Глава вторая
— Ну, что, друзья мои, — невесело улыбнулся Лосев, рассматривая пятерых спутников, — сказка продолжается. И, судя по всему, жить мы здесь будем плохо, но недолго, как говаривал батька из Белоруссии. Предлагаю на обсуждение два варианта, вернуться назад в деревню, или обустраиваться здесь. В деревне тепло, есть люди и пища, заработанных мехов хватит до лета. Но, там мы ежедневно рискуем оказаться в рабстве, плену или просто погибнуть, по прихоти князя или непонятных волхвов, что заманили сюда девушек. Здесь нам придётся самим добывать пищу и строить жильё, но, мы сможем контролировать выход домой постоянно, вдруг он опять откроется, и патронов у нас достаточно для того, чтобы дотянуть до тёплого времени.
— Я в деревню не пойду и дочь не пущу, — сразу отреагировала Анна, — лучше здесь устроимся. Тебе, Наташа, тоже не советую возвращаться, помнишь, как на тебя этот Бранко смотрел, да облизывался. Ссильничает и своим дружкам отдаст, чисто бандиты.
Павел, молча, вытащил топорик и направился к деревьям.
— Ты куда, — не удержалась Наталья, — что скажешь-то?
— Чего говорить, скоро стемнеет, надо устраиваться на ночлег. Утро вечера мудренее.
Тут Наташу прорвало, девушка заплакала во весь голос, навзрыд, стояла и плакала, не в силах остановиться. За ней залились слезами остальные женщины, все четверо плакали, глядя на пустое место на снегу, где обрывались следы. Мужчинам тоже стало неуютно, мистика какая-то. Провалы в прошлое, волхвы, жертвы и отсутствие обратного пути накладывались на незнакомый и нездешний лес, огромные деревья. Сергей даже не пытался успокоить женщин, растерянно соображая, как добираться домой. Однако, ничего толкового в голову не шло и он отправился обустраивать ночлег, постепенно перестали лить слёзы и девушки.
Хозяйственный участковый был прав, ночевать в любом случае придётся на поляне. Но, обустраивались на этот раз обстоятельнее, с возможностью дальнейшего проживания. По молчаливому согласию, от рудника решили никуда не уходить. Пока женщины разводили костёр, Павел рубил деревца для шалашей и лапник на подстилку, капитан отправился на охоту. Последние три банки консервов надо беречь, а полведра картошки, прихваченной запасливым Ложкиным, решили оставить, укутав её в приобретённые меха. Из них же женщины сшивали одеяло, иголки оказались в шапках офицеров, по армейской привычке. Сыщик здраво рассудил, что надо запастись провизией, пока не распугали всю дичь в округе, лучше взять пару лосей, тогда мяса хватит до тепла на всех.
Сначала он отправился в ближайший осинник, где на его памяти часто встречались лесные коровы. Но, с удивлением обнаружил там вековые дубы без всякого намёка на осинник. Опять обмануло чувство времени, всё кажется, что дома, в родных лесах. Под дубами виднелись кабаньи тропы, но, рисковать охотой на кабанов в одиночестве капитан не собирался. Лоси безобиднее и мясо вкуснее, решил он, направляясь в ближайший ельник, что разглядел с пригорка. Там он, о радость, заметил небольшое стадо из пяти голов лосей, увлечённо обгладывавших молодые побеги. Сергею уже приходилось охотиться на лося, поэтому подобраться и застрелить зверя не составило труда. Животные были непуганые, подпустили человека чуть не на полсотни метров. К сожалению, удалось добыть всего одного зверя, второй выстрел из двустволки ушёл в молоко.
Пока Лосев в одиночку разделал тушу и перетащил к месту ночёвки, заметно стемнело и потроха пришлось бросить, забрать лишь сердце с печенью и почками. Запасливая Анна не выкинула пустые банки из-под тушёнки, появилась возможность приготовления чая, а куски печени, сердца и просто свежее мясо добытого лося зажарили на прутиках. Без соли, её договорились беречь, хлеба и других разносолов, свежее мясо великолепно утолило голод. Вместе с чувством насыщения и перспективы жизни в лесу стали казаться не такими и плохими. Егерей нет, патронов полсотни, из них двадцать с пулями, да десяток с крупной дробью, дичи много в округе, с голоду не пропадёшь. Даже девушки, глядевшие вокруг испуганными глазами, насытившись, заметно повеселели.
Ночевали уже в двух добротных шалашах, под меховыми одеялами, мужчины отдельно от женщин. Погода наладилась, либо изначально в этом мире было теплей, по ощущениям обоих мужчин, не морознее пяти градусов. Два капитана долго обсуждали случившуюся ситуацию, выдвигая различные варианты поведения. В конце концов, пришли к единому мнению, что надо обустраиваться и ждать лета, там можно отплыть вниз по рекам, до ближайшего города или наведаться к людям. Ночью завыли волки, с двух сторон, постепенно подбираясь к месту, где остались лосиные потроха. Когда, судя по всему, хищники добрались до останков животных, вой прекратился. К этому времени уснули и оба офицера, в женском шалаше затихли ещё раньше.
