Весеннее утро, принаряженное в пастельную дымку, пришло в Нью-Виттенбург, принеся на окаймленные деревьями улицы ощущение жизни, украсив бетонную пустыню космопорта полосами яркого, чистого солнечного света.

— Дальше не поедем, — сказал Теллон, когда машина выехала на холм и он увидел перед собой раскинувшийся город. — Отсюда я могу дойти пешком.

— Мы действительно должны расстаться? — Хелен направила машину к обочине дороги и позволила ей опуститься на землю. — Я уверена, что могла бы тебе помочь.

— Так нужно, Хелен. Мы уже все обсудили. — Теллон говорил твердо, чтобы скрыть свою печаль от разлуки с ней. Пять дней, которые они вместе провели в мотеле, прошли как пять секунд. Однако по тому влиянию, что они оказали на его жизнь, они стоили десятилетий В любви к ней он обрел и молодость, и — на новом уровне — зрелость. Но теперь капсула-горошина, похороненная в его мозгу, стала даже важнее, чем та новая планета, которую она олицетворяла. На карту были поставлены два мира — если дело дойдет до войны, ни Земля, ни Эмм-Лютер в их нынешнем виде не выживут.

Ему понадобилось некоторое время, чтобы убедить Хелен, что в Нью-Виттенбург им следует пробираться порознь. Хотя Теллон объяснял ей, что одно дело — сбежать из Павильона, не подчинившись приказу, а другое — быть схваченной вместе с ним, слова не произвели на нее никакого впечатления. Наконец он сказал, что не сможет связаться со своими агентами, находясь в обществе сотрудницы тюремной охраны.

— Ты позвонишь мне в отель, Сэм? Правда позвонишь?

— Конечно, — Теллон торопливо поцеловал ее и вылез из машины. Когда он закрывал дверь, она схватила его за рукав:

— Ты позвонишь, Сэм? Ведь ты не улетишь без меня?

— Конечно, я не улечу без тебя, — солгал Теллон.

Зажав подмышкой Сеймура, он зашагал к городу. Мимо, как призрак, пронеслась светло-голубая машина. Теллон хотел было бросить последний взгляд на Хелен, но Сеймур повернул голову в другую сторону. Он решил, что им нужно расстаться, потому что если ему предстоит снова встретиться с Черкасским, то встретятся они здесь, в Нью-Виттенбурге. Беда была в том, что, как бы все ни обернулось, разлука будет вечной. Если ему суждено ускользнуть с планеты незамеченным, возврата не будет; а учитывая, во что обойдется Эмм-Лютеру его побег, нет никакой надежды, что Хелен позволят последовать за ним.

Теллон шагал быстро. Он был по-прежнему спокоен, но зорко высматривал полицейские машины и пеших людей в форме. Конкретного плана — как выходить на связь с агентом — у него не было. Но Нью-Виттенбург был единственным городом Эмм-Лютера, где Блоку удалось создать сильную организацию. По старой инструкции он должен был просто болтаться в районе космопорта, пока на него не выйдет связной. Именно это он и собирался сделать сейчас, три месяца спустя. Учитывая, как было разрекламировано его бегство из Павильона, организация непременно должна была подготовиться к его прибытию.

Контакт был установлен раньше, чем он ожидал. Теллон шел по тихой улице, направляясь к отелю, где все началось, — и тут неожиданно лишился зрения. Он остановился и, подавив волну страха, обнаружил, что, слегка скосив глаза влево, вновь обретает способность видеть. Очевидно, луч сигнала от электроглаза отклонился от точки пересечения со зрительным нервом. Это наводило на мысль, что он вошел в какое-то мощное силовое поле. Но только он решил, что источник поля находится внутри тяжелого грузовика, стоявшего неподалеку у бровки тротуара, как что-то оглушительно щелкнуло.

Теллон зашатался и стал искать руками опору. Он находился в длинном узком ящике, заставленном силовыми установками и освещенном единственной лампой дневного света. Чьи-то руки помогли ему удержаться на ногах.

— Ловко, — сказал Теллон. — Насколько я понял, вы затащили меня в кузов грузовика.

— Правильно, — произнес чей-то голос. — Добро пожаловать в Нью-Виттенбург, Сэм.

Теллон обернулся и увидел высокого, моложавого, узкоплечего человека со взъерошенными волосами и слегка вздернутым носом. Они оба пошатнулись — грузовик тронулся с места.

— Я Вик Фордайс, — сказал высокий. — Я уж думал, ты никогда сюда не доберешься.

— Я тоже так думал. Почему же кто-нибудь не отправился на юг, чтобы высматривать меня по дороге?

