими в перспективе проблемы будут? Как бы не постреляли друг друга, не дай бог.

– Никто никого не постреляет. Я поговорю со своими, ты – со своими, и вообще разведём бойцов по разным окопам. До поры до времени, а потом притрутся, не маленькие, – ответил я. – Ты, вообще, по каким принципам набирал личный состав?

– Большинство моих с армейским опытом, несколько человек прошли Чечню. С тупыми отморозками никогда не работал и никогда работать не намерен. Уроды они конченые, – хозяин дома презрительно сплюнул. – Финн, я хоть и ушёл в бандиты, но не оскотинился, и умом не тронулся. Да, я жёсткий, и порой даже жестокий, но не зверь и не монстр, каким меня часто представляют в ментовке.

– Я никогда не занимался тобой и твоими делами, Коля. И отбояривался от твоих тем, как мог. Под разными предлогами. Потому что мы вместе лазили по тем горам на границе, и я точно знал, что никто не пальнет мне в спину, пока ты меня прикрываешь, – я смотрел Николаю прямо в глаза, а тот не отводил взгляд. – В то же время я отслеживал всё, связанное с тобой, сопоставлял, думал… И, знаешь, я не знаю, куда бы сам подался, окажись я на твоём места. А сейчас та страница перевернулась, Коля, и мы всё начинаем сначала. Объясни это своим, а я объясню своим.

– Володя, с этого момента считай, что тебе вновь никто не выстрелит в спину. Как бы там дальше ни легла наша карта, – взгляд старого армейского товарища потеплел. – Я даю слово, что мои бойцы не поднимут бучу. А если что, разберусь сам, без лишнего шума.

– Введи меня в курс дел по Данилово. Что здесь с администрацией? Как с участковым? – видя, что всё точки над «I» расставлены, я перевёл разговор на другую тему.

– Участковый хороший, по крайней мере, свою работу знает. У него нет особых амбиций и лидерских качеств, а так – мужик вполне толковый, – Еремеев провёл рукой по своей короткой стрижке. – Глава администрации – тот вообще мой ставленник, но, к сожалению, труслив и мягкотел. Из демократов, типа. Эх, знал бы раньше, что такое случится, так не выпихивал бы в отставку прежнего. Тот был из старых, ещё советских кадров, и у народа пользовался огромным авторитетом. Да и сейчас его не забыли, если что, то постоянно обращаются к нему с разными делами.

– Ничего, администрацию и поменять можно, если вдруг понадобится, – произнёс я. – Хорошо, решай, кого из бойцов брать с собой, и выдвигаемся к церкви, а потом к участковому и к администрации.

– А зачем к церкви-то? Отец Серафим никогда не станет вмешиваться в дела людские, он вообще не от мира сего, – искренне удивился Николай.

– Нам не сама церковь нужна, а колокольня. Хочу, чтобы ты лично посмотрел на новые горизонты, – усмехнулся я. – А то, может, не веришь мне на слово?

– Да я со своего балкона первей тебя море увидел! Решил, было, что это глюки пошли, потом вспомнил, что вчера ни грамма во рту не было, – засмеялся Ерёма, поворачиваясь в сторону ворот. – Витёк! Шагай сюда, разговор есть!

Спустя какое-то время во дворе усадьбы Еремеева собрались две группы вооружённых людей. Мы, семеро оперов в чёрной униформе «а ля спецназ», вооружённые автоматами и пистолетами, и четверо бойцов в натовском цифровом камуфляже. Во главе с неформальным хозяином здешних мест, известным криминальным авторитетом Еремеевым Николаем Павловичем.

После нашего разговора Свен собрал своих парней всех вместе, быстро объяснил им ситуацию, описал задачи и перспективы. После этого погнал двоих ребят куда-то в подвал или ещё в какие-то бандитские закрома за оружием. Последнего оказалось негусто – полдюжины «калашей», карабин СКС с оптическим прицелом, пара ПМов, и один ТТ с глушителем. Ну, ещё три легальных помповых ружья и личная «беретта» хозяина. Плюс некоторое количество боекомплекта, из расчёта продержаться минут десять против сотни атакующих духов. Признаюсь, я ожидал от Николая нечто большего, о чём прямо и сообщил ему.

– Основной схрон уже недоступен. Он остался там, в городе, – Еремеев неопределённо махнул рукой в сторону Питера. – Так, кто остаётся «на точке»?

Трое охранников здешнего босса переглянулись между собой и решили, что останется мой тёзка, некий Володька. На вид – обыкновенный качок, с ничем не выделяющейся внешностью. Колька сразу же загрузил остающегося срочными задачами, связанными с экономией электроэнергии и консервацией чуда американского автопрома.

Как оказалось, «хаммер» принадлежал любовнице хозяина, которая гостила у подруги в Питере. У самого же Еремеева оказались в гараже ещё две машины – на сей раз его собственные – «лэндкруйзер» и «гелендваген». Оба джипа с дизельными движками, что характерно. В последний и загрузились бывший пограничник с парой своих бойцов.

За время нашего вояжа в гости обстановка в Данилово заметно изменилась. В посёлок подтянулись все те, кто вместе с нами оказался на трассе – дачники, дальнобойщики и прочие транзитники. Проснувшиеся жители населённого пункта высыпали на улицы, с тревогой наблюдая за наплывом незваных автомобилистов. По Данилово ползли самые невероятные слухи и сплетни. Шила в мешке не утаить, и по мере распространения новостей народ постепенно стекался на окраину, где с колокольни открывался прекраснейший вид на окружающий посёлок ландшафт.