С утра мужчины занялись мазохизмом, выраженном в заготовке брёвен под строительство, при помощи одного топора и двух охотничьих ножей. Намучившись с сосной с диаметром ствола в сорок сантиметров, оба лесоруба решили на таких гигантов не замахиваться. Поэтому первая избушка получилась типичным сараем, три на три метра, сложенным из толстых жердей. Только её и успели срубить за световой день, женщины устлали расчищенный до земли пол лапником, им же закидали стены лачуги снаружи. В любом случае, жилище вышло надёжней, нежели покинутый шалаш. Мужчины радовались вечером двум приятным событиям, отсутствию мозолей на ладонях и горячему мясному бульону, поданному к ужину вместо чая.
В таких трудовых подвигах пролетели три недели, дни отсчитывали механические часы Лосева, имевшие календарик на циферблате. К этому времени мужчины выстроили ещё два домика, каждый следующий выходил басче предыдущего. Последний, предназначенный под баню, получился самым тёплым, с двускатной крышей, ошкуренными брёвнами, проложенными мхом. Очаг выложили крупной галькой, принесённой с берега реки, за пару километров от поляны. Долго думали, чем закрыть оконце, не освещать же лучиной. Пришлось отправиться на охоту снова, на сей раз обоим мужчинам, благо, мясо заканчивалось. На сей раз добыли трёх лосей, но, дальше от поляны, становившейся родным местом. Для перевозки мяса соорудили волокуши, на которых и привезли всё к поляне. Анна с дочерью разделывали лосей двумя большими ножами, Наталья взялась за выделку пузырей для оконца, работая небольшим перочинным ножом. Алёна развешивала мясо по «домам», а мужчины принялись за устройство коптильни. Варёное и жареное мясо приелось, да и коптильня пригодится всегда.
Из-за обильной добычи пришлось две ночи по очереди дежурить, поддерживая огонь, меняя мясо в коптильне и отгоняя волков. Паша запретил стрелять по серым разбойникам, намереваясь собрать их у жилья и перестрелять разом. Волчьи шубы одни из самых тёплых, кто знает, как повернётся здешняя жизнь. Только разобравшись с добычей, вставили пузырь в окошко и затопили первый раз баню по-чёрному. Воды было мало, не в чем хранить, три полулитровых банки из-под тушёнки, да четыре свёрнутые фунтиком из бересты самодельных ведра. Самоделки вкопали в углы бани, они так медленней протекали, в банках грели воду на костре, чтобы помыться. Поэтому баня походила скорее на сухую сауну, но удовольствие доставила огромное. Как ни странно, почти за месяц походной жизни никто из робинзонов, так себя стали называть все шестеро, не заболел.
С постройкой бани, которую стали топить через день, строительные работы пошли на спад. Март месяц был в разгаре, твёрдый наст словно указывал, мол, самое время охоты на лосей. Коптильню мужчины немного расширили, с учётом прежней работы, самодельные сани для перевозки мяса укрепили. В одно морозное утро, обещавшее тёплый солнечный день, оба охотника отправились запасаться мясом, да и застряли надолго. С санями на лямках, капитаны обошли за день все окрестности, на десять километров в округе. Ни одного следа, словно кто-то выгнал зверей из леса.
— Странно, — рассуждал Павел, направившись в сторону жилья, — два дня назад я видел четверых лосей поблизости, вот и следы остались.
— И кабанов, словно кто-то спугнул из дубравы, — подтвердил Сергей, — ни единого следа не оставили за двое суток. Не нравится мне всё это, женщины наши совсем без защиты остались, бросай сани и бегом домой.
Он как в воду глядел, своё жилище они застали разграбленным и разрушенным, без признаков жизни. Судя по следам, всех женщин увели, но не в сторону ближайшего жилья, на север, а на восток. Робинзоны не смогли разобрать, сколько было нападавших, в любом случае, женщин надо выручать. То, что нападавших немного, доказывали полностью оставшиеся припасы, из вещей пропали самые ценные меха и всё. Шли разбойники с пленницами пешком, что давало шансы офицерам догнать их, оба они передвигались на самодельных лыжах, подбитых лосиными шкурами. В погоню направились уже в сумерках, закинув в вещевые мешки по ломтю копчёного мяса. Очередной раз выручил фонарик, работавший на честном слове, Сергей включал его на пару секунд, запоминал дорогу, после чего двигались в ночи.
После полуночи небо прояснилось, капитаны пошли при свете луны, торопясь успеть до рассвета. Следов собак они не обнаружили, поэтому были все шансы добраться до разбойников незаметно. Уже под утро, когда небо вновь закрылось облаками, Паша заметил впереди мелькнувший огонёк костра. К нему подходили с противоположной стороны, опасаясь засады. У костра грелся один караульный, сидевший к огню спиной, лицом к протоптанной тропинке. При неверном свете догорающих углей преследователи насчитали девять спящих фигур, вышло шесть разбойников, с учётом караульного. Ожидать рассвета не стали, вдруг у разбойников есть луки или арбалеты, надо брать их, пока спят и не смогут выстрелить.
