Книга: Царство медное
Назад: 14. О войне и мире
Дальше: 16. Тигр на свободе

15. Letum non omnia finit

Он все же немного опоздал к началу.
Когда Виктор подъехал к кладбищу, священник уже начал отпевание. По воздуху разносился тяжелый запах ладана. С телами погибших пришло проститься довольно много народу, и Виктору пришлось аккуратно протискиваться в толпе, выставляя перед собой венок, будто щит. Люди пропускали его молча, и ученый вспомнил, как также молчаливо и аккуратно расступалась толпа перед Яном.
«А они мертвы, – подумал Виктор. – Все мои товарищи… Зато их убийца каких-то полчаса назад преспокойно заходил в информационный центр. И привез его сюда я…»
В глазах снова защипало, не то от ветра, не то от пронзительных звуков молитвы, не то от нахлынувшей вновь ненависти к Яну, к себе, ко всей этой чертовой экспедиции.
Две старушки в черных платках тихонько перешептывались за спиной Виктора.
– В закрытых гробах хоронят, – услышал он. – Говорят, везти нечего было: звери поели.
– Да и что говорить, – поддакнула вторая. – Места гиблые. Найди, попробуй.
Виктор протиснулся еще ближе.
Четыре гроба стояли в ряд. Облака расползались дымными клочьями, пропуская сквозь прорехи медные языки солнца: они жарко облизывали полированные бока гробов. Виктору вдруг вспомнилось, как хоронили его жену – тогда гроб тоже был закрытым (разбитое лицо едва удалось собрать по кусочкам), и тучи, будто еще одна гробовая крышка, низко нависали над кладбищем. Виктор помнил, как порывистый ветер швырял ему за ворот пригоршни снежинок и подумал, что непогода больше подошла бы такому печальному мероприятию. Так было бы легче. Гораздо легче, чем слушать, как молитвы и плач вплетаются в гомон воронья, в сухой шелест осенней листвы, и поднимаются выше золоченых макушек тополей, где в прозрачной белизне вертит свои жернова рыжее солнце.
И это создавало в сознании Виктора некий специфический контраст: черный траур – на земле, золото и медь – вверху. Полосатый мир.
Священник закончил отпевание. Приглашенные на церемонию военные выступили вперед и дали три залпа в воздух. Настало время прощания с покойными.
Виктор подошел тоже, поставил венок к подножию памятника – сделали братскую могилу, с высеченной в граните эпитафией, которую Виктор перечитал дважды, но смысл все равно ускользал от его сознания. Лишь только солнечные искры плясали на медной табличке с именами. Глаза снова отяжелели слезами, и Виктор отошел, моргая и растирая пальцами щиплющие веки. От жары и духоты толпы на его лбу выступили капли пота, и Виктор махнул рукой, отгоняя назойливо вьющуюся муху. Краем глаза он заметил, как поджал губы молодой парень – родственник кого-то из погибших, и шагнул навстречу.
Он что-то сказал Виктору, но ученый не расслышал, а потому просто сказал:
– Я соболезную…
– Засунь соболезнования себе… – с ненавистью выдохнул парень и плюнул под ноги.
Виктор остановился, отстраненно глядя в побелевшее лицо юноши. Но перед глазами все еще плавали солнечные круги, и жужжала над ухом муха. Виктор отмахнулся снова.
– Подонок! – сказал тогда парень. – Что ты с ними сделал, гад?
Виктор моргнул, стряхивая оцепенение, разлепил пересохшие губы.
– Я… это был несчастный случай…
– Лжец! – выкрикнул парень. – Ты один выжил, и ни царапины на тебе нет! Как это получилось, скажи? Мерзавец!
Он замахнулся кулаком, но ударить не успел – сзади навалились мужики, скрутили парню руки.
– Ну, тихо! Тихо, тихо… – примирительно и настойчиво заговорил кто-то и крикнул в сторону:
– Водки там налейте! Не видите, человеку плохо?
Парень отбивался, но потом ослаб и повис в руках мужчин безвольной марионеткой. Его плечи затряслись от рыданий.
– Уходите пока поскорее, – посоветовал незнакомый Виктору усатый мужчина. – И не сердитесь, такое горе у человека…
– Да… я понимаю, – ошеломленно пробормотал Виктор и скользнул обратно в толпу.
Ему казалось, что все смотрят на него с болезненным любопытством, и пот снова заструился по шее.