К счастью, участковый оказался на месте, точнее, дома, не успев присоединиться к паломничеству в сторону церкви. Еремеев пожал руку лысеющему старшему лейтенанту лет так сорока-пятидесяти, представил меня, Мишу Ковалёва и предложил присесть, чтобы обсудить один важный вопрос. Затем огорошил товарища участкового свежими новостями.

Видя, что у Антонова Евгения Мироновича – так звали полицейского – образно говоря, не хватает оперативной памяти для осмысления происходящего, Николай применил допинг. В виде полулитровой фляжки коньяка, что нашлась в джипе бывшего пограничника. Участковый одним залпом выдул почти половину ёмкости, просмаковал остатки прекраснейшего армянского коньяка, закусил поданными супругой грибочками, крякнул и пошёл за оружием.

Жена участкового, которая слушала наш разговор, вертясь на кухне, буквально засыпала нас вопросами, заодно проинформировав о местной беде – проблеме с колодцами. С деревенскими колодцами творилось что-то ненормальное: часть из них неожиданно пересохли почти наполовину, другие же внезапно переполнились водой, чего обычно с ними никогда не происходило. Никто из соседей не знал, что и думать, началось распространение самых невероятных слухов.

Супруга участкового поохала, поахала, малость всплакнула, дала лёгкий подзатыльник младшему сыну, и тут появился Антонов. Одетый по форме, с «вепрем» в руках, табельным «Макаровым» в кобуре, готовый исполнять свои служебные обязанности. В глазах старлея читалась решимость идти до конца, чего бы это ни стоило.

Хотя было хорошо заметно, что между участковым с Николаем ровные отношения, Мироныч сел ко мне в «мерседес», где успел переговорить со мной почти тет-а-тет. В основном уточнял некоторые моменты, чтобы обладать полнотой информации по событиям на шоссе. Мне импонировал такой подход к делу, да и Антонов, как человек, понравился, несмотря на лихо употреблённый им коньяк. Ну, что делать, если мужик не читал фантастику и не готов к обалденно резким переменам в нашей жизни.

Здание местной администрации мне понравилось. Красивый, отремонтированный и ухоженный домик, аккуратная табличка на дверях, сообщающая, что здесь заседают местные органы власти. Эти самые органы в количестве двух человек сразу же выскочили навстречу, едва Колькин «гелендваген» скрипнул тормозами у крыльца здания. Рядом остановились мы и, захлопав дверями, стали вылезать всей толпой.

Поначалу глава официальной власти перепугался, побледнел и, вообще, весь переволновался. Шутка ли – по его душу разом припёрлись сам Ерёма с подручными, да ещё и залётный спецназ нарисовался. Плюс участковый, затесавшийся к нам в команду.

В общем, Еремееву вновь пришлось экстренно применить проверенный метод допинга. На этот раз в виде красивой бутыли виски с очень солидной выдержкой. И что вы думаете? Глава одним махом выдул более половины бутылки, и выпил бы и до дна, если бы Николай со словами «харэ лакать, милый» не отобрал ёмкость. Сунув вискарь секретарше, Еремеев сначала представил нас, а затем и нам.

– Андрей Маркович Петренко, здешний «премьер-министр», «министр финансов» и всего остального, прочего, – похлопав главу по плечу, Николай сразу дал понять, кто здесь реальный «президент». – Сейчас Андрей Маркович пойдёт по домам, соберёт нужных людей, а уже затем они соберут народ.

– Ох, Николай Павлович, а что вообще случилось-то? Правда ли, что произошёл геологический катаклизм? – как оказалось, Петренко вообще смутно представлял себе происходящее в округе.

– Ёшкин кот, а кто из нас глава администрации? – наигранно удивился Ерёма. – Это ты, Андрей Маркович, должен мне доложить, что происходит. А не я к тебе мчаться с новостями, как тот Гарун. Ладно, не трясись, сейчас всё узнаешь от майора Иванникова.

Пока я рассказывал, что и как, Петренко то краснел, то бледнел, то вновь краснел. Видимо, выпитое Андреем Марковичем виски боролось с его врождённой боязнью начальства, и следы этой борьбы отражались на упитанной физиономии главы. Стоявший здесь же рядом Николай словно прочитал мои мысли и, улучив момент, виновато развёл руками: мол, сам видишь, какие кадры. Я пожал плечами и быстро свернул свой рассказ.

– В общем, так, Андрей Маркович – сиди здесь, и информируй людей, которые будут подходить, что мы вскоре создадим чрезвычайный совет, – немного подумав, распорядился Еремеев. – Ты, Елена Васильевна, езжай к Федосееву и попроси, чтобы Роман Георгиевич подъехал вместе с тобой… Ленка! Ты весь вискарь вылакала? Ну, млять, что за дела такие? Как же ты за руль сядешь, коза драная?

Оказывается, пока я толкал речь, просвещая Марковича, его секретарша потихоньку прикончила остатки еремеевского виски. То ли от нервов, то ли по иной причине. Колька, когда увидел пустую бутыль и блестящие глазки секретарши, едва не закатил бабе хорошую оплеуху, но сдержался, похоже, постеснявшись полиции. А я сообразил, отчего это ухмылялись мои парни – смотрели, как Елена Васильевна за нашими спинами прикладывается к бутылочке.

– Лёня, бери «уазик» и поезжай к Федосееву. Культурно, повторяю, культурно попроси Романа Георгиевича от моего имени сесть в машину с тобой и приехать к церкви, – Николаю пришлось посылать за неким Федосеевым одного из своих ребят. – Всё, давайте, двинем на колокольню. Надо осмотреться, а потом провести разведку местности.