Паше досталось снять часового, затем догонять сыщика. Тот пополз первым, легко передвигаясь поверх твёрдого наста, со спины караульного, закрытый от него огнём костра. Почти подобравшись к спящим, Лосев махнул рукой и Паша выстрелил. Караульный упал, Сергей за два прыжка встал возле спящих и крикнул,
— Девушки, ко мне!
Анна с Ларисой и Наташа быстро оказались возле него, Алёна замешкалась. Зато разбойники не стали ждать второй команды и все пятеро направились к сыщику, с явно недружелюбными намерениями. К счастью, луков ни у кого не было, исключительно топоры. Сергей медлил, определяя главаря, наконец, тот выдал себя, приказом атаковать. Его застрелил капитан первым, затем ещё двух, приблизившихся на пару шагов. Оставшиеся двое замерли, бросая своё оружие. Подбежавший Паша связал обоих, а сыщик проверил пульсы убитых, никто не прикидывался, отстрелялся он удачно. Только сейчас, подкинув дров в костёр, он разглядел лицо Алёны, так и оставшейся лежать на хвойной подстилке. Девушка была избита, один глаз заплыл полностью, распухшие губы потрескались и кровоточили.
— Что с ней сделали, — повернулся Лосев к трём другим женщинам, догадываясь, какой ответ получит, — и что с вами случилось, рассказывайте.
Рассказ длился недолго, всё достаточно просто, шестеро разбойников вели женщин в свою деревню, сначала обращались с пленницами бережно, не били и не связывали. Ночью, вдруг двое из них стали избивать Алёну, затем изнасиловали, а остальным связали руки, предупредив, что следующей ночью их очередь. Насильниками оказался вожак и его помощник, оба покойные. Все женщины и сама потерпевшая подтвердили их действия. Пленные злодеи изнасилование со стороны своих покойных приятелей не отрицали, обвиняя Алёну в непочтительных выражениях в ответ на их ухаживания вожака. Что касается самого набега, парни не считали его преступлением, такие набеги с целью захвата невест весной обычное дело в здешних краях. Раздумывая, что дальше делать, сыщик продолжал выспрашивать всё, что мог, у пленных разбойников.
Когда рассвело, парнишки оказались совсем детьми, не старше четырнадцати лет. Пока Паша собирал трофеи, а освобождённые пленницы готовились в обратный путь, ребята продолжали рассказывать. Впервые в этом мире у Лосева появились собеседники, в правдивости ответов которых можно не сомневаться. Много интересного рассказали ребята, начиная с истории возникновения здешних поселений, заканчивая насущными вопросами выживания. Со слов парнишек выходило, что славянские поселения возникли в этих краях после крещения Руси князем Владимиром, почти век назад. Сын его, Ярослав, продолжал преследовать людей, сохранивших веру предков. Не желая молиться чужому распятому богу, славяне целыми селениями уходили на север и восток, скрываясь за Булгарским Царством.
Сперва селились наособицу, вдалеке друг от друга. Земли в этих местах хватало, хотя урожай не сравнить с днепровскими чернозёмами. Постепенно приучались жить охотой, меняя меха на хлеб и товары булгарским торговцам. Порой и новгородские купцы спускались по Каме, но, их опасались сами беглецы, боясь насильственного крещения. Лет десять назад появился в окрестностях князь Ярослав с волхвами, он стал принуждать селения к дани, а волхвы объезжали окрестных славян с непонятными речами. Мальчишки объяснить их смысл не сумели, зато границу княжества очертили достаточно уверенно. Севернее поляны, где поселились робинзоны, на десять вёрст. Оттуда на два дня пути к северу будут земли князя Ярослава. Селение, откуда родом разбойники, держалось отдельно от других, независимо. Никому селяне не подчинялись, жили себе охотой и рыбалкой, иногда устраивая молодецкие забавы в виде набегов на соседей. По здешним меркам, деревня большая, двадцать три двора, со своей кузницей.
Кузница заинтересовала капитана, всё время пребывания в этом мире его раздражало отсутствие простейших инструментов, от обычной штыковой лопаты, до двуручной пилы. Тем более, скоро весна, сохранённую таким трудом картошку надо высаживать, строить крепкие дома, рабочий инструмент нужен. Он ещё поговорил с пленниками и отправился советоваться с Павлом. Тот поддержал идею насчёт добычи инструмента, но, каким образом? В селении не меньше полусотни взрослых мужчин, вряд ли их обрадует убийство четверых соседей. Да ещё наглые требования чужаков по продаже им лопат и пил. На скорую руку мужчины соорудили большой погребальный костёр, в который положили раздетые донага трупы разбойников. Затем погоняя связанных, словно альпинисты, пленников, маленький отряд тронулся в обратный путь.
