Подъехав к усадьбе, Кассандра не заметила ни одного автомобиля. Перед входом стоял стенд с расписанием работы музея, сегодня был выходной. А что, если музей закрыт? Но тогда бы кукольница не отправила сюда Кассандру… И потом, она сказала, что мистер Хиндерсом работает и живет в музее.

– Ау! Есть здесь кто-нибудь? – осторожно позвала девушка.

Двери оказались не запертыми, и она ступила в прохладу дома. Как только глаза привыкли к полумраку, Кассандра едва удержалась от того, чтобы не вскрикнуть. На нее смотрела девушка в белом платье. Она парила, не прикасаясь изящными ступнями с тонкими щиколотками к столбу света из окна, в котором плясали пылинки. Огромные черные глаза с известного портрета Эмили Барт уставились на гостью, чуть великоватый рот улыбался ровно настолько, чтобы показать ямочку на правой щеке. Голубой кушак опоясывал платье. Каноническое изображение Эмили Барт, растиражированное во всех учебниках и энциклопедиях, запечатлело великую поэтессу в пору создания самых первых шедевров.

– Ну что же, вот и ты. Идущая на смерть, приветствует тебя, – тоном гладиатора прошептала Кассандра.

– Как вы меня нашли?! – совсем с другой стороны воскликнул незнакомый мужской голос.

Уже достаточно привыкшая к внутреннему освещению Кассандра резко повернулась на голос, настолько мягкий и сумрачный, что он, казалось, был рожден этим темным и огромным домом. Прямо за ее спиной у входа в кресле сидел мужчина. Даже сейчас он не шелохнулся. Неудивительно, что она прошла мимо, не заметив хозяина.

– Добрый день, – с достоинством наклонила голову девушка. – Не подскажете ли… мне нужен мистер Хиндерсом.

– Простите, я… ошибся. Да, разумеется, я вас слушаю. – Он несколько смутился, но продолжал все так же пристально разглядывать гостью. Он был гораздо моложе, чем ей подумалось вначале.

«По крайне мере достаточно молод, чтобы приветствовать даму стоя», – с недовольством и все более возраставшим раздражением заметила Кассандра про себя.

– Тогда это, наверное, вам. – Она сделала пару шагов и протянула ему записку. – От мисс Крайн…

– Так вот, значит, вы какая… – не дослушав, проговорил он задумчиво. Нет, он все-таки странный! Даже не взглянув, взял лист, который ему отдали, все так же вглядывался в Кассандру, будто пытался разглядеть знакомого. – Я вас уже давно жду.

– Да? Э-э-э-э… – опять сбилась Кассандра. В отличие от других мужчин, этот не вызывал ни малейшего желания говорить с ним тоном маленькой капризной девочки или заискивающе по-детски улыбаться. Возможно, впервые в жизни Кассандра заговорила как взрослый человек. Может, лишь слегка более агрессивно, чем принято с незнакомцами. – Я бы хотела взглянуть на куклу. Та ли это самая Лилиан, что мне нужна.

– Та самая! – Вдруг улыбка радости растопила выражение недоверчивости на его лице. Кассандра так и не поняла, о кукле он говорит или нет. – В точности такая.

Ощущение, что они все-таки говорят о разных вещах, окончательно сбило с толку. Она только развела руками и невольно улыбнулась в ответ.

– Мы теперь будем соседями, я поселилась в домике на полпути отсюда в деревню. Будем знакомы, – она протянула руку. – Зовите меня просто Кассандра.

– Гейбриэл, – опомнился он, – рад. От души рад и приветствую вас.

– Знаете, давно хотела побывать в этом музее, – вежливо продолжила она. – Очень интересуюсь историей жизни Эмили Барт.

Кассандра огляделась вокруг. Солидная обстановка, старинные часы с мягко поблескивающим диском циферблата из полированной латуни, красные ковры на лестнице…

– Здесь все сохранилось именно так, как было при жизни Эмили и ее семьи, – кивнул Гейбриэл, проследив за ее взглядом, – она ведь еще в юности стала культовым персонажем. Ее сестра, до старости прожившая в этом доме, бережно сохраняла все, что касалось кумира.

– Вы имеете в виду Лидию?

– Лидию пережила другая ее сестра, Арабэлла. Спустя много лет после побега с бродячим цирком, она вернулась домой. Это ангел-хранитель наследия Эмили.

– Но позвольте, ведь считается, что она исчезла сразу после смерти Эмили? – Кассандра нахмурилась – до сих пор никто не знал предмет лучше, чем она.

– И отец проклял непокорную дочь, – подтвердил собеседник. – Да, эту историю уже успели занести в учебники к тому времени, как она вернулась домой. Поэтому существуют расхождения в официальных версиях. Многие наши экскурсанты действительно слышат впервые о том, что Арабэлла вернулась домой и вопреки завещанию отца была принята Лидией здесь.

– Потрясающе! Я думала, что знаю гораздо больше окружающих, – развела руками Кассандра.

– Она любит преподносить сюрпризы. – Гейбриэл оглянулся на портрет.

– Мне не терпится осмотреть здесь все! Но сначала, умоляю, покажите мне комнату Эмили.

– Увы. Именно этого я сделать не могу.

– Но ведь дом так хорошо сохранился, и неужели единственное, что делает его священным, нельзя увидеть? Не могу поверить…

– Дело в том, что комната Эмили находилась не в самом доме. Здесь под фундаментом сеть подземных коридоров и помещений, оставшихся от монастыря, на месте которого в свое время и была построена усадьба. Комната Эмили находилась как раз там. Но еще при жизни Лидии произошли обрушения настолько обширные, что восстанавливать подземные этажи сочли невозможным. Поэтому…

– Дом Эмили, в котором нет ее комнаты, – недоверчиво огляделась еще раз Кассандра.

– В любом случае, здесь осталось достаточно много личных вещей поэтессы, ее дневники и рукописи, поистине бесценный для литературы фонд, – утешил Гейбриэл.

– И все же, все же… Пожалуй, не буду осматривать дом. – Кассандра решительно тряхнула головой. – Отложу это до следующего визита. Насколько я поняла, у вас выходной сегодня?

– Это не имеет значения, поверьте. Хотя, действительно, для друзей я предпочитаю начинать экскурсию не с дома, а с цветников, сада и пруда. Если у вас найдется полчаса, вы сможете составить самое выгодное впечатление о музее Эмили Барт. Уверяю, не пожалеете. А потом я покажу Лилиан.

– С удовольствием, – церемонно кивнула она. – У меня уйма времени, которым я располагаю как мне заблагорассудится.

А он куда более милый человек, чем показалось в начале встречи. Довольно симпатичный к тому же. Редко встречаются такие спокойные и открытые лица.

– Тогда прямо сейчас и отправимся, – широким жестом он указал на дверь, через которую вошла девушка.

Воодушевленная предстоящей прогулкой к пруду, где Эмили покончила с собой, она первая повернулась к выходу, не особенно обратив внимание на очередное нарушение этикета: мистер Хиндерсом так и не встал и не предложил распахнуть для нее дверь. Но ей хотелось уже выйти отсюда. Несмотря на летний день в доме было довольно прохладно, и она успела остыть от летнего тепла.

– Придержите, пожалуйста, дверь, – попросил он ей вслед.

С легким скрипом он проехал мимо окаменевшей Кассандры на инвалидном кресле. Ее помертвевшая рука никак не могла отцепиться от дверной ручки даже тогда, когда Гейбриэл уже выехал из дома и остановился снаружи, поджидая посетительницу.