Я кивнул, соглашаясь с доводами своего бывшего армейского друга. Как-никак, он здесь живёт и знаком с округой куда лучше нас. Кроме того, надо немедленно сориентировать и Антонова, который вообще знает здесь каждый кустик. Участковый родился в Данилово, прожил в посёлке почти всю жизнь и является настоящим кладезем информации. Но сначала пусть Мироныч соберёт всех мужиков, у кого есть оружие. Чую, что времена развивающегося капитализма закончились, и наступает настоящая демократия, при которой истинно свободные люди должны иметь при себе оружие.

Ещё при подъезде к церкви мы поняли, что информация о катаклизме распространилась быстрее ветра. К колокольне стекались и стар и млад, ехали на велосипедах, машинах и тракторах. Мелькнул давешний «опель», в боковом переулке приткнулся «КамАЗ», а его водитель стоял рядом и о чём-то беседовал с женщиной средних лет. Я уловил взгляд этого мужика, уверенный, лишённый злобы или чего-то подобного. Надо будет познакомиться с этим человеком поближе.

У церкви нас встретило по здешним меркам целое море народа – человек сто, не меньше. На крыльце храма стоял отец Серафим и вещал людям о Страшном суде, воздаянии, об избранных богом и т. п. Народ – в основном женского пола и преклонных лет – внимал речам настоятеля, крестился и плакал. Другие – кто помоложе, и мужского пола – лезли на колокольню, чтобы самим убедиться в собственной избранности. Хорошо поставленный голос отца Серафима перекрывал неизбежный в таких случаях шум и гам.

– Евгений Миронович, ты проследи, пожалуйста, за порядком, – вылезая из джипа, попросил я. – Чтобы никто не подрался, обошлось без рукоприкладства и насилия. Толпа – она часто бывает неуправляема. Особенно когда люди на эмоциях.

– Я останусь и помогу Антонову, – неожиданно произнёс мой напарник. – Займусь хоть какой-нибудь полезной работой, чтобы не думать о своих.

– Хорошо, Миша, – кивнул я. – Толик, Костя, вы остаётесь в распоряжении капитана Ковалёва и участкового… Евгений Миронович, вы тут распорядитесь, а потом сразу наверх, к нам. Без вас нам не обойтись.

– Добре, Владимир Иванович, – участковый сразу же признал моё главенство и лишь покосился на Еремеева. Николай же вообще не обратил на нас никакого внимания, сразу же направившись к храму. Кольке, похоже, не терпелось поскорее взглянуть на округу с самой высокой точки посёлка. Люди расступались, пропуская Ерёму и его двух подручных. Ну, пора и нам топать наверх.

– Ну, как, сходим с девками на море? – подколол я своего бывшего однополчанина, рассматривавшего в бинокль окрестный пейзаж.

– Легко. Только шнурки поглажу, – съязвил Николай, не отрываясь от наблюдения. – Володь, там, на севере нет никаких изменений местности. Я вижу крышу коровника фермера Савченкова. Хороший мужик, кстати, крепкий… Просматривается и хозяйство Чугунова… Увидели бы и Замятино, если бы не дымка.

– Что там, в этом Замятино? – поинтересовался я, доставая карту.

– Дюжина старушек, пяток питерских дачников, несколько пустых хат, – ответил Еремеев. – Подробнее можно узнать у Антонова или у того же Петренко. У Марковича там родня живёт – тётка с алкашом-сыном.

– Сколько отсюда до Замятино? – я глянул вниз, где Ковалёв и участковый прервали проповеди отца Серафима. К церкви продолжал стекаться народ, и, как полагаю, внизу собрался почти весь посёлок.

– Километров пять-шесть, наверное. Там, после Замятино есть ещё три деревеньки, которых больше нет на карте. Там даже старушки отсутствуют: перестройка, самогонка и дикий капитализм выбили народ не хуже фашистов, – со злостью сплюнул Еремеев. – Короче, Финн, надо самим ехать в Замятино и разбираться на месте, что там и как.

– Надо так надо, – хмыкнул я. – Коль, а сколько отсюда до Рясенки?

– Километров одиннадцать, точно не знаю, – Николай пожал плечами, глянул вниз. – Я в ней бывал-то всего пару раз. По той дороге между деревнями только на тракторе и ездить. Володь, Рясенку отсюда не видно. Она лежит северо-западнее, а там лес мешает… Не дождёмся мы Мироныча, Вова. Он накрепко увяз в позиционном трёпе с бабульками, и его просто так не отпустят.

– Понятно. Ладно, пошли вниз, а то там вообще назреет и произойдёт революция. Как говорили классики, подобные процессы лучше возглавлять нам самим, а не противостоять им, – вздохнул я, убирая карту в карман.

Внизу нас встретили шум и гам, в котором не было слышно собеседника в пяти шагах от самого себя. Недолго думая, я снял автомат с предохранителя, передёрнул затвор и трижды выстрелил в воздух одиночными. Это помогло – народ мгновенно замер, разом прекратив сотрясать языками воздух.

Толпа утихла, и стало слышно, как кто-то сдавленно охнул, а кто-то зашмыгал носом. Люди смотрели на нас – на хорошо вооружённых незнакомцев, неизвестно как очутившихся в Данилово. Смотрели на всем известного негласного хозяина всей округи, который и ранее внушал трепет, а теперь вообще открыто носил оружие вместе со своими бойцами.