В качестве трофеев, кроме одежды, достались пять железных топоров и огромный кинжал, шесть наборов кремень-огниво, три засапожных ножа. Негусто, но появились дополнительные рабочие руки, привычные к тяжёлому труду. Вуйко и Ланко, сцепленные наручниками за ноги, стали основными рубщиками леса для робинзонов. С вызывающим опасение упорством, парни за месяц срубили и обтесали достаточное количество толстых лиственничных стволов, чтобы соорудить надёжную крепость. Пока шли работы по её постройке, мужчины всё-таки сходили на охоту, по насту, завалили восемь лосей, мясо которых закоптили. Женщины избавились от налёта цивилизованности, часто общаясь с пленниками, вникая в их образ жизни. Алёна, к удивлению Сергея, изнасилование пережила спокойно, без нервных срывов и депрессии.
Обе девушки занялись лепкой посуды из глины, едва весеннее солнце растопило высокий берег реки, с выходами разноцветных слоёв глины. После постройки настоящего блокгауза, в два этажа с многочисленными бойницами, двумя дверями из тёсаных досок, с крышей из полубрёвен, опасения возможного нападения аборигенов немного рассеялись. Прямо под полом блокгауза пленники выкопали две ямы, обшив их лиственничными жердями. Одна, большая, под будущий урожай, соленья и варенья, другую выложили льдом, обёрнутым в мох и щепу. В принципе, Сергей планировал ещё подземный ход, но смущало отсутствие лопаты, не пленникам, же поручать работу?
В преддверии предстоящей распутицы, Лосев рискнул сходить в соседнее село, откуда так удачно ушли робинзоны. С собой он взял немного шкурок на обмен, один трофейный топор. Ружья оставил Паше и женщинам. Заросший бородой, в изношенной одежде, освоивший от пленников местный диалект, он не выделялся среди селян. Тем более, что сразу вышел к кузнице на окраине селения, её указал Вуйко, бывавший раньше в Соколовке. Он же указал примерную стоимость мехов, железной лопаты и пилы. Лосев представился жителем Теребиловки, родины пленников, решившим отделиться от отца, довольно легко обменял на меха две лопаты и пилу. Кузнец, угрюмый здоровяк, во время разговора не поднимал на него взгляд, передавая инструменты. Даже не пришлось отдавать топор для материала, повезло с готовыми товарами. Возвращаться Сергей не спешил, опасаясь слежки, до темноты ждал на опушке леса, наблюдая за кузней. Но, ничего подозрительного не обнаружил. Домой добрался окольным путём, сделав крюк, на всякий случай.
А через два дня поднялись окрестные реки и ручьи, робинзоны оказались на острове, образованным двумя реками и заполненным водой оврагом. Хорошо, что мясом запаслись заранее, до половодья. Да и размеры острова оказались достаточно большими, было, чем заниматься две недели. Не давая бездельничать работникам, Павел начал сооружать из накопанной на обрыве у реки глины сначала камин, затем подобие русской печи в блокгаузе. А Сергей под руководством Натальи, оказавшейся в прошлом учителем химии, занялся выплавкой железа. Понятно, что сначала пришлось добраться до руды, которая оказалась совсем рядом, на том самом месте, где когда-то будет заброшенный рудник. В этом мире его ещё не раскопали, но самой руды оказалось предостаточно. Пока Сергей добывал руду, Наташа пережигала дрова на уголь и шила из лосиных шкур меха. Потом к ним присоединились все робинзоны, выкладывали плавильную печь и качали меха несколько дней. Первую плавку загубили, зато две следующие удались, выдали два бесформенных куска кричного железа.
К этому времени половодье спало, Вуйко и Ланко занялись перекапыванием почвы, под чутким руководством Анны. Затем огородили небольшой участок, где высадили ростками полведра спасённого зимой картофеля. Из двадцати некрупных картошек высадили почти сотню ростков. А рядом четыре семечка помидор, найденных прилипшими на дне рюкзака ещё зимой. Паша вспомнил, что осенью жена часто собирала ему в дорогу помидоры, вот и остались следы на ткани. Туда же попали вездесущие семена укропа, их нашёл в карманах курки Сергей.
В общем, робинзоны дожили до тепла, пора определяться с дальнейшей судьбой. В маленьком коллективе за три месяца сложилась чёткая пара, Сергей и Наташа. Лосев не скрывал своего формального брака и решения, принятого в тот злополучный день. Наталье импонировала его решительность и характер лидера, она явно нуждалась в крепком плече. Анна и Павел грешили по-соседски, как выразился Ложкин однажды. Анна была матерью-одиночкой, а Паша полигамен, как большинство мужчин. Тем более, что шансы вернуться в двадцатый век уменьшались с каждым прожитым днём, как и уверенность робинзонов в своей силе, в способности справиться с любой трудностью. Девушки пока не испытывали необходимости в мужчинах, слишком отличались местные парни от привычных. Не дикостью, а основательностью, серьёзным подходом к семейной жизни. Вуйко и Ланко не скрывали, что полюбившуюся девушку возьмут в жёны, как и того, что среди славян распространено многожёнство. Алёна и Лариса никак не могли привыкнуть к такому, хотя в образе жизни и необходимости ежедневного ручного труда продвинулись дальше взрослых. Подростки всё усваивали быстрее и проще, не мучаясь сомнениями, как взрослые. Девушки быстро освоили разделку туш животных, лепку самодельной посуды, мытьё щёлоком, его научила варить Наташа. Они же сплели первую корзину из ивовых прутьев, подкинув мужчинам идею о ловле рыбы мордами.
