Перечитав статью, Куки подняла глаза на отца. Тот, углубившись в том по клинической психиатрии, с увлечением разыскивал диагнозы, которые легко можно было бы приписать многим из его друзей – да чего там греха таить, и ему самому.

– Ну вот, например. Забывчивость, рассеянное внимание, переменчивое настроение… Так что там это у нас, вернее, у них обозначает? Склероз. Старческий маразм – о, это про Дэниэла! Какая занятная книжонка. Куки, а зачем тебе это?

– Что? – очнулась Куки от задумчивости.

– Ну вот эта медицина?

– Неважно. Скажи, тебе никого не напоминает друг Мишель?

– Нет. Пожалуй, нет. Хотя, вроде бы… нет, не знаю.

– Теперь прочти эту статью.

Бросив отцу газету, она прошла к буфету и достала бутылку с виски. Налив себе в стакан на целых два пальца, она выпила залпом и, добавив еще, вернулась к отцу.

Тот застыл с газетой в опущенных руках. Ступор все больше походил на полное отключение сознания. Куки, тяжело вздохнув, бросилась обратно к буфету и налила виски уже для отца.

– Итак?

Он, не глядя на дочь, опрокинул свой стакан и, резко выдохнув, встал.

– Не знаю, что и сказать. – Он мерил широкими шагами гостиную, которая стала очень маленькой для этой морской походки.

– Правда вполне подойдет. Я, знаешь ли, непривередлива. – Куки исподлобья следила за маневрами отца.

– Я знал ровно столько же, сколько и ты, – мрачно откликнулся на враждебность дочери Рэйли. – Вильгельмина увезла твоего брата в клинику и спустя два года сообщила, что он умер. Утонул в реке… Но сообщила она мне об этом через полгода, так что я даже на похоронах не был. Потом она уехала, кажется, в Лондон. Больше я о ней ничего не слышал.

– Выходит, он вовсе даже не тонул. Как она могла бросить его одного в этой клинике?!

– Но… ведь это же хорошо… Это получается настоящее чудо! Кристофер жив и даже оказался в конце концов дома. Поверить не могу… – Он потер лоб и налил себе еще виски. – Парень замечательный, если бы не его любовь к Шекспиру, – отец радостно улыбнулся. – Зато в числах разбирается о-го-го!.. Он же мне новый вариант лотерейной формулы предложил, знаешь? Нормальный парень, а дома и вовсе в себя придет!

– Да он тебя даже не слышит! – разозлилась Куки – Чему ты радуешься? Он сбежал из клиники, и, если бы не Мишель, кто знает, что с ним могло произойти.

– Но все ведь образовалось. – Рэйли отмахнулся от слов дочери. – И мы будем дальше жить все вместе. Как настоящая семья, слышишь, малышка, настоящая семья!

Он, вдруг подскочив к Куки, схватил ее и закружил по комнате в диком танце.

– Малышка?! – Куки закричала, вырвавшись из его объятий. – Я уже давно не мала. Ты посмотри на меня, ты меня видишь? Ты видишь именно меня?

Резко отвернувшись от него, Куки распахнула настежь стеклянные створки двери и выскочила в сад.

Дождь все еще лил, но то ли Куки не способна была слышать что-то кроме сумбурного внутреннего гула, то ли она вообще лишилась чувств – ничто не казалось ей более тихим и пустым, чем этот бушующий зимней бурей сад.

Яблоня. Я – яблоня. Дерево в зиме. Пальцы на ногах, удлиняясь, зазмеились и укоренились в земле – все глубже и глубже.

Кожа мягкая и рыхлая, как пудинг, огрубела, утолщаясь, изошла трещинами и бороздами, превратилась в кору. Волосы, ранее безвольно висевшие, встали колом и, разрастаясь в упругую крону, зацокали круглыми ветвями.

Я не цвету, не пробуждаюсь. Для меня самое главное – удержаться на месте в бурю. Яблоня в зимнем саду. Всеми корнями в мерзлую землю вживаясь, Куки из последних сил пыталась удержаться в этом странном и чужом мире.

Как легко было бы отпустить такую ненадежную, такую обманчивую землю, упасть в тугое и сильное течение ветра.

– Куки, что ты делаешь? Вернись домой, дочка! – С грохотом непогоды ворвался в сознание Куки надрывный голос отца. – Пожалуйста, не мучай так меня! Теперь Кит с нами, и все будет хорошо…

Она оглянулась на отца, не узнавая его седую крупную голову, сведенные в мольбе брови, разверстый навстречу непогоде черный рот и такие же черные глаза в глубоких глазницах над угловатыми скулами.

Кто он? Как мог этот человек украсть у своей маленькой девочки, своей малышки – мать, брата, полжизни в придачу?

Но уже через несколько секунд Куки пришла в себя. При чем здесь отец? Он не виноват… Но и «хорошо» наступит не скоро. Кристофер вовсе не в порядке, зато Куки знает, что надо сделать. У Куки есть план.