Глава 8
Братья по разуму – кто они?

Первая проблема, которую нам с Катей пришлось решить, когда на наш остров были перенесены Павел и Ксения, выглядела так: где их селить? У меня сразу же возникла мысль уступить им наш дом, а самим вновь перебраться в мою палатку. Однако я чувствовал, что данная мысль какая-то, мягко говоря, не совсем правильная. Чувствовать-то чувствовал, но объяснить ничего не мог даже себе. А Катя смогла, и довольно логично.

– Если мы хотим взрастить в них чувство вины и лишний раз подтвердить, что они нам должны по жизни, то, конечно, гостей надо селить в наш дом, – заявила она. – Вот только зачем это надо? И нам, и им.

Видя, что я еще не до конца врубился, любимая аргументировала свое мнение более развернуто:

– Помнишь, что первым делом спросила Ксения, узнав о возможности возвращения молодости? Сколько это будет стоить и хватит ли у нее денег! Паша наверняка подумал то же самое, только ему уже не было нужды спрашивать. А ведь они отлично понимают, что вместо них мы могли бы пригласить сюда гораздо более платежеспособных людей, и те согласились бы с восторженным визгом. Далее, мы даже с них не взяли ни копейки и собираемся поить, кормить и содержать их за собственный счет столько времени, сколько понадобится. На самом деле это, конечно, единственный приемлемый образ действий, но они это поймут позже, когда выветрятся стереотипы жизни в рыночных условиях. То есть сейчас они думают, что мы вот так просто взяли и их облагодетельствовали. Зачем это подтверждать? Ведь с точки зрения пользы для здоровья палатка даже лучше дома. Сейчас, когда им трудно ходить, большим плюсом будет то, что она на двадцать метров ближе к туалету, чем дом. Когда они немного оклемаются, им станет тесно, и они начнут все свободное время проводить на улице, что тоже явный плюс. Ну а потом Паша отгрохает собственный дом, который наверняка будет как минимум вдвое больше нашего. И вот тут он уже воспримет нашу помощь правильно, без всяких левых мыслей. И, раз уж у нас пошел такой разговор, позволь тебя спросить. Ты не думал, что можешь осчастливить все человечество? Ну или по крайней мере ту его часть, которая нуждается в этом по возрасту и состоянию здоровья.

– Думаю, всех не смогу. И один процент тоже. Вот одну миллионную долю процента, может, и смогу. Но не хочу. Сам толком не понимаю, почему так, но все равно ни малейшего подобного желания у меня нет.

– Уф, слава те господи, – облегченно вздохнула Катя. – А нет его у тебя потому, что ничего хорошего из подобной филантропии не выйдет при всем желании. Вот представь себе, что ты перенес сюда сто человек, больше вряд ли получится. И распределение доходов у них будет такое, как в среднем по России, то есть мы получим девяносто девять довольно бедных и одного очень богатого. Бедные, конечно, подумают, что богатый должен на свои деньги купить им хотя бы минимум, необходимый для выживания. Но тот, вне всякого сомнения, решит – да с какой стати? Лучше, наоборот, отобрать у этого быдла все, что у него по какому-то недоразумению пока есть, вплоть до последних трусов, и отдать достойному человеку, то бишь ему. А бедные пусть становятся совсем нищими, тогда, глядишь, у них появится стимул работать за минимально возможную пайку. Бедные, раскинув мозгами, возьмутся за дубье и быстренько забьют богатого насмерть, ибо здесь нет государства, при помощи своих силовых и информационных структур охраняющего его священное право воровать и грабить. После чего, поделив трофеи, начнут задумываться – а справедливо ли произошел дележ? Дальше, наверное, можно не рассказывать. Но то, что произойдет здесь, по сравнению с начавшимся в двадцать первом веке будет казаться просто раем на земле. Потому как сохранить в тайне перемещение такого количества народа вряд ли удастся, а ведь сверхбогачей на Земле гораздо больше, чем ты сможешь переправить сюда даже при крайнем напряжении сил. И тут уже не то будет самым страшным, что они пойдут на любое преступление ради возможности вернуть молодость и прожить еще одну жизнь. Они сами придумают такие преступления, которые нормальный человек не сможет себе представить и в предсмертных кошмарах! Наверняка начнется война всех со всеми за возможность управлять кольцом, причем, разумеется, сразу с применением ядерного оружия. Так что, милый, если сюда кого и приглашать, то только тех, в ком ты уверен на все сто процентов. Сразу говорю, что среди моих знакомых таких больше нет.