– Тишина, граждане! Попрошу тишины! – мне пришлось напрячь свои голосовые связки, чтобы меня услышали все, находящиеся у церкви. – Меня зовут Иванников Владимир Иванович, я майор, начальник криминальной полиции энского УВД из Санкт-Петербурга…

По мере того как я говорил, лица людей становились всё суровее и суровее. Постепенно в толпе возник тихий гул, который не имело смысла глушить. Осознавая, что мир вокруг резко изменился, люди перешептывались, переругивались, давали волю эмоциям. Хорошо, что хотя бы не перебивали, не освистывали, не улюлюкали.

Я уложился минут в десять, а затем слово взял Николай. Сразу же подтвердились мои выводы о недооценённых страной и властью талантах товарища Еремеева. Бывший сержант погранвойск чётко расписал произошедшие геологические изменения в окрестностях населённого пункта. Затем плавно перешёл к нашему появлению в Данилово, особо подчеркнув, что он сам отныне находится в подчинении майора полиции. Расписал меня как лучшего друга и отличного командира, ну, прям эталон офицера языком из меня вылепил. Ай да Колька, ай да сукин сын!

– …Товарищи! Ни для кого не секрет, что это я постарался протолкнуть на место главы администрации Андрея Петренко. Да, он мой ставленник, по сути работавший в мою пользу, – неожиданно для меня Еремеев заговорил о местных делах. – Петренко – мягкий и добрый человек, хороший исполнитель и, что самое главное – не вор! Да, да, он работал честно, не присваивал чужих денег. Сами знаете, что у нас о любой власти говорят, что она набивает себе карманы, едва добравшись до кормушки… И знаете, что я не люблю крысятничества из своего кармана.

В толпе раздалось несколько смешков. Видимо, кто-то представил, что Ерёма Безбашенный сделал бы с рискнувшим обокрасть его чиновником. Я посмотрел на Николая, пытаясь понять, куда тот клонит. Народ, похоже, тоже заинтересованно слушал речь Еремеева, явно узнавая для себя какие-то новые подробности о местной политической кухне.

Мои опера переглянулись между собой, и Ковалёв тихонько что-то спросил у стоявшего рядом с ним участкового. Антонов помедлил с ответом, а потом утвердительно кивнул, произнеся пару фраз. Так, так, так, а Мироныч, похоже, действительно в курсе всего и вся.

– …Поэтому я предлагаю Роману Георгиевичу Федосееву стать во главе формируемого чрезвычайного совета, в руки которого временно переходит вся власть в Данилово и его окрестностях, – ах ты, паршивец, Колька, как ловко всё провернул. – До момента восстановления законной российской власти, товарищи! Роман Георгиевич, вы очень нужны людям! Очень прошу вас, пожалуйста, выйти сюда!

Толпа пришла в некоторое движение, народ зашевелился, пропуская невысокого седого старичка, опиравшегося на трость. Вроде дедушка как дедушка, а люди почтительно с ним здоровались и искренне улыбались, глядя на него. Судя по всему, непростой старичок этот Федосеев, ой как непростой.

– Это бывший глава администрации, которого лет пять назад спровадили на пенсию, – прошептал мне в ухо Михаил. – Он не давал твоему Ерёме стать единовластным хозяином всей округи. Хорошо ещё, что обошлись пенсией и выборами, а не как другие.

– Миша, Ерёма не мой. Он свой собственный, – также шёпотом ответил я – И он очень не хочет брать на себя ответственность за весь посёлок. Поэтому и устроил весь этот цирк. Заметь, как талантливо всё сделал, грамотно.

– Ага, вижу. Прямо народное вече какое-то, – чуть усмехнулся Ковалёв. – Сейчас князя выберут, а там и ополчение созывать начнут.

До князя, как вы понимаете, не дошло. А вот выборы действительно состоялись. Здесь же, на месте, у церкви. Народ живо откликнулся на предложение Николая создать чрезвычайный совет как временный орган власти и поставить во главе его товарища Федосеева. Как мне показалось, люди проголосовали единогласно, и даже приезжие автомобилисты оказались «за».

Еремеев на этом не успокоился, сразу же предложил несколько фамилий во вновь созданный совет, а затем действительно призвал создать ополчение. Обосновав это тем, что никто из собравшихся не в курсе, что вообще произошло и когда всё это закончится. А народ защищать надо, и это должен сделать сам же народ. Все, имеющие оружие и способные им пользоваться.

Едва слово взял новоизбранный Роман Георгиевич, как произошло знаменательное событие – сквозь дымку наконец-то проглянуло солнце. Даниловцы восприняли это как хороший знак, встретив солнце овациями, восторгом и радостными возгласами. Светило посверкало нам всего минут пять, а затем вновь исчезло за наползшей облачностью.

Митинг было продолжился, и тут неожиданно раздались удары колокола. Как оказалось, отец Серафим воспринял появление солнца как знак небес и помчался наверх звонить в колокол. Колокольный звон – это хорошо, но, к сожалению, при нём сложно напрягать голосовые связки, чтобы тебя услышал народ. Несколько мужиков поднялись наверх, чтобы успокоить излишне эмоционального батюшку, а я подошёл с Федосееву.

– Роман Георгиевич, на шоссе в паре километров к востоку лежит вдребезги разбитая фура с продуктами, – произнёс я, после того как поздоровался со стариком за руку. – Водитель фуры погиб, а вот продукты вскоре всем нам понадобятся. Надо бы организовать сбор и перевозку груза в посёлок.