Озадачив девушек сразу десятком этих нехитрых рыболовных снастей, Паша расставил сплетённые ловушки в обеих речках. После чего питание робинзонов стало значительно разнообразнее. Огорчало лишь отсутствие соли, которую необходимо было добыть до осени, иначе все планы по солению грибов и рыбы пойдут под хвост коту. Пленники охотно просвещали своих хозяев относительно реалий здешних мест. По их словам, соль можно купить у проезжих торговцев, либо добыть самим, пройдя вверх по реке Каме на шесть дней пути. Как определили мужчины, примерно в район Соликамска, правда, тот стоит не на Каме. О стоимости соли парни ничего не знали, сами такие покупки не совершали. В любом случае, робинзонам следовало подумать о своей покупательной способности. Пока она ограничивалась довольно замызганными остатками когда-то ценных шкурок соболя и куницы. Десяток серебряных гривен по общему согласию берегли на чёрный день, закопав их в двух разных местах. Один схрон знали женщины, другой — мужчины.
Выход подсказала Наташа, начавшая обрабатывать кричное железо в самодельной кузнице. Первыми её изделиями, конечно, при физической помощи Сергея, стали наковальня, два молота и зубило. Затем к работе привлекли пленников, которые по указаниям бывшей учительницы химии выковали массу полезных вещей. От сковородок и ужасной на вид кастрюли, до печных дверец, даже пару уключин изготовили. На этом железо быстро закончилось, но робинзонов уже было не остановить. Анна наседала с выделением ей обменного фонда для приобретения куриц, коровы и овец. Паша просил вернуть ему Вуйко и Ланко для постройки сарая под будущий скот. А оба пленника добывали руду, переплавляли её и в поте лица создавали пилы, топоры и ножи.
Сергея тревожила другая сторона жизни, а именно, производство оружия и восполнение истраченных боеприпасов. Рано или поздно закончатся те три десятка ружейных патронов, пережившие зиму. Сотня патронов и шесть десятков патронов для двух пистолетов тоже не бесконечны. Изучать стрельбу из лука или сражение на мечах Лосев не собирался. Только в книгах попаданец в прошлое за полгода становится крутым мастером, в тридцать лет заниматься этим поздно. Выход он видел в изготовлении чёрного пороха и примитивных пушек и пищалей, в одиннадцатом веке их нигде нет. Разве, что, у китайцев должны появиться. Но, пользы им это не принесло, только ленивый не завоёвывал Поднебесную империю. И все завоеватели растворялись в многолюдном китайском населении.
Робинзоны не могли позволить себе такую роскошь, как быть завоёванными или захваченными. Женщины испытали на себе всего одни сутки под чужой властью, сейчас никто из них не забывал об осторожности. Двери блокгауза закрывались даже при выходе в туалет, ружьё всегда стояло заряженное у дверей. Впрочем, после посевной планировали строить крытый пристрой к блокгаузу, с колодцем и отхожим местом. Осталось расположить их, чтобы не нарушать санитарные нормы. Девушки предложили вывести стоки по керамическим трубам, лепкой и обжигом которых начали заниматься.
С наступлением лета и появлением посуды, инструментов, появилось больше свободного времени. Сергей и Паша стали часто обсуждать дальнейшие перспективы жизни в этом мире. Оставаться ли на месте в тщетной надежде на открытие волшебного хода, либо присоединяться к соседним селениям. Может, стоит выстроить лодки, да уплыть по Каме вниз, в Булгарское царство и дальше, в Киевскую Русь. Можно и вверх по Каме подняться, в новгородские земли, как вспомнили робинзоны из истории, в те края никакие войны не добирались. Хотя, кто знает, может, просто некому было описать те войны, всех истребили? Порой к ним присоединялись женщины, но, информации не хватало для принятия взвешенного решения. Сыщик ещё дважды ходил в Соколовку, в надежде выменять часть мехов или самодельные ножи на домашнюю живность, но, ничего не удавалось. Все семьи жили самодостаточно, мехов хватало с избытком, железные изделия приобретали редко, натуральное хозяйство обеспечивало аборигенов всем необходимым. Теперь стала понятной та скорость, с которой обменяли на меха доспехи Евды, мехов в этих краях у всех предостаточно, а цену доспехов Сергей занизил почти вдвое.
Робинзоны сделали соответствующий вывод, никто в этом мире им не поможет, в ближайшие годы придётся надеяться исключительно на свои силы. В первую очередь, обеспечивать мясом себя придётся с помощью ловушек и западней. Тратить патроны на пропитание становится опасно для жизни. Теребиловских соседей никуда не деть, зимой наверняка придут ещё охотники поживиться. Тем более, что четыре молодых женщины для здешних мест лакомая добыча.
