Глава 9. Естественный отбор
Как и в отдаленном прошлом, Галапагосские острова невозможно не узнать, они мало изменились со временем и по-прежнему остаются раем для любителей дайвинга.
Рифы кишат самыми разнообразными морскими обитателями, а пересечение течений из Антарктики с тропическими течениями Тихого океана дает возможность любоваться одновременно жителями холодных и теплых морей и дарит поистине потрясающие картины природы, настоящее буйство подводной жизни.
Галапагосские острова вулканического происхождения и даже сейчас их иногда сотрясают подземные толчки, предвещающие нередкие извержения. Еще бы, при наличии на планете семнадцати вулканов!
— Ты готова? — спросил Роберто, незаметно подкравшись сзади.
— Знаешь, я не большой любитель дайвинга… — нерешительно начала я.
— Ты никогда не пробовала, — безапелляционно заметил Калеб, остановившись рядом, по другую руку от меня.
— Мне не по себе от того, что ты столько про меня знаешь, — заметила, передернув плечами.
— Мне самому от этого не по себе. С другой стороны, я же смирился, что ты про меня знаешь ничуть не меньше, значит и ты привыкнешь.
Решив не заострять внимание на этой теме, решила вернуться к более насущным вопросам.
— Калеб, ты уверен, что самый лучший способ приглядеться друг к другу, это дайвинг?
Взглянув еще раз на Исаро, уже раздевшегося и оставшегося в одних плавках, постаралась отыскать в себе энтузиазм. Худой, с черными волосами, смуглой кожей и очень, очень обычный. Я его поначалу несколько раз путала с другими туристами.
Исаро был творцом третьей степени, и я очень слабо его чувствовала
Рядом захохотал Роберто.
— Как ты собираешься крутить с ним роман, когда присматриваешься к нему с такой осторожностью, словно к кусачей собаке, и интереса в тебе ни на грамм? — с улыбкой поинтересовался безопасник.
— Часто чувства рождаются именно во время общения, — начала я.
— О мужчине надо судить по его поступкам, да и я тебе подскажу. А теперь наноси ГИО-пленку и вперед, — перебил Калеб.
Легко сказать «наноси»! А как это сделать, если рядом с тобой стоит шикарный мужской экземпляр, при взгляде на который разве что слюни не текут от восторга?!
Вздохнув и заставив себя смотреть исключительно на камни, начала выполнять распоряжение. Скинув майку и юбку и оставшись в одном бикини, я крайне неуютно чувствовала себя под мужскими взглядами, особенно под взглядом Родригеса, который впервые видел меня настолько раздетой.
— Охмурить его проблем не составит, — резко заметил Калеб, уставившись вдаль.
Я почувствовала, как в нем поднимается странное чувство, которое он старается задавить, мне же никак не удавалось разобрать, что это такое.
— И не только его, — подмигнул мне Роберто.
— Казанова, — пробормотала я. — Что теперь делать?
— Сейчас мы отправимся к точке высадки, а затем нырнем. Не переживай, первое время с тобой буду я, потом осторожно передам Исаро.
— А он…
Я очень боялась плавать на глубине, и моя фобия грозила испортить мне все удовольствие от прогулки.
— Он справится. А если нет, я ему руки сломаю.
Улыбнувшись шутке Калеба, похлопала его по мускулистому плечу, наслаждаясь этим ощущением, и направилась к воздушной лодке.
Краем уха услышала странное замечание.
— Ты только руки не сломай, если у него все как раз… получится. А то у нас по кадрам и так дефицит.
— Роберто… — раздраженно начал Родригес.
— Понял, понял!
Краем глаза я заметила неподалеку уже переодевшуюся Каталину, она тоже нанесла на себя прозрачную ГИО-пленку, которая, словно жидкость, обтекала тело. Осмотрела ее мальчишескую фигуру и, задрав нос, начала забираться в лодку. Внешне я намного эффектнее!
С такими мыслями села на одну из лавочек и застыла… Смотрела, как пленка обволакивает мое тело, и пыталась понять одну вещь. А именно: почему я меняюсь?