– Очень хорошо, Владимир Иванович, сейчас же распоряжусь и организую, – голубовато-зелёные глаза Федосеева прямо-таки засверкали от удовольствия, и вообще старичок словно испускал какие-то флюиды энергии и непоседливости. – Семён! Семён, подойди сюда! Так, где Василий Никитин со своими сыновьями?

Тут к нам пробилась какая-то бабка и сразу же стала грузить нового главу совета проблемами с крышей и сараем. Я невольно прислушался, и вскоре выяснилось, что подземные толчки вызвали некоторые разрушения. Пострадали несколько старых и ветхих домов, в которых проживали одинокие старушки, а некая Матвеевна сломала ногу, когда на неё упала слега.

Колокольный звон наконец-то прекратился, и стал слышен рёв мотора какого-то транспортного средства, несущегося на полной скорости. Спустя несколько секунд из-за поворота выскочил трактор, лихо остановился, не глуша мотор, а из его кабины выпрыгнул бородатый мужик с ошалевшими глазами.

– Это Женька Чугунов, мой тёзка и одногодок, – присмотревшись, произнёс Антонов. – Похоже, что-то произошло.

– Люди!!! Рясенка исчезла!!! Нет ни дороги, ни самого села!!! – завопил Чугунов, бросаясь через толпу к церкви. – Мир перевернулся!!! Люди!!!

– Всё ясно. Женька вчера нажрался, а утром с бодуна поехал к соседям. Видать, халтура у него там нашлась, – участковый быстро выстроил логическую цепочку. – И не доехал.

– Евгений Миронович, вы соберёте тех, у кого есть оружие? – поинтересовался я, наблюдая за хватающимся за голову Чугуновым.

– Да, товарищ майор. Через часик у правления соберутся все наши мужики с ружьями, – кивнул Антонов и покосился на одного из охранников Еремеева. – Автоматов у нас не водится, но у кого что есть, как говорится. Карабины, дробовики.

– Да хоть берданки с наганами, лишь бы побольше, – уточнил я. – Надо сделать объявление, чтобы народ тащил все оружие, что найдёт. Отныне власть не станет привлекать за нелегал, за самоделки и за прочее. Наоборот, благодарить станем за каждый лишний ствол. А если мир вернётся обратно, и всё встанет на свои места, то я даю слово офицера, что мы ничего не видели и ничего не знаем.

– Мироныч, ты давай собирай мужиков, кто служил в армии, грамотных и надёжных, – услышав наш разговор, к нам подошёл Николай. – Я передам вам кое-какие излишки, отдам «помповухи», СКС с оптикой.

– СКС лучше себе оставь, снайпером будешь, – вмешался я. – А своих бойцов раздели на пару автоматчиков и водителя. В результате у нас будет три полноценных тройки бойцов.

– Так точно, товарищ майор. Будет исполнено, – шутливым тоном отозвался мой бывший однополчанин. – Володя, да три тройки на всю округу – это капля в море. Это на пару «блоков» и на маневренную группу. А нам надо минимум пять троек и наблюдателей на колокольню… Во, кстати, у меня есть телескоп – подарили как-то на день варенья. Мироныч, а давай-ка оформим штатным наблюдателем твоего старшего пацана.

– Лучше я нам другого наблюдателя найду, – подумав, произнёс Антонов. – Есть у нас очень ответственная девушка, к матери на выходные приехала. Её и посадим на колокольню.

– А что с медициной, с продовольственными запасами? Здесь хотя бы магазин имеется? – вступил в разговор капитан Ковалёв. – Надо бы где-то разместить транзитников, которые оказались на шоссе вместе с нами.

– Да, это важно. Миша, именно этим мы сейчас и займёмся – знакомством с людьми и конфискацией груза, – вспомнив про рефрижератор и его водителя, оживился я. – Евгений Миронович, тебе дополнительное задание: кинь клич, пусть поселковые разместят автомобилистов по хатам.

– Может, их лучше в школу? – внёс предложение участковый.

– Нет, школа, быть может, понадобится для чего-то другого, – какое-то странное предчувствие никак не отпускало меня. – Разместим автомобилистов у местных.

– Кстати, про магазин. Могу обрадовать товарища капитана – в Данилово есть два магазина, и оба они принадлежат мне, – засмеялся Еремеев. – Что, Мироныч, не знал, что я Таньку спонсирую? Она баба хорошая, вот я и отсыпал деньжат вдове. Жить-то ей как-то надо, с двумя-то детьми на руках.

– Не знал, Николай Павлович, удивил ты меня, – оказывается, и Антонов может чего-то не знать. – Эээ… А как же теперь быть с деньгами? Отменить их или как?

– А разве есть какие-то иные варианты, товарищ старший лейтенант? – вкрадчивым голосом спросил мой напарник. – С этого момента наступает коммунизм – с каждого по способностям и каждому по потребностям.

– Смотри, Миша, вот, как соляра выйдет, запрягут нас, и будем мы с тобой заместо лошадок окучивать картошку, – я шутливо погрозил пальцем Ковалёву и повернулся к своим. – Так, бойцы, идите знакомиться с автомобилистами – с теми, кто оказался в посёлке транзитом, как и мы с вами… А мы, Евгений Миронович, поговорим с твоим тёзкой и одногодком. Информация не бывает лишней.

Из разговора с Чугуновым выяснилось, что расположенная северо-западнее Данилово деревня Рясенка исчезла, словно её и не было. Тракторист, как это верно подметил участковый, вчера вечером откушал водочки, но с утра поехал поработать к соседям. Проехал около четырёх километров, и едва не лишился рассудка.