Ничего не оставалось делать, кроме как согласиться, ибо в рассуждениях Кати не просматривалось никаких изъянов. Мне в общем-то и самому приходило в голову примерно то же самое.

Вообще-то я был готов к тому, что нам с Катей придется какое-то время ухаживать за двумя беспомощными стариками, но это оказалось излишним. Уже на следующий день Ксения приковыляла к нашему дому и спросила, чем она может быть полезной. Например, ей нетрудно взять на себя поварские обязанности, если только ее обеспечат продуктами и дровами. Я с благодарностью посмотрел на бабушку, потому как Катя, с моей точки зрения, просто зашивалась, но не соглашалась передать мне ни одну из своих обязанностей. Правда, готовила она отлично, тут ничего не скажешь. Но, может, и у ее подруги будет выходить не очень плохо? Ради того чтобы любимая стала хоть немного посвободнее, я был готов потерпеть. Но оказалось, что зря. Катя шепнула мне, что Ксения готовит куда лучше ее и она рада, что я теперь начну есть пищу, приготовленную настоящим мастером.

Все заботы о Павле старушка тоже взяла на себя. Он, только прибыв на остров, сразу почувствовал себя намного лучше и не придумал ничего более умного, чем обойти остров кругом. А у него была какая-то болезнь суставов. В общем, уже к прибытию Ксении они начали опухать, а с утра обнаружилось, что Паша полностью потерял способность к самостоятельному передвижению. Теперь он мог только ковылять, опираясь на Ксению, со скоростью примерно полкилометра в час. Впрочем, далеко ходить ему было без надобности – туалет-скворечник располагался метрах в сорока от палатки.

На второе утро пребывания гостей я, уходя в лес с бензопилой, увидел, как Катя что-то мастерит из обрезков столярной деятельности. А когда вернулся, она показала мне результат своих трудов. Для этого нам пришлось пройти до бухты, где теперь торчал столбик с табличкой, на которой было аккуратно вырезано: «Женский нудистский пляж».

– А мне где купаться? – удивился я.

– Здесь же, но в плавках. Неужели не видел, какими глазами вчера на тебя Ксюха смотрела? Не надо зря волновать старушку – пока ее Паша оживет, пройдет еще немало времени.

– Не знаешь, кто он по специальности?

– Какой-то военный инженер, связанный с авиацией. Но это не так важно, как то, что он, пока совсем не перестал ходить, почти постоянно жил на даче. Думаю, он знает и умеет много полезного.

На примере наших гостей я смог присмотреться, как именно влияет перемещение в прошлое на организм. Похоже, первым нормализовался обмен веществ. То есть Павел начал поправляться, а Ксения худеть. Причем это было довольно странное зрелище – дело в том, что ее кожа не успевала съеживаться с такой скоростью, с какой исчезал жир. Но все же процесс омоложения шел довольно быстро, и уже через месяц подруга Кати выглядела совсем не так, как раньше. Теперь это была низенькая полноватая еврейка на вид примерно лет сорока. С большим бюстом и широким задом, но зато совсем без талии. И сходство с королевой Викторией никуда не делось, я специально смотрел в Интернете ее портреты.

Паша тоже поправился. Теперь он мог нормально ходить, да и вообще выглядел кряжистым шестидесятилетним мужиком без каких-либо признаков болезненности. Подруга даже вытащила его на пляж, где, узрев табличку, ненадолго задумалась, а потом быстро разделась догола и начала плескаться у берега, тряся своими мясистыми прелестями и взвизгивая. Плавать она, судя по всему, не умела вовсе.

Катя, кажется, уже начала жалеть о своей затее с табличкой, хотя я не очень понимал причин. Ведь сразу видно, что ее подруга не выдерживает никакого сравнения с ней! Впрочем, приглядевшись ко мне, любимая перестала беспокоиться.