— И мне не даёт покоя вопрос, зачем наших девушек призывали волхвы, — как-то высказался Лосев на общих посиделках, — не в жертву же принести. В это я не верю, слишком легко согласился князь отдать Алёну и Ларису. И куда делись пресловутые волхвы, за пять месяцев они так и не появились. Может быть, стоит идти от этих волхвов. Они открыли проход в этот мир для нас, значит?
— Смогут снова открыть этот проход, чтобы выпустить нас обратно, — закончил за него Паша, — нам лишь остаётся найти этих волхвов и как следует попросить.
Все последующие дни робинзоны лихорадочно готовились к поиску волхвов, что означало обеспечение максимальной безопасности для остававшихся в блокгаузе женщин. На подготовку ушёл почти весь июнь, к вечеру двадцать первого числа робинзоны очередной раз обходили своё хозяйство, обговаривая действия на крайний случай. К двухэтажному зданию блокгауза пристроили крытый двор с колодцем. Уборную устроили прямо на первом этаже блокгауза с самолепной канализацией, выходящей под землёй в яму, в пяти метрах за оградой. Из толстых жердей оборудовали частокол трёхметровой высоты, огораживавший крытые постройки и маленький огородик на расстоянии свыше пяти метров. На крыше блокгауза выстроили наблюдательную башенку, с бойницами, из которых просматривалась вся поляна вокруг, и была великолепная позиция для обстрела из ружей.
Запасов мяса и рыбы на леднике и в копчёном виде хватало для двухмесячной осады, а свой поход мужчины планировали не больше двух недель. Оба ружья они оставляли женщинам, дополнительно для них изготовили четыре копья с железными наконечниками. Укрепили железными полосами обе наружные двери, на все бойницы выковали железные же заслонки изнутри. Если поджигать блокгауз не станут, можно продержаться долго, главное, стрелять только наверняка. С собой в поход мужчины брали Ланко, он знал, как добраться до жилища волхвов, севернее Соколовки. Вуйко был заметно слабее его и, в случае чего, женщины с ним справятся. Оба пистолета мужчины брали с собой, да ещё по кинжалу. Добираться до волхвов предстояло дня три, в случае осады или опасности женщины зажгут в печи ветки, дающие сильный дым.
Вроде всё предусмотрели, и необходимость похода все понимали, но, чувство допущенной ошибки не покидало Сергея. Ещё и ещё он обдумывал, почему волхвы почти за полгода так и не встретились с ними? Почему они вызвали в этот мир девушек и так легко их отпустили? Почему ни князь, ни люди из Соколовки, ни разу не побывали у рудника? Почему, наконец, за три месяца никто из жителей Теребиловки не поинтересовался судьбой своих односельчан? Всё шло как-то странно, неправильно.
— Наташа, — отвлёк себя от бесполезных предположений Лосев, — может, хоть пару пушек самодельных получиться сделать? Или динамит, какой изобрести. Без огнестрельного оружия в этом мире мы не выживем, хоть патроны перезарядить бы? Ты же всё помнишь, должен же быть какой-нибудь выход.
— В принципе, если очень постараться, — предложила подруга, — можно сварить целлюлозу из древесины. При обработке целлюлозы можно сделать бездымный порох или динамит. Но, для этого нужна азотная кислота, как её получить, я не знаю. Из имеющейся руды с большим трудом я смогу получить серную кислоту, но, где её хранить? Сначала нужна стеклянная посуда.
— Вот, давай с этого и начнём, — обрадовался капитан, — что нужно для получения стекла? Пока мы не ушли, принесём всё к кузнице. А вы за пару недель займётесь тихонько?
— Давай, попробуем, — согласилась девушка.
Поэтому остаток дня заняли работы по доставке песка, запаса дров и вороха камыша от реки. Выходить решили завтра ранним утром, напоследок устроив большую парилку свежими вениками. Сейчас баня походила на цивилизованную, с двумя баками для воды, с печкой и дымоходом, лавками и полками из оструганных жердей, относительно гладким полом и ликвидированными утечками тепла в виде щелей. Парились долго, с наслаждением отдыхали в предбаннике, где стоял термос с отваром брусничного листа. Там же и любили друг друга перед расставанием, в блокгаузе, даже разделённом на три маленькие комнаты, слышимость оставалась великолепной. С женщин и мужчин ещё недостаточно слетела цивилизация, чтобы предаваться утехам на виду у других, особенно молодых девушек.
Рано утром, с первыми лучами солнца, мужчины позавтракали и собрались в дорогу. Вышли за ограду и расстались, провожаемые настороженными взглядами женщин. Трое мужчин бодрым шагом направились на север, в сторону Соколовки. Внезапно навстречу им вышли три бородача в балахонах, с посохами в руках.
— Куда же вы направились, люди добрые? — раздался бас впереди идущего незнакомца.
— Вас искать, волхвы, — сориентировался Лосев, подспудно ожидавший чего-то подобного, заметив испуганно остановившегося Ланко, — где же вы полгода прятались? Почему раньше не пришли, скромные вы наши?