Просёлок резко оборвался в прямом смысле этого слова, упёршись в невиданный в этих местах лес. Высоченные деревья, цветущий кустарник, густая трава. Чугунов клялся и божился, что виденная им растительность не имеет ничего общего с нашей, с российской. Никаких животных и птиц он не заметил, а на насекомых даже не подумал обратить внимания. Кому они вообще нужны, жуки и муравьи всякие?

Узнав от людей, что произошло на самом деле, тракторист поначалу впал в ступор, потом стал было буйствовать, не веря сказанному. Пришлось мужика сбить с ног подсечкой, надеть на него наручники и отвести на колокольню, чтобы своими глазами увидел округу посёлка. Затем сердобольные бабки налили бедняге граммов семьсот самогона и повели под руки к ближайшим родственникам – проспаться. Федосеев временно конфисковал трактор, чтобы Женька не натворил делов, если вдруг проснётся раньше времени.

Тем временем мы занимались товарищами по несчастью. На момент катаклизма на шоссе у Данилово оказались три фуры, шедшие из Питера, пять легковушек, злополучный фургон-камикадзе и уже хорошо знакомый нам рефрижератор. Ну, ещё плюс мы и та вдребезги разбившаяся фура с продуктами. Итого дюжина машин и более двух десятков человек, мужчин и женщин.

– Соловьёв Владимир Андреевич, – вслух произнёс я, глянув в паспорт водителя рефрижератора. Да, получилось, что он мой тёзка. – Вы в армии где и кем служили, а, Владимир Андреевич?

– Служил в ВДВ, исполнял интернациональный долг на югах, за речкой, – с едва заметной грустью ответил Соловьёв. – Военная специальность – пулемётчик.

– А где научились так хорошо водить? – поинтересовался я, возвращая мужику паспорт.

– И до армии и после неё увлекался гонками, одно время даже подрабатывал каскадёром на «Мосфильме», – ответил водитель. – Что, командир, не веришь?

– Почему? Верю. Проверить, конечно, не могу, но верю, – улыбнулся я. – Что везёшь, Владимир Андреевич?

– Мясо, говядину. И уже, похоже, не довезу, – невесело усмехнулся Соловьёв. – Машину, как понимаю, ты конфискуешь, да, майор?

– Не будем ставить вопрос таким образом, – поморщился я. – Не я конфискую, а мы позаимствуем для нужд всего населения.

– Да мне по барабану, как это назвать. Я не против – забирай «КамАЗ», и делай с ним, что хочешь, – засмеялся водила. – Я тут уже договорился с одной хозяйкой насчёт постоя, помогу ей с колодцем, а потом – посмотрим.

– Слушай, тёзка, а как давно ты участвовал в гонках? – у меня родилась одна идея, и я решил не упускать этого мужика на вольные хлеба.

– Ну, лет девять-десять назад был на ралли в последний раз, – подумав, ответил Соловьёв. – А потом развёлся, пошёл работать дальнобойщиком, ещё раз женился, снова развёлся. А что ты хотел, майор?

– Пойдёшь ко мне рулить? У меня джип, серебристый «мерс», – махнул я в сторону своей машины. – Получишь автомат, пистолет, а может, и разгрузку найдём.

– К тебе, говоришь? – оценивающе прищурился водила «КамАЗа». – Вот так сразу доверишь свой «мерс» первому встречному?

– Ты не первый встречный. Нервы у тебя железные, а случись чего – ты не подведёшь. Я чую людей, вижу, кто чего стоит, – объяснил я. – Это оперский опыт и чутьё, помноженные на соображалку.

– А, ладно, всё равно надо будет чем-то заняться. Гони ключи от своего джипа, – Соловьёв думал недолго. – Дай ещё пару минут – я сейчас соберу из кабины вещички, перенесу в дом к хозяйке.

– Хорошо. Держи ключи, – я протянул тёзке брелок с ключами. – «КамАЗ» пусть пока здесь постоит, я не знаю, где на селе продуктовый склад будет. Федосеев распорядится, и ты потом сам же его и отгонишь.

Пока я решал вопрос с рефрижератором, мои парни разобрались с тремя фурами. Две из них оказались особо ценными, так как везли продовольствие – импортные консервы и макароны. Третья фура оказалась забита различной компьютерной техникой. Эх, часика три назад мы бы радовались такому подарку и в ус не дули. А сейчас, когда посёлок сидел без электричества, я не представлял, что нам делать со всеми этими серверами и принтерами. У Еремеева, конечно, электричество было, но надолго ли хватит его запасов солярки?

Фургон-камикадзе вёз различные молочные продукты – сыр, сливки, сметану, и я немедленно приказал Руслану перегнать эту машину к правлению. Пусть Федосеев сам разбирается, где хранить наиболее скоропортящиеся грузы. Туда же, к правлению, отправил и те две фуры с импортными продуктами.

– Знакомьтесь: Соловьёв Владимир, бывший десантник, гонщик и каскадёр, – когда мои опера закончили общение с дачниками, я представил им нового товарища. – Будет рулить на моём «мерсе». Ну, что, парни, готовы проехаться по округе?

– Володь, мы-то всегда готовы, но моя «бэха» не проектировалась для родных ухабов, – озабоченно произнёс Владислав. – Я застряну в первой же колдобине.

– Хорошо, я поговорю с Николаем. Он нам даст какой-нибудь джип взамен твоей «бэхи». – Увы, но Зеленцов был полностью прав – не на его БМВ лезть в российское бездорожье. Особенно весной, когда земля ещё не просохла после таяния снега.