Тот вечер выдался на редкость тихим, поэтому нам с Катей были отлично слышны звуки, доносившиеся из палатки. Они однозначно говорили о том, что Ксения Сергеевна наконец-то добилась своего. Когда снова наступила тишина, Катя встала, закрыла окно и, вернувшись ко мне под бок, заметила:

– Ну вот, теперь у нас две нормальные семейные пары. Пора, пожалуй, и нам последовать примеру старших товарищей. При закрытом окне слышимость куда меньше, но я все равно постараюсь вести себя не очень шумно. Чтобы они опять не возбудились, им еще рано так напрягаться.

А на следующий день произошло событие, круто изменившее неспешное течение жизни на нашем острове.

Как уже говорилось, вечер выдался тихий, но к ночи разошелся ветер, и с утра дуло уже не то чтобы сильно, но довольно основательно. Я в который раз попытался встать как можно осторожней, чтобы не разбудить Катю, – и, как всегда, это мне не удалось.

– Ага, – сказала любимая, – это ты хорошо сделал, что не проспал. Помнишь, вчера Ксюха просила наловить бычков для какого-то сногсшибательного блюда?

– Так она небось уже все забыла, после этого произошло слишком уж знаменательное событие.

– Ничего, мы ей напомним, но это лучше делать с бычками в руках.

Требуемые шесть штук мы поймали сравнительно быстро и начали сворачивать удочки, как к бухте подошла Ксения.

– Вы не против, если я тут сейчас искупаюсь? – поинтересовалась она.

Катя не ответила. Она сидела с таким видом, будто к чему-то напряженно прислушивалась. Потом встала и начала всматриваться в море, примерно на северо-восток.

– Смотри! – Она схватила меня за руку. – Нет, чуть левее! Видишь?

Действительно, было похоже, что километрах в двух от острова в указанном направлении на волнах болтается какой-то предмет.

– Я сейчас!

Катя опрометью кинулась в дом и скоро вернулась с биноклем. Всмотрелась и заявила:

– Это лодка… нет, скорее плот, и он, кажется, тонет. А на нем люди! Поможем?

Я взял бинокль. Действительно, не то плот, не то просто большое бревно. И на нем какие-то существа. То ли люди, то ли обезьяны. Скорее, все-таки люди, потому как в руках у них палки, и они ими, кажется, пытаются грести.

– Спасем? – Катя показала в сторону лежащего у воды катамарана.

– Да. Отвязывай крепеж, а я пока сбегаю за наганом. А то мало ли как они могут отнестись к попытке спасения.

Через минуту мы уже выходили из бухты. На моторе, потому как при таком ветре я еще не плавал и поэтому не рискнул ставить парус. Впрочем, «Катран» вел себя отлично. Он бодро переваливался с волны на волну, при этом не оголяя винт и нормально слушаясь рулей.

По мере приближения к объекту становились видны подробности.

Это был плот, кое-как связанный из двух бревен. Его экипаж состоял из трех человек. Может, и не совсем человек, но уж во всяком случае не обезьян. Лично мне они напоминали гномов, как их описывают в фэнтези. Голых гномов рыже-коричневой масти. Правда, я не уверен, что книжные гномы должны быть покрыты шерстью, однако эти – были.

На самой корме сидел особенно колоритный персонаж. То, что он невысок, было видно несмотря на позу. Зато в плечах он имел, кажется, даже больше метра! Уж во всяком случае никак не меньше.

Их плот, похоже, развязался сзади, и сейчас сидящий на корме вручную удерживал плавсредство от развала на две половины. Сквозь хоть и густую, но мокрую шерсть было хорошо видно, как на руках бугрятся чудовищные мышцы. В районе бицепса его рука имела толщину примерно с мое бедро.

Между катамараном и плотом оставалось метров пятнадцать, когда один из гребцов, присмотревшись к нам, вдруг заорал:

– Ану! А-ану!!!

В его голосе явственно чувствовался даже не испуг, а самая настоящая паника.

Здоровяк на корме повернулся к нам лицом. Стало видно, что до классического гнома он немного недотягивает. У тех должна быть пышная борода, заплетенная в косички, а этот мог похвастаться только куцей бороденкой, да к тому же растрепанной.

