Глава девятая

Осень выдалась исключительно беспокойная, едва разъехались гости, и король вернулся в Лондон, как с севера в Англию вторглись скотты и пикты. Король скоттов Малькольм Третий, оказалось, был связан родственными узами со свергнутым Вильгельмом Английским, женат на его сестре. После уборки урожая северные соседи королевства, видимо решили собрать дополнительный урожай в Англии, с благословения своих епископов. Ярослав отправил на северную границу Бранко и Глузда с половиной войска, опасаясь покидать столицу надолго. И, как в воду глядел, убедившись в отъезде половины войска, восстали один за другим английские провинции Корнуолл, Мурсия, Валс.

Рассвирепевший Ярослав не сдерживал ярости и жестокости в подавлении восстаний. Ещё бы, практически все восставшие всего пару месяцев назад принесли ему клятву верности, причём не просто за себя, за весь свой род. Нарушение подобной клятвы для простодушных славян означало святотатство, не за восстание против себя казнил бунтовщиков король, а за нарушение клятвы. Суровые законы Прикамья приучили держать данную клятву всех жителей, а клятвопреступник считался самоубийцей, позором для рода. Оставив в Лондоне сотню стрелков с десятком пушек, с остальными войсками славянский король начал методично уничтожать бунтовщиков. Сначала разбил жалкую попытку встретить королевские войска в чистом поле, безжалостно повесив всех пленных дворян-валлийцев. Затем Ярослав начал один за другим захватывать замки восставших феодалов, разбивая ворота ядрами, а немногочисленных защитников расстреливали на стенах снайперы Ёжика. Захватив очередной замок, король абсолютно спокойно, при полном одобрении войска вешал всех родичей барона или графа, преступившего клятву, включая женщин и детей.

Узнав об этом, Сергей решил отправиться к нему, в надежде спасти хотя бы кого детей. Королевское войско он встретил по дороге, за две недели Ярослав привёл провинцию Валс к полной покорности, истребив поголовно всех бунтовавших дворян. Горожане, ожидавшие подобной жестокости к себе, удивились полному равнодушию короля к простым людям, даже воины изменников оставались живыми, если успевали сдаться. Подобное поведение настолько контрастировало с прежними привычками королей, когда за все восстания отвечали простолюдины и воины, а графы милостиво прощались после уплаты контрибуции, что горожане беспрекословно собрали огромный штраф в десять тысяч марок серебром, в искупление своей вины. Такое неожиданное поступление средств привело короля в доброе расположение духа, встретив Лосева, он пошутил,

— Думаю, я понял, почему Вильгельм прощал бунтовщиков, возможно, он их сам провоцировал на восстания. Это отличный способ пополнения королевской казны!

— Значит, Ваше величество, мы сможем решить некоторые вопросы к обоюдной выгоде, — улыбнулся капитан, всё искавший случая завести речь о плате за боеприпасы.

В результате переговоров, напоминавших торговлю на рынке в базарный день, Сергей и Ярослав договорились о закупочных ценах на патроны и снаряды для королевской армии. Одновременно король согласился на свободную продажу ружей, установив лимит в два десятка за год. Всё, что сверх этого, по личному именному разрешению короля, получавшего дополнительный рычаг воздействия на дворян. И обговорили запас патронов к ружью, не больше двадцати штук, с последующим обменом каждой стреляной гильзы на снаряжённый патрон. В концентрации большого запаса патронов в одних руках никто из славян не был заинтересован. Потому и сыщик не скрывал, что стоимость ружей и патронов поднимет на самую грань доступности. На поставках огнестрельного оружия в королевскую армию Ярослав поначалу настаивал довольно уверенно, пока Сергей не указал на пример восставших феодалов, до настоящего времени не успокоившихся.

— Ты уверен в своих новых подданных, Ваше величество? — Красноречивым жестом показал в сторону покинутого Валса Лосев, — если у восставших в руках будут ружья и пушки, что тогда? Давай, подождём с вооружением местных отрядов, хотя бы несколько лет, пока не разберёмся, кто на нашей стороне и не предаст? Не забывай, что летом из Прикамья начнут прибывать новые переселенцы, с ними не меньше двухсот стрелков приплывут. Пушки к весне мы изготовим, орудий двадцать в армию продадим.

— Я вот о чём хотел попросить, Ваше величество, — поклонился фирменным выселковским поклоном Сергей, глядя в глаза Ярославу, — в моём графстве почти нет каменного угля и мало железной руды, необходимых для изготовления оружия и боеприпасов. Уголь давно добывают в Корнуолле, а железные рудники имеются в Мурсии.

— Где? — требовательно взглянул король на просителя.

— Здесь и здесь, — показал на карте капитан давно присмотренные участки поблизости от своего графства. В смысле, на расстоянии двести вёрст, не дальше.

— Это владения мятежных баронов, захватывай сам, их земли дарю тебе, — монарх забрался в седло, — в обмен на два баронства к весне поставишь моим дружинникам полсотни ружей и двадцать пушек. Остальные соглашения остаются в силе, до свидания.