— Почему же, отправились. И большинство из них угодили в Павильон раньше, чем твоя койка успела остыть. Ребята из ЭЛСБ, похоже, обложили всех землян на планете, как волков. Одно подозрительное движение — и поминай как звали.

— Я предполагал, что так случится, — сказал Теллон. — Черкасский — человек дотошный, этого у него не отнимешь. Но зачем понадобилось хватать меня прямо на улице? Разве не легче было открыть дверцу и свистнуть?

Фордайс ухмыльнулся:

— Я тоже так сказал; но это устройство соорудили специально, если понадобится стащить тебя прямо из фургона ЭЛСБ, и мне кажется, они не захотели, чтобы наше гравитационное чудо осталось без дела. Кстати о чудесах техники. Твои очки — это и есть тот самый радар?.. Ну, в общем, тот прибор, о котором мы слышали? Каким же образом тебе удалось смастерить такую штуку?

Теллон подумал о Хелен Жюст. Эта мысль причинила ему боль.

— Это долгая история, Вик. Что мне теперь делать?

— Ну, у меня здесь, в грузовике, целая куча препаратов. Я должен дать их тебе, пока ребята гоняют машину туда-сюда по городу; потом мы отвезем тебя в космопорт. Ты должен быть на борту корабля через час.

— Через час! Но расписание…

— Расписание! — возбужденно оборвал его Фордайс. — Сэм, ты теперь важная шишка; полеты по расписанию для тебя — пройденный этап. Блок специально послал за тобой корабль. Он зарегистрирован на Паране как торговый, а ты поднимешься на борт в качестве сменщика одного из членов экипажа.

— А это не будет выглядеть несколько подозрительно? Что, если какой-нибудь чиновник космопорта заинтересуется кораблем с Параны, который шел на Эмм-Лютер только для того, чтобы забрать нового члена экипажа?

— Для этого понадобится время, а стоит тебе оказаться на борту «Лайл-стар», и считай, что ты уже дома. Это очень быстроходная машина, хотя с виду — обычный торговый корабль.

Фордайс расхаживал по тихо качавшемуся кузову грузовика и отключал гравитационное оборудование. Теллон сел на ящик и погладил Сеймура, который, лежа у него на коленях, довольно ворчал. После того, что я пережил, думал Теллон, невозможно поверить, что я почти на свободе. Через час — какие-то сто минут — я буду на борту корабля, готового вылететь из Нью-Виттенбурга. И все останется позади: Лорин Черкасский, Павильон, болото, Аманда Вайзнер — весь этот мир. И Хелен. Мысль о разлуке с ней была сейчас особенно тяжела.

Фордайс расставил на полу низкую, похожую на носилки раскладушку и открыл черную пластмассовую коробку. Указал Теллону рукой на раскладушку:

— Вот, это она и есть. Ложись на эту штуку, и мы займемся делом. Мне говорили, что может быть немножко больно, но через несколько часов все проходит.

Теллон лег, и Фордайс наклонился над ним.

— Тебе в некотором смысле повезло, — сказал Фордайс, поднеся шприц к свету. — Изменение цвета глаз и рисунка сетчатки — это обычно самый болезненный этап, но тебе тут не о чем беспокоиться, верно?

— Ты мне напоминаешь нашего врача из Павильона, — сказал Теллон с кислой миной. — Тому, похоже, тоже нравилась его работа.

Курс обработки оказался не таким страшным, как ожидал Теллон. Некоторые операции — осветление волос и пигментация кожи — были сравнительно безболезненными; другие причиняли небольшую боль или неприятные ощущения. Фордайс делал инъекции быстро и умело. Несколько игл он ввел прямо под кожу кончиков пальцев Теллона, чтобы изменить папиллярные узоры. Несколько раз он глубоко погружал иглу в мышцы, отчего одни мускулы сокращались, а другие расслаблялись, неуловимо изменяя его осанку, антропометрические параметры и даже походку. То же самое (хотя и в меньших масштабах) было проделано с его лицом.

Пока препараты начинали действовать, Фордайс помог Теллону переодеться. Костюм был серый, небрежный, какого-то неопределенного вида — так, очевидно, должен был одеваться труженик космоса в перерыве между дежурствами. Теллон наслаждался забытым ощущением соприкосновения кожи с чистой одеждой, а особенно — ботинками и носками, хотя ботинки были особого образца: — в них он оказался выше ростом.

— Готово, Сэм, — наконец с видимым удовлетворением произнес Фордайс. — Теперь тебя родная мать не узнает, или как это там говорится. Вот твои документы и новое удостоверение личности. Чтобы пройти контроль в порту, этого более чем достаточно.

— А деньги?

