– Какой прекрасный вид!

Корки передернуло от одного только звука голоса. Этот голос невозможно было спутать ни с чем. Даже в шумном многоголосье заполненной толпами людей площади он оставлял в воздухе четкий след, как змея, переползающая через пыльную дорогу.

– Братец. – Корки повернулся с ослепительной улыбкой к Аргайлу. – Как любезно и в высшей степени по-родственному явиться сюда в такой час!

– Ни за что на свете не согласился бы пропустить такое событие, – заверил тот. – Наконец-то ублюдок получает по заслугам и обретает свое истинное место.

– Как и подлый предатель, – вышел из-за спины Аргайла Крысолов.

– Прелестная компания, – скривился Корки, – крысолов и крыса.

– Мерзкий ублюдок, наконец-то я увижу твою смерть! О, как же долго мне пришлось ждать этого! – злобно выкрикнул Аргайл.

– Встретимся в аду, мой братец. Я, право, буду скучать без вашего очаровательного общества, так что постарайтесь тоже здесь не задерживаться, – парировал Корки.

– Как жаль, что тебя нельзя повесить дважды, щенок! Трижды! Какое облегчение знать, что благодаря моему родству с лорд-канцлером я лично отправил тебя и твою подружку на виселицу в ближайший день казни. Это даже слаще возможности проткнуть тебя собственными руками, насадить тебя на шпагу, как на вертел… – Безумный огонь пылал в сузившихся глазах лорда.

Несколько секунд они молча испепеляли друг друга взглядом. Сколько ненависти было во взгляде одного, столько веселого блеска во взгляде другого.

– А теперь оставьте меня, господа, – ровным голосом сказал Корки, – наслаждайтесь зрелищем.

Доктор, поджидавший Корки у самого эшафота, подал ему на прощание свою трясущуюся от старости и волнения руку. Вот и все.

Поднявшись на эшафот, Корки оказался над цветным морем толпы. Отсюда уже не особенно различались отдельные лица и голоса. Ровный гул стелился теперь у его ног, и тихо плескались волны людей у дощатого помоста.

Солнце залило верхние слои воздуха над площадью, оставляя в прохладном полумраке всех, кто стоял на грязных камнях, которыми была вымощена площадь.

Запрокинув голову, Корки, даже зажмурившись, все равно продолжал видеть синеву ясного неба. Вдруг он ощутил на шее колючую веревку и, резко открыв глаза, отшатнулся от темной бездны. Придя в себя, он увидел на месте этой бездны расплывшееся в улыбке лицо Джека.

Внезапно опора из-под ног Корки ушла, и страшная боль пронзила все его существо. Но эта боль, сколь ни была она бесконечно велика, – имела свое начало.

Огненное кольцо обхватило горло и отделило тело Корки, ставшего тяжелее, чем весь земной шар, ускользнувший из-под его ног, от головы, которую пронзил клинок ярчайшего света, затопившего разум.