Кавалькада, сопровождавшая короля, ускакала вслед за передовыми колоннам стрелков и обозу с пушками, успевшими миновать разговаривавших Сергея и Ярослава. Удивлённый неожиданным приказом граф принялся собирать людей в поход на мятежных баронов, укоряя себя за невысказанную просьбу о помиловании хотя бы малолетних детей. Однако, нет худа без добра, удачный штурм первого замка будет поводом для новой встречи с королём. Уверенный в быстром захвате баронских замков, капитан совсем упустил из вида, что всё его войско состоит из него самого, Вуйко и сотни безоружных мастеров. А из всего огнестрельного оружия в замке имелся пистолет, двустволка и курковка, да ружьё Вуйко. При таком раскладе речь шла не о захвате чужих замков, впору удивляться, как их самих никто не захватил. Нужно было срочно исправлять положение с защитой графского замка.

Иного выхода, как разоружить «Чайку», стоявшую в порту, не нашлось. За два дня из Портсмута прибыли оба расчёта пушкарей и десяток стрелков, четверым граф велел остаться для охраны яхты и строящихся судов. Ярька мог постоять за себя сам, но лишняя охрана не помешает, даже в спокойном рыбачьем городке, население которого молилось на щедрых заказчиков кораблей невиданной конструкции. На время зимних штормов такая подработка принесла неплохой доход рыбакам и плотникам, занятым на верфи. С десятком стрелков и одной пушкой, вторую пришлось оставить для защиты ворот замка, захват двух баронских замков оставался проблематичным. Но, деваться некуда, ждать помощи от короля нереально, он занят усмирением других бунтовщиков.

Чтобы не терять времени, в баронство сразу собрались сразу все, кто намеревался обустроиться в замке, вернее, кого туда направил граф. Сергей заключил договор с управляющим одной из деревень, тот отобрал себе два десятка помощников, всем им выдали по серебряной марке аванса. В расчёте на будущие доходы в звонкой монете граф не жадничал. Эти селяне должны были поселиться в трофейном замке, привести его в порядок и организовать отправку добываемого в шахте каменного угля в Васакс, в мастерские графа. Других планов перед управляющим Лосев не ставил, сначала надо замок захватить. Тем более, что добираться до цели похода пришлось не три дня, как предполагал изначально сыщик. Затянувшиеся холодные дожди и прошедшая впереди армия короля привели дороги в отвратительное состояние. Полторы сотни вёрст небольшой отряд преодолевал десять дней, изнывая от грязи и сырости.

Бунтовщики, видимо, не ожидали, что в такую отвратительную погоду о них кто-то вспомнит. Тем более, что армия короля благополучно миновала глухой уголок, известный лишь добычей каменного угля, не приносившей особого дохода. Королевские войска сражались далеко на западе, а провинциальные храбрецы, выступив на месяц против своего сюзерена, с началом осенних дождей вернулись домой. О будущем, судя по всему, никто из восставших дворян не задумывался. Ещё бы, при прежних королях в восстаниях рубили головы ополченцам, убивали профессиональных воинов в боях, а местная знать откупалась штрафами, да иногда урезались земельные наделы. Крайне редко, казнили одного-двух самых отъявленных бунтовщиков, оставляя их семьям все привилегии и звания. Даже Вильгельм Завоеватель, как бы ни гневался на бунтовщиков, при подавлении многочисленных восстаний, графов и баронов не трогал, предпочитая брать с них откупные.

Видимо, так и рассуждал барон Торби, развалившись в кресле у камина с кружкой эля. Небольшая дружина в тридцать воинов, содержание которой съедало две трети выколачиваемых налогов, предпочитала отдыхать в казарме, откуда доносились сквозь шум дождя пьяные выкрики. Барон сам приказал выдавать воинам по бочонку эля ежедневно, пусть лучше пьют в такую мерзкую погоду, чем думают о задержанном жаловании. Пьяный человек добрее, эту нехитрую истину веками использовали в своих целях власть имущие. От английского барона, вся власть которого распространялась на четыре деревушки и три шахты, до заезжих купцов, предпочитавших перед сделками угощать аборигенов красным вином, быстро снижавшим стоимость местных товаров. Скука и ожидание неминуемого королевского гнева не давали покоя феодалу, очередной раз вспоминавшего новости из Валса.

Говорят, всех восставших валлийских баронов и графов король повесил, вместе с семьями, не оставив ни одного наследника. Более того, якобы он не тронул города и селения, выплатившие всего лишь огромный штраф. Таким сообщениям барон отказывался верить, считая их выдумками еврейских купцов, ненавидевших дворян. Однако, вчера приехал местный торговец, добрый сакс, он подтвердил эти сведения, рассказав, что видел, как вешали графа Торнбриджа и всю его семью. С графом Торби был знаком, хотя и не любил этого валлийца, считавшего себя выше пришлых нормандцев. Если вести о казни всей графской семьи правда, стоит подумать о своей шее, к такому выводу склонялся барон, когда управляющий доложил о прибытии незнакомого каравана к воротам замка.

— Чего надо этим бродягам? — недовольно рявкнул Торби, и без них голова раскалывается от мыслей, — гони их в шею.

— Они заявляют, что собираются захватить замок и требуют его покинуть, — язвительно передал слова путников управляющий, из старых саксов, помнивший ещё прежних хозяев здешних земель, обезглавленных отцом барона, двадцать пять лет назад. Те, прежние хозяева, тоже были изрядной сволочью, но, как говориться, своей, родной сволочью, из саксов. И жили они не в каменном замке, а обычном, рубленном из брёвен, поместье, всё ближе к простым людям. Теперь, наблюдая боязнь и заискивание в глазах надменных нормандцев перед новым славянским королём, управляющий невольно вспоминал времена четверть вековой давности, когда нормандцы вырезали саксов и англов за косой взгляд или поздно снятую шапку. Любому простолюдину приятно, когда бароны режут друг друга, на издевательство подчинённых меньше времени останется, селяне и слуги целее будут. Кроме того, при смене власти можно урвать из хозяйских закромов, сколько удастся.