Гном что-то проворчал, а потом быстро-быстро на четвереньках перебрался к середине плота, где влепил паникеру мощную затрещину, от которой тот уткнулся носом в бревно. Но весло, в качестве которого ему служила раздвоенная рогатиной ветка, из рук не выпустил.

– Ып ану-ану! – прокомментировал свои действия здоровяк, после чего, не разворачиваясь, вернулся на исходную позицию. И вовремя – бревна уже начали расходиться.

– Ух! Ух! Пымп! – пустился в объяснения гном, на короткое время отрывая лапу от бревна и тыча ею то в плот, то в себя, то в гребцов. Впрочем, и без его комментариев было ясно, что плот доживает последние минуты. И что ему, гному, а также его товарищам очень неохота тонуть.

Я подвел катамаран на минимальное расстояние к плоту и убрал газ. Гном покинул свой пост на корме, схватил паникера за шерсть на загривке и на заднице, после чего мощным броском перекинул его к нам. «Катран» содрогнулся – ведь прилетело никак не меньше ста кило. Второй был стройнее и легче, а в плечах и вообще ненамного шире Паши, поэтому его полет произошел совсем мягко. И наконец, последним оставил уже практически развалившийся плот капитан.

Наш катамаран заметно просел, но, так как его паспортная грузоподъемность даже с одним дюралевым каркасом составляла семьсот кило, а объем поплавков – два кубометра, я не очень волновался. И дал полный газ, направив «Катран» к нашему острову.

Спасенные жались к мачте. Те, что похилее, обнялись и сидели слева, а могучий гном расположился справа, напротив меня.

Вдруг Катя хихикнула и потеребила меня за рукав.

– Вадик, только посмотри, какая женщина! Ты таких наверняка никогда не видел. Вот уж из кого получилась бы всем фотомоделям фотомодель! Как бы Ксюха не заболела от зависти.

Я пригляделся к вцепившейся друг в друга паре слева. Сначала мне показалось, что женщина – это которая чуть потоньше и постройнее, но вскоре увидел свою ошибку. Впрочем, она была неудивительной, больно уж несерьезные размеры имел отличительный признак. Не будь шерсть мокрой, я бы его вообще не заметил.

– Куда ты вытаращился? – веселилась Катя. – Это парни, а мадемуазель сидит прямо напротив тебя. Не потеряй голову от лицезрения такой неземной красоты!

Когда мы пристали к берегу, нас уже встречали Ксения с Пашей. Мужчина держал в руках ружье.

– Не бойтесь, они мирные! – закричала Катя, когда катамаран только вошел в бухту. – Лучше натяните навес и разведите костер, а то они вымокли и замерзли. Есть они тоже хотят, причем довольно сильно. И пить.

Первыми на берег сошли пассажиры. Затем на песок спрыгнула Катя. Паникер глянул на нее и опять испугался, заканючив свое «ану, ану». Гномиха фыркнула и повторила воспитательный прием, только теперь парню прилетел не подзатыльник, а могучий пинок, от которого он приобрел неплохое ускорение.

Вскоре гости были отведены под спешно натянутый тент, а мы с Пашей начали вытаскивать катамаран на берег. Точнее, я только помогал, а сам думал о том, с какой неожиданной стороны сегодня раскрылась моя женщина.

Ведь она почувствовала, что где-то неподалеку нуждающиеся в помощи аборигены, еще до того, как увидела плот! Из положения сидя заметить его было невозможно, да и стоя нужно было точно знать, куда смотреть. И потом она, кажется, неплохо понимала не только то, о чем бормочут наши гости, но и что они чувствуют.

Я вспомнил, как часто Катя угадывала мои желания еще до того, как сам я мог их толком осознать. Правда, особым разнообразием они не отличались, но все же…

– Тебе же раз десять говорилось, что я у тебя колдунья, – заявила Катя и, сев рядом, потерлась щекой о мое плечо. – А ты не верил, хотя видел, что я буквально читаю твои мысли. Впрочем, только те, что относятся ко мне. Хочешь, открою страшную тайну? Когда я тебя увидела в первый раз – там, на лестнице, – мне уже тогда отчаянно захотелось, чтобы ты обратил на меня хоть какое-то внимание. И ведь обратил же!