— Они тебе не понадобятся. Мы подбросим тебя прямо к космопорту. Конечно, с собакой тебе придется расстаться.

— Сеймур останется со мной.

— Но если…

— Упоминал ли кто-нибудь хоть раз, что со мной собака? В официальных источниках, в каких-нибудь газетах, в выпусках новостей?

— Нет, но…

— Тогда Сеймур остается. — Теллон объяснил, что его электроглаз работает, ловя зрительные нервные сигналы глаз собаки. И кроме того, он привязался к Сеймуру и в любом случае возьмет его с собой. Фордайс пожал плечами и напустил на себя вид, что ему все равно. Грузовик замедлил ход, и Теллон подхватил собаку.

— Вот мы и на месте, Сэм, — сказал Фордайс. — Здание космопорта. Когда пройдешь через главные ворота, встань на движущуюся дорожку, что ведет в северный сектор. Ты найдешь «Лайл-стар» у причала номер 128. Капитан Твиди будет тебя ждать.

Внезапно Теллону расхотелось улетать. Космос такой огромный, холодный и бесконечный, а он совершенно к этому не готов.

— Послушай, Вик, — замешкался он, — это все так неожиданно. Я рассчитывал поговорить кое с кем здесь, в Нью-Виттенбурге. Разве руководитель здешней ячейки не хочет со мной встретиться?

— Мы все делаем так, как нам приказали в Блоке. Прощай, Сэм.

Грузовик тронулся, как только Теллон шагнул на землю. Подняв Сеймура, он прижал его к груди и принялся обозревать панораму растянувшихся на полмили пассажирских и грузовых ворот, от которых разбегались веером ветки дорог и движущихся дорожек, уходящих к ослепительно белому бетонному горизонту. Между конторами, складами и огромными ремонтными ангарами сновали автокары и машины всевозможных форм и размеров. На утреннем солнце искрились китовые спины стоящих на пусковых столах космических кораблей, а высоко в небесной синеве виднелись пестрые ракушки — корабли, заходящие на посадку.

Теллон глубоко вздохнул и зашагал вперед. Он обнаружил, что препараты изменили не только его внешность; он теперь и чувствовал себя по-другому. Он шел твердым шагом, но в необычном ритме. Пассажиры, выходя из такси и автобусов, становились на движущиеся дорожки. Заметив это, Теллон влился в равномерно текущий людской поток и вскоре отыскал вход, предназначенный для портовых служащих и экипажей кораблей. Скучающий клерк едва взглянул на его документы и тут же протянул их обратно. Тем временем Теллон заметил двух других мужчин, которые сидели, развалясь, за спиной клерка. Казалось, их тоже совершенно не интересовало, кто проходит в космопорт, но Теллон не сомневался — датчики, подключенные к компьютеру, просканировали и измерили его с головы до ног. И если бы его внешность совпала с описаниями, прибор завопил бы об этом во всю свою пластмассовую глотку.

Еще не вполне веря, что ему так легко удалось миновать контроль, Теллон ступил на движущуюся дорожку, ведущую на север, и стал высматривать «Лайл-стар», пока скоростной транспортер нес его между рядами кораблей. Он давно не подходил к космическим кораблям так близко и теперь глазами Сеймура увидел их неожиданно отчетливо — будто впервые. В лучах утреннего солнца они выглядели какими-то нереальными. Огромные металлические эллипсоиды беспомощно лежали на пусковых столах, у многих крышки люков были подняты и держались на кронштейнах, как надкрылья насекомых. Погрузочные и ремонтные машины теснились у открытых люков.

В системе Эмм-Лютера не было других планет, поэтому все корабли в порту были межзвездными. Каждый такой корабль имел три совершенно различных типа двигателей.

Антигравы использовались при взлете. С их помощью огромные корабли «падали» вверх, в небо; но они были эффективны лишь в сильном гравитационном поле, которое «выворачивали наизнанку». Если от планеты до ворот далеко (а так чаще и бывает), корабль идет «по старинке» — на ионных реактивных двигателях. Потом включаются нуль-пространственные двигатели, которые — каким-то не очень понятным образом — всасывают огромный корабль в иную вселенную, где масса и энергия ведут свою игру по совершенно другим правилам.

Теллон обратил внимание, что среди разнообразнейших мундиров, то и дело мелькавших вокруг, больше всего было серых вельветок элсбэшников. Нет сомнения, что сеть раскинута специально ради него, и тем не менее он ленивым шагом прошел прямо сквозь ячейки этой сети. Хотя ресурсы Черкасского по сравнению с ресурсами Блока ограничены, это, в конце концов, его родная территория. Почти что…

Впереди замаячил указатель «№ 128». Теллон перебрался на соседнюю полосу, более медленную, с нее на третью и, наконец, сошел на бетонную площадку и зашагал вдоль шеренги кораблей, высматривая герб с кентавром, украшающий паранианские суда. В нескольких шагах впереди появился узкоплечий великан в черной форме с золотыми знаками различия. Все это время он стоял в тени подъемного крана, а теперь шагнул вперед. — Вы Теллон?