Не внешне, нет. Внутренне!
Я всегда была спокойная, уравновешенная и флегматичная. Когда это раньше меня волновало, лучше ли я какой-то курицы?! Бабушка часто говорила, что моя натура спит. Теперь, похоже, она проснулась.
При выполнении заданий я веду себя более авантюрно, чем раньше, стала более агрессивной, что ли? Сейчас моей жизнью руководят порывы и желания, внутри все кипит от эмоций, вызванных самыми разными причинами и событиями. Что вообще происходит?
Калеб присел рядом и обеспокоенно заглянул в лицо.
— Вера, что такое? Тебе плохо?
— Не-ет… Все хорошо.
— Я же чувствую. Зачем ты меня обманываешь?
— Я пока не готова этим поделиться.
— Хорошо, я подожду.
Посмотрев на Каталину, я заметила, что та не сводит с нас взгляда, и поняла: она жалеет, что в свое время поставила на Марио. Видимо, не оправдал он девичьих надежд. И девушка задумалась над тем, что теперь, когда синица уже не в ее руках, она осталась на бобах.
Ну уж нет! Калеба я ей больше не позволю обидеть.
Встретившись со мной взглядом, она отвела взор, а я на глазах у удивленной команды обхватила обалдевшего творца за шею, чтобы дотянуться до его уха.
— Твоя бывшая приревновала тебя ко мне.
— И ты, видимо, решила подлить масла в огонь? — усмехнулся Калеб.
Я лишь пожала плечами.
— Только как ты теперь будешь охмурять Исаро?
— А это уже не мои проблемы. Ты должен нас сводить, вот и старайся.
— Я плохо на тебя влияю.
Рядом послышался тяжелый вздох.
— Все может быть…
— Отправляемся!
Как только началась наша поездка к месту погружения, закончились как мои самокопания, так и анализ прежних отношений Родригеса. Их вытеснили все усиливающийся страх и предвкушение.
Калеб, чтоб его, знал о том, что дайвингом я никогда не занималась, мы раньше делились многими моментами жизни и такое ни за что бы не прошло мимо него. Страх, что у меня ничего не получится, пересиливал любопытство и жажду изведать новое.
— Калеб, я не смогу!
— Сможешь.
— Нет, не смогу. Там акулы!
Я смотрела в это время на воду, поэтому не уловила тот момент, когда коварный Родригес обхватил меня руками и, прижав к себе, перевалился за борт.
В первые мгновения у меня началась паника, тело сковало ужасом, голова отключилась, остались лишь инстинкты, которые подсказывали «Вырывайся! Сопротивляйся!», что я и делала.
С трудом сквозь весь этот ужас ко мне пробилась команда Калеба.
— Успокойся! Расслабься и вдохни! Да, ты под водой, но дышать ты можешь.
Я незамедлительно последовала команде и слегка успокоилась. Голубая толща воды и снующие вокруг рыбки, которые от малейшего моего движения готовы метнуться в разные стороны, вселили в меня некоторую уверенность. Меня отпустили, а я, развернувшись, толкнула несносного творца, что, радостно улыбаясь, подмигнул мне.
Следом за нами погружаются все остальные, командир группы дает команду, и мы попарно расплываемся в разные стороны. И, конечно, по совершенно случайному стечению обстоятельств я оказываюсь вместе с Исаро.
Мы плывем рядом, косясь друг на друга. Не знаю, что за мысли бродят в голове моего потенциального молодого человека, но я думаю лишь о том, как мне обольщать его в воде, да еще и во время своего первого погружения?
Может, испугаться чего-нибудь и пусть он меня утешает? Или попросить его показать мне многообразие подводного мира? А он знает о нем хоть что-то?
Как же неудобно, что нельзя даже слова сказать!
За своими метаниями не заметила, что мы отплыли уже довольно далеко от группы и никого из наших спутников не видно. Повернувшись к Исаро, я привлекла его внимание и постаралась жестами, о которых говорил, инструктируя перед погружением, Калеб, узнать, где все наши. То ли мой спутник и сам не очень хорошо знал эти жесты, то ли я так плохо объясняла, но он совсем не желал меня понимать.