— Немедленно всех дружинников на стены, — подскочил из кресла барон, вот оно, свершилось, прочь все сомнения, предвкушение боя и адреналин опасности прервал все мысли о будущем, — разжигать костры, греть смолу, трубить общий сбор!

Через пару минут барон выглядывал из надвратной башенки, с недоумением рассматривая небольшой караван, собравшийся у ворот замка, и десяток вооруженных ружьями стрелков-славян. При виде дьявольского оружия сердце доброго католика дрогнуло, он непроизвольно перекрестился, но, пересчитав стрелков, заметно успокоился. Чтобы захватить замок с тридцатью воинами на стенах нужна не одна сотня человек под этими стенами, а не жалкий десяток безусых молодцов.

— Что хотите, ублюдки? — взволнованный барон снизошёл до личного разговора с варварами, забыв поручить разговор караульному, — убирайтесь, пока целы.

— Граф Васакса предлагает барону Торби покинуть замок, отобранный у него королём в наказание за бунт, о решении требует сообщить немедленно, иначе захватит замок силой, а барона и его семью постигнет участь всех клятвопреступников, — переводчик, выкрикнув возмутительное по наглости послание, спрятался за деревянным щитом. Остальные варвары уже укрылись за щитами, лишь граф стоял открыто, спокойно рассматривал барона.

Владелец замка едва не выпал из бойницы, когда понял всё оскорбление, переданное переводчиком. Единственное, что смог прохрипеть барон, был приказ немедленно убить этих наглецов. Граф едва успел отступить за щит, как защёлкали тетивы луков, пробуя деревянные щиты на крепость. Из-за своей защиты славяне, истинные дикари, стали кидать на стены и в ворота замка камни, едва не рассмешив своей глупостью защитников крепости.

— У этих дикарей, судя по всему, даже луков нет, — успел посмеяться над горсткой идиотов, стоявших перед воротами замка молодой дружинник, примеряясь пустить стрелу в край щита, за которым спрятался граф Васакса. Но не успел натянуть тетиву, как снизу, у ворот раздался грохот, стены замка дрогнули. Взрыв камня, залетевшего в бойницу, парень не смог осознать, когда мощная сила выбросила его сквозь бойницу вниз, в ров под стеной.

Укрывшиеся за деревянными щитами стрелки, всё порывались выглянуть, интересно взглянуть, что происходит на стенах. Сергей едва удержал парней, считая разрывы динамитных шашек сквозь грохот каменных осколков по щитам. Две шашки из полутора десятков не взорвались, однако, результат оказался ожидаемым. Ворота замка были сорваны и выброшены внутрь, во двор. Лучники и воины на стенах не подавали признаков жизни, напуганные и контуженные, частью засыпанные обломками стен. Десяток стрелков забежал в проём ворот, расстреливая всех вооружённых защитников замка, замеченных живыми. За ними, понукая испуганных коней, будущий управляющий баронством с помощниками заводил телеги во двор замка. Пушкари закатили телегу с орудием во двор, прикрываясь щитами. Последним зашёл капитан с двустволкой наготове. Трёх стрелков он отправил на стены, зачищать их от выживших дружинников барона. Затем занялся казармой, где наверняка остались воины, направившись к её дверям.

Переводчик громко предложил сдаться, повторив, что жизнь сохранят лишь тем, кто примет решение сразу, тугодумы и дураки новому барону не нужны. Скорость захвата замка и удивление от многочисленных взрывов послужили вескими аргументами для выживших дружинников. Десяток воинов, не успевших выйти их казармы, мрачно выкинул оружие за дверь и вышел во двор, где помощники нового управляющего дружно вязали пленников. Всех работников и обслугу замка, захваченную во дворе, выстроили у конюшен, под прицелом сгруженной с повозки пушки. Когда немногочисленные надворные постройки были обысканы, капитан приладил динамитную шашку к дверям трёхэтажного здания, где заперлась семья барона с немногочисленными сторонниками. Сам барон был обнаружен с пробитой головой на полуразрушенной надвратной башне, смертельное ранение избавило феодала от повешения.

Последние защитники замка, укрывшиеся в здании, пробовали обстрелять славян из луков, но, оба лучника получили свои заряды свинца из ружей и прекратили стрельбу. Хотя один из стрелков получил ранение в спину, к счастью, кольчуга задержала наконечник, ранение оказалось неглубоким. Перед тем, как поджечь самодельный бикфордов шнур на шашке, Лосев попросил переводчика предложить всем оставшимся защитникам замка сдаться. Несмотря на то, что стрелки уже расспросили об особенностях помещений внутри здания, вероятность в полусумраке местных комнат потерять одного или нескольких стрелков оставалась неоправданно высокой. Сергей медлил, не желая посылать своих парней на вероятную гибель, привыкшие к боевым действиям на улице, на море или поле боя, да ещё в составе большого отряда, стрелки абсолютно не умели правильно вести себя в помещениях. Опытный розыскник, два года проверявший чужие дома, квартиры и строения в поисках уголовников, трижды нарывавшийся на вооружённое сопротивление и много раз на обычные драки, Лосев представлял реальную опасность обыска трёхэтажного здания с запутанной планировкой и тёмными помещениями.

