Глава 7. Трагедия в трех актах
В театр мы входили, разбившись на пары, в которых часто выполняли задания. Главы корпораций нас на этот раз не сопровождали, у них были дела с императором и министрами, и мы смогли немного расслабиться. Почувствовать, так сказать, хоть какую-то свободу.
Раздевшись и оставив верхнюю одежду в гардеробе, я снова с удовольствием оглядела Калеба в черном вечернем костюме. Несмотря на крупное телосложение, ему удавалось выглядеть гибким и элегантным.
— Все-таки очень удачный выбор костюма, — подхватила я, беря его под руку.
— Тебе тоже очень идет зеленое, в особенности из-за глаз, — усмехнулся Родригес. — Никогда не видел таких ярких, изумрудных.
— Цвет передается из поколения в поколение, словно клеймо Разинских.
Пропуская меня вперед, Калеб положил ладонь мне на спину, обнаженную вырезом, и по коже пробежал разряд, пронзая все тело, коленки слегка подогнулись.
— Калеб! — шикнула я на него. — Осторожнее со своей силой.
Слегка ошарашенный мужчина стоял и растерянно смотрел на свою ладонь.
— Извини, я не специально. Погуляем среди гостей по коридору?
— Нет, пойдем в ложу. Здесь Карманов.
— С чего ты взяла? — нахмурился творец.
— Снова чувствую его тяжелый взгляд, практически с того момента, как мы вошли. Но пока не могу разглядеть его среди гостей. Нет настроения встречаться с этим типом.
— Кажется, наша комедия продолжается? Во время обеда был первый акт, в гостиной — второй, теперь будем ждать третий?
— Надеюсь, что нет. Жалко, что он не творец.
— Почему? — удивился Калеб.
Неужели подумал, что я могу позариться на этого параноика?
— Я не только могу чувствовать творцов и помогать им, но и могу влиять на них. Увы, он человек, а с ними мне всегда было трудно.
— Всем нам непросто. Но ты не думала, что, будь он творцом, ты могла бы в него влюбиться?
Я на несколько секунд задумалась, а потом решительно покачала головой:
— Нет.
Калеб только рассмеялся. Зал начал темнеть и буквально через минуту мы погрузились в мир прекрасных арий и бередящих душу чувств. Древний театр, видевший не одно поколение зрителей, был прекрасен. Как и сама постановка. Но что-то мешало мне до конца отдаться удовольствию от представления.
Я чувствовала чужой взгляд и тревога не покидала меня, но отыскать Карманова среди зрителей не могла. Если этот нехороший человек что-то устроит, то ему это потом всю жизнь аукаться будет. Уж я об этом позабочусь!
Когда объявили антракт и в зале вновь загорелся свет, я обернулась и увидела зевающих гостей и кемарящего Калеба.
— Я так понимаю, тебе очень понравилась опера? — насмешливо спросила под смешки остальных.
Приоткрыв сонные глаза, творец ответил:
— Потрясающее по своему воздействию произведение. Это же надо обладать таким усыпляющим эффектом!
Мы вышли в общий холл, где представители света прогуливались, разминая ноги.
— Ты не понимаешь, о чем они поют?
— Язык я знаю, все творцы знают несколько языков, а к ним еще и пару древних диалектов, но это визгливое пение…
— Варвар! — стукнула я по согнутой руке Калеба и, взявшись за нее, потянула мужчину в сторону буфета. — Пойдем перекусим.
— О, это я всегда с радостью!
— И как ты с таким аппетитом не толстеешь?
— Секрет.
Мы расположились за одним из немногих, оставшихся свободными, столиков, я передернула плечами из-за все еще ощущавшегося тяжелого взгляда и пригубила чай.
— Знаешь, я уже некоторое время в России и заметил одну вещь — вы очень закостенели в своих традициях.
Я задумалась над его словами.
— Это плохо?
— С одной стороны, нет, у вас есть прекрасные исторические здания, которые вы сохранили практически в первозданном виде. Даже в буфете у вас лепнина, картины и портьеры.