Видимо, взаимопонимания мне с ним не достичь и контакт не наладить.
Эта мысль не получила должного развития, так как в следующий момент я увидела, что за спиной Исаро появилась большая белая акула, которая заинтересовалась мужчиной гораздо больше, чем я.
Первым порывом было бросить спутника и удирать со всех ног, но, отплыв на несколько метров, я остановилась. Куда я плыву? Не навстречу ли другому хищнику? И как потом найду наших?
Развернувшись, увидела, что Исаро мечется, пытаясь уплыть от акулы, а та уже совсем близко и по-прежнему проявляет поразительное «дружелюбие».
— Калеб!
Не знаю, услышит ли мой крик Родригес и придет ли на помощь, зато знаю, что бить шокером акулу, которая и так раздражена и опасна, нельзя, а жертва как раз старается его отстегнуть.
В голове всплыли указания Калеба относительно белых акул и я, сняв с пояса фонарь, включила и направила луч прямо на акулу. Та сразу метнулась в сторону и постаралась увеличить расстояние между нами, и тут же меня обхватили знакомые руки. Я вздохнула с облегчением.
Рядом с Исаро уже плавал Роберто.
— Что случилось? Куда вы исчезли?
— Мы плыли, плыли… А потом она…
— Не бойся, все будет хорошо.
— Я и не боюсь, но этот мужчина мне решительно не подходит! Что это за защитник такой? Нет уж! Он не прошел естественный отбор!
— Какая ты строгая.
Чувствовалось, что Калеб веселится над моими доводами. Увидев, что мой бывший спутник в сопровождении Роберто поплыл к лодке, Родригес взял меня за руку и потянул в совершенно другом направлении.
— Поплыли, покажу тебе подводный мир.
— Даже не знаю, стоит ли?
— Не переживай, я естественный отбор прошел — примчался на помощь, а значит бояться нечего. Ну плывем же!
Я решилась и, не в силах сдержать улыбки, вызванной его поддразниванием, спросила:
— А куда мы?
— Смотреть льва, морского, и, возможно, не одного!
— Знаешь, Калеб, сводник из тебя никакой.
В ответ творец, хитро поблескивая глазами, повлек меня вслед за собой.
* * *
Америка тысяча восемьсот четырнадцатого года разительно отличалась от современной. Мне, работающей в основном в России или Европе, отличия были особенно заметны. Со временем старые города меняются не так кардинально.
Здесь же было много уголков дикой, нетронутой природы, территория только осваивалась, а город зарождался. Невысокие, в большинстве своем деревянные дома (каменных строений было совсем немного), одна церковь и разбитые дороги, по которым бредут, таща груженые повозки или экипажи с людьми, лошади.
Но были видны в облике столицы США и отметины, оставленные войной, которую государство проигрывало. И сейчас мы быстро двигались в сторону Белого дома, который вот-вот должны были сжечь британцы.
Капитолий в это время уже пылал словно факел. За небольшой период времени, оставшегося до захвата здания, мы должны успеть вынести нужную нам реликвию. От предстоящей задачи мне было не по себе.
— Вера, мы не воры. Эта вещь в будущем обязательно должна попасть в руки к одному человеку и она к нему попадет. Если же сегодня Белый дом разграбят (а это непременно случится), то найти ее будет сложнее.
— Но зачем Южному филиалу охотиться за картиной Джорджа Вашингтона?
— Их больше интересует то, что в ней спрятано.
— Не проще ли просто перебить противников? — ворчала я, следуя за Калебом по улице Вашингтона.
— Какая ты кровожадная! Не замечал за тобой раньше, — покосился на меня творец.
— Акулы плохо на меня влияют, — парировала я, а через секунду уже не могла отвести взгляда от открывшегося мне вида.