— Веди в дом, расскажем всё по порядку, — уже деловым тоном ответил старший.
В дом чужаков, конечно, не повели, усадили в ограде за летним столом, где обедали в сухую погоду. Один из волхвов, представившийся Судиславом, начал рассказывать издалека, с момента крещения Руси. Рассказ затянулся, но, общий смысл можно передать в нескольких фразах.
Крещение Руси сплошь и рядом было формальным, но, волхвов начали изгонять, а кое-где и убивать. Постепенно недовольные насаждением христианства славяне стали уходить дальше от княжеской власти. Многие остались недалеко от родных мест, укрывшись в глухих лесах. Но, другие, в основном новгородцы и прочие северяне, подались на Урал. К тому времени славяне только вышли в Предуралье, полвека беглецы прожили спокойно. Обустроились, завели торговлю с булгарскими купцами, поторговывали и с новгородцами. Пока сын крестителя Руси, Ярослав, ещё не прозванный Мудрым, не стал протягивать свои руки на Камень, как называли Уральские горы. Да и в своем княжестве он, как всякий неофит, довёл гонения на волхвов и адептов старой веры до крайности. Лет тридцать назад хлынула вторая волна беглецов на Урал, значительно больше прежней.
С ними попали в Предуралье три друга, три хранителя славянской истории, выражаясь языком двадцатого века, учёные. Как и большинство волхвов, умели эти хранители видеть будущее и предчувствовать опасность. Расселившись в Прикамье, поняли мудрецы, что это пристанище станет последним не только для них, но и для всей славянской веры. Гибель Арконы, официального оплота славянства, они узрели ещё в лесах Приднепровья, потому и подались на восток. Там, казалось им, сможет вера предков обрести достаточно силы, чтобы вернуться к людям. Но, как говорится, в их расчёты вкралась ошибка, вероятность спасения славянизма оказалась связана с выходцами из другого мира. Двенадцать лет ушло у мудрецов, чтобы найти место появления спасителей веры предков, оставшиеся годы потратили они вместе с учениками на восстановление утраченных знаний, записанных в сохранившихся книгах.
Книги, свитки, деревянные дощечки, даже глиняные таблички, всё переворошили волхвы в поисках пути спасения славянской веры. Записи эти сохраняли их предки со времён Заратустры, который, кстати, оказался уроженцем Приуралья, только южного. Сами мудрецы пару лет назад добились открытия портала в иной мир. Тут и погиб один из них, самый нетерпеливый, при попытке пройти через открытый путь. Как оказалось, никто из этого мира не может пройти в чужой, только наоборот, чужаки пройдут сюда. Два чужака попали в этот мир, но, оказались не теми, кто нужен, простые селяне, даже не понявшие, где пробыли месяц. Вновь обратились волхвы к записям предков, много месяцев прошло, пока смогли понять и научиться двое оставшихся в живых, как определить нужный момент открытия портала, как вызывать необходимых людей.
Потому и не объяснили всё при первом появлении опергруппы в Соколовке, что не было там обоих мудрецов. Повторное открытие портала и заманивание в прошлое девушек, а за ними сразу четырёх чужаков, вывело двух старейших волхвов на грань жизни и смерти. За полгода, что прошли с того времени, один волхв смог оправиться от энергетического шока, а второго схоронили после длительного лечения. Ученики волхвов, старший из них Судислав, присматривали это время за чужаками, определяя их возможности и силу духа. Обе стычки с воинами князя стали испытаниями на решительность и умение чужаков. Также и полгода, пока чужаки обустраивались, волхвы за ними наблюдали, как те поведут себя в зимнем лесу, как будут обживаться, не впадут ли в уныние, не вернутся ли в Соколовку, просить помощи.
— Так и нападение теребиловских мужиков вы устроили, — не выдержала Анна, — едва не набросившись на рассказчика.
— Нет, это мы не предвидели, — развёл руками Судислав, — мы лишь удержали жителей деревни от повторного набега на ваше селение. Ну, а получение вами железа и выстроенная крепость окончательно убедили нас в правильности выбора. Теперь вы знаете всё, что хотели услышать.
— Как чужаки должны спасти вашу веру? — осторожно поинтересовалась Наташа, — нигде не сказано?
— Нет, — помрачнел волхв, и добавил, — если бы мы знали, как это сделать, тридцать лет не потратили бы на ваши поиски.
— То есть, как я понял, вы можете в любое время вновь открыть портал и отправить нас всех обратно, — уточнил Лосев.
— Да, — сквозь силу выговорил Судислав, — наш учитель остался один, но, на краткое время сможет приоткрыть вам путь домой.
— Кто из нас избранный, — с трудом выговорила Наташа, не сомневаясь в ответе.
Волхв кивнул на Сергея, не глядя ни на кого. За столом воцарилось трагическое молчание, прерываемое всхлипываниями Натальи, которая не могла остановить текущие слёзы.
