Адское мимими

Разумеется, любовь к детенышам и их потенциальным отцам не полностью объясняется окситоцином. Как ни странно, здесь присутствует и высшая нервная деятельность – например, активация системы вознаграждения по условно-рефлекторному типу при одном только взгляде на фотографию возлюбленного, еще без всякого физического контакта¹¹.

Тем не менее способность испытывать любовь – особенно к детенышам – тесно связана с гормональным статусом женщины. Уход за детенышами настолько утомителен, что он был бы невозможен без эмоциональной вовлеченности, и поэтому практически все гормоны, связанные у млекопитающих с процессом размножения, в большей или меньшей степени обладают психоактивным действием и повышают склонность к умилению (и одновременно к агрессии по отношению к обидчикам милого детеныша – это две стороны одной медали). В экспериментах на крысах установлено, что животные с дефицитом собственных половых гормонов (с удаленными яичниками) к детенышам довольно равнодушны, но с помощью иньекций эстрадиола, прогестерона и пролактина у них можно вызвать как лактацию, так и запуск родительского поведения по отношению к первым встречным крысятам¹².

Похоже, что верно и обратное: при контакте с детенышами изменяется гормональный статус. Этот эффект хорошо изучен для окситоцина (так получилось, что это самый модный гормон привязанности и на его изучение особенно хорошо выделяют гранты), но в принципе то же самое может происходить и со всеми остальными гормонами, вовлеченными в родительское поведение. Антрополог Марина Бутовская в своей научно-популярной книге “Тайны пола. Мужчина и женщина в зеркале эволюции” пишет, что женщине достаточно просто взглянуть на ребенка, чтобы у нее в крови вырос уровень прогестерона. Более того, этот эффект наблюдается не только при виде человеческого младенца, но и при виде котенка, щенка или даже плюшевого мишки – любого большеголового и большеглазого существа с короткими лапками. У мужчин прогестерона в организме гораздо меньше, чем у женщин, так что наше умиление при виде котеночка им обычно совершенно непонятно.

Но женщины (как правило) все равно любят мужчин. Набор гормонов, связанных с этим чувством, принципиально не отличается от гормонов любви к детям. Например, пролактин, известный в первую очередь в связи с грудным вскармливанием, еще и служит маркером оргазма. Шотландский психолог Стюарт Броди, чьи исследования посвящены самым разнообразным аспектам сексуального поведения человека, в 2006 году опубликовал статью, в которой была подробно исследована связь пролактина и оргазма¹³. Он пригласил в свою лабораторию 19 мужчин и 19 женщин, половине поручил мастурбировать, а половину попросил заняться вагинальным сексом с достижением оргазма обоими партнерами (самое удивительное – он отмечает, что мастурбировали десять мужчин и девять женщин, а сексом занимались десять женщин и девять мужчин; кто при этом был в каких отношениях друг с другом, не сообщается). После оргазма он измерял уровень пролактина и выяснил, что сексуальный контакт приводит к значительно большему выбросу этого гормона, чем мастурбация. При этом у женщин концентрация пролактина после секса в два раза выше, чем у мужчин. Броди считает, что выброс пролактина – это главная причина переживания расслабления и удовлетворенности после секса. Возможно, именно разница в уровне этого гормона приводит к тому, что мужчины после секса, как правило, легко переключаются на что-нибудь другое, пока женщинам еще хочется валяться в постели, мурлыкать и обниматься.

Как гормоны делают женщину сексуальной

Самки абсолютного большинства животных занимаются сексом только тогда, когда они способны к зачатию. Зато уж в этот момент они своего не упустят, и их желание совершенно очевидно для всех окружающих: все видели кошку в течке. У человека, к счастью, поведенческий эструс, то есть демонстрация готовности к спариванию в момент овуляции, отсутствует (иначе наша социальная жизнь сильно осложнилась бы). Но зато женщины могут заниматься сексом на любой стадии цикла. Эта способность, вероятно, была очень полезным и важным эволюционным приобретением – об этом еще пойдет речь в следующих главах.

Тем не менее, как и все остальные животные, мы проявляем максимальную готовность к сексу именно в тот период, когда зачатие наиболее вероятно. Это практически невозможно установить в ходе опросов, потому что такие мелкие изменения в поведении остаются неосознанными, но зато можно проверить экспериментально.

Когда Кристина Дюрант из Университета Техаса набирала испытуемых для своей докторской диссертации, она говорила им, что речь идет об исследовании, посвященном отношениям, моде и здоровью. Тем не менее, как почти во всех исследованиях, в которых участвуют женщины, она уточняла в предварительном телефонном интервью, принимает ли женщина таблетки, регулярный ли у нее цикл и когда была последняя менструация. После этого даты посещения лаборатории для каждой женщины назначались таким образом, чтобы один визит пришелся на период высокой фертильности, а другой – на период низкой фертильности. Чтобы убедиться в том, что расчеты верны, у женщин еще и брали образец мочи – якобы для оценки общего состояния здоровья, но на самом деле ради анализа половых гормонов. Все эти шпионские методы понадобились для того, чтобы женщины не знали, что они участвуют в исследовании¹⁴, посвященном влиянию овуляции на стратегии выбора товаров в магазинах, иначе они могли бы (более или менее неосознанно) исказить результаты, руководствуясь своими представлениями о том, должна или не должна овуляция влиять на поведение.