Белый дом отличался от того, каким я привыкла его видеть в нашем времени. Несомненно, здание будет еще перестраиваться, но общий стиль уже узнаваем.
— Пойдем, войдем через заднюю дверь. Президент и его окружение уже покинули здание, но рисковать все же не стоит.
— Кошмар! Я вломилась в Белый дом и собираюсь его ограбить! Такого в моем опыте еще не было.
— То ли еще будет! Пойдем. Поверь мне, наши действия всем пойдут только на пользу.
— Ну-ну, — пробормотала я и, следуя за Калебом, вошла внутрь.
Первое, что бросилось в глаза, это убранство и вот оно как раз сильно разочаровывало, особенно по сравнению с реальностью моего времени.
— Ну как тебе легендарное строение? — с задором спросил творец.
— Я ждала большего.
— Вера, я тебе удивляюсь. Это девятнадцатый век, причем самое его начало. За годы, что пройдут, не одна первая леди приложит руку к изменению здешней обстановки.
Мы остановились перед входом в Овальную комнату и Калеб, обернувшись ко мне, спросил:
— Ты когда-нибудь взламывала сейф?
— Нет, — честно ответила, начиная подозревать, что у него подобные навыки уже имеются.
— Тогда ты охраняешь вход. Обычные люди тебе не угроза, но если появится творец…
— Хорошо-хорошо! Иди, времени мало.
Кивнув, Калеб скрылся, а я осталась прислушиваться и присматриваться, насколько это было возможно, к событиям, происходящим снаружи. Вне всякого сомнения, скоро солдаты ворвутся внутрь здания.
Так и случилось. Не прошло и пяти минут, как парадные двери с грохотом отворились и в холл ворвались первые люди. Охваченные жаждой наживы и опьяненные победой, они с криками неслись вперед.
Неожиданно на моих глазах разыгралась трагедия. На верхнем этаже оказалась девушка-журналистка. В этом времени их было очень мало, они считали себя эмансипированными и боролись за свои права и место под солнцем, иногда собирая информацию и такими вот опасными методами.
— Калеб!
— Что-то случилось?
— Нужна твоя помощь.
— Мне осталось совсем немного, погоди.
— Не могу. Пока я буду ждать, они убьют ее, а перед этим сделают еще чего похуже.
— Кого ее?
— Журналистку.
— Что?!
Но я уже не слушала. Понимая, что Родригес фактически завершил нашу миссию, я неслась наверх, к той, с кем встречусь в ее будущем, когда она переедет в Россию и внесет свой вклад в ее историю. Молоденькая девушка не может сегодня умереть, не должна, и я этого не допущу.
Оказавшись в комнате, где трое схватили женщину и уже начали бесчинствовать, разрывая на ней одежду, в то время как другие солдаты наводнили первый этаж, поняла: у меня считанные минуты.
Оглушив мужчин одного за другим (когда тебя не видно, это не составляет труда), повернулась к девушке, что смотрела на меня круглыми глазами. Теперь я понимаю, почему она меня узнала спустя много лет.
— Полезай в мешок, — приказала ей.
— Что?! — выдохнула симпатичная журналистка, пятясь от меня.
Времени убеждать ее не было, тем более что в комнату ворвался злой Калеб.
— Вера, что ты делаешь? — зашипел он.
— Спасаю человека, важного для моей корпорации. Она должна жить, — безапелляционно ответила я.
— И как ты собираешься ее вынести? У нас нет такого мешка, чтобы вместил ее. А тело, плывущее по воздуху, выглядит крайне подозрительно.
— Зато подойти никто не решится. Так ты поможешь мне или я буду справляться без тебя?
— Хорошо, но мы с тобой это еще обсудим, — Калеб поджал губы и повернулся к девушке. — Мадам, я рад, что вы нас видите, но не согласитесь ли вы покинуть это здание вместе с нами?
А что я? Я знала, как трудно общаться с нашей журналисткой, поэтому, взяв со стола красивую резную статуэтку, врезала ей по затылку. Девушка упала к моим ногам.
— Это эффективнее, чем твои реверансы. На нее они не действуют.