Виктор отмахнулся от насекомого, снова усевшегося на отворот его пиджака. Но теперь увидел, что это не муха, а оса. Она взлетела над его плечом, и Виктор отшатнулся, ударил по ней ладонью наотмашь. Она спикировала вниз и упала куда-то в траву. Виктора почему-то затрясло от омерзения. Он несколько раз вытер ладонь о брюки.
Гробы опустили в могилу. Родные покойных снова заплакали, когда комья земли застучали о крышки, и этот глухой звук вызвал в памяти стук падающих камней, когда рушился Улей.
Виктор поежился. Пот теперь сполз за воротник, под рубашку, струйкой стек между лопатками. Это вызвало волну какого-то щемящего чувства, словно кто-то стоит за спиной и пристально смотрит в затылок. Но никто на Виктора не глядел. Люди начали понемногу расходиться, и Виктор тоже побрел прочь. Он подумал, что надо бы заглянуть на могилу Линды, и свернул к кладбищенским воротам, где всегда стояли бабульки с живыми цветами. Ритуальные услуги во все времена пользовались спросом – будь то похороны, рождение или свадьба.
Виктор размышлял между гвоздиками и хризантемами, когда чувство преследования появилось у него снова. Это было похоже на ледяные иголочки, покалывающие его лопатки и бегущие вверх, к затылку. В это же время знакомый женский голос произнес рядом:
– Возьмите хризантемы…
Виктор обернулся, и волна настороженности схлынула с него, как и появилась, а вместо нее пришло чувство облегчения. Потому что рядом стоял никакой не тайный преследователь, а Лиза Гутник, аспирантка из Славена.
– Добрый день, – улыбнулся ей Виктор. – Значит, хризантемы?
– Они красивые, – смущенно пояснила девушка и слегка покраснела.
– Ой, берите, молодой человек! – прошамкала старуха-продавщица, будто продавала букет на любовное свидание. А, может, ей было все равно, кому и для каких целей продавать цветы. – Смотрите, какие пушистые, где еще такие найдете!
Виктор молча расплатился и забрал букет.
– Вы тоже на похороны пришли? – спросил он у Лизы.
– Да… Об этом писали в газетах, – призналась она и вдруг пылко попросила:
– Только не думайте, что я вас преследую! Вы ведь не думаете так?
Виктор рассмеялся. Несмотря на то, что находились они в обители скорби, на душе почему-то стало светло и радостно.
– Что вы, Лиза, я вовсе так не думаю, – успокоил он девушку.
Она удовлетворенно закивала головой.
– Наверное, у вас здесь еще дело? – спросила она, намекая на только что купленный букет. – Что ж, не буду вам мешать…
– Вы мне и не мешаете, – возразил Виктор.
Ему вдруг показалось, что все напряжение последних дней, от общества Яна, от похорон и удушающего чувства вины – в общем, все, что беспокоило и мешало ему жить, – куда-то улетучилось. Словно действительно после продолжительной бури и обложного ливня проглянуло теплое солнце. Даже воздух стал светлей и чище – или это просто солнечные блики заиграли в медовых волосах Лизы.
– А знаете что, – сказал Виктор. – Если хотите, прогуляйтесь со мной? Конечно, это не лучшее место для прогулки, но я обещаю вам, что не задержусь здесь долго и мы сможем найти какое-нибудь более уютное место. Вы согласны?
На лице Лизы расцвела смущенная улыбка.
– Согласна, – просто сказала она.
Они пошли вглубь кладбища, по утоптанной дорожке меж аккуратных изгородей. На солнце наползли перистые облака, и в мире воцарились покой и умиротворение.
– Кто у вас здесь похоронен? Родители? – спросил Лиза.
Виктор отрицательно качнул головой.
– Нет. Жена…
Лиза широко раскрыла глаза и с неподдельным сочувствием воззрилась на ученого.
– Простите… я… соболезную…
– Ничего. Спасибо, – Виктор грустно улыбнулся и сказал:
– На самом деле, вам не за что извиняться. Это случилось достаточно давно…
Когда же?
Виктор напряг память. Время – хороший лекарь. И образ женщины постепенно тускнел в его сознании. Кажется, теперь он уже не мог вспомнить цвета ее глаз.
До того момента, как нечто предстало перед ним в облике Линды… но об этом лучше не вспоминать вовсе.