— А как все у вас? — улыбнулась я.
— Проще. Намного.
Мы поели, встали из-за столика и вышли обратно в холл, и здесь я покинула своего спутника и направилась в противоположную от ложи сторону.
— Ты куда? — удивился Калеб.
— В дамскую комнату. Можно? — приподняла я бровь.
— Даже и не знаю…
Прихорашиваясь перед зеркалом, поймала себя на том, что стою и глупо улыбаюсь и нет сомнений в причине. Мне приятно общество Калеба и уже нельзя отрицать того факта, что он влияет на меня.
Сразу вспомнился утренний разговор с императрицей, а потом и шутливое замечание Калеба, что у него никогда не был лучшей подруги, зато теперь есть. Мы с ним, по логике вещей, должны были стать врагами, но стали друзьями. И, конечно же, ничего больше!
И я не хочу что-то менять.
Меня не насторожила скрипнувшая внезапно дверь, настоящую панику вызвал отразившийся позади меня мужчина. Но не вопиющее нарушение моральных норм вывело из равновесия, а то, что из зеркала на меня смотрел Ашер, творец первой степени Южной корпорации.
Следующие события уместились практически в пару мгновений: вот я слышу писк бомбы, следом звук закрывающейся двери туалета, бросаюсь к окну, а спустя всего несколько секунд, когда створки уже распахнуты, взрывной волной меня выбрасывает вместе с рамой и я лечу вниз с высоты двадцати метров.
Снег не смягчил падения, но подарил блаженную прохладу. Перед глазами все расплывалось, по лбу и лицу текло что-то теплое, но не было сил поднять руку и проверить, что это.
Слышались крики, в окне наверху виднелись отблески пламени, а ко мне бежали люди.
— Вера! Вера, с тобой все в порядке?!
Это встревоженный голос Калеба, в нем слышны страх и паника. Приятно.
Мое тело ощупывают руки.
— Вроде ничего серьезного, она творец первой степени, переживет. Хорошо бы обошлось без скрытых повреждений. В любом случае ее надо быстро доставить в корпорацию.
Это голос Евы. Ее слова радуют.
Меня осторожно подняли и куда-то понесли, потом положили и тепло рук исчезло. Снова слышались голоса, кто-то кричал, а я ощущала панический страх. Используя последние крохи гаснущего сознания, я успела кинуть Калебу мысль:
— Со мной все нормально. Найди Ашера, это он, гад, и именно его взгляд я чувствовала.
Комедии в трех актах не получилось, только трагедия.
* * *
Калеб Родригес
Проводив взглядом Веру, которая уходила в сторону туалета, я тревожно огляделся. Это Разинская думала, что я не замечу ее встревоженного вида и переживаний, но если я концентрируюсь, то довольно хорошо ощущаю отголоски чувств. И мучили меня сомнения относительно того, что это Карманов.
В случае если это все же он, придется «нечаянно» сломать ему ногу. Больница пойдет этому человеку на пользу.
— Я все проверил, здесь нет никого постороннего. Все пришли по приглашениям, то, что представление закрытое, это очень кстати, — доложил, остановившись рядом, друг. — Ты уверен, что что-то не так?
— Да, Вера никогда не беспокоится по пустякам.
— А что, она тебе сообщила о своих предположениях?
— Назойливый поклонник.
— Вы обсуждаете столь личные темы? — вскинул брови Роберто.
— Ты преувеличиваешь.
— Отнюдь. Я слежу за вами постоянно, и ты ни с кем кроме меня так близко не сходился, только с ней. Возможно, даже ближе, чем со мной. Словно вы много-много лет знаете друг друга и знаете очень близко.
Только я собрался осадить Роберто, как здание сотряс сильнейший взрыв, и какой-то неизвестный совершил в дыму прыжок в прошлое. Идеальный вариант ухода от погони.