Приняв решение идти первым при осмотре здания, он перезарядил двустволку волчьей дробью, поправил кобуру с пистолетом и поджёг шнур. Защитники дома ничего на предложение сдаться не ответили, пора начинать. Внутрь здания за собой сыщик повёл шестерых стрелков, решив не спешить. В просторных залах и коридорах первого этажа славяне никого не встретили, осмотрели все помещения и пошли наверх, прижав тяжёлым столом дверь в подвал. Наверх вела одна лестница, на которой, наверняка ждёт засада. Однако, поднявшись по лестнице, капитан никого не встретил, зато вход на помещения второго этажа оказался заперт и, судя по монолитной неприступности дверей, забаррикадирован изнутри. Вновь пустили в ход динамит, едва не угодив под осколки дверного полотна.

Не ожидавшие такого подвоха защитники здания были поражены, как в прямом, так и в переносном смысле. Когда Сергей перебрался через раскиданную взрывом мебель, лавки и кресла, на полу лежали трое мужчин и подросток, подросток единственный оказался в сознании и сделал попытку поднять меч. Бдительный стрелок из-за плеча Лосева выстрелил почти в упор, остальные связывали раненых мужчин. Дальнейший обыск второго этажа ничего интересного не дал, на третьем, в окружении трёх женщин, родственниц и служанок, сидела вдова барона. За её руку держались два мальчика, на вид трёх и пяти лет, явно наследники барона. Рядом стоял полупустой сундук с казной баронов Торби. Вот и всё, выдохнул капитан, дело сделано, начинается самая неприятная процедура, исполнение данного обещания о казни всех, кто не сдался вовремя.

С этим сыщик решил не затягивать, к вечеру во дворе соорудили виселицу, на которой оказались все пленники, захваченные с оружием в руках и вдова барона. Из близких родственников покойного владельца замка остались лишь два сына, действительно, трёх и пяти лет. Старший сын барона был именно тем подростком, что погиб на втором этаже, а обе сестры давно выданы замуж. Детей казнить капитан не собирался сразу, определив возрастную границу в десять-двенадцать лет, в зависимости от ситуации. Оставлять кровных врагов себе и своему сыну Лосев не хотел, независимо от любого гуманизма. С другой стороны, ему вспомнился опыт янычар, когда турки воспитали из детей своих врагов, да ещё христиан, самых отъявленных защитников турецкого государства и правоверных мусульман. Намереваясь воспитывать подобных сирот в славянском духе и традициях, Сергей пытался совместить свои представления о гуманизме с суровой действительностью средневековья.

Дети сразу отправились в графство, с запиской для Вуйко, чтобы определил в разные семьи мастеров, воспитывать из них воинов сыщик пока опасался, нужно посмотреть, как ребята себя поведут. Следующие два дня славяне и новый управитель с помощниками обустраивался в замке, за это время Лосев проверил все три шахты, посетил своих подданных в четырёх селениях. Деревни оказались довольно крупными, не меньше сотни домов в каждой. Ожидавшие грабежей и новых поборов селяне не поверили, что новый барон нанимает работников на шахты и в свои мастерские. Не берёт в счёт барщины, а нанимает, обещая платить серебряную марку за три месяца работы. Увидев ярко выраженное сомнение и подозрительность в глазах аборигенов, Сергей с усмешкой попросил переводчика добавить следующее.

— Кто не будет занят на шахтах, пойдёт отрабатывать барщину!

Отбоя от желающих записаться на шахты после таких поправок не было. Но, управляющий, посоветовавшись с мастерами, нанимал чётко ограниченное количество работников. Для барщины работы оставалось предостаточно, да и большое количество угля мастерским пока не нужно. Лосев уже прикинул перенести сюда большую часть стекольного производства, чем возить уголь в Васакс, дешевле его жечь в печах прямо на месте. В перспективе, можно и доменные печи именно в этих краях соорудить. Пока, хлопот хватит с добычей угля и постройкой кирпичных мастерских. Надиктовав управляющему все указания, для прочности восприятия капитан записал их на вытесанной доске, где велел отмечать каждый день работы по всем пунктам отдельно. Чисто психологический приём, управляющий, всё равно, делать этого не станет, но, по крайней мере, не забудет исполнять всё, что велено, а не то, что запомнил.

Немного увеличив количество повозок, заполненных интересными трофеями, с двадцатью местными рабочими, завербованными для работы в следующем баронстве, что предстояло захватить, караван графа Васакса через неделю двинулся на север. Войска короля ещё усмиряли восставших корнуольцев, а Сергей спешил закончить свои земельные приобретения. На этот раз дождь на время взял передышку, поэтому втрое длинный путь почти четыреста вёрст, одолели довольно быстро, за две недели. Правда, с приключениями, достойными пера Вальтера Скотта, или Джерома К. Джерома, с какой стороны взглянуть. Нападения разбойников на свой обоз из двенадцати повозок и тридцати с лишним здоровых мужиков Лосев не боялся, тем более, что все стражники, кроме раненного, не снимали круглый день кольчуги и шлёмы. К своим стрелкам и пушкарям Сергей рискнул присоединить пятерых баронских наёмников, двенадцать из них решили покинуть службу, а четверо выживших остались в охране замка. Капитан тренировал выносливость парней, заодно показывал всем встречным непростую охрану обоза. А встречных и поперечных оказалось великое множество, благородные семейства саксов бежали из охваченного гражданской войной Корнуолла. Их караваны, груженные скарбом, в сопровождении многочисленных родственников и слуг, славяне обгоняли каждый день.