— Я не привык бить женщин, — сухо проинформировал меня творец.
— Хватай ее и понесли!
Я выбежала вперёд, Родригес следовал за мной. Расчищать дорогу от замирающих с разинутыми ртами солдат, было несложно и уже спустя пять минут мы бегом преодолевали поле, а вместе с нами, на плече у Калеба, и бравая журналистка.
И лишь уже практически скрывшись, услышали громкий голос генерала.
— Какое еще привидение?! Я же вас предупреждал, чтобы до конца штурма ни капли в рот! Вернемся, все пойдете у меня под трибунал! За ослушание!
Я захихикала и перехватила тяжелый взгляд творца. Похоже, мне предстоит большая буря, но, считая себя правой, я не чувствовала за собой вины.
Девушку мы донесли до ближайшей больницы, где и сгрузили в приемном покое, с краешку. Думаю, о ней позаботятся. А когда мы завернули за угол дома, Калеб преградил мне путь.
— Вера, что это было? — Родригес злился, но старался сдерживаться.
— Я, как и ты, выполняла свой долг, — спокойно ответила я.
— Ты чуть не сорвала наше задание.
— Не преувеличивай, у тебя все было практически готово и ты сам это знаешь.
Ноздри Калеба раздувались, глаза светились золотым цветом, но меня гнев мужчины ничуть не пугал.
— Зачем ты вмешалась в историю? Ты можешь серьезно навредить в такое неспокойное время обеим корпорациям, я не говорю уже о том, что ты подвергаешь себя опасности.
— Я уже прыгала к ней при выполнении задания, и девушка была жива, не имея в прошлом никаких личных трагедий, притом она меня узнала. Я не вмешивалась в судьбу, а поступила так, как и должна была.
Мы стояли нос к носу и наши тела разделяли каких-то пара сантиметров, никто не желал уступать. А потом Калеб, обхватив мой затылок, тихо произнёс:
— Выпороть бы тебя.
По телу пробежала дрожь, и совсем не от страха. Нужно немедленно обуздать себя!
— Обещаю в будущем быть более благоразумной.
И меня отпустили, отступив назад.
Внутри родилось странное чувство. Может, стоило сказать: «Это еще цветочки»?..
* * *
Раскинувшись вечером на кровати, я смотрела в потолок и думала о задании, с которого вернулась всего несколько часов назад. И мои мысли сейчас занимала как раз не работа, а нечто совсем другое. А это непростительно, тем более в условиях, когда постоянно поджидает опасность. Сколько у нас времени в запасе, прежде чем нападения возобновятся? И с какой стороны ждать удара?
Как же я от всего этого устала!
Мои размышления прервал звонок из родной корпорации. Приняв вызов, сразу услышала голос Ратского.
— Они хорошо с тобой обращаются?
— Добрый вечер.
— У кого вечер, а у кого и не совсем. Как ты добралась? Как тебя приняли?
Я обреченно вздохнула.
— Долетели хорошо, без происшествий, без нападений. Кормили сносно, кофе был паршивый.
— Очень содержательно.
— По прибытии меня устроили в жуткой оранжевой комнате — со вкусом здесь плохо — познакомили со всеми и мы потихонечку начали работать.
— Как устроена их корпорация?
— Так же как наша. Даже принцип работы тот же, за несколько столетий никто ничего своего не изобрел. Я работаю в очень консервативной организации.
— Вера, будь серьезнее!
— А я сама серьезность. Кормят, поят, охраняют. Что касается нападений, пока все спокойно.
— Как мы и ожидали. А чем занимаешься помимо работы?
— Калеб показывает мне достопримечательности Южной Америки. Очень колоритный континент.
Ратский помолчал.
— А как ваши с ним отношения?
— Мы дружим.
— И все?
— Да, все! И не стоит поднимать сейчас тему прошлого разговора.
— Хорошо, я перезвоню позже, — и разъединился, а я с досады пнула подушку.
Вот интересно, у Калеба с Алонсо те же проблемы?