Я бросился в туалет, где наткнулся на полыхающее море огня, Роберто с Алонсо принялись меня оттаскивать. Сдержать меня не удалось бы, если бы не здравое предположение друга:
— Нам надо вниз! Если Вера не сплоховала, значит сумела спастись, а выход у нее был единственный…
Опрометью бросился вниз, в то время как безопасники экстренно эвакуировали остальных творцов.
Роберто, как и положено профессионалу, оказался прав. Вера лежала на снегу, в изумрудно-зеленом искрящемся платье, с лицом, залитым кровью. Не зная, что делать, опустился перед ней на колени, боясь прикоснуться.
— Вера! Вера, с тобой все в порядке?
В этот момент, вырвавшись от одного из безопасников, к нам подбежала девушка, кажется, Ева, и стала ощупывать Веру.
— Вроде ничего серьезного, она творец первой степени, переживет. Хорошо бы обошлось без скрытых повреждений. В любом случае ее надо быстро доставить в корпорацию.
У меня вырвался вздох облегчения и, осторожно взяв девушку на руки, осторожно отнес в машину.
Найду тварь, что это сделала, задушу собственными руками!
Я прикрыл глаза, пытаясь сдержать силу, воздух вокруг тела начал потрескивать, но голос в голове отвлек меня, заставляя посмотреть в сторону Веры и успокаивая.
— Со мной все нормально. Найди Ашера, это он, гад, и именно его взгляд я чувствовала.
Значит, здесь был этот… предатель? Ну, попадись он мне в руки!..
Ко мне подошел Роберто.
— Это ведь она?
— Что? — посмотрел я на друга.
— Она — твой голос в голове?
Я знал, что он никому не расскажет, и все равно признаваться было мучительно. Друг сразу все поймет.
— Да.
Роберто положил руку на мое плечо и сжал.
— Попал ты, брат.
— Точнее и не скажешь.
* * *
Вера Разинская
Я сидела в комнате перемещений Цитадели и размышляла, а подумать мне было о чем.
С момента покушения на меня прошло трое суток. Трое суток я пролежала в больничном крыле Лемнискату, где мной занимались лучшие врачи, и лишь на четвертые открыла глаза.
Все то время, что я там провела, меня навещали родные, бабушка с дедушкой, а Калеб умудрялся вечерами протаскивать в мою палату сладкое (из-за результатов каких-то анализов мне его не разрешали) и подолгу сидел со мной.
Мы говорили обо всем, вспоминали многое из случившегося за то время, что мы знаем друг друга, а как раз перед выпиской, немного поколебавшись, Калеб сказал:
— Я бы многое отдал за такого друга, как ты!
Посмотрев в искрящиеся весельем глаза мужчины, увидела в их глубине неуверенность.
— Судя по тому, сколько вкусняшек за все это время ты мне перетаскал, я уже вся твоя, — весело отшутилась.
И напряжение, на несколько мгновений возникшее между нами, улеглось. Так мы не номинально, а де-факто подтвердили свое место в жизни друг друга, место, которое занимали с самого детства.
В конце концов, несмотря на работу в корпорации, мы можем и сохранить наши отношения, просто не смешивая их с профессиональной деятельностью.
После столь приятного разговора меня ждало совершенно неприятное собрание, на котором обсуждалось нападение на мою особу. Пока я лежала на больничной койке, служба безопасности не дремала и рыла носом землю.
Итогом стало потрясающее открытие — охота ведется в первую очередь на меня, так как меня из-за менее активного дара проще устранить. Какая радость — не передать словами!
И следом новая шокирующая новость — выполнив задание, через два дня я отправляюсь в Южную Америку и дальше продолжу работать над достижением цели уже в Западном отделении. Начинаем реализовывать вторую часть плана, заодно у нас появляется фора. Вряд ли противник сразу сориентируется в смене нашего местоположения.
— Ты готова? — на плечо легла рука Калеба.
— Я всегда готова, — ответила, вставая. — Приготовься, мы отправляемся в очень интересное место.