Мрачные саксы и нормандцы издалека замечали славянскую одежду и ружья за спиной стрелков, потому разговоров с оккупантами не заводили, унимая особо воинственных подростков мощными затрещинами. Лосев, опасавшийся подобных встреч, быстро привык к ним, с интересом рассматривая разные узоры на одежде и покрой платья, определявших принадлежность к определённому роду. Выслушивал пояснения переводчика, запоминал узоры разных родов, при необходимости уточнял у встречных родственные отношения с тем или иным кланом. Знания никогда не бывают лишними, особенно о стране, где живёшь. Навстречу несколько раз попали группы мужчин вполне определённой направленности, несмотря на их забитый вид и отсутствие оружия, сыщик не сомневался, что бродяги ищут вполне определённой поживы в Корнуолле, оставшемся без твёрдой власти. Пришлось лишь пожалеть тех селян и горожан, что попадут под руку мародёрам, словно мухи на навоз, слетавшимся в охваченную беспорядками область королевства.

Перекинувшись фразами с такими искателями поживы и приключений, переводчик сообщил, что в Мурсии тишина и спокойствие. Оставшиеся в области феодалы твёрдой рукой поддерживают порядок, пока их сыновья и братья грабят окрестности Лондона. Со слов бродяг, баронское войско провалило несколько попыток штурма столицы, потеряв от пушечного огня до сотни рыцарей. После чего, распалось на отдельные отряды и занялось откровенным грабежом, изредка повторяя неудачные попытки захвата лояльных королю замков и городов. При первых известиях о разорении королевскими войсками Валса и Корнуолла часть восставших повернули домой, с трудом передвигаясь по дорогам с награбленным добром.

В один из дней, когда караван Сергея втягивался в небольшую дубовую рощу, кое-где сохранившую жёлто-коричневую листву, он решил проехать вперёд, уж очень не нравилась извилистая дорога между холмами. Самое удобное место для засады, решил сыщик, пришпоривая коня. Очевидные мысли приходят в голову многим, успел он убедиться, когда за поворотом в грудь гнедого жеребца ударила рогатина. Едва успев выдернуть ноги из стремян, Лосев отпрыгнул к ближайшему дереву, осматриваясь по сторонам. В правой руке уже был зажат пистолет, чтобы подать сигнал тревоги, он выстрелил в ближайшего разбойника. Тот набегал, замахиваясь дубиной. Звук выстрела эхом разлетелся по дубраве, немного остановив нападавших. Сергей быстро сменил место, привычка рукопашника не стоять на месте стала рефлексом. К этому времени он успел определиться, что на него нападают не больше десятка оборванцев с самодельным оружием — дубины, рогатины. Лучников капитан нигде не заметил, зато дальше вниз по склону, в сотне метров довольно большая группа вооружённых людей азартно грабила караван из пяти повозок.

Подробнее рассматривать далёкую перспективу времени не оставалось, разбойники вновь набросились на Лосева. Что поделать, дебилы, как и все преступники, привыкшие сначала делать, потом думать. Звук выстрела их не навёл ни на какую мысль, пришлось опустошить весь магазин прямо в упор, после чего на ногах остались четверо обросших мужиков, так не догадавшихся подумать. Чего тут думать, если богатый путник один, а разбойников много. Не успевая перезарядить оружие, капитан сунул «Макаров» в кобуру, обнажая обратным ходом руки саблю. С саблями в нынешней Англии ходили исключительно выселковские воспитанники, всё остальное славянское войско, нурманы и сами аборигены, понятное дело, имеющие право на ношение оружия, пользовались мечами и топорами. Пришло время проверить на деле, тому ли больше года учился Сергей у Брыля.

Два ближайших оборванца не успели среагировать на быстрые движения капитана, сами набежали на удары. Сыщик уже привычно чувствовал сопротивление разрезаемой плоти, два года жизни в Прикамье приучила убивать, как животных, так и людей.

— Хороша заточка, — скрипнул зубами Сергей, обходя замерших на месте последних разбойников так, чтобы не попасть под выстрел со стороны остальных бандитов, спокойно грабивших караван дальше по дороге.

Один из оставшихся саксов отбросил дубину и вытащил короткий меч, пригибаясь, пошёл на Лосева. Тот рисковать не собирался, тремя быстрыми движениями кончиком сабли рассёк сопернику правую руку, затем обе ноги, и отскочил, наблюдая, как начинает сочиться кровь в резаных ранах. Чувствуя, что каждая секунда приближает его к смерти, сакс бросился в атаку, но, тренированный рукопашник легко уходил от соперника. Истекавший кровью разбойник продержался не больше минуты, медленно осел на опавшую листву. Пришло время заняться последним, тот догадался пуститься в бегство, да поздно, пробежал не больше десяти метров, капитану хватило пары секунд, чтобы догнать и оглушить ударом рукоятки сабли по затылку. Быстро спрятавшись за дуб, он осмотрелся.

Полсотни разбойников продолжили потрошить телеги захваченного каравана, не обращая внимания на уничтоженный заслон. Нет, появившиеся на дороге славяне всё-таки заставили разбойников отвлечься от своего занятия. Капитан вышел на дорогу и подал уловный знак своим стрелкам, телеги бойко пошли вниз по склону, парни соскакивали и бежали рядом. Разбойники начали совещаться, не решаясь бросить добычу, но, очевидно, десяток воинов в доспехах восприняли реально. Ловко подхватывая мешки с добром и прочие трофеи, саксы стали разбегаться. Разбегались грамотно, в разные стороны от дороги, мелкими группами по два-три человека. Возле разграбленных повозок остались десятка полтора разбойников, видимо, самые жадные или глупые. Лосев перезарядил пистолет, стреляные гильзы можно подобрать позже, поравнялся со своими ребятами и потрусил вниз, он не мог отойти от скоротечной схватки, адреналин переполнял всё тело, требуя выхода.