– Три года назад, – сказал ученый. – Да. Три года…
– Что с ней случилось? – спросила Лиза, но в ее голосе не было пустого любопытства. Скорее – сопереживание.
– Погибла в автокатастрофе, – ответил Виктор.
Он почувствовал прикосновение к своей руке. Тонкие пальцы девушки дотронулись до его запястья – нежно, сочувствующе. Это был легкий и трогательный жест искреннего дружеского участия, и у Виктора странно защемило сердце.
– Вы до сих пор помните ее, – сказала Лиза утвердительно.
– Да, – не стал спорить с ней Виктор. – Я помню…
Они дошли до выкрашенной в небесно-голубой цвет оградки. Любимый цвет Линды.
«Конечно, – подумал про себя Виктор. – Голубой. Ее глаза были голубыми…»
Он прошел за изгородь и положил букет на аккуратный холмик. Смахнул пыль и листья с таблички. Линда серьезно смотрела на него с фотографии – строгое, даже немного грустное лицо. Красивое.
Теперь оно навсегда останется таким – строгим и застывшим, как маска.
«Пусть будет так, – подумал Виктор. – Не раздутым комом грязи… Люди не должны приходить из глубоких северных болот. Да, они умирают, их тела обращаются в прах, но прах питает новую жизнь. Так и должно быть в круговороте бытия».
Сердце защемило снова, но уже не так сильно, как бывало раньше.
– Прощай, Линда, – почти неслышно, одними губами произнес Виктор. – И прости.
Смерть – еще не конец…
Лиза стояла в стороне, опустив голову. Не подходила. Не мешала. И тоска, все прошлые годы грызущая душу ученого, начала отступать, растворяться, как растворяется сахар в кружке с кипятком.
– Letum non omnia finit, – сказал ей Виктор. – Смерть еще не конец…
И улыбнулся.
– Ну? Пойдем, что ли? Я угощаю.
Он выбрал действительно уютное и светлое кафе буквально через четыре квартала, и только теперь понял, что проголодался. На душе было немного грустно, но грусть эта была светлая. Будто груз прошлого наконец-то начал отпускать его, и плечи теперь распрямлялись, и можно было дышать полной грудью.
– Вы не женились после… после ее смерти? – проницательно спросила Лиза, прихлебывая ароматный чай со вкусом вишни.
– Нет, – признался Виктор. – Я очень горевал, и так и не смог ни с кем связать судьбу. Мне казалось, что я предам ее. Предам память о ней…
– Но вы не предали, – мягко возразила Лиза. – Вы ведь помните ее! Вы правильно сказали: смерть еще не конец. Не конец для вас. Вы-то еще живете! Уверена, ваша жена была доброй и хорошей женщиной. Она бы хотела для вас счастья….
– Да, наверное. Ты права, – от этих слов Виктору стало так легко на душе, что он сам не заметил, как перешел на «ты».
– Вот видите! – обрадовалась девушка. – И прошу вас очень, не вините себя за смерть ваших товарищей тоже!
Виктор вздрогнул и поднял брови.
– О, я знаю! – с жаром сказала Лиза. – Я чувствую, что вы вините. Не нужно! Так уж случилось, вы не виноваты в их смерти.
Она вдруг пискнула, взмахнула руками, едва не опрокинув кружку.
– Что такое? – Виктор приподнялся, участливо поддержал девушку за локоть.
– Оса! – Лиза указала на тарелочку с джемом. – Прямо сюда села!
– Где же?
– Улетела уже…
– Тогда тебе нечего бояться, – улыбнулся ученый.
– Ооо! – протянула Лиза, доверительно наклоняясь к Виктору над столом. – Вы бы знали, как я боюсь насекомых! В детстве всегда орала, как резаная, и просила папу или братьев скорее меня спасти!
Она рассмеялась. Виктор засмеялся тоже, шутливо погрозил пальцем.
– Ай-ай. Нехорошо, мадемуазель Гутник. Вы же биолог!
– А этих не люблю, вот! – надула губы Лиза. – Откуда взялись осенью? Нашествие какое-то. Феликс тоже говорил, что под домом целое гнездо нашел. Едва вытравил.
– Погода стоит теплая, вот и не впали в спячку, – рассеянно ответил Виктор.
Он вдруг вспомнил жалобы соседа Тибора не далее, как дня три назад, когда шершни покусали его дочку.