Я вспомнил этот момент, и мне стало страшно. Сам же потом удивлялся, почему остановился перед тяжело дышащей старухой и предложил ей помощь! А ведь вполне мог и не остановиться. И как бы я теперь жил – без Кати?! Она бы, наверное, уже умерла, если бы не та встреча.

– Спасибо. – Я обнял любимую и начал нежно целовать. – За то, что не дала пройти мимо.

Катя ответила на поцелуи. К действительности нас вернуло деликатное покашливание Паши, а потом раздался голос Ксюши, лишенный даже малейшего намека на деликатность:

– Неужели еще не нацеловались за столько времени на острове? Пашка! Учись, оболтус великовозрастный, как надо относиться к женщине.

Павел смущенно хмыкнул, а Ксения продолжала:

– Кать, я нашим гостям отдам бычков? А вы потом для пирога еще наловите.

Мы подошли к костру, около которого сидели спасенные. По дороге Катя успела шепнуть, что раньше она понимала только меня, а до того – моего деда, но сейчас хорошо чувствует и эту здоровенную троглодитиху.

– Она, кажется, неандерталка, – уточнил я. – И наверное, тоже колдунья вроде тебя.

Наших бычков гости слопали мгновенно, даже не удосужившись пожарить. После чего закусили половинкой голубя, а потом Катя принесла тарелку и вывалила на нее аж три банки тушенки из неприкосновенного запаса. Я же осматривался – мне что-то показалось немного неправильным. Вскоре удалось понять, что именно.

К моменту прибытия гостей дров у нас было совсем немного – как раз подошло время заготавливать новую партию. А тут вовсю горел здоровенный костер. И, кажется, где-то здесь имелось небольшое полузасохшее дерево. Где оно? Вместо него торчит совсем короткий огрызок.

– Мощная баба, – с уважением в голосе пояснил Павел. – За пять минут его на поленья переломала. Вот так, об колено – хрясть, хрясть! Аж смотреть страшно было.

– Вот и нечего смотреть куда не надо! – встряла Ксения. – Сходи лучше к ручью за водой, они уже всю выпили.

После импровизированного завтрака наши женщины сели беседовать с гостями. Катя с неандерталкой, а Ксения – с парнями. Видно было, что они боятся всех нас, кроме присевшей рядом с ними невысокой полноватой докторши. Мы с Пашей немного посмотрели на это дело. Что удивительно, Катя с гостьей, кажется, неплохо понимали друг друга. А вот про Ксюшу и ее собеседников этого сказать не получалось. Она непрерывно тараторила, а парни таращились на нее с обалделым видом. Впрочем, на нас они уже оглядывались не с таким страхом.

Немного полюбовавшись на оригинальные посиделки, мы разошлись – Паша за дровами, а я за водой.

Перед сном Катя успела рассказать мне о том, что узнала от неандерталки.

– Это мать с сыновьями. Язык у них очень простой и чисто интуитивный. Вроде русского непечатного, где сравнительно небольшой набор базовых слов позволяет выразить что угодно. Так заинтересовавшее тебя «ану» – это нога. «Ану-ану» – не две ноги и не двуногий, а длинноногий. Так они зовут внешне похожих на нас существ, которые на них периодически нападают. Например, соседнее племя целиком уничтожено совсем недавно. А сейчас взялись уже за племя наших гостей. Оно не может уйти, все равно догонят. Тем более что у них есть раненые, которых среди людей не принято бросать.

– А мы тогда кто?

– Тоже люди. Разделение идет не по длине ног, а по какому-то другому параметру. Вроде как чатлане и пацаки в «Кин-дза-дза», только определяется это без приборчика. Апа, так зовут нашу гостью, пыталась объяснить мне, как они оказались в море, но я не поняла. Зато поняла другое. У них способностями к невербальному общению обладают только некоторые женщины. Их зовут великими матерями. Так вот, Апа – великая мать. Я тоже. В принципе бывают еще и величайшие, но очень редко. Апа, например, ею никогда не станет, потому что у нее всего двое детей и больше не будет – она уже старая. Но я, по ее мнению, смогу. Особенно после того, как у меня появятся дети. И вот теперь скажи мне на милость, чего ты ждешь уже целых пятнадцать минут? Неужели не хочешь, чтобы я стала величайшей матерью?