К его удивлению, разбойники даже не подумали разбегаться, судя по шлёмам и кольчугам, они были из наёмников. Трое из них подняли за волосы девушку, парня и мужчину, избитых в кровь, но живых. Судя по разорванной одежде, это были оставшиеся в живых путники разграбленного каравана. Крепко сбитый рыжеволосый наёмник выступил вперёд и поднял правую руку вверх, затянувшись длинной речью по-сакски. Пленников, тем временем, разбойники выставили вперёд, прижав к их шеям мечи. Остальной десяток наёмников привычно выстраивался за спинами заложников. Удивлённые стрелки невольно притормозили, остановившись в пятнадцати метрах от странной группы.

— Что он говорит? — спросил у подбежавшего переводчика Лосев.

— Говорит, что они убьют всю семью барона, если мы их не отпустим.

— Пусть оставляют пленников и проваливают, преследовать не буду, даю слово, переводи, слово графа Васакса.

— Он утверждает, что не верит, поэтому возьмёт всех пленников с собой и отпустит за холмом.

— Вот как, — не слишком удивился Лосев, уже сталкивавшийся с подобными захватами заложников, уголовники часто любят таким образом прикрываться даже собственными детьми, был такой случай в его практике. Ещё капитан твёрдо усвоил, что ему не верят лишь те, кто сам не собирается выполнять свои обещания и клятвы. Следовательно, пленников либо убьют, либо увезут, но, отпускать их никто не будет. Сыщик решил проводить силовой вариант и уверенно шагнул вперёд, демонстративно укладывая свою саблю на землю, — скажи ему, что граф Васакса сам проследит за пленниками.

Пока остолбеневшие от удивления разбойники слушали перевод, такой доверчивости от графа никто не ожидал, наёмники сразу подумали о редкой удаче, за графа выкуп будет больше, Сергей выпрямился, незаметным движением вынимая пистолет из поясной кобуры. Он сделал три шага к разбойникам, остановившись на расстоянии десять метров, и спокойно, без резких движений поднял пистолет. Замедленные движения безоружного человека, да ещё на расстоянии, недоступном для удара ножом или мечом, не насторожили наёмников, привыкших к повелительным жестам местных дворян. Капитан аккуратно выбрал первую цель и быстро провёл три выстрела по трём мишеням, справа налево, выполняя стандартное упражнение, разве расстояние было втрое меньше. А он и на двадцати пяти метрах промаха не давал, выбивая не меньше двадцати семи из тридцати возможных очков. Не успели осесть на землю отлетевшие от заложников тела бандитов, как Лосев прыгнул кувырком вперёд, стараясь уйти с линии огня. Опять стандартное упражнение, кувырок вперёд и максимально быстрая стрельба.

Стрелки, предупреждённые заранее, поддержали командира дружным залпом, после чего на ногах остались четверо разбойников, не соображавших ничего от грома выстрелов. Им было не до пленников, осевших снова на землю, едва заметив приближающихся славян, выжившие наёмники бросились наутёк. Преследовать их Сергей не собирался, пока не наладит серийное производство патронов. С работой стражей порядка пусть справляются сами аборигены. Караван подтянулся, и стрелки вместе с рабочими занялись сбором трофеев, граф велел оседлать ему лучшего трофейного коня взамен убитого, сам отправился собирать стреляные гильзы.

Выжившими, кроме заложников, оказались ещё двое — один из возчиков и служанка баронессы. Бывшие заложники действительно оказались бароном Кру с детьми, возвращавшимися из гостей в своё баронство в Мурсии. Едва придя в себя, барон принялся уговаривать Сергея принять остатки своего каравана в своё сопровождение. Разговор через переводчика никогда не нравился капитану, английский язык он не знал, а остатки немецкого, сохранившиеся в памяти после окончания университета, не понимал освобождённый барон. Потому, несколько раз уточнив, что им по пути, по крайней мере, до цели славянского графа, Лосев разрешил барону примкнуть к своему каравану. Хлопоты с захоронением убитых затянули дальнейшую отправку до вечера, но до наступления темноты успели покинуть место короткого боя.

Барон оказался классическим рыцарем, только на третий день пути, когда караван уже приближался к цели путешествия, он догадался поинтересоваться намерениями славян и их графа. Лосев давно ждал подобных вопросов и настрого предупредил своих стрелков и рабочих, на эту тему не разговаривать. Впрочем, барон и не собирался опускаться до простолюдинов, предпочитая вести разговор с относительно равным себе графом. Хоть и варвар, но граф, к тому же, спаситель всего благородного семейства. Сподвиг барона на подобный разговор отказ Лосева посетить замок, что они проезжали мимо, навестить знакомых семейства Кру. Откладывая подробный разговор на вечер, капитан хотел максимально обезопасить свою авантюру с захватом замка посреди вражеских земель. Как он успел убедиться за последние дни, встреча с бароном избавила славян от нескольких сражений с аборигенами. Более того, если бы не барон, известный все феодалам Мурсии и их прислуге, небольшому отряду пришлось бы возвращаться, либо пробиваться к своей цели с большими потерями. Не реже раза в день, на границах владений очередного графа или барона, объединённый караван встречали разъезды владельцев местных земель. От бдительных допросов, а то и ареста, славян спасал рассказ барона о спасении его чужеземцами и сопровождение ими в его замок.