Еремеев сразу же согласился с моими доводами и послал пару своих бойцов за вторым джипом, за «лэндкруйзером». Заодно приказал привезти всё оставшееся оружие – СКС, помповые ружья для ополчения, оба «лишних» автомата, пистолеты, патроны, запасные магазины и прочую амуницию. Мол, надо вооружать мужиков, а то фиг его знает, как карта ляжет. Я подумал и согласился с Колькой, решив передать ополченцам все три наших «укорота». Фиг его знает, куда кривая выведет.

Пока мы готовились к выезду на разведку местности, из облаков вновь выглянуло солнышко. Яркое и отнюдь не майское солнышко. Лучи солнца залили землю, стало заметно теплее, с моря подул лёгкий ветерок. Народ в посёлке потихоньку стал приходить в себя, расходиться по домам, и на колокольню пробрались любопытные пацаны.

– Владимир Иванович, а что с детьми будем делать? – поглядев на торчащие вверху головы, спросил Толик Новичонков. – Опасно там. Гнать в шею или как?

– Можно и прогнать, но это не решит проблемы, – задумался я, глянув на чью-то вихрастую голову. – Мы сами были в их возрасте и сами лезли во всякие переделки. Пацанов надо будет как-то организовать и использовать как тимуровцев по посёлку, что ли. А то полезут в чужой лес и, не дай бог, нарвутся на приключения на свои задницы… Чёрт, без сотового как без рук.

– Шеф, без сотового, говоришь? – произнёс подошедший к нам Саня Барулин. – Напомнить старый анекдот из серии армянского радио про мальчика «пейджер-джана»? Вон они, «пейджер-джаны», окрестностями любуются. Пусть берут велики и вперёд – работать посыльными.

– Верно, пацанву нужно занять каким-нибудь полезным делом, чтобы они были под приглядом старших, – согласился со словами напарника Зеленцов. – Давай, Саш, пойдём и организуем это дело, пока есть пару лишних минут.

Капитаны ушли на колокольню, а к нам подошли две бабульки и заплаканная женщина лет сорока пяти. Сразу же выяснилось, что женщина очень беспокоится за судьбу дочери, оставшейся в Питере, и всё ещё не верит, что мир изменился. Материнский инстинкт подсказывал ей, что надо бы пробраться в город, чтобы поискать своего взрослого ребёнка. Вот она и решила обратиться к нам: мол, полицейские из Питера найдут дорогу проехать обратно. Да, сложный случай.

Успокаивая женщину, как мог, я понял, что у людей скоро начнётся психологический откат – осознавание факта реальности перемен. Практически у всех жителей Данилово где-то там за чертой остались родственники и дети, и люди ещё не примирились с мыслью об их отсутствии. Это как примириться с мгновенной смертью близкого человека, с которым ты ещё вчера говорил и видел его живым, а уже сегодня его не стало, и нет никакой возможности проводить его в последний путь. Наверное, подобное ощущали миллионы матерей во все времена, когда им сообщали, что их дети пропали без вести или погибли.

Появление Еремеева спасло нас от продолжения тяжёлого разговора с потерявшей свою дочь женщиной. Извинившись, я занялся организационными делами. К этому моменту Зеленцов и Барулин вывели из церкви с десяток пацанов возрастом примерно от десяти до тринадцати лет и предложили тем вступить в народное ополчение. Пока на испытательный срок, а там – как себя проявят на службе. Вот артисты, блин! Ещё бы пообещали выдать мальчишкам боевое оружие. Мысленно аплодируя таланту своих оперов – мгновенно нашли, как завлечь пацанов, – я вытащил карту местности, расстелил её на капоте джипа.

– На самом шоссе мы уже были, – я указал карандашом на выделенный красным отрезок трассы. – С колокольни хороший обзор, и местность за шоссе просматривается как на ладони. Море и тот заметно выступающий в него мыс мы тоже видели. Чужой лес на мысу мы осмотрим потом, никуда он от нас не денется. Нет никакой информации по северному направлению, ничего нет по востоку. Предлагаю сначала проехаться на север, посетить деревеньки, которых уже нет на карте, потом завернуть в Замятино.

– Согласен, товарищ командир. На лазурное побережье за околицей Даниловки пойдём потом, когда вернёмся из тундры, – озорным тоном произнёс Николай. – Погреемся на песочке, попьём пивка, найдём себе барышень по вкусу.

– Ты бы с пивом поаккуратнее, товарищ сержант, – отозвался я. – Пиво теперь станет жутким дефицитом, прямо как в советские времена. А водка вообще приобретёт ценность доллара. Жидкая валюта, как её иногда называют.

– Ага, вместо евро будут патроны, а вместо золота – обалденно красивые бабы, – развеселился мой армейский друг. – В общем, так, Володя, я закрываю оба своих магазина и оставлю Витька с Лёней их охранять. Мало ли что. Как только Федосеев назначит ответственного за стратегические ресурсы, я сразу же отдам обществу свои запасы. И ещё я хочу попросить Антонова дополнительно выделить пару ополченцев для охраны жратвы и алкоголя. Надо ехать к Миронычу, Вова.

– Поехали. Влад, берите «крузак», а свою «бэху» отдай вот ему, – я указал на молчаливого спутника Еремеева, который привёл к церкви японский джип. – Не бойся, ничего с нею не случится. Её отгонят во двор к Николаю.

– Володь, я, наверное, поеду с парнями, – неожиданно произнёс Ковалёв. – У нас маловато места на пятерых.

– Нет, Миша, ты поедешь со мною, – мягко возразил я. – Мы работали бок о бок более десяти лет, и ты по-прежнему мой друг и зам. Я верю тебе, как самому себе, и ничто в мире этого не изменит. Даже конец света.