Все облазил – а гнезда не нашел. Откуда бы им тут взяться?
Действительно…
В реальность его снова вернул голос Лизы.
– Ой! – испуганно воскликнула она. – Совсем забыла, мне же в банк нужно, пока не закрылся. Родители перевод выслали.
– Ну, до закрытия есть еще время, – логически рассудил Виктор, поглядев на часы. Было без малого пять. – Могу подвезти.
– Если вас не затруднит, – Лиза одновременно смутилась и обрадовалась.
– И сколько ты еще планируешь пробыть в столице? – спросил Виктор, когда они уже ехали по городу в сторону отделения.
– Неделю. Может, другую, – ответила девушка. – Вообще-то, – стеснительно добавила она, – я хотела, прежде всего, повидаться с вами. Ну, по поводу рекомендаций. А сейчас мне просто интересно погулять по столице, посмотреть достопримечательности. Когда еще представится шанс?
– Мы могли бы совместить приятное с полезным, – шутливо предложил Виктор. – У меня как раз отпуск, так что можем и делом заняться, и на достопримечательности полюбоваться.
Получилось почти в рифму, и оба рассмеялись.
– Это было бы здорово! – восторженно сказала Лиза.
Виктору было легко общаться с этой девушкой. Поэтому ему даже стало грустно, когда машина подъехала и остановилась у дверей банковского отделения.
– Я могу подождать… – осторожно предложил ученый.
Лиза смутилась окончательно.
– Ой, ну что вы, – пролепетала она. – Я и так слишком воспользовалась вашей добротой сегодня. Нет, нет. Не хочу больше доставлять вам проблемы. Вы езжайте, а я уж потом своим ходом…
Виктор начал было возражать, чем совершенно засмущал девушку, но, в конце концов, сдался.
– Ну, хорошо, – сказал он. – Но позвоните мне, когда доедете до гостиницы, договорились?
Лиза утвердительно закивала, помахала ему рукой и легко побежала вверх по ступенькам. Виктор с легкой улыбкой глядел ей в след. Похороны, неприятный инцидент с братом Савелия словно случились давным-давно и сглаживались из памяти, вместо них на смену приходила радость и тепло, которое принесло ему знакомство с этой девочкой.
Ему было хорошо настолько, что Виктор почти забыл думать о Яне.
Шел шестой час пополудни, но от Яна не поступало никаких сообщений. Нельзя сказать, что ученый волновался по этому поводу. Скорее, он чувствовал ответственность за других людей, которые сейчас находятся в обществе васпы. Виктор решил, что может заскочить к себе на квартиру, переодеться, а потом уже заехать за Яном в информационный центр.
Приняв это решение, он отправился домой. Заехал по пути в продуктовый магазин и купил несколько пачек пельменей, пачку котлет, овощи, баллон очищенной питьевой воды и целый мешок сахара.
«Все для дорого гостя», – ухмыльнулся он про себя.
Загрузив продукты, Виктор привычно проверил телефон.
И удивился, увидев несколько пропущенных звонков подряд. Все они были от Лизы.
Быстро набрав ее номер, он приложил телефон к уху. На том конце трубку взяли сразу же после двух-трех гудков.
– Виктор…
Ученый обмер. До этого Лиза обращалась к нему не иначе, как «профессор Торий». И тон, с каким говорила девушка, очень не понравился ему.
– Виктор, приезжай, – сказала она. – Приезжай прямо сейчас… сможешь?
Голос сорвался и захлебнулся хлюпающим звуком, похожим на рыдания.
Ледяная волна дурного предчувствия, которая накатила на Виктора во время похорон, возвратилась снова. Он почему-то понял сразу и бесповоротно: с Лизой произошла беда.
– Говори адрес! – без обиняков ответил он.
– Я в сквере… на улице Южной, – прерывисто захлюпало в трубке. – Я спряталась в кустах… Пожалуйста, приезжай скорее!
– Что случилось? Ты в порядке? – Виктор не скрывал своего беспокойства, и его голос дрогнул.
В трубке снова всхлипнули.
– Я – да, – ответила девушка. – Кажется, да… Но кто-то не в порядке…
Она громко сглотнула и выпалила на одном дыхании:
– Я видела, как убили человека…
И зарыдала в голос.
Назад: 14. О войне и мире
Дальше: 16. Тигр на свободе