Барон Кру с сыном и дочерью с удовольствием рассказывали командирам встречных отрядов обстоятельства своего спасения, жестикулируя не хуже иного итальянца. Трижды любопытные патрульные знакомились с виновником торжества, Сергей коротко кивал им и представлялся. Одновременно показывал, что не понимает нормандского языка, улыбаясь как можно стеснительнее и доброжелательней. Пушка всё путешествие была укрыта в телеге, ружья после пересечения границы Мурсии стрелки подвесили в чехлы, прямо на сёдлах. Лосев вспомнил индейские фильмы, где краснокожие лихо выхватывали карабины из подобных чехлов, и соорудил подобные. Тем более, что на конях ехали только трое, а остальные просто шли рядом с повозками, в которых прятали ружья. Наёмникам и рабочим из местных жителей капитан запретил упоминать правду, подробно разъяснив, что в случае гибели славян нормандцы не помилуют их спутников. Аборигены, за последние двадцать пять лет имели много примеров, подтверждавших слова сыщика. Поэтому не сомневались, что их жизнь зависит от жизни графа и его воинов, не собираясь рисковать попытками разоблачения. Ведь даже в случае милостивого отношения нормандцев, во что никто не верил, капитан открытым текстом сообщил, что предателя застрелит сам. Продемонстрированная на разбойниках скорострельность пистолета и умение владения саблей подняли авторитет графа перед всеми наёмниками до небывалой высоты, об отношении простых селян можно было даже не вспоминать. Среди славян, учеников капитан, его действия особого удивления не вызвали, только неподдельную гордость за командира. Так что, почти сотня вёрст по Мурсии прошла в спокойной, дружественной обстановке, как выражались тридцать лет назад.

Как понял капитан, слушая переводчика, встречные отряды мятежников воспринимали славян очередными наёмниками, сопровождавшими старого знакомого, всем известного барона Кру. Барон, не подозревая того, сыграл роль надёжного прикрытия при движении королевских войск, к каким причислял себя граф, по охваченным восстанием землям. Глядя на простодушного феодала, сыщик порой мучился угрызениями совести, но, спасение жизни своих стрелков стоили небольшой военной хитрости. Сейчас, когда до цели путешествия оставалось полдня пути, Сергей собирался в любом случае сообщить всё барону. К счастью, он сам попросил объясниться, потому вечером и пришёл к костру графа, где уже ожидал переводчик. Лосев заканчивал чистить белые грибы, набранные вдоль дороги, и бросил их в котелок, кипевший над костром. Барон изумлённо наблюдал, как граф Васакс собственноручно чистит и режет неведомый плод под названием картошка, отправляя туда же, в котелок с ядовитыми грибами, которые едят лишь колдуны и друиды.

— Граф, неужели Вы это варите для себя, или решили кого-то отравить? — перевёл изумлённые речи барона уже привыкший к странностям Сергея переводчик.

— Полюбил с детства, барон, — улыбнулся Лосев своим воспоминаниям, — я не всегда был графом. Думаю, и Вам понравится это блюдо, если боитесь грибов, могу отварить отдельно картошки. Среди моих знакомых ходили слухи, что эти плоды очень хорошо помогают деторождению, особенно мужчинам, Вы меня понимаете?

— Любопытно, — заинтересовался барон, переваливший за полсотни лет и явно испытывавший проблемы с потенцией.

— Когда мы станем добрыми соседями, я с удовольствием отправлю немного таких плодов на пробу, после обучения Вашего повара, разумеется, — капитан снял пену отвара с закипевшей грибовницы, попробовал варево и добавил в котелок картошку с луком, — впрочем, я догадываюсь, что Вас интересует. Должен сказать правду, мы идём захватывать замок барона здешних земель, его мне пожаловал король Ярослав. Причина простая — барон бунтовщик, нарушил присягу, данную королю.

— Позвольте, но где ваше войско, — начал озираться поражённый в самое сердце Кру, — для захвата замка нужно не менее двухсот опытных воинов и полтысячи вспомогательных рабочих. Вы меня вводите в заблуждение, такого не может быть. Вероятно, у вас тайная миссия к барону, потому и скрываетесь.

— Увы, — не стал спорить Лосев, — я не обманываю. Что же касается наших возможностей, можете наблюдать завтра, когда подъедем к замку. Как я вижу, возражений по самому захвату замка мятежного барона у Вас нет.

— Какие там возражения, — нахмурился собеседник, глядя на костёр, — не все мои соседи поддерживают этот бунт. Это дело чести и совести каждого в отдельности, поэтому я не буду предупреждать владельца замка о ваших намерениях, в них я не верю.

— Оставайтесь, барон, — остановил собиравшегося уходить мужчину Сергей, — попробуйте обещанных диковинок, они почти готовы.

Ужинали оба молча, обдумывая свои мысли, да и переводчик мешал откровенному разговору. Вернее, необходимость присутствия переводчика лишала беседу доверительности, посему барон вскоре распрощался и отправился к своим детям.