– У Светы нет конца. Это проверено, – чуть улыбнулся Ковалёв, намекая на одну известную всем нам капитаншу. – Руслан, ты поедешь в «лэндкруйзере». Случись что – из нашей тачки пятому сложно выскочить быстро.

– Да мне пофигу, где ехать, – отозвался Руденко. – Лишь бы люди были приятные, матом бы не ругались, к сиротинушке на «вы» обращались.

– Ты на что намекаешь, нахал? – деланно возмутился я. – Чем тебе было плохо с нами?

Очередная присказка Руслана вызвала кратковременный взрыв смеха, и немного взвинченная атмосфера слегка разрядилась. Мы загрузились в джипы, и минуты три спустя были уже у правления. Здесь собралась приличная толпа народа, человек тридцать, но не наблюдалось ни суеты, ни лишнего шума. Больше половины из собравшихся внимательно слушали речь участкового, а остальные что-то решали с главой чрезвычайного совета. Среди последних я увидел и любителей фирменного виски – Андрея Петренко с его секретаршей Ленкой. На боковой улице стояли две фуры и тот самый фургон с молочной продукцией.

Мы остановились, по-быстрому переговорили с Федосеевым и с Антоновым насчёт рефрижератора, выгрузили оружие и вновь тронулись в путь. Свернули на грунтовку, оставили позади себя Данилово. Ехали довольно медленно, около пятидесяти километров в час, внимательно разглядывая всю округу. Ничего примечательного не видели, вокруг простирался типично российский ландшафт: зеленеющие поля, покрывшиеся молодой листвой деревья.

– Слышите? Что-то гудит, – неожиданно произнёс наш новый водитель, которого я сразу же посадил за руль. – Что-то знакомое…

– Тормози, – велел я, доставая рацию. – Парни, внимание!

Едва мы остановились, и я распахнул дверь, шум стал переходить в рёв, и из-за горизонта показался большой четырёхмоторный самолёт. Затопив всю округу рёвом своих двигателей, реактивный лайнер прошёл прямо над нашими головами, держа курс на юг. Я сразу же обратил внимание, что шасси самолёта выпущены, чего, по идее, не должно быть в полёте.

– Евпатий-Коловратий! Да он же ищет, где сесть! – закричал мой напарник. – Вовка, эта дура сможет сесть только в одном месте – на шоссе! Надо срочно туда!

– Чёрт возьми, а капитан прав: этот летун ищет площадку, где бы приземлиться, – проводив самолёт взглядом, произнёс Еремеев. – Володя, а ведь он может и рухнуть, разбиться при посадке.

– (Цензура!) Млять, едем!!! Быстрее! – я прыгнул обратно в джип. – Гони, тёзка! Гони, как на ралли! Не жалей «мерс»!

– Сделаю, – отозвался Соловьёв, резко рванув с места. – Держитесь!

– Так, парни, я немного разбираюсь в этих леталках. Это был грузовой «семьдесят шестой» «ил», у которого экипаж человек десять, не более, – на ходу стал уточнять Ковалёв. – Ещё могут быть и пассажиры, и их может быть много, более сотни душ.

– Хорошо бы в нём не было пассажиров, капитан, – заметил Николай. – Если этот «горбатый» разобьётся, то нам придётся хоронить кучу народа. Не люблю я похороны.

– Эх, видел я в Афгане, как духи завалили на взлёте наш транспортник, – внёс свою лепту в разговор Владимир. – Рвануло так, что у нас все «сарбосы» по щелям попрятались.

– Хорош каркать, – оборвал я своих бойцов. – Думайте о хорошем, а не дурном. Не моделируйте всяких несчастий. Всё обойдётся, и «ил» сядет. Сядет, без вариантов.

Мы влетели в Данилово, словно ураган, сигналя, пронеслись по населённому пункту к выезду на шоссе. К счастью, никого не задавили, и вроде не перепугали до смерти. Народ уже смекнул, что вновь происходит что-то из ряда вон выходящее, но ещё не сообразил, чего конкретно следует ждать. А ждала нас аварийная посадка транспортного самолёта, которая вполне могла завершиться большим погребальным костром для его экипажа и пассажиров.

– Тормози, – скомандовал я, когда мы почти вырулили на трассу. – Так, он вновь разворачивается… Сделал уже два круга, пилоты осмотрелись, прикинули, что и как… Заходить, похоже, станет со стороны разбитой фуры.

– Надо отъехать на пригорок хотя бы метров на сто, – покрутив головой, произнёс Соловьёв. – Если он взорвётся сразу, то нас зацепит разлетающимися обломками.

– Давай отъезжай, тёзка, – я сразу же согласился с бывшим десантником.

Между тем огромный четырёхмоторный «ил» завершил разворот над морем, выровнялся по прямой и стал снижаться, идя на посадку. Мы безмолвно наблюдали, как лайнер сначала едва не чиркнул колёсами шасси по верхушкам деревьев чужого леса, а затем легонько коснулся асфальтового покрытия. Чуть подпрыгнул, снова коснулся земли, на этот раз окончательно, и понёсся в нашу сторону, почти не снижая скорости.

Здоровенная туша «семьдесят шестого» пронеслась мимо, оставив за собой запах палёной резины. Судя по всему, пилоты самолёта оказались опытными ребятами, имевшими опыт посадок на грунт. А ведь малейшая ошибка могла привести к соскакиванию машины с асфальта в чистое поле с непредсказуемыми последствиями.