— Но это же просто деревня! — недоуменно приподнял брови творец.
— Зато очень интересное время.
Взяв мужчину за руку, я первая начала прыжок, увлекая его за собой.
Мы очутились в предрассветных сумерках, когда жизнь в русской деревне только просыпается.
На дворе стояло лето и, несмотря на то что солнце еще не взошло, было довольно тепло. Что же будет, когда наступит полдень? Начнется самое настоящее пекло.
— Мы что, в деревне в прошлом?
— Да. Если точнее, в семнадцатом столетии. Здесь нам не суждено повстречаться ни с великими полководцами, ни с венценосными особами.
— Ты так и не дала мне прочитать, что же нам предстоит делать.
— Воровать, — призналась я со вздохом, ища взглядом нужный дом.
— Что?! — возмущенно воскликнул Калеб.
— Да не кричи ты. Необходимо отобрать у жениха приданое и закопать его. Получится клад.
— Вера, что ты такое говоришь?
— Муж девушки, которая сегодня выходит замуж, погибнет через два года, растратив перед этим все имущество, а нам она нужна состоятельной женщиной. Значит надо дождаться передачи приданого и стащить его.
— Я тебя понял. Лучше скажи мне, где мы будем закапывать… клад?
— Э-э-э… Ну…
— Вера?..
— Понимаешь… свежевскопанная земля всегда бросается в глаза везде, кроме огорода и кладбища. А так как при огородных работах наше захоронение легко можно обнаружить…
— Я так и знал! Ты постоянно пытаешься затащить меня в склепы.
— В этот раз идея не моя.
— Угу. Пошли, покажешь мне местную достопримечательность.
— О, тебе понравится! Деревня большая. Конечно, не Питер, но… кладбище вполне чистенькое и ухоженное.
— С чего бы это?
— Есть человек, который за ним следит. В прошлом к мертвым относились почтительнее.
— Я смотрю, ты здесь уже бывала.
— Да. В свое время здешний староста женился с моей легкой руки. Теперь вот его дочь выходит замуж.
За таким незамысловатым разговором мы преодолели нужное небольшое расстояние, и я, сняв с пояса шест, активировала на его конце лопату и протянула ее Калебу.
— Так я и думал. А мне казалось, что мы выполняем задания вместе.
— Ты же не заставишь работать слабую девушку?
Тут возразить было нечего, и творец приступил к рытью ямы (с моей моральной поддержкой). Работал он споро, умело и немного снизил темп, только когда ямка для нашего клада была практически готова.
— Что теперь?
— А теперь мы отправляемся за золотом.
— Вера, почему деревенский староста дает за дочерью баснословное богатство?
— Когда-то ему принесла это богатство жена, ставшая таковой благодаря одной благодетельнице, которую он не видел, но голос ее слышал. Тогда он пообещал дать за дочерью ровно половину, но слова не сдержал. Примерно одна четвертая богатства достанется жениху. Вот за это старосту ждет наказание, как я когда-то и обещала, а его позор среди жителей деревни будет стоить ему должности. Эта должность и достанется мужу его дочери, той самой, что овдовеет через два года.
— В чем смысл?
— Понятия не имею. Сам знаешь, нам не положено знать. Да и бабушка мне рассказывала об одном случае с моей прапрабабушкой, что подтверждает это правило. Известно лишь, что его дочь вторично выйдет замуж за своего любовника и на этот раз сделает выбор по своему усмотрению. А тот станет марионеткой в ее руках и будет главой только формально, номинально же править будет она.
— Сомнительно благо такого правления. Впрочем, аналитикам виднее, — пробормотал Родригес и вскрикнул от моего тычка. — Ой! За что?
— За шовинизм! И это в наше-то время!
— Да я совсем…
— Отправляйся за приданым, а я заберу оставшуюся часть сокровищ.
— Ну вот, как меня — так снова в подвалы! — притворно простонал Калеб и, хитро на меня взглянув, поинтересовался: — А куда отправишься ты?