Всё следующее утро, пока караван приближался к воротам замка, барон оглядывался и всматривался по сторонам, отыскивая признаки большого войска, необходимого для захвата замка. Никого, не заметив, он насторожился, ожидая какой-либо провокации, и переместился в арьергард, притормаживая свои повозки перед въездом на поле, окружавшее замок. Потому к замку подъехали двенадцать повозок со стрелками и пушкой, рабочие остались за телегами, с приказом прятаться за щиты при открытии огня. У ворот разыгралась сцена двухнедельной давности, с небольшим отличием. Сам барон с большей частью дружины убыл под стены Лондона, и переговоры взял на себя старик управляющий. Несмотря на старость, он оказался наблюдательным и сразу заметил славянскую одежду на стрелках, после первых фраз приказал открыть огонь лучникам на стенах.

Восхитившись быстротой реакции управляющего, капитан приказал открыть огонь по лучникам из ружей, под прикрытием чего лично забросил к воротам две шашки динамита. Затем успел забросить шашку в надвратную башню, перед самым взрывом у ворот, окованных железом, сразу чувствуется близость железных рудников. Дальше всё пошло по сценарию, продвижение во двор и установка орудия. В казармах на этот раз никого не оказалось, посему пушка промолчала. Наёмники с удивлением наблюдали спокойную деловитость стрелков, довольно уверенно проверявших все строения во дворе. Также спокойно прошёл захват собственно замка, походившего на остальные английские замки, как квартиры в типовом панельном доме. Парни Лосева уже набрались опыта и осторожности, предпочитая лишний раз кинуть шашку динамита, нежели сунуть голову в незнакомую постройку. Тем более, что перед штурмом капитан ещё раз предупредил, чтобы не жалели дверей и окон, сохраняя свои жизни. Поэтому обошлись без потерь, даже раненых не было, а в самом замковом доме динамит применили только дважды, для взлома дверей.

Всех сыновей здешний барон увёл с собой в поход, оставив в замке лишь свою дочь, лет восьми на вид, и молодую женщину, видимо, мачеху девочки. Глядя на молодую мачеху, испуганно дрожавшую в своей комнате, сыщик спросил у служанок, через переводчика, понятно, как давно барон взял молодую жену. Каково же было его удивление, когда слуги пересказали всю историю появления девушки в замке. Сергей даже решил поначалу, что саксы и англы над ним смеются, настолько классическую интригу пересказывали служанки и конюхи. Оказывается, овдовевший два года назад барон посватался к дочери своего соседа, но получил отказ. Возможно, сосед слишком любил свою дочь, возможно, не желал родниться с бароном и подозревал того в замаскированном женитьбой захвате своих земель, но, отказал вдовому соседу в руке своей дочери. На взгляд Лосева, не такой и красавицей была нормандка, хотя определённо симпатичная. До славянских девушек не дотягивала, но, на фоне саксонок и нормандок, наверняка блистала.

Так вот, получив отказ, барон не стал возмущаться и угрожать, даже не поссорился с будущим тестем, продолжая изредка навещать его замок. Он же и пригласил соседа с собой в набег на Лондон, демонстративно отправившись туда всей семьёй, включая младшего двенадцатилетнего сына. Также дружно, вместе с окружением соседа и направился на соединение с остальными восставшими баронами. Не успели соседи остановиться на ночлег, как старший сын барона с небольшим отрядом молодых воинов незаметно отправился обратно налегке, полным ходом. За ночь они успели вернуться к замку соседа и под предлогом неожиданного сердечного приступа у отца, уговорили Эльфриду, так звали девушку, навестить якобы призывавшего её отца. Ничего не подозревавшая девушка после выезда из замка была пленена и доставлена в захваченное ныне баронство, где почти месяц ожидала своей участи, в которой не сомневалась. Она уже смирилась с ролью будущей жены в лучшем случае, если отец вернётся живой и с войсками.

В случае гибели своих родных, Эльфриде неминуемо грозила быстрая свадьба и не менее быстрая смерть, либо существование бесправной наложницы, принесшей здешнему барону соседние земли. Помощи от соседей или властей она не ожидала, как, впрочем, и остальные слуги. Барон, благодаря обильным железным рудникам и двум десяткам кузниц в своих владеньях, славился богатством и сильной дружиной на всю Мурсию. Он содержал постоянно сотню конных воинов, а при необходимости мог нанять до полутысячи бойцов. Услышав такие оценки своего будущего противника, Сергей понял, отчего барон Кру так сомневался в правдивости его рассказа. Ещё сыщик очередной раз понял свою удачливость и счастье. Повстречай он войско барона в чистом поле, от десятка стрелков и пушки не осталось бы и следа, как и от самого Лосева. Скорее всего, потому и оставались в замке всего десять воинов, что никто не мог рискнуть нападением на одного из самых сильных и богатых феодалов Мурсии. Кроме приезжего и никого не знавшего удачливого капитана.

Эльфрида, к удивлению Лосева, не стала возвращаться в родительский замок, после того, как узнала, что может остаться и не будет казнена. Однако, обдумав её решение, сыщик пришёл к выводу, что девушка не верит в защиту родных стен, либо боится подвести своего отца. Если вернётся барон Вастер, да ещё в сопровождении её родных, он вполне может их прикончить, узнав о побеге Эльфриды. А, оставшись в замке в плену у захватчика, девушка оставляла возможность спасения своим родным, поскольку якобы не могла вернуться. Подобная ситуация была вполне в духе женщин, пару раз с таким поведением потерпевших сыщик сталкивался в своей практике. Решив усилить наблюдение за девушкой, Сергей разрешил ей остаться в своих покоях.