— Верно. — Теллон был ошеломлен ростом незнакомца. Пока он носил свои глаза в буквальном смысле слова подмышкой, все люди казались ему высокими. Но этот — что-то из ряда вон выходящее, настоящая пирамида из мышц и костей.

— Я Твиди, капитан «Лайл-стар». Рад, что все кончилось благополучно.

— Я тоже этому рад. Где корабль? — Теллон старался (что требовало немалых усилий), но никак не мог отогнать мысль о восьмидесяти тысячах ворот, отделяющих Эмм-Лютер от Земли. Скоро они разделят его и Хелен. Она будет ждать его в гостинице в Нью-Виттенбурге, а он улетит за восемьдесят тысяч ворот, улетит по небу великаньими прыжками. И никакого шанса вернуться. Рыжие волосы и глаза цвета виски… В темноте цвета уходят… «Хотел бы я, Хелен, быть рядом с тобой…» Красок нет… Есть тепло. И еще общность душ… «Ты плачешь и плачешь весь день напролет, ты плачешь и плачешь по мне…»

Твиди указал на дальний конец шеренги кораблей и быстро зашагал в ту сторону. Теллон прошел вслед за ним несколько ярдов, но тут понял, что не может двигаться дальше.

— Капитан, — сказал он спокойно. — Идите на корабль и подождите меня.

— Что? — Твиди обернулся моментально, как огромный кот. Из-под козырька фуражки сверкнули глаза.

— Я должен на час вернуться в город; я кое-что забыл. — Теллон старался говорить сухо и холодно, а в голове у него гудело: «Что я делаю? Что я делаю? Что…»

Твиди сухо улыбнулся, выставив на обозрение свои необычно крупные зубы.

— Теллон, — сказал он подчеркнуто терпеливо, — я не знаю, что у вас на уме, и не хочу знать. Я знаю только одно — вы подниметесь на борт моего корабля, и немедленно.

— Я поднимусь на борт вашего корабля, — сказал Теллон, отступив на шаг назад, — через час. С каких это пор шоферы стали отдавать приказы?

— Новая разновидность предателей появилась! Это будет стоить вам жизни, Теллон.

— Что же вы собираетесь предпринять, капитан?

Твиди переступил с ноги на ногу и слегка наклонил свой корпус вперед, как борец, готовый обрушиться сверху на уступающего ростом противника.

— Сформулируем это так, — невозмутимо сказал он. — Блок заинтересован в том, чтобы ваша голова попала на Землю. Будет ли она при этом сидеть у вас на плечах — дело десятое.

— Вы здорово попотеете, гоняясь за мной, — сказал Теллон, отступая, — если только не позовете полицейского. Сейчас их здесь полно.

Твиди согнул свои массивные пальцы так, что хрустнули суставы, потом беспомощно огляделся по сторонам. Парочка элэсбэшников стояла на движущейся дорожке всего в нескольких шагах от них, а его корабль находился в добрых четырех сотнях ярдов на другом конце многолюдной площадки.

— Извините меня, капитан, — Теллон уверенно направился к движущейся ленте. — Вам придется немного потерпеть. А пока приготовьте мне самую удобную Джи-камеру.

— Я вас предупреждаю, Теллон, — голос Твиди был полон досады и гнева. — Если вы встанете на транспортер, обратно на Землю полетите в шляпной картонке.

Теллон с наигранным спокойствием пожал плечами и двинулся дальше. Десять минут спустя он опять стоял на шоссе перед входом в космопорт. Выйти оказалось еще проще, чем войти. Он засунул документы во внутренний карман и поудобнее прижал покорного Сеймура к груди, раздумывая, как лучше всего добраться до отеля, где ждала Хелен. Справа у одного из входов началась какая-то суматоха, и он машинально повернул в другую сторону.

Чтобы добраться до Хелен, нужно время. И действовать придется очень осторожно — куда осторожнее, чем раньше. Твиди не шутил. Сэм Теллон не подчинился воле Блока (а это никому не удавалось дважды), и теперь его разыскивают две группы агентов. Теллон хорошо знал, что такое Блок. И потому сердце у него ныло: он понимал, что шансов остаться в живых у него будет больше, если элэсбэшники догонят его первыми.

Теллон пригнулся, закуривая, и зашагал в город.