В первой серии экспериментов испытуемых сажали за компьютер со специально сгенерированной страницей интернет-магазина одежды и просили выбрать десять предметов, которые они бы купили для себя. На сайте присутствовали вещи, заранее поделенные на две группы – “сексуальные” и “несексуальные”. Выяснилось, что овуляция действительно оказывает статистически достоверный эффект на выбор одежды: при усреднении результатов всех испытуемых получилось, что в период готовности к зачатию в их корзинах в среднем присутствовало 59,8 % сексуальных нарядов, а в другие дни – только 51,3 %.

Во второй серии экспериментов Кристина Дюрант и ее коллеги выясняли, с чем связано предпочтение сексуальной одежды во время овуляции – с прямым желанием производить впечатление на мужчин или с желанием конкурировать с другими женщинами. Они набрали еще одну группу испытуемых, но теперь женщинам сначала предлагали другое задание: ранжировать по привлекательности десять фотографий других людей. При этом четверть испытуемых оценивали фотографии красивых женщин, четверти достались некрасивые, а остальные оценивали мужчин – или привлекательных, или уродливых. Сразу после этого участницы переходили к следующему заданию – выбору одежды в интернет-магазине, так же как и в первой части исследования. Оказалось, что просмотр фотографий мужчин, равно как и просмотр фотографий некрасивых женщин, не оказывает какого-то статистически значимого влияния на выбор одежды. Но зато после просмотра фотографий красивых женщин эффект был огромным. Испытуемые, рассматривавшие эти фотографии в те дни, когда они не были способны к зачатию, кажется, стали интересоваться сексуальной одеждой еще меньше: во время шопинга они выбрали только 38,2 % таких вещей. Зато, когда те же самые женщины проходили исследование во время овуляции, изучение фотографий красавиц заметно повысило их интерес к сексуальной одежде: они выбирали ее в 62,7 % случаев.

^{По-настоящему женщин беспокоят только красотки, живущие неподалеку.}

Потом задачу усложнили еще больше. Студенткам, участвовавшим в исследовании, не только показывали фотографии привлекательных или непривлекательных женщин, но и сообщали, что эти женщины учатся в том же университете, что и испытуемые, или в другом, за тысячу километров отсюда. И выяснилось, что по-настоящему беспокоят женщин только те красотки, которые учатся в одном здании с ними. Только их фотографии повлияли на выбор одежды на разных стадиях цикла, спровоцировав женщин во время овуляции выбирать 65,8 % сексуальных нарядов, а при отсутствии овуляции – только 39,1 %. Общий вывод исследования таков: во время овуляции женщины склонны выбирать более сексуальную одежду, и это стремление подкрепляется присутствием потенциальных конкуренток – красавиц, живущих по соседству. Прикладной вывод для мужчин еще проще: если вы хотите, чтобы ваша жена покупала более сексуальную одежду, предложите ей прогуляться по магазинам в компании красивых подруг где-нибудь через две недели после менструации.

Но женщины во время овуляции не просто стремятся быть более сексуальными – они на самом деле более привлекательны! В 2007 году психологи из университета штата Нью-Мексико продемонстрировали это, в течение двух месяцев собирая информацию о чаевых, которые получали лэп-дансеры – девушки, исполняющие эротические танцы на коленях у мужчин¹⁵. Построенные ими графики демонстрируют резкое увеличение заработков в период наибольшей готовности танцовщиц к оплодотворению. Если во время менструации танцовщицы зарабатывают за пятичасовую смену около 185 долларов, то во время овуляции сумма полученных чаевых возрастает в среднем до 335 долларов – почти вдвое. Привлекательность танцовщицы заметно снижается, если она принимает оральные контрацептивы, которые подавляют овуляцию, – в этом случае она зарабатывает только 250 долларов в середине цикла и 150 во время менструации, а в целом график доходов становится более ровным, пик сексуальной привлекательности практически полностью исчезает. Авторы исследования отмечают, что построенный ими график доходов практически точно повторяет график изменения уровня эстрадиола во время менструального цикла, однако не предлагают никаких конкретных механизмов, которые могли бы влиять на сексуальную привлекательность. Теоретически это может быть все что угодно – неосознаваемые изменения запаха женщины, ее поведения или даже ее внешности. Требуется больше лэп-дансеров для проведения тщательных исследований.