С тоской посмотрев на высокий дом, честно ответила:
— На крышу.
Родригес вмиг посерьезнел.
— Вера, может, я?
Окинув взглядом его массивную тренированную фигуру, мотнула головой.
— Тебя, боюсь, крыша не выдержит.
— Как ты собираешься проникнуть…
— Поторопись! И до встречи, — подмигнув, я побежала к торцу дома, где у родителей невесты как раз должна была происходить встреча самой невесты и жениха. Значит, все заняты и есть шанс, что мое проникновение останется незамеченным.
Закинув с помощью специального приспособления на крышу крюк и надежно закрепившись, начала подниматься вверх. Народу на улице селения собралось видимо-невидимо, и я в который раз за все время работы в корпорации порадовалась, что обычные люди нас не видят.
Попав на крышу, прорезала специальный лаз и спрыгнула вниз. А тут меня ждал сюрприз!
На полу лежали два огромных волкодава. Плохо, Вера, плохо!
Они, конечно, меня не видят, но зато чувствуют. Вот и сейчас навострили уши, показали зубы и под крышей прокатился утробный рык. Песики пытаются понять, откуда посторонний запах.
Надо срочно думать, что делать в замкнутом пространстве на крыше с двумя волосатыми зубастиками. А они уже встали на ноги и двинулись в мою сторону.
Очень плохо! Убивать волкодавов ой как не хочется, но если передо мной поставят выбор — они или я…
Эх… Мне бы сейчас колбасу и снотворное.
Осторожно снимая с пояса шокер, я медленно и плавно отступала, стараясь занять выгодную позицию. А то ведь их двое, а я одна.
— Вера, что происходит?
— Все нормально.
— Как это «нормально»? Я же чувствую!
— Бери клад и иди к нашей яме. Скоро буду.
— Не нагонишь меня через пять минут — вернусь за тобой.
Калеб слов на ветер не бросает, значит нужно спешить.
Метнувшись назад, встретила первую собаку шокером, но вот вторая неожиданно не последовала за своим собратом. Плавно обернувшись, я заметила второго врага у себя за спиной, он активно принюхивался. Когда клыки оскалились еще больше, поняла — нашел! — и со всех сил бросилась вперед.
Когти огромной зверюги полоснули по пятой точке, послышался треск ткани, а следом за ней мой удар шокером. Второй волкодав упал на пол.
Стараясь отдышаться, я не стала рассиживаться, а бросилась собирать золото в мешок. Нужно торопиться, отведенное мне время уже на исходе.
Когда выбралась на крышу и, осторожно ступая, балансировала с мешком на плече, увидела на подходах к дому Калеба. Первой части нашего клада у него видно не было. Неужели отнес? Он что, по воздуху летает?
— Готова? Помочь?
— Не стои… А-а-а-а!
Поскользнувшись, я проехалась по крыше и упала вниз, прямо на находящийся там сарай, проломила по пути соломенную крышу и приземлилась внутри.
— Ауч!
Прямо передо мной возник пятачок и тут же ткнулся в лицо, холодный, хорошо хоть не мокрый. Поняв, что лежу вся в золоте в свинарнике, почувствовала, что моему «счастью» нет границ. А запах! Что может быть хуже?!
Но когда рядом с пятаком появилось лицо Калеба, что с тревогой вглядывался в меня, поняла: мы были на самом дне, когда снизу постучали.
— Ты как?
— Плохо. Я в свинарнике, грязи и мечтах, что не вляпалась в экскременты. Бывало и лучше.
Творец вздохнул, собрал золото в мешок, поднял меня и, перекинув через плечо, направился к выходу. Надо же, не побрезговал. Какой мужчина!
— А я предлагал помочь.
— Я с пятнадцати лет выполняю задания одна. Это ты во всем виноват, отвлекаешь меня!
— Конечно, как скажешь.
Не выдержав, я шлепнула его по тому, до чего дотянулась, по попе.
— Не заигрывай со мной. Когда ты в таком виде, я все равно не поддамся. Хотя у тебя замечательное нижнее белье. Через дырки, оставленные собачьими когтями, его можно прекрасно разглядеть.
— Р-р-р!
Добравшись до кладбища и сбросив золото в яму, Калеб застыл, раздумывая о чем-то.
— Что-то случилось?
— Да вот думаю: отправить тебя следом или не стоит?
После его слов у меня тоже появилась тема для размышлений.
— Обиделась? — поинтересовался творец после пары минут тишины.
— Да вот думаю: осознаешь ли ты, что моя подготовка ничуть не хуже, чем твоя?
— В каком плане?
Вместо ответа я сильно ущипнула Родригеса за пятую точку и, воспользовавшись его растерянностью, дернулась назад, попутно толкая его вниз.
Яма радостно распахнула нам свои объятия.
* * *
Я стояла в космопорту и, нервничая, ждала, когда приземлится машина дальнего следования. В отличие от легкового транспорта, эти прототипы могли летать выше и быстрее, легко преодолевая расстояния между континентами и перевозя при этом приличное количество пассажиров.
— Вера, о чем ты переживаешь? — поинтересовался Калеб, что сидел возле меня в зале ожидания. — Перелет совсем не страшный.
Посмотрев на своих коллег, что отправлялись с нами, я подумала, что не одной мне не по себе. И почему Ратский не мог поехать с нами? В итоге, помимо команды обеспечения безопасности, летим мы, пятеро творцов.
— Я не перелета боюсь.
— Тебе не по себе из-за того, что ты отправляешься в другой филиал корпорации? К конкурентам? — спросил Роберт, сидящий по другую руку. — Так ты не переживай, нам всем сейчас не до соперничества и беречь мы тебя будем как зеницу ока.
В кои-то веки глава безопасности Западного филиала оставил своих птенцов, чтобы приобщиться к нашему обществу.
— Нет, — упрямо сказала я.
— Тогда почему ты переживаешь?
Калеб не спрашивал, он знал.
— Что, если у нас не получится?
Оба моих собеседника поняли меня без слов, но ответил Родригес.
— Ты помнишь основные законы Лемнискату?
Я вздохнула.
― Творцу нельзя знать свое будущее или прошлое, а вернее то, что именно он будет совершать и как поступит. Творцу нельзя видеть самого себя, если он перемещается в одно и то же время дважды. Потому что и в первом, и во втором случае могут измениться события, а это повлечет непоправимые перемены в истории и людях.
— Люди ― ключевое звено Вселенной, — хмыкнув, продолжил Калеб. — Перемены в ходе истории и в событиях вы отследить не в состоянии, только итоги. Окружающие вас люди останутся с вами, но никогда не будут такими как прежде.
Я удивленно посмотрела на творца, он точь-в-точь повторил то, что говорили нам. Они что, все берут информацию из одной книги?
— Не уверен, что мне следует это знать, — пробормотал Роберт, но на него никто не обратил внимания.
― Я не про эти законы вообще-то. А о том, что, к примеру, страх ― постоянный спутник нашей работы. Страх перед неизвестностью и опасностью и мы раз за разом учимся преодолевать его. А еще есть сомнение. Мы ведь вершим не только историю, но и людские судьбы. Знать, что твоя судьба от кого-то зависит, ― это страшно. Но стадию сомнений проходит каждый творец.
— Не каждый, — неожиданно для себя призналась я. — Творцы второй и третьей степени практически не сомневаются.
— Ты уверена? — нахмурился Калеб.
— Да, я просто…
— Знаешь, если бы не сложившаяся ситуация, я бы с удовольствием разгадал загадку твоего дара, — хмыкнул Родригес.
— Если бы не данная ситуация, мы бы вообще не встретились, — просветила его я.
В этот момент объявили посадку на наш рейс и я встала, слыша у себя за спиной загадочное замечание Роберто:
— Кто знает, кто знает…