— Сколько мужчин вы поведёте за собой? — уточнил Лосев, глядя в пустоту перед собой. Ему стало стыдно своего малодушия, и сейчас он искал возможность отказаться, сославшись на выдумки и фантазии.
— Полсотни воинов и две тысячи ополченцев князь поднимет по нашему указанию хоть сейчас, — быстро начал перечислять Судислав, явно воспрявший духом, — в независимых селениях можно собрать ещё столько же ополченцев. Можно нанять буртасов, живущих на юге, хорошие воины.
— Наташа, мне понадобятся химикаты для производства бездымного пороха, гремучей ртути, подробные карты северной Европы, от Урала до Атлантики. Справочники по химии, учебники физики, математики, русского языка и географии с пятого по восьмой класс. Я остаюсь, — решился высказать своё решение Сергей и почувствовал, что поступил правильно.
— Судислав, когда вы сможете отправить моих друзей обратно?
— Вечером, — насторожился волхв.
— Через неделю надо ещё раз открыть портал, они привезут мне нужные инструменты и книги.
— Увы, — развёл руками волхв, — двери в твой мир вечером закроются навсегда. В следующий раз подобное случится через пятьдесят два года. Твоих друзей мы сможем отправить назад и всё.
— Хорошо, мне нужна береста, пошли своих людей за берестой, я буду записывать. До вечера мне не мешай, — Лосев повернулся к друзьям, — собирайтесь домой, выкапывайте серебро, пакуйте меха.
— Наташа, начинай мне рассказывать всё, что пригодится для производства порохов, гремучей ртути и динамита, сейчас принесут бересту, будем записывать, — он постарался улыбнуться девушке, — не горюй, скоро примешь ванну, выпьешь кофе. Начинай, у нас мало времени.
Весь день прошёл в работе, Наташа диктовала сквозь слёзы формулы и признаки реакций, Сергей их судорожно записывал на бересту свинцовыми пулями. Остальные робинзоны паковали немногочисленные ценности, затем Павел и Анна сели что-то писать на бересте, которую доставляли два десятка помощников волхва. После полудня, одурев от полученной информации, Лосев позволил сделать перерыв на обед, и снова засел за писанину. Но, вскоре прекратил и отдал Наташе клочки чистой бересты, чтобы она написала, что считает нужным. Сам подсел к Судиславу и вполголоса начал обсуждать вопросы открытия портала. Наконец, солнце прислонилось к горизонту и волхвы стали выстраиваться на поляне, окружённые помощниками.
— Давайте прощаться, — объявил Сергей, с грустной улыбкой на лице, — не поминайте лихом.
Робинзоны по очереди обнялись, Павел шепнул, что оба ружья и все патроны оставляет, берёт свой пустой ПМ. Наташа плакала и пыталась сказать, что остаётся, но, сыщик пресёк такие попытки словами,
— Мне будет спокойнее, если ты уйдёшь и будешь в безопасности. Первобытное общество состарит тебя к сорока годам, дома же ты будешь счастлива и родишь много детей, поверь мне, я избранный. Сына назови Сергеем. — И объявил для всех, — Не поминайте лихом.
Волхвы затянули непонятную песню, со странной мелодией, прерываемой барабанным боем. Затем барабаны начали бить, как пять месяцев назад, в Соколовке. Волхвы с помощниками передвигались по поляне, соблюдая определённые траектории движения и составляя концентрические круги. Старшего из них подвели под руки к центру круга, усадив на принесённый камень. Тот не делал никаких движений, просто сидел, глядя вниз. Барабаны изменили ритм, волхвы замолкли и направили руки к центру образованных помощниками кругов. Медленно нарастало напряжение, его стали чувствовать все робинзоны, а Вуйко и Ланко упали на колени, зажимая голову руками, словно от сильной боли. Волхвы начали произносить ритмичные звуки, непохожие на разумную речь, но, вызывавшие дрожание в груди всех собравшихся на поляне людей. Вдруг всё оборвалось, а в центре кругов появился вход в пещеру.
— Бегом, — крикнул Павел, подталкивая к выходу девушек. Сначала Алёна, затем Анна с дочерью, Наташа и Павел скрылись в портале. Он мгновенно захлопнулся, словно Судислав опасался, что туда бросится Сергей.
В центре круга остался лежать на земле последний из трёх мудрецов, отрывших связь времён, его поза не оставляла сомнения в смерти. Никто из живущих в этом мире людей не сможет вернуть Сергея обратно, даже через пятьдесят два года. Сыщику стало грустно и удивительно пусто на душе, особенно после такого напряжённого полугодия, с перестрелками и убийствами, с первобытной жизнью и ласками Наташи. Прошлая жизнь закончилась окончательно, возврата домой не будет, надо жить для этого мира, ради чего погибли три мудреца и неизвестно, сколько людей придётся погубить, чтобы сдержать слово, данное волхвам.
— Всё, — подвёл итоги своей прежней жизни Лосев, он сделал свой выбор, — несите брагу или пиво, справим достойную тризну по вашему учителю и отметим успешные результаты